Ты знаешь, я мягкий человек

В машине становится немного легче. Все-таки закрытое помещение. Относительное спокойствие. Еще бы рядом не было Кости, который сверлит его взглядом. Стас чувствует запах перегара. Костя пил вчера, и он не может его винить. — Кость, иди, все нормально. Я сейчас поеду домой. — И врежешься в столб? Хватит с меня трупов. Стаса мутит. Костя видел Игоря внизу. Видел его труп. В воде. — Мне жаль. — Что в бане тогда нажрался? — кривится Стас. — Ладно, забыли. Было и было. — Ты понял. Стас понял. Наверное, это благородно. Косте жаль, что его любовника убили. Говорит корректно. Слова выбирает. — За сына переживаешь? Я не идиот, чтобы ход этому давать. — Там и твой был! — Костя слегка повышает тон. — Мне жаль, что так вышло. Я сам до сих пор осознать не могу. Стас тоже. Не гопота с завода. Не наркоманы. А мальчики из хороших с виду семей. — Куда тебя отвезти? — спрашивает Костя, и до Стаса доходит, что он сидит на пассажирском. Само собой вышло. Костя же его тащил к машине. — Надо похоронить. — Чтобы не всплыли? Очень хочется его ударить. Но шансов нет, Костя ему скорее руку выкрутит. — Извини, Стас, — говорит Костя, заметив, наверное, его взгляд, — ерунду сморозил. Я подумаю, как это организовать без Бабича. Если выйдет. — Я там хочу быть. Кто-то должен быть. Невыносимо представлять, как Игоря достают без него. Все это невыносимо. Стас прикрывает глаза, чувствуя, как паника накатывает снова. Костя заводит машину, не спрашивая его разрешения, но Стас и не спорит. — Домой? — Нет. На фабрику меня отвези. И в алкомаркет заедь, там по пути будет. Костя понимающе кивает. *** — А ты молодец, — говорит Костя, когда машина Бабича уезжает. Конечно, ему пришлось разнимать их, чтобы потом не везти Стаса в травму, но порыв Костю впечатлил. — В чем молодец? Он не уверен, как сформулировать так, чтобы это звучало нормально. Не дал обзывать себя пидором, хоть это и правда? — Не проглотил это все. Он замолкает, поняв, насколько глупо это звучит, а Стас невесело смеется. — Раз на раз не приходится, да, Кость? Странно, это вроде он должен быть смущен больше, но, кажется, сейчас до ушей краснеет именно Костя. — Не получится так, как ты хотел, — он переводит тему. — Мы без него не справимся. — Знаю. Ничего, я потерплю. Костя не знает, что еще сказать. Он должен поддержать нормально, по-дружески, но правильных слов не находится. А еще он иррационально злится. Словно это Стас виноват, что его сын вляпался в эту драму. Он достает сигареты, чтобы успокоиться. Надо бросать, но не сейчас. — Кость, можно спросить? Костя кивает, хотя не уверен, что будет готов ответить. Мало ли что Стас спросит. — Ты про убийство серьезно говорил? Костя даже не сразу понимает, что это о Меленине. И почему Стаса так удивило его предложение. Может, он слишком черствым стал за годы работы. — Если бы понадобилось. Тебе его жалко, что ли? Он же конченный совершенно. Костя замолкает. Не ему вообще рассуждать о чей-то морали, но Стас должен понять. Ради детей можно заляпаться. Сами виноваты, что нихрена не воспитывали. И он, и Костя. А Бабичу просто повезло, что у него не пацан родился.