Навеки

      — Осторожнее, не врежься в стол.       — Не надо мне это говорить.       — Но у тебя же нет глаз на затылке, — Кико развела бы руками, не будь она в танце. Хибари усмехается и разворачивает её, ведя в сторону так, что тело Савады оказывается в нескольких миллиметрах от стола. — Я запомнила, — говорит она. — Я всё, Хибари, запомнила.       Когда он в обеденный перерыв предлагает ей потренироваться, Кико испытывает удивление, но соглашается. Видимо, даже таким людям, как Хибари, не плевать на просьбы близких людей (а Кико полагает, что Дино Каваллоне в этот круг записать можно). Для Хибари тоже важен этот день, думает она, и это осознание теплом растекается по телу. Всё же не такая уж и скотина её босс.       — Ты знаешь, какой у тебя будет наряд? — спрашивает он.       — Нет, Алана ещё думает. Я лишь озвучила свои пожелания, и она с ними согласилась, — Кико улыбается, когда Кёя вертит её вокруг своей оси.       — Твой… парень не будет против?       — Мой парень? — Кико смеётся. — Кто? Занзас? Вот это ты его, конечно, записал в категорию.       — А разве вы не в отношениях?       — Мы не называем это… так…       Мы вообще, думает она, никак это не называем. Кико кажется, что слово «отношения» странно смотрятся на ней и на Занзасе. Особенно на Занзасе. Босс Варии выше этого, он не приемлет никаких границ, а тут, когда ты в отношениях, они есть. Кико смотрит на Хибари, с лица которого слетает маска: он выглядит озадаченным и растерянным.       — А как тогда?       — Ты воспитан иначе, — догадывается Кико. — Жена, семья, дети, так?       — Да. Так, как было у моих родителей. Всё предельно ясно и чётко.       — Прагматичный подход.       — Понятный, — возражает он. — Кольцо на пальце, чтобы все видели, что эта женщина — твоя.       — Значит, ты ещё тот собственник?       — Да.       — Но, надеюсь, в границах разумного.       — Смотря что считать границами.       — Хибари…       Диалог прерывается появлением Кусакабе. Он даже не стучит и выглядит неловко, поднимая глаза на своего босса.       — Хибари-сан, приехали ваши родители. Они сейчас поднимаются к вам в кабинет.       — Спасибо, Кусакабе.       Кико с разочарованием вздыхает, когда ладони Хибари исчезают с тела — всё же они были тёплыми, а она продрогла. Они успевают лишь отойти на допустимые приличием шаги, когда дверь в кабинет вновь открывается, и входят родители Хибари.       — Наш сын, — говорит мужчина, и Кико кажется, что она смотрит на Хибари постарше. Тот же цвет глаз, волос, нос и губы. Да, определённо Кёя. От матери он берёт разрез глаз и цвет кожи. Кико не может не отметить, что она — очень красивая женщина.       — Отец, — сдержанно отвечает он. Удостаивает мать кивком. — Мама.       — Господин Хибари, госпожа Хибари, — обращает на себя внимание Кико, учтиво кланяясь — то, что припоминает по этикету, хотя какой этикет с якудза? Зря припоминает, потому что её едва удостаивают взгляда.       — Мы пришли сообщить тебе, что уже разместились и ждём тебя на ужин вечером. На этом всё.       Когда дверь закрывается, Кико кажется, что дышать становится легче. Она плюхается на диван и обмахивается ладонью.       — Да уж, вот это эмоциональное давление. Да и напряжение тоже.       — Ты что-то в этом понимаешь? — глухо спрашивает Хибари. Савада бросает на него взгляд и понимает, что он всё это время стоял со сжатой в кулак ладонью.       — Говорят, я неплохой эмпат. Хибари?.. — она поднимается с дивана, но он отрицательно качает головой.       — Всё в порядке, жаворонок.       Кико это не убеждает. Потому что в следующее мгновение Кёя оказывается рядом и стискивает её в таких объятиях, что она охает. Хранитель Облака утыкается лицом ей в плечо, пряча глаза, но сжимая сильнее.       — Помни, что ты не один, — шепчет она. — Ты справишься, а я помогу. Как говорит Дино: «Своих в лодке не бросаем». Если хочешь, я…       — Спасибо, — отзывается ей в плечо Кёя, и Кико замолкает. Кивает и прикрывает глаза, позволяя Хибари цепляться за себя столько, сколько понадобится.