Ты знаешь, я мягкий человек

— Ты как вообще? — спрашивает Костя, когда все заканчивается. Они со Стасом в его офисе. Домой тот не хотел, а Костя боялся оставлять его одного после того, как они отловили и сожгли трупы. — Как будто из меня полсердца вытащили, — Стас достает из шкафчика вискарь, который стоит как треть официальной Костиной зарплаты. — Будешь? Он не дожидается ответа и сразу наливает в два стакана — слишком много, на Костин взгляд. — Мне щас лучше не пить. — Боишься, снова не в ту степь унесет? — Стас протягивает ему стакан. — Не бойся. Я не в том состоянии, чтоб на тебя лезть. Костя не злится даже. Если Стасу от этого всего легче, то пусть. Пусть вспоминает сколько угодно, он переживет. — Да я в последнее время переборщил с этим делом. Ну, я про алкоголь. — Я тоже, Кость, — Стас делает большой глоток и заваливается на диван у своего стола. — Со всем переборщил. Костя садится рядом. Тоже пробует виски на вкус — трезвым все-таки сидеть невыносимо. — Ты знаешь, кто из них стрелял? — Я говорил уже тебе — вздыхает Костя. — Не колется он. Если Стас догадается, ему придется что-то делать, чтобы тот не смел лезть к Боре. Косте не хочется об этом думать. Костя тоже пьет. Виски идет на удивление хорошо — обычно ему совсем не нравились «дорогие» напитки, водка шла куда легче. Но Стас с детства любил все дорогое. И красивое. Костя вспоминает, как они с Бабичем просили его не надевать чересчур пижонское пальто на улицу, и смеется. — Ты чего? — хмурится Стас. — Да ничего. Молодость нашу вспомнил. Почему-то. — Я в тебя тогда дико влюблен был, — совершенно спокойно говорит Стас. — Ты знал? — Нет, — отвечает Костя и почему-то думает, что врет. То ли себе, то ли Стасу. — Не знал, конечно. *** Стас просыпается оттого, что у него дико болит шея. Неудивительно, он заснул в неудобной позе, уперевшись лбом в Костино плечо. — Ты чего… Ты почему тут? Мог бы положить его на диван и уйти без проблем. — Ну, не оставлять же тебя одного, — Костя потирает затекшее плечо. — Да я тоже поспал немного, не переживай, Стас. Стас смотрит на часы на Костиной руке. Движение автоматическое, ничего такого он не имеет в виду, но, кажется, Костя напрягается. — Пять утра уже, — говорит Стас, резко отстраняясь. — Тебя супруга искать будет. — Не будет. Я предупредил, что сегодня ночую на работе. — Она не ревнует? — Она у меня адекватная женщина. Тон такой, что понятно — Костя не намерен обсуждать эту тему дальше. Да и Стас не настаивает. В этом плане у них обоих есть грехи за душой. — Знаешь, о чем я думал, пока ты дрых? Стас встает, чтобы налить себе воды — у него жуткий сушняк. Да и комфортнее, чтобы Костя спрашивал свои вопросы, пока он стоит спиной. — О чем? — Почему я? Стас надеется, что Костя может прочитать все возмущение по одной его позе. — Потому что рядом терся. Пусть не думает, что он такой особенный. — Не только я терся. — Ты про Бабича? — Стас жадно отхлебывает воду. — Ну, у меня другие вкусы, я по светленьким. Нам реально нужно это обсуждать? Может, еще про члены поговорим? — Да ну, тормозни, Стас. Извини. Сам не знаю, что несу. Стас все-таки находит в себе силы повернуться. Костя сидит, обхватив голову руками. Может, ему плохо после выпивки, а может, он тоже переживает из-за всего, что натворили их тупые дети. Стас даже перестает злиться на то, что ему пришлось врать про вкусы. Хотя полуправду нельзя считать враньем.