Навеки

      — Савада-старший приехал, — говорит Хибари, обращаясь к лежащей на диване в его кабинете Кико. — Не хочешь спуститься и поздороваться с отцом?       — Нет, спасибо. Скажи ему, что я сегодня не в офисе.       Хибари присаживается на диван, бесцеремонно двигая ноги Кико. Она закатывает глаза и сгибает их в коленях.       — Что-то не вижу особой радости на твоём лице.       — Мне что, всегда ходить с приклеенной улыбкой к губам? Я тебе клоун, Хибари?       — Травоядное, ты как с начальством разговариваешь?       — Я могу поставить этот вопрос по-другому: ты как разговариваешь со старшей, а?       Хибари бросает на неё красноречивый взгляд. Кико хмыкает. Она знает, каким он был подростком со слов сестры, но знать и видеть — разные вещи. У неё есть возможность узнать, кем он является сейчас — молодым мужчиной. Умный, сообразительный и сильный. Сильнейший из Хранителей, если быть точнее. Кико уважает его, ей нравится, как Кёя выстраивает работу и распределяет обязанности. У него можно много чему научиться, и ей плевать на слухи, которые его окружают.       Неуправляемый, безжалостный садист.       Репутация Кёи Хибари опережает его самого.       — Я — твой начальник.       — Отдавай мне приказы по работе, а не по личной жизни, — Кико садится и притягивает колени к груди. Они замолкают, Кико смотрит на полку. Фотографий у Хибари не так уж и много, он не сентиментален — всего одна, с выпускного, и то, сдаётся ей, не он сам её туда поставил. — Не очень у меня отношения с отцом. Мне кажется, я не оправдала его ожиданий. Мало того, что родилась девочкой, так ещё и без Пламени. Порой мне кажется, что он специально отослал меня в мафиозную школу в Италии — с глаз долой. Я люблю маму, люблю Тсуну, но вот с отцом… Тяжело. Думала, с годами станет легче, но… Не стало, — подытоживает она. — Мы общаемся, но вежливо и нейтрально.       — Мои родители в Токио, — негромко говорит Хибари. — Якудза.       — Ого.       — Да.       — Значит, ты сам по себе очень давно, — бормочет она себе под нос, и Хибари кивает.       — Я привык.       — Я тоже.       В дверь кто-то стучит и, услышав «Войдите!», входит. Кусакабе бросает на них взгляд и тут же опускает его в пол.       — Хибари-сан, Савада-сан.       Кико кивает, а Хибари поднимается на ноги и поправляет полы пиджака. Сегодня на нём фиолетовая водолазка, а не рубашка, и Кико ловит себя на мысли, что она ему очень идёт.       — Постарайся не спускаться вниз ближайший час, — говорит он, направляясь к двери.       — Спасибо.       Хибари не отвечает — молча покидает кабинет. Кико вздыхает и укладывается на бок, подкладывает под щёку сложенные лодочкой ладони.       Приятно знать, что она не одна.