Навеки

      Кико душно. Она ворочается в постели, стараясь улечься поудобнее, но лежащий рядом горячий (во всех смыслах), и Кико душно ещё и от жара его тела, но на кровати никуда не денешься. Она прикрывает глаза кистью руки, мысленно ругаясь на жаркие итальянские ночи.       — Лежи спокойно и не вертись, — Занзасу надоедают её попытки найти место попрохладнее.       — Мне жарко, — отзывается она. Кико вздыхает и укладывается на бок, подпирая щёку рукой. Занзас и сам не спит: сидит, прислонившись затылком к изголовью кровати. Чёрные волосы взъерошены (самой же Кико) и падают на лицо. — К тому же, ты сам не спишь, — справедливо замечает Савада.       Занзас усмехается и, повернувшись, хватает Кико пальцами за подбородок, смотря в зелёные глаза. Всем известно, что он на дух не переносит Саваду-младшую, но что же есть такого в старшей, что Занзас не вспоминает о её фамилии?       Приходят воспоминания, которым несколько часов. Ему нравится, да, нравится, ощущать её под собой; ощущать, как губы скользят по коже, оставляя поцелуи. В движениях Кико проскальзывает нежность, но он и не против. Ему нравится, как она выгибается, когда он входит в неё, заполняя до краев; как она хватается за его плечи и царапает; как подставляет шею, которую он несильно сжимает, не теряя при этом зрительного контакта.       — Как тебе? — вырывает его из размышлений голос Кико. Тело едва прикрыто простынёй, и ему нравится, что она не стесняется наготы. Бесстыжая, точно бесстыжая девчонка.       — Ты про что?       — Ты говорил, что тебе не нравится трахать скелет. Я тогда ответила тебе, что «ты просто не пробовал». Ну и как оно? — Кико хмыкает. — У нас было несколько встреч. Поделись.       — Уже бегу, Савада.       Она смеётся. Занзас отпускает её подбородок.       — Мне правда интересно. Как ощущения?       — Неплохо.       — Неплохо? — приподнимает она брови. — Ты не выпускал меня из постели несколько часов.       — Пытался понять, нравится ли мне.       — И как?       — Ты же сейчас здесь. Опять.       Кико кивает — и не поспоришь. Савада-старшая, устав опираться о локоть, с шумом падает на спину, подтягивая простыню выше. Занзас скользит взглядом по тронутой загаром коже, которая, несмотря на работу в мафии, остаётся мягкой. Поддавшись неведомому порыву, он берёт её за руку и кладёт пальцы на запястье, измеряя пульс.       — Проверяешь, жива я или нет?       Занзас оставляет вопрос без ответа. К своему удовольствию он отмечает, что Кико взволнована. Итальянская жаркая ночь приносит удивительные открытия — Кико Савада к нему что-то испытывает.       Осталось выяснить, что именно.