Ни слова о молочных бёдрах / No Talk of Milky Thighs

Цзян Чэн то и дело переводит взгляд с фуршетного стола для пикника на озеро в другом конце парка и обратно. Лань Ванцзи вместе с Сычжуем остановился у стола для пикника и выбирает на тарелку закуски для сына, в то время как за ним будто бы исподтишка наблюдает молодой мужчина, расслабленно развалившийся на одном из плавучих надувных шезлонгов, дрейфующих по озеру. И этот мужчина — никто иной как брат Цзян Чэна, Вэй Ин. Принимает солнечные ванны, с Не Хуайсаном по правую руку и Вэнь Нином по левую. — Странно, тебе не кажется? — обращается Цзян Чэн к жене. Её глаза прикрыты, в ушах наушники. Она слушает одну из лекций по своей программе повышения квалификации. Но Цзян Чэн знает: его жена обладает прекрасными навыками многозадачности, она способна одновременно и усваивать новый материал, и вести с ним осмысленную беседу, пусть даже и с закрытыми глазами. Вэнь Цин перекатывается на спину и приподнимается на локтях, зеркаля его позу. Затем касается экрана телефона, ставит воспроизведение на паузу, снимает наушники, берёт клубнику с тарелки Цзян Чэна и только после этого переводит взгляд сначала на фуршетный стол для пикника, а затем на озеро. — Хм, — соглашается она наконец, посасывая ягоду как карамельку. Цзян Чэн, как обычно, не может оставить без внимания эту привычку своей супруги, и тут же залипает на её губах. Так залипает, что в конце концов приходится тряхнуть головой и прошептать: — Прекрати. Иногда ему кажется, что Вэнь Цин делает это нарочно, с единственной целью — пробудить в нём желание. И, словно подтверждая его догадки, она с нарочно громким причмокиванием выпускает клубнику изо рта и ухмыляется. — Смотришь на них, и такое впечатление, словно у них ещё не было секса, да? — говорит Вэнь Цин, возвращаясь к теме их разговора с таким видом, будто это не она сейчас, посреди семейного пикника, делает всё, чтобы у Цзян Чэна встал член. — Думаешь, такое возможно? — спрашивает он, снова переводя взгляд на своего брата. Тот как раз приподнимает край панамы, чтобы лучше видеть стол для пикника. А не обнаружив там своего супруга, застывает на мгновение. После чего поднимает панаму ещё выше, начинает оглядываться, и успокаивается только когда обнаруживает вышеупомянутого супруга у гигантской надувной водной горки. Вокруг нее собралось большинство детей, и Лань Ванцзи передаёт нескольким из них мороженое. — О, секс у них точно есть. Я видела их сексты друг другу! Кроме того, каким ещё образом он стал бы таким сильным? — отвечает Вэнь Цин, прислоняясь к мужу и продолжая сверлить взглядом Вэй Ина. Словно почувствовав её взгляд, тот вдруг поворачивается в их сторону. А когда они с Цзян Чэном наклоняют головы и синхронно поднимают брови в немом вопросе, Вэй Ин опускает край панамы так, что теперь нельзя сказать, куда именно он смотрит. Вэнь Цин смеётся, толкая Цзян Чэна плечом. — Тогда что с ним происходит? — недоумевает Цзян Чэн. — Ты когда-нибудь видел его таким? Может, в подростковом возрасте? — Нет. А ты? — Не видела. Но я читала о подобном. В фанфиках. Кажется, это называется неозвученные чувства. Что, впрочем, не мешает им трахаться. Что? Читала? Читала в фанфиках? — С каких это пор ты читаешь фанфики? — спрашивает Цзян Чэн, разворачиваясь к жене всем телом. Вэнь Цин искоса поглядывает на него, после чего снова обхватывает губами клубнику, но на этот раз, хвала небесам, не устраивает кулинарных порно-представлений, а просто жуёт её. Цзян Чэн всё равно пялится. Вэнь Цин неспеша съедает ягоду, и только потом наконец отвечает: — Надо же было как-то коротать время. Я думала, что доживу до благородных седин, пока ты набирался смелости, чтобы поцеловать меня. Она отворачивается от него и снова укладывается, положив голову на вытянутую руку. Цзян Чэн наклоняется к ней и шепчет прямо на ухо: — Тогда почему ты сама меня не поцеловала? — Наверное, так и стоило сделать, — отвечает Вэнь Цин, и он видит, что она улыбается. —И правда стоило, — шепчет он в ответ.

***

— Держи. Не Минцзюэ протягивает ей батончик клубничного мороженного с прослойкой из песочного печенья, и Цзян Яньли принимает подношение с выражением чистого блаженства, после чего пододвигается, освобождая место и для мужа. Не Минцзюэ садится позади неё, берёт лежащий рядом тюбик с солнцезащитным кремом и открывает колпачок. Цзян Яньли тем временем снимает обёртку с мороженного и вдыхает яркий, хорошо знакомый с детства аромат, после чего высовывает язык и облизывает бело-розовую глазурь с печенья, пробуя её на вкус. Последние два часа, пока она отдыхала на покрывале для пикника, её ребёнок спал, но теперь он слабо зашевелился, явно почувствовав энтузиазм своей мамы по поводу лакомства. А ещё по поводу бесплатного низкорейтингового любовного романа, сцены которого разворачивались перед её глазами в течение последнего часа, пока её муж плавал с Сичэнем, Ванцзи и другими. Всё это время Цзян Яньли не стесняясь любовалась своим великолепным мужем, — который, она не побоится утверждать, более чем доволен их браком и стал ещё красивее, если такое вообще возможно. А потом она заметила, что ещё кое-кто точно так же пялится на своего супруга. Кто бы мог подумать, что этот «кое-кто» — её младший брат! Нет, он не глазел на Лань Ванцзи, открыто любуясь им. Он старался делать это незаметно, исподтишка следил за мужем из-под широких полей своей панамы. Сама панама у него довольно симпатичная. Чёрная, с двумя милыми кроликами. Вэй Усянь лежит на шезлонге рядом с Хуайсаном и Вэнь Нином, делая вид, что задремал. Двое последних и правда задремали, после того как провели для собравшихся на пикнике детей несколько подвижных игр с командой взрослых. Как и предполагалось, дети вышли победителями. Цзинъи тут же обвинил взрослых, что они специально поддавались, так как команда, в которую входили Цзэу-цзюнь, Не Минцзюэ, Ханьгуан-цзюнь и Старейшина Илина ну никак не могла проиграть кучке детей. Мэн Яо вмешался и объяснил детям, что взрослые не используют свои навыки заклинательства во время эстафет, поэтому игра была честной. Так что дети и правда победили. Некоторые из детей, казалось, приняли его слова за чистую монету, других в принципе мало волновало, как именно они победили, — главное, что выиграли. Сычжуй бросил на своих отцов осуждающий взгляд и только покачал головой. Взгляд Цзинъи был куда более выразительным, и в нём явно читалось «Вы и правда думаете, что мы настолько глупы?». Цзян Яньли отвлекается, когда Минцзюэ, закончив втирать солнцезащитный крем, начинает осторожно массировать ей поясницу. — О, так... так хорошо, — шепчет она, чуть поддаваясь назад и наблюдая, как Лань Ванцзи с Сичэнем выходят из озера после купания. Мэн Яо возникает словно из ниоткуда, с полотенцем для Сичэня, которое тот любезно принимает. Лань Ванцзи подходит к камню, где аккуратно сложено его полотенце. Пока он промакивает свои длинные волосы, Цзян Яньли снова переводит взгляд на брата. Тот тоже наблюдает за разворачивающейся сценой из-под полей своей панамы с кроликами, причём так пристально, словно никогда раньше не видел своего мужа без рубашки. — Не понимаю, — говорил Цзян Яньли вслух, надкусывая хрустящую прослойку батончика с мороженным. — Чего ты не понимаешь? — спрашивает Не Минцзюэ, продолжая успокаивающе поглаживать пальцами её спину. Когда и как её муж научился искусству массажа для беременных, остаётся загадкой, но Цзян Яньли ему очень благодарна. — Глядя на моего брата, можно подумать, что после свадьбы он вообще не занимался сексом. — Какой именно из братьев? Цзян Яньли немного отстраняется, чтобы искоса глянуть на мужа. — Разве похоже, что у Цзян Чэна в этом плане какие-то проблемы? — Ты о Вэй Ине? — уточняет Не Минцзюэ мгновение спустя. Она кивает. — По его поведению и не скажешь, что он... в близких отношениях с человеком, на которого так смотрит, правда? Проходит несколько мгновений, прежде чем она слышит, как муж тихо шепчет ей на ухо: — Ну почему же? Мы с тобой постоянно занимаемся сексом, но ты всё равно смотришь на меня таким взглядом. — Ничего подобного, — по привычке возражает Цзян Яньли. Она и не подозревала, что её взгляды на мужа настолько очевидны. Похоже, даже слишком очевидны. — Ладно, — добродушно уступает Не Минцзюэ. — Ну, хорошо. Возможно, время от времени я и правда пялюсь на тебя. Но мы с тобой ведём себя подобным образом с тех пор, как поженились. А мой брат и его муж, хоть и женаты, ведут себя на публике, как малознакомые люди, почти не замечая друг друга. Так что видеть брата таким для меня в новинку. — Хм. — Вот и всё, что отвечает на её тираду Не Минцзюэ. — Ванцзи ничего не рассказывает? Вы вроде как лучшие друзья... — Разве Ванцзи похож на человека, который будет рассказывать о своей личной жизни? — хмыкает Не Минцзюэ. Теперь наступает очередь Цзян Яньли произносить глубокомысленное «хм», что она и делает, откидываясь на грудь мужа после того, как тот заканчивает с массажем. — Почему тебя это так интересует? — спрашивает он. — Да просто странно. Мне всегда казалось, что вся эта их показная вежливость и уважительность по отношению друг к другу — не более, чем ширма. Прикрытие. — Прикрытие для чего? — спрашивает Минцзюэ, обхватывая её живот. Он водит ладонями, проверяя, не проснулся ли его сын. Понятно, что Не Минцзюэ мало интересуют любовные отношения её брата, но он готов поддерживать эту беседу, так как женатые люди обычно беседуют друг с другом и обсуждают самые разные вопросы. И потом, Не Минцзюэ ей задолжал. До этого он обсуждал с ней кучу самых разных тем, которые Цзян Яньли вообще не интересовали. Но тем не менее она внимательно его слушала. Так что теперь, хочет он или нет, ему придётся поддерживать этот разговор и выслушать её мнение. — Всё это выглядит так, словно они тайно влюблены друг в друга, понимаешь? — А зачем делать из этого тайну? — спрашивает Не Минцзюэ, задерживая ладонь там, где, как ему кажется, он чувствует движение. Ему просто показалось, Цзян Яньли знает, что их сын снова уснул. Но она не собирается сообщать об этом мужу, потому что иначе он перестанет водить руками по её животу. — Не знаю, — отвечает она. — Может, они не хотят признаваться, что влюблены друг в друга. — Почему нет? — Хм... я не знаю. Возможно, они оба слишком горды для этого? — Хм... — Минцзюэ задерживает руку уже на другой стороне её живота, снова пытаясь что-то почувствовать. Что бы она дальше ни говорила, ответом ей будет только глубокомысленное хмыканье. Поэтому Цзян Яньли позволяет себе расслабиться, не мешая мужу поглаживать её живот в надежде почувствовать движение их сына, в то время как сама она прокручивает в голове самые разные, — но все как один восхитительные, — сценарии развития отношений между тайно влюблёнными друг в друга Лань Ванцзи и Вэй Ином. Будет ли это похоже на сюжеты её любимых дорам? Например, как «Сильная любовь»? Или «Полный дом»? Или «Дворец»? О, или даже как «Наша первая жизнь»? Её гаданиям приходит конец, когда Лань Ванцзи, закончив вытирать волосы, убирает полотенце и смотрит прямо на Вэй Ина, словно всё время до этого чувствовал на себе его взгляд. От неожиданности Цзян Яньли откусывает целый кусок мороженного и вздрагивает: ставшие чувствительными к холоду зубы тут же начинает ломить. Тем временем её брат, понимая, что его застукали за подглядыванием, натягивает панаму на глаза и кладёт голову на шезлонг. Взгляд Цзян Яньли снова возвращается к Лань Ванцзи, а сама она тем временем приоткрывает губы и втягивает тёплый воздух, пытаясь уменьшить неприятные ощущения от соприкосновения зубов с мороженным. Её ребенок просыпается и тут же сильно пинается. Не Минцзюэ, кажется, успевает это почувствовать и проводит ладонью по её животу, пытаясь определить точное место, куда пришёлся толчок. Взяв руку мужа в свою, Цзян Яньли перемещает его ладонь туда, где находятся маленькие ножки ребёнка, и мягко поглаживает это место, тихо приговаривая: — Когда ты родишься, я расскажу тебе историю любви твоего дяди, которая похлеще любых дорам, и тогда мы напишем по ней новеллу, хорошо? Её муж наконец чувствует очередной удар пяточкой, и Цзян Яньли слышит его довольный смех. Она снова прижимается к нему спиной, представляя, как могут развиваться события между Лань Ванцзи и Вэй Ином, с этим их договорным браком, который на самом деле скрывает их тайный любовный роман. Её сыну обязательно понравится эта история.