***
Ночи в мегаполисах ярче чем звезды. Если знать места, где скрыться от назойливого света, то можно окунуться в атмосферу отчаяния. Голова раскалывалась от духоты. Поднимая уже неизвестно какую по счету бутылку дешёвого пойла, Блэйд пытался заглушить воспоминания и мысли. Тяжело было жить с желанием скончаться. Резкие перепады настроения от плохого до невыносимого добивали и без того надломленный рассудок. Думалось, прими он тогда помощь и осознай, что болен, было бы лучше сейчас? Вечные размышления о прошлом, которое нельзя изменить приводили только к очередному глотку. Срывался он часто, но трезветь научился быстро ещё до знакомства с Лочей, поэтому к нему в невменяемом состоянии никогда не совался. Послышалось знакомое мяуканье. Блэйд узнавал интонацию животинки через мутное сознание. Небольшой комок шерсти прибился к нему, весь дрожащий, а следом из-за поворота показались две фигуры с точно таким же неважным видом, как у него. Вот так встреча. Блэйд осмотрел котёнка и обнаружил, что уже хромая лапка истекает кровью от осколка. Он осторожно вытащил его, достал бинты из кармана, перевязав бедолагу. — Сбежал, да? — Ну ничего, черт с ним. Всё равно полуживой. Мужчины не обратили внимания на мечника, он сидел в тени между домами, а маленький приятель вообще и звука не издал. — Теперь ты похож на меня, но ты всё ещё счастливчик, Элио, не переживай, — глядя в золотые глаза, усмехнулся Блейд. — Ну-ка, подожди меня здесь. Сняв курточку и положив туда котёнка, он оставил её подальше от тротуара, чтобы никто снова не наткнулся на животное. Хотелось кого-то избить. Просто так. Приступы жестокости накатывали давящей волной, но кое-какая часть ума понимала, что накинуться на людей нельзя без весомой причины. Повод нашёлся, пусть и мелочный, как для настоящей схватки, но ему много не надо. Прежний учитель по фехтованию, глядя на него сейчас, наверняка бы устроила избиение битой, наблюдая за новыми синяками как всегда безразлично. Но это только воображение. Никто из его прошлого больше не знает где он. — Эй! — нагнав вяло идущую парочку, мечник их грубо оклинкул. Один мужик обернулся и тут же получил кулаком в нос, да так, что брызги крови полетели в стороны. — Ты спятил?! За что!? — пьяно возмутился другой. — Чтобы пили меньше, — и второго Блэйд наградил ударом в живот. Первый уже пришёл в себя, достав из куртки раскладной нож. С носом всмятку говорил он очень неважно: — Ну держись, говнюк.***
— Даже если купить ему телефон, то он вряд ли им будет пользоваться, — захлопнув дверь машины сильнее чем следовало бы, Лоча обернулся на старое здание. Он здесь уже был не раз, чтобы точно знать где живёт Блэйд, пришлось просить про экскурсию. Вечер с предпоказом прошёл великолепно. Даже лучше чем ожидалось. Знакомые приятно отозвались о свежести идеи, а поклонники тепло приняли любимую неординарность художника. Лоча получил вдохновение на десятилетие вперёд, всю ночь не спал, работал над картиной и уже с нетерпением ждал прихода своей модели, чтобы приступить к новым свершениям. Но ни с начала восьми и до конца десяти часов утра ожидаемая личность не появилась. Между прочим, Блэйд не страдал отсутствием пунктуальности, он зачастую к началу девятого уже стоял в прихожей. — Блэйд? — Лоча стучал в дверь около пяти минут, но ни единого звука не услышал. — Куда он мог деться? Для работы это сокрушительный провал. Тонкая творческая натура внутри ходила по грани неистового бешенства, но Лоча учил себя в первую очередь беспокоиться за людей, а не за свои творения. Картину можно нарисовать заново, идею поменять, хотя то что было умрёт как живое существо, страдая от нереализованности, но это уже чистая философия. — Это снова вы, — на второй этаж дома зашла девочка-подросток, не отрывая взгляда телефона, она каким-то образом узнала мужчину. — Блэйда ищете? Память подсказала, что барышня им попадалась во время первого визита Лочи. Она также смотрела в телефон, что-то быстро перебирая пальцами и назвал Блэйд её, кажется, каким-топрозвищем... Серебряный волк? — Да, я его и ищу. Видели его, мисс? — Вечером приходил, попросила купить мне еды быстрого приготовления и жвачек, — открывая соседнюю дверь своей квартиры та отвечала так, будто каждый день этот вопрос слышила: — Он вернулся где-то к одиннадцати ночи и снова ушёл в сторону вон тех заброшек. — Заброшек? — у Лочи невольно дернулся глаз. — Да, там часто Элио шляется. Еще там грязно. Осторожнее с пальто, — предупредила Серебряный волк и закрыла дверь. — Элио? — в ступоре переспрашивал Лоча уже у пустоты. — Это имя кота. Я сама придумала, Блэйд попросил придумать взамен на то, что починит мне дверцу шкафа, — послышалось изнутри. Вздохнув как можно глубже, художник на свой страх и риск поплелся туда, куда бы под дулом гранатомёта не пошёл. Его эстет плакал, осознавая, что в мире есть настолько неухоженные места. Хотя он понимал, что с людьми точно также — не все живут в роскоши. Однако какого черта сюда занесло его модель, когда они буквально вчера обсуждали момент безопасности? Белое пальто приходилось аккуратно поднимать, потому что порой груды мусора и строительного материала поднимались по колено. Лоча смотрелся в этом хаосе как красивый лепесток сакуры, случайно залетевший сюда по воле ветра. Очень печально и комично одновременно. Ещё несколько неосознанных поворотов и художник подошёл к недостроенному дому. От постройки осталось пару этажей, которые держались на колонах и честном слове. Заходить для жизни опасно, мужчина думал обойти местность, но вдруг услышал мяуканье. — Не шуми и так голова раскалывается, — едва заметным эхом в ответ раздался знакомый голос. Лоча быстро откинул все вопросы безопасности постройки и кинулся внутрь. Пыли было так много, что она даже в воздухе виднелась. Напрасно отмахиваясь, художник завернул за угол и увидел высокую фигуру в неизменной чёрной куртке. Блэйд всем весом опирался на стенку одной рукой, а второй придерживал голову под кепкой, словно она могла отвалиться. — Что ты тут делаешь, позволь спросить?! — прошипел не на шутку злой Лоча. Он как фурия подлетел к мечнику отдергивая чужую руку от головы, чтобы отшатываясь, отступить назад. На щеке тёмный синяк, волосы как птичье гнездо. Куртка совсем порвана в некоторых местах, а на ладони, которая держалась за стену, новые окровавленные бинты. — Ну это мой дом... — говорил мечник как-то нехотя, но всё же, осознал неладное: — Лоча? А ты что тут делаешь? — За тобой пришёл! — За мной? — на художника посмотрели крайне скептично: — Разве у нас не... выходной? — Я тебе сейчас устрою выходной, — Лоча сцапал в охапку руку модели и потащил наружу. — Напился как свинья! — Я за кота мстил... — Да мне- — ещё раз хотел возмутиться художник, но его рот накрыла ладонь в тех самых бинтах. — Не вопи, голова болит, — хмуро потребовал мужчина. У Лочи чуть инфаркт не случился. — Убери эту грязную ткань от меня! — Да убрал уже, тише только. За ними следом бежал котик, не переставая мяукать. — Нет, Элио, не иди за ним. С меня пример не бери, — оглянулся Блэйд. — А я, кстати, его на руки брал тоже. Закатывая глаза, собеседник устал пыхтеть, поэтому говорил сквозь зубы: — Это пальто отправиться в химчистку и машину, в которой тебя придётся везти, тоже надо быть отмыть. Твоя участь такая же. — Не пойду я в химчистку... — Тебя никто спрашивал!***
Лоча бесновался про себя, а когда удалось перетащить полусознательное тело через порог, он ощутил торжество власти. Однако Блэйд никак не реагировал на тон или другие знаки, поэтому толку от договорённости не было. И все же, гнев сменился чем-то иным, когда он застал Блэйда под душем. Он мог стоять ровно без помощи, а вода чуть сильнее привела в сознание. Мечник молча проводил изранеными ладонями по лицу, растирая кожу, словно пытаясь добраться до мыслей в нездоровой голове. Шрамы, которые Лоча уже знал как карту отдельного мира темнели на спине, груди, животе, на руках и особенно много на запястьях. При всех ужасных увечиях он оставался устойчивым: невредимая шея, гибкая поясница, плавно переходящая в ягодицы, крепкие широкие бедра. Во рту пересохло. Лоча вновь убедился, что нашёл самородок и скверный характер лишь малая плата за полученный дар. «— Как же притягателен», — хозяин квартиры должен был всего лишь занести халат, но замер, не в силах отвести взгляда. За несколько месяцев сотрудничества в голове стерлась некая грань, обозначающая предел. Деловая черта в мыслях, касающихся модели, чтобы избегать неразборчивых связей, незаметно сместилась. Блэйда хотелось обвить и держать крепко в удушающей хватке или наоборот — переполнить наслаждением, вынуждая терять разум. Хотелось подхватить ноги под коленями, заставить их согнуть, чтобы вновь увидеть предел растяжки подтянутого тела. Поставить на колени, намотать волосы на кулак, заставить шею нагнуться против воли назад — видеть приоткрытые губы, такие одинокие без поцелуев. Осознав, что возбуждение с мыслей перетекло вниз, Лоча очнулся. Блэйд выключил воду, развернулся, не ожидая увидеть художника. Они замерли на какое-то время, попав в немое кино. Ступая на кафель мокрыми ногами, мечник в непонятках от молчания спросил: — Можно халат?.. Лоча некоторое время боролся с мыслью, сказать, что халат совсем лишняя вещь на нем, но руки протянули необходимое. Пока модель вынудили сесть за зеркало и с помощью фена высушить волосы, Лоча кинулся на кухню, выпить два стакана воды и умыться. Он не зря чаще всего работал с девушками. Всю осознанную жизнь его привлекали только мужчины. Соглашаясь на работу с Блэйдом, художник понимал риск, но убедил себя, что характер молодого человека совершенно невыносим. Но человеческое естество неизменно и характер у мечника словно отсутствовал. Личность пребывала на стадии разгрома, несомненно. Эта надломленность ещё больше соблазняла. Не хотелось падать до уровня животного, насильно принуждать, но призрачные намёки он не поймёт. Интересно, кто-то ему предлагал отношения без обязательств? Был ли тот, кого он любил? Как много между ними было? Лоча дышал по счету, закатывая глаза. Лишние вопросы личного характера не должны его интересовать. Но просто взять и забыть возникшее желание он не мог. — Вроде бы высушил, — на кухне появился Блэйд, держа в руках фен. — Куда его? — Оставь в моей комнате. — Ладно. — Стой, — окликнул художник. Мечник замер, глядя как к нему приблизились вновь отчего-то крайне серьёзные глаза, напоминающие своим светом молодые листья, появившиеся под первыми тёплыми лучами весеннего солнца. В них что-то трепетало, Блэйд не понимал, как вдруг рука мужчины прикоснулась к пластырю на щеке. — Ничего не болит? — спросил он осторожно. Недоумения мечнику скрыть не удалось, пару раз поморгав, он ожидал пояснений, но ничего не последовало. — Нет, — честный ответ. — Чудесно. Ничего страшного, ты уже в своём уме и это прекрасно, — большой палец зацепил нижнюю губу и ладонь спустилась к шее, нехотя отстраняясь. — ...