Ни слова о молочных бёдрах / No Talk of Milky Thighs

Они оба просыпаются с утренним стояком. А учитывая, что за ночь оба переместились к центру кровати, хотя каждый засыпал на своей стороне, то просыпаются ещё и в обнимку. Лань Ванцзи обнимает его со спины. И его член определённо тыкается Вэй Усяню в зад. Вэй Усяню, конечно, следует отодвинуться. Ему и правда следует отодвинуться подальше. Вот только, проснувшись, он обнаруживает, что его задница, — которая, похоже, за время его сна обрела собственную волю, — трётся об этот самый член. Неудивительно, что у него такой стояк. Ситуация и правда деликатная. Вэй Усяню необходимо аккуратно отодвинуть ту часть своего тела, которая, очевидно, собиралась насадиться на вышеупомянутый член, после чего незаметно переместиться в сторону. Хороший план. Вэй Усянь тут же начинает приводить его в действие. И его тут же притягивают за талию обратно. — Эй! — Знаешь, я считаю полной чушью то, что ты сказал вчера вечером, — говорит Лань Ванцзи ему на ухо. Лёгкая хрипотца после сна придаёт его голосу глубину и сексуальность. От такого тембра встанет даже у мёртвого. — Вчера вечером я много чего наговорил, — отвечает Вэй Усянь, пытаясь убрать обнимающую его руку. Тщетно. — Это точно. Вэй Усянь застывает, после чего щипает его за тыльную сторону ладони. За что немедленно получает ответный щипок за талию. В лучших традициях комедии с укусами, которую они устроили вчера после свадьбы. — Я говорю конкретно о... — Лань Ванцзи делает паузу, подбирая слова, что само по себе странно. Он всегда точен и лаконичен, без всяких исключений. — О чём? — О том, что ты теперь только сверху. Я в это не верю. — Почему нет? — интересуется Вэй Усянь, пытаясь развернуться. Лань Ванцзи только крепче обнимает его, не давая этого сделать. — Не веришь или не хочешь верить? — допытывается Вэй Усянь, не оставляя попыток высвободиться. — Что я хочу, не имеет значения. Да. Вот именно. — Но я думаю, что ты просто солгал, чтобы отбить у меня настойчивость и охоту продолжать. — Знаешь, у меня в принципе нет цели заставлять тебя во что-либо верить. — Хм. Вэй Усянь едва успевает задуматься о том, как же его раздражает это «хм», как Лань Ванцзи заявляет: — Что ж, в таком случае у твоей задницы точно свои предпочтения. Щеки мгновенно заливает краской от осознания того, что его утренний тверк не остался незамеченным. Вэй Усянь настолько смущён, что негодующе выпаливает в ответ: — Прошу прощения, но ты понятия не имеешь о том, как изменились мои предпочтения с появлением опыта. К твоему сведению, однажды я был и сверху, и снизу одновременно! Вэй Усянь и сам не может поверить, что ляпнул подобное. Но позади него воцаряется тишина. Что ж, тогда ладно. Пусть мистер «Я-не-верю-что-кроме-моего-члена-у-кого-то-ещё-был-опыт» переварит услышанное. — Одновременно? — переспрашивает Лань Ванцзи мгновение спустя. Вэй Усянь кивает. — Я не верю в это. — А мне плевать. Что ж, похоже, диалог снова заходит в тупик. Поэтому Вэй Усянь начинает дёргать за волоски на тыльной стороне запястья Лань Ванцзи, надеясь, что это заставит его убрать руку. Один из волосков даже выдёргивает полностью. Но рука даже не дёргается. — Кто это был? — спрашивает вдруг Лань Ванцзи. Да, Вэй Усянь, кто? — Высокий стройный юноша с самыми красивыми глазами и сексуальный танцор. Наступает пауза. Лань Ванцзи явно обдумывает его ответ. — А кто был сверху? Вэй Усянь прикусывает губу, чтобы не улыбнуться. — У танцора был здоровенный член, как у монстра с тентаклями. Рука на его талии сжимается ещё сильнее. Поэтому Вэй Усянь продолжает развивать тему: — Серьёзно, в жизни не видел такого огромного члена. Особенно у кого-то столь красивого. — То есть? У красивых людей не может быть большой член? — Лань Ванцзи явно задет. О, похоже, эта шпилька точно попала в цель. — Ну, я никогда не встречал красивого мужчину с таким большим членом. А ты? И снова пауза. — А второй? — О, второй был очень милым. Весь из себя тонкий и звонкий, но таких томных глаз и красивой улыбки я ни у кого больше не видел. — Ни у кого? — Однозначно, — кивает Вэй Усянь. — Даже близко ничего похожего. — Ясно. Ага, теперь тебе, значит, ясно? — И ты... трахал этого юнца? — Да. — В то время как... — Сексуальный танцор тоже был занят делом, да. — Что именно он делал? — Всё. — Что именно «всё»? — Ты настолько отвык без практики, что ничего не помнишь? — спрашивает он, пытаясь извернуться, чтобы посмотреть на Лань Ванцзи. За это его прикусывают за холку. Вот только в этом укусе, в отличие от вчерашних, гораздо больше участвуют губы, чем зубы. — Ты мог бы помочь мне вспомнить, — шепчет Лань Ванцзи, и этот шёпот мягко ласкает ухо Вэй Усяня. Внутри что-то предсказуемо сжимается. Вэй Усянь прекрасно знает: пока в его теле теплится пусть самый маленький огонёк жизни, оно всегда будет отзываться подобным образом на близость Лань Ванцзи. — Нет уж, спасибо, — отрезает он, мотая головой, чтобы стряхнуть наваждение. На этот раз молчание затягивается. Похоже, сейчас Лань Ванцзи наконец-то выпустит его. Поэтому Вэй Усянь больше не пытается освободиться и просто ждёт, когда рука, удерживающая его за талию, исчезнет. Но Лань Ванцзи не убирает руку. Вместо этого он спрашивает: — И чем же всё закончилось? В соревновании милых красавчиков победителем вышел ты? Вэй Усянь хмурится. «Милых красавчиков»? — Эм... ты же в курсе, что я Старейшина Илина, верно? — И что? — Никто не осмелится назвать меня милым красавчиком. — Ну, если в этой истории есть хотя бы доля правды, не думаю, что эти двое были заклинателями. Я прав? Так что вряд ли они могли знать, что ты Старейшина Илина. А если судить чисто по твоей внешности... — То есть, я выгляжу как какой-то милый красавчик? — спрашивает Вэй Усянь, откидывая голову назад. Он делает это настолько резко, что затылком ощутимо прикладывается ко лбу Лань Ванцзи. — Ну вот, теперь у нас обоих будет сотрясение и наш ребёнок останется без родителей, — сообщает тот. Это точно. Вэй Усянь запрокидывает руку назад, нащупывает лоб Лань Ванцзи и в шутку поглаживает его в том месте, куда, как он думает, заехал ему затылком. К его немалому удивлению Лань Ванцзи льнёт к его ладони, поэтому Вэй Усянь торопливо убирает руку. На этот раз воцарившаяся тишина кажется неловкой. Она всё длится и длится, а когда наконец становится интимной, Вэй Усянь тихо шепчет: — Отпусти. Вместо того, чтобы отпустить его или возразить, Лань Ванцзи спрашивает: — Так что там было дальше с танцором и этим юнцом с томными глазками? Этот вопрос заставляет Вэй Усяня улыбнуться. Даже если они оба знают, что вся эта история выдумана от начала и до конца, ему хочется подарить своим партнёрам по тройничку счастливый конец. — Они влюбились. — В тебя? Вэй Усянь смеётся. — Нет. Друг в друга. Я оказался для них всего лишь посредником. В буквальном смысле. Лань Ванцзи обдумывает его слова. И только крепче прижимает его к себе. — Рад за них, — говорит он. Вэй Усяню почему-то кажется, что это звучит как угроза.