***
Возможность получить ответы на свои вопросы появляется месяц спустя, во время ночной охоты на горе Фёникс, которую традиционно проводят каждые два года. Это первая охота с момента возвращения Вэй Усяня как Старейшины Илина. Вначале проводится турнир лучников, позволяющий занять более выгодную позицию для вступления в охоту. Мэн Яо ждёт. Как, впрочем, и все остальные. Вэй Усянь всегда мастерски стрелял из лука. Во всяком случае, раньше. И в свои неполные шестнадцать лет даже победил Цзинь Цзысюаня. С завязанными глазами. В буквальном смысле. На этот раз Вэй Усянь настаивает на том, чтобы стрелять последним. Все затаив дыхание ожидают какого-то выдающегося результата, на который способен только Старейшина Илина. Но их ждёт разочарование. Вэй Усянь попадает в цель. Точно в яблочко. Но в этом нет ничего впечатляющего. Даже Цзинь Цзысюнь сумел попасть в самый центр мишени. Да и почти все остальные поражают цель, причём стараются хоть как-то продемонстрировать своё мастерство. Например, Ханьгуан-цзюнь выпускает три стрелы одновременно. Вэй Усянь выстреливает только раз. При этом он не демонстрирует, что даже не старается, нет. Он всего лишь показывал всем, что уже не столь искусен, как прежде. Когда начинается охота, Лани стараются держаться вместе. Вэй Усянь участвует наравне с остальными и успевает поймать достаточно добычи, чтобы держаться где-то в середине турнирной таблицы. Но и в этом нет ничего выдающегося. Обычно Вэй Усянь никогда не придерживается середины. Он либо выкладывается по-полной, либо не участвует вообще. А вот Ханьгуан-цзюнь явно находится в ударе. По подсчётам Мэн Яо, на данный момент больше всего добычи именно у него. Иногда эта самая добыча слишком своенравна и не даёт легко себя поймать. Сичэню даже пару раз приходится прийти на помощь брату, когда тот получает лёгкие ранения. А вот Вэй Усяня это будто бы вообще не беспокоит. Даже когда очередная тварь оставляет на предплечье Лань Ванцзи длинный кровоточащий порез, Вэй Усянь почти не удостаивает это вниманием: он слишком занят, подгоняя Не Хуайсана. Хорошо, что Мэн Яо приберёг на финал особое представление, именно для них. А на случай, если что-то пойдёт не так и повлечёт какие-то неприятные последствия, Мэн Яо озаботился о подстраховке. Здесь присутствует весь клан Лань. Они обязательно вмешаются, и Лань Ванцзи серьёзно не пострадает. Наверное. В конце концов, никогда нельзя быть уверенным на все сто. Но это риск, на который Мэн Яо готов пойти. И вот, как раз в тот момент, когда участники охоты начинают терять бдительность, считая, что большая часть самых опасных тварей поймана, Мэн Яо запускает заранее установленную ловушку. Прежде всего, необходимо отделить Лань Ванцзи от остальной толпы. Это требует некоторых усилий, но тут главное отвлечь Сичэня, чтобы Лань Ванцзи успел уйти достаточно далеко в лес и рядом с ним никого не было. В какой-то момент Мэн Яо чувствует странное беспокойство по поводу того, что вот-вот произойдёт. Но он силой воли подавляет в себе это чувство, даже не пытаясь мысленно оправдать свой поступок. И подаёт сигнал выпустить тварей. Он невольно задерживает дыхание, когда земля под ногами начинается дрожать, а воздух заполняет звук приближающихся клацающих по камням когтей. Мэн Яо чётко видит момент, когда Сичэнь понимает, что именно происходит. — Ванцзи! — кричит его муж. Двенадцать лютоволков, размером с небольшого слона каждый, одновременно атакуют Лань Ванцзи. Мэн Яо наблюдает за разворачивающимся зрелищем, за дугой их прыжка, когда они одновременно бросаются на человека, застывшего в центре, и чувствует в момент накатившую панику. Даже самые совершенные заклинатели и их все вместе взятые рефлексы не смогут одновременно перехватить дюжину тварей. Хотя бы несколько из них обязательно достигнут цели. Внезапно сквозь шум грохочущего в ушах Мэн Яо сердца прорывается какой-то рёв. Этот звук не может издавать человек. И прежде чем Мэн Яо успевает определить источник рёва, он видит, как все двенадцать тварей застывают в воздухе, пасть одной из них находится буквально в трёх футах от лица Лань Ванцзи. — Пиздец, — выдыхает рядом с ним Не Хуайсан. — Пиздец! — снова повторяет он, на этот раз с восхищенным трепетом. И страхом. Только теперь Мэн Яо видит его. Старейшину Илина. Вытянувшего руки, совсем как в тот день, когда он остановил вентилятор. Но это не всё. Его глаза сейчас кроваво-красные. Полностью. Ни белков, ни зрачков больше не разглядеть. А мгновение спустя раздаётся урчащий гортанный звук. Почти как рык животного. Вот только исходит он от Стрейшины Илина. Ближайший к Лань Ванцзи лютоволк вспыхивает, объятый пламенем. Мэн Яо слышит вокруг испуганные резкие вдохи, и сам рефлекторно отшатывается назад. Следом вспыхивают ещё три лютоволка. — Вэй Ин! — кричит Лань Ванцзи. Мэн Яо переводит взгляд на Старейшину Илина. Его красные глаза светятся, в то время как он направляет руку в направлении следующей твари. — Вэй Ин, не нужно! — снова кричит Лань Ванцзи. На землю падают ещё четыре гиганских огненных шара, и Мэн Яо в шоке таращится на них. А когда снова переводит взгляд на Вэй Усяня, рядом с тем уже стоит Лань Ванцзи: обхватывает мужа сзади за талию и что-то шепчет на ухо. Воздух вокруг буквально звенит от напряжения, пока все наблюдают за разворачивающейся сценой. Даже Вэнь Жохань в кои-то веки серьёзен, и не сводит с Вэй Усяня тяжёлого взгляда. Последующие мгновения наполнены тишиной и тревожным ожиданием. Наконец Старейшина Илина опускает голову. А когда снова поднимает её, глаза его больше не светятся красным. Хотя кровавый оттенок всё ещё там, но теперь он сильно потускнел. Достаточно лёгкого движения запястья Старейшины Илина, — и с оставшихся лютоволков спадает оцепенение. Один за другим они падают на землю, пытаются подняться на лапы, явно дезориентированные. И тут же валятся, словно подкошенные, будто их разом усыпили. Все продолжают молча смотреть на обугленные остовы тел тварей рядом с ещё живыми лютоволками. Вэнь Жохань первый нарушает эту давящую тишину короткими аплодисментами. — Что ж, вот это представление. Ты подготовил прекрасное шоу под финал, Цзинь Гуаньяо. Мэн Яо видит, как все взгляды обращаются к нему. И мучительно сглатывает, пытаясь выдавить улыбку и немного прийти в себя. По какой-то причине Вэнь Жохань решил выставить всё так, словно это было запланированное действо. Мэн Яо не способен сейчас вникать в причины, которыми руководствуется глава клана Вэнь, и вместо этого слегка кланяется, показывая всем, что принимает комплимент. И что лично распланировал всё. Что никакой угрозы не было. Ни для кого. И что Старейшина Илина тоже был участником представления. По толпе заклинателей прокатываются шёпотки, затем раздаются неуверенные аплодисменты. Вэнь Жохань снова хлопает в ладоши, всё громче и громче, и вскоре к нему присоединяются все присутствующие. Но замеревшая пара кажется безучастной. Старейшина Илина оглядывает толпу, словно впитывая их страх и трепет, но сам при этом остаётся безразличным. А вот Лань Ванцзи... Лань Ванцзи продолжает обнимать Вэй Усяня за талию. Сердце Мэн Яо пропускает удар, когда он понимает, что Лань Ванцзи смотрит прямо на него. А когда ловит на себе такой же взгляд Сичэня, Мэн Яо кажется, что сердце его и вовсе останавливается.Злодей
3 февраля 2024 г. в 16:06
Со дня главной свадебной феерии последнего десятилетия прошёл уже целый год.
Но даже двенадцать месяцев спустя пары, заключившие тогда брак, остаются у всех на слуху.
Например, все охают и ахают по поводу Не Минцзюэ и Цзян Яньли, которая сейчас на пятом месяце беременности.
И хотя самой неожиданной парой в своё время оказались Цзян Чэн и Вэнь Цин, никто не может отрицать, что они удивительно подходят друг другу.
Но самой обсуждаемой парой, без сомнения, остаются достопочтенный Ханьгуан-цзюнь и непобедимый Старейшина Илина.
Хотя насчёт непобедимости — это скорее вопрос личного мнения.
И уж кто-кто, а Мэн Яо знает об этом больше других.
Вернее, думал, что знает.
Как ни прискорбно признавать эту печальную оплошность, но он действительно каким-то образом упустил из виду, что уязвимый и побеждённый обстоятельствами Вэй Усянь нашёл способ стать по-настоящему непобедимым.
В принципе, все заклинатели могли практиковать парное совершенствование. Но кому-то вроде Старейшины Илина подобные практики позволяли получить гораздо больше, чем было доступно обычному заклинателю. Во всяком случае, так подозревал теперь Мэн Яо.
Последние полгода он внимательно наблюдал за Вэй Усянем, пытаясь уловить малейшие признаки того, что опустошённое ранее золотое ядро находится в процессе восстановления.
Судя по тому, что произошло во время свадебных празднеств, Вэй Усянь обладает силой совершенно иного масштаба, чем остальные заклинатели. Но запас её ограничен из-за слабого золотого ядра. И даже если остальные присутствовавшие тогда не обратили внимания, Мэн Яо заметил, что Вэй Усяню едва ли хватило бы сил так долго удерживать падающий вентилятор, если бы не поддержавший его своей энергией Лань Ванцзи.
Однако за год, прошедший после их бракосочетания, Старейшина Илина не устраивал грандиозных демонстраций своей силы. Даже случайных. Словно затаился.
Около трёх месяце назад Мэн Яо специально распустил слух, провоцируя Вэй Усяня опровергнуть его: мол, Старейшина Илина после свадьбы стал каким-то совсем домашним, он точно всё ещё обладает своей невероятной силой? Или его муж, неподражаемый Ханьгуан-цзюнь, и правда оказался более могущественным?
Мэн Яо постарался, чтобы эти слухи распространились по самым разным каналам и достигли ушей Вэй Усяня.
Конечно, главным толчком, заставившим Вэй Усяня в своё время ступить на тёмный путь совершенствования, стала необходимость: он вынужден был это сделать из-за потери золотого ядра. Но Мэн Яо подозревал, что была и другая причина, а именно — гордыня.
И поэтому не сомневался, что Вэй Усянь найдёт возможность покрасоваться. Продемонстрировать свою силу. Развеять слухи. Показать всему миру, что Старейшина Илина — по-прежнему тот самый Старейшина, будь он проклят, Илина, и никакой Ханьгуан-цзюнь никогда его не усмирит.
Но Вэй Усянь не клюнул на вброс.
Это... удручало.
Тем более, что Мэн Яо успел заметить: Лань Ванцзи, несмотря на всю свою сдержанность, был явно без ума от своего мужа. А вот о Вэй Усяне Мэн Яо сказать подобного не мог.
На семейных встречах и других мероприятиях, которые они совместно посещали, Вэй Усянь оставался таким же жизнерадостным, как и всегда. Но при этом почти не уделял внимания собственному мужу. Не то чтобы он был груб с Лань Ванцзи, вовсе нет. Просто он был вежлив с ним. Даже любезен.
А вежливость и любезность меньше всего подходили для описания характера Вэй Усяня.
Куда больше подошли бы такие определения, как веселый и ласковый. И это своеобразное неравенство между супругами не ускользнуло от внимания Мэн Яо. Хотя он предполагал, что большинство людей находило это вполне объяснимым, считая, что даже самый развесёлый человек, будучи супругом Ледяного короля, Второго нефрита клана Лань, проявлял бы к нему исключительно вежливую обходительность.
Но Мэн Яо прекрасно знает, что это не так.
Вэй Усянь держит Лань Ванцзи на расстоянии. Даже спустя год после их свадьбы.
Что само по себе уже интересно.
Тем более, что Мэн Яо хорошо помнит, насколько Вэй Усянь был увлечён Лань Ванцзи много лет назад.
Мэн Яо и не подозревал, что Вэй Усянь способен проявлять подобное самообладание. И настолько не приемлет предательства, что мстит подобным образом.
Потому что либо причина была именно в этом, либо эта вежливость и учтивость — всего лишь игра напоказ.
Опять же, в последнем Мэн Яо сомневается.
Вэй Усянь, который когда-то был открыт, словно книга, и чьи намерения всегда были прозрачны, как обычное стекло, теперь больше напоминал полупрозрачное зеркало. Тебе кажется, что ты видишь отражение, но на самом деле видишь то, что тебе позволяют видеть. В то время как сам Вэй Усянь видит всё.
У Мэн Яо накопилось слишком много вопросов, требующих ответа. Точных ответов. Не домыслов, не гипотез, с которыми приходилось иметь дело до сих пор.
От мужа Мэн Яо тут мало прока. И это безумно расстраивает.
Каждый раз, когда Мэн Яо упоминает об отношениях Лань Ванцзи и Вэй Усяня, Сичэнь только пожимает плечами. Словно его это не касается.
Пока однажды, в постели, готовясь ко сну после очередной вечеринки, на которой эта парочка старалась даже не находиться друг с другом в одной комнате, Мэн Яо не выдерживает и не спрашивает напрямую:
— Думаешь, они влюблены друг в друга?
Сичэнь традиционно пожимает плечами:
— Я не спрашивал.
— Ну, естественно, не спрашивал. Но всё-таки, что ты думаешь об этом?
— Ничего, — отвечает Сичэнь совершенно равнодушно, без всякой злобы, после чего выключает ночник на прикроватном столике.
Позже, когда Сичэнь покрывал поцелуями его шею, Мэн Яо, вопреки всякому здравому смыслу, решает попытаться в последний раз. Потому что ему просто необходимо знать!
— Я всего лишь хочу, чтобы у них всё было так же хорошо, как и у нас. Разве это плохо?
Ему тут же хочется отмотать назад последние минуты, не задавать этот вопрос: Мэн Яо сразу понимает, что зря поспешил. Зря проявил нетерпение.
Сначала ему кажется, что Сичэнь вот-вот отстранится, отвернётся и уляжется спать, но тот просто отвечает:
— Я не хочу говорить о других, когда мы в нашей постели.
Мэн Яо чувствует такое облегчение, что порывисто притягивает мужа к себе и жарко шепчет ему на ухо, чтобы тот поскорее взял его — жёстко, грубо, не боясь причинить боль.
Сичэнь знает, каким Мэн Яо бывает в такие моменты. Это случается нечасто, но муж сразу чувствует перемену. Он никогда не обсуждает это с Мэн Яо, но после такого секса всегда старается быть с ним до трепетного нежным. Будто безмолвно упрекает за то, что Мэн Яо попросил его проявить грубость, стать карателем и наказать.
В ту ночь Мэн Яо просто не может выдержать взгляда Сичэня, когда кончает под ним, чувствуя себя совершенно разбитым, и в то же время переполненным удовольствием.
Он больше не обсуждает этот вопрос с Сичэнем.
Но теперь ему необходимо найти другой способ узнать больше.
Раз уж Лань Ванцзи и Вэй Усянь ведут себя на публике с подчёркнутой вежливостью, словно они не более чем коллеги, может, никакого парного совершенствования и нет?
А если оно есть, то восстановилось ли ядро Вэй Усяня?
А если восстановилось, то насколько? Насколько могуществен Старейшина Илина?
И вдогонку. Действительно ли Вэй Усянь больше не испытывает к Лань Ванцзи никаких чувств? Неужели предательство, случившееся девять лет назад, навсегда уничтожило в его душе всю пылкую влюблённость?
Мэн Яо уже всерьёз подумывает получить столь нужную ему информацию от Сычжуя, но в конечном счёте решает этого не делать. Во-первых, Сычжуй это всё-таки семья. Во-вторых, Сычжуй обожает Вэй Усяня. Почти так же сильно, как обожает своего отца. И даже если Вэй Усянь и Лань Ванцзи не питают друг к другу особо тёплых чувств, вряд ли Сычжуй об этом кому-нибудь расскажет.