Божественная муза

      Несмотря на то, что я не спал почти всю ночь, сна в моих глазах до сих пор не было. Уже рано утром я убедился, что учителя вовсе не врали, когда обещали провести окончание слушанья в ближайшее время. Мне прислали весточку, что сегодня днем меня вызовут, так что все закончится уже к вечеру этого дня.       Из разумных побуждений я принял решение отпроситься (или прогулять) с первых уроков, чтобы провести их в месте куда более полезном – это наша библиотека. После того, как со мной связался таинственный союзник, я несколько раз перечитал тот документ, который он мне прислал, но все равно не мог поверить в такую удачу. Возникало очень много вопросов, но сейчас у меня не было времени в них разбираться – нужно было спасать драмкружок.       План действий был составлен, но я все еще должен был решить, что именно я буду говорить во время слушанья, и как именно я буду это говорить: от убедительности моих слов будет зависеть исход всего дела. Также оставался вопрос, как именно мне получить голос во время этого «суда», ведь если меня не вызовут, то даже могут и не выслушать. Короче говоря, я решил потратить время в библиотеке, чтобы хорошенько изучить наш школьный устав и подготовиться к обороне.       А ведь я только сейчас понял, что до этого ни разу не говорил об этом: я частенько любил проводить время в этом месте. В библиотеке мне всегда было легче успокоиться и уединиться с вселенной, словно отсюда я входил в какое-то особое состояние. Наверное, в этом и был смысл данного места, хотя, многие ученики пользовались им далеко не для чтения, а скорее просто для хорошего сна. Вам интересно, как можно заснуть в библиотеке незамеченным? А все дело в том, что по масштабам это помещение не уступало библиотеке из самого «Гарри Поттера»! Нет, я не шучу, она даже внешне была на нее похожа: те же длинные ряды со стеллажами, которые похожи на лабиринт, такие же деревянные столы, и такое же огромное количество книг. В детстве у меня даже была мечта, чтобы прочитать их все, но я очень быстро сдался.       Во всех этих «кустарниках», которые состояли из моих мыслей, я внезапно осознал, что в сегодняшнем событии есть как минимум один плюс: во время собрания я смогу повидаться с Фуриной. Хотя, если говорить открыто, то я не был уверен, что она захочет меня видеть, но и надежду я отпускать отказывался. В конце концов, если она увидит, что я хочу спасти драмкружок, то, быть может, она поверит мне?       Мысли о Фурине смогли отвлечь меня от моей работы, но я все равно был рад. Одновременно с этим, там, где была в моей голове Фурина, непременно появлялся и «Геншин импакт». Я все еще не решился на то, как именно мне закончить историю, хотя и оставалось всего ничего. Даже в самые отчаянные времена я находил силы хотя бы на минимальную писанину, так что книга мало-помалу создавалась. Вот только хотел ли я ее выпустить на самом деле?       И тут я понял, что уже продолжительно время слышу в библиотеке звук, который здесь был неприемлем – громкие шепоты, исходящие от группы ребят неподалеку. Обычно я игнорирую подобную ерунду, но сегодня я в очередной раз убедился, что подобные перешептывания никогда не могут обойти меня стороной, и стоило мне повернуть голову, как я уловил на себе целую кучу осуждающих взглядов. Это была небольшая группа ребят, состоящая из четырех человек, каждый из которых носил униформу нашей школы.       Честное слово, мне пора было завести список для таких личностей, чтобы потом разговаривать с каждым по отдельности. Первые минуты я просто старался сосредоточиться на чтении, но теперь это давалось мне куда сложнее: слыша эти голоса, и зная, что говорят они про меня, во мне пропадало всякое чувство спокойствия. В конце концов, я не без усталости демонстративно сделал глубокий вздох, пытаясь привлечь внимание этих ребят. При этом я все равно не отвлекался от своего беглого чтения по списку законов.       – Знаете, я всегда задаюсь одним вопросом: интересно, а люди когда-нибудь научаться говорить все в лицо, а не шушукаться за спинами друг друга? Было бы неплохо, да?       Хоть вопрос я задал и весьма дружелюбный, но мой холодный тон таковым вовсе не был. Скорее уж, мои слова можно было перефразировать: «или говори все как есть, или заткнись, пока я тебя не заткнул». И, похоже, что я стал слишком наивным, потому что позволил себе подумать, будто эти ребята и в самом деле замолчат…       – Ты ведь Итэр, да? Тот самый парень, который пишет книжки и берет образы с ребят нашей школы?       Все-таки они смогли оторвать меня от моего чтения. Я во второй раз повернулся к ним лицом, и только тут до меня дошло, что все эти лица являются для меня абсолютно незнакомыми. Они были явно младше меня, и я совершенно точно никогда с ними не контактировал. Думаю, что именно поэтому они знают обо мне лишь понаслышке, но тогда остается непонятно, почему они так осуждающе смотрели на меня?       – Не знал, что обо мне так много говорят даже в классах помладше. Я польщен… – я вернул свой взгляд обратно к книге, но слишком поторопился.       – А еще у нас поговаривают, что ты общаешься с проблемной Актрисой, из-за которой у школы и драмкружка сейчас проблемы.       Выждав паузу, я вдруг понял, что мне нужен еще один глубокий вздох, чтобы как следует успокоиться. Тем не менее, руки мои все равно неприятно сжались на книжном корешке.       – Проблемные у меня только «кохаи» разве что. Все остальные мои знакомые подобным не страдают.       – Если только ты сам не являешься источником проблем. Слышали мы, как ты поступил со своими товарищами по кендо…       Уже третий вздох – и на этот раз, ставший последней каплей. Я обратил свои глаза к потолку, сосредотачивая свое внимание только на чувстве слуха. Судя по моим ощущениям, сейчас около нас никого не было, а смотрителя библиотеки так и вовсе не наблюдалось. Достаточно уединенно, чтобы «поговорить по душам».       «А день начинался так хорошо…» – подумал я, но быстро понял, что вру уже самому себе.       Очень медленно встав со своего места, и закрыв свою книгу, я начал взирать на всю эту мелкую шайку, что была в пяти шагах от меня. Шагал я тоже медленно, и мои пальцы легонько скользили по гладкой поверхности стола, пока сам я продолжал холодно смотреть на этих ребят. Когда между нами оставалось всего три шага, вся эта мелкая свора вдруг помрачнела, стоило им увидеть весь тот лед, что скрывался в моем взгляде. Я возвышался над ними словно апостол, который вот-вот прочтет им смертный приговор. Бежать было уже поздно, да и не позволил бы я им этого, они это прекрасно осознавали.       Когда осталось всего два шага, то я уже успел размять пальцы на левой руке, а вот правая оторвалась от поверхности стола, чтобы моментально схватить мою жертву за голову. Я планировал преодолеть оставшееся расстояние в один шаг, и когда я уже приготовился научить этого парня уму-разуму, то меня остановил внезапный голос…       – Вас разве не учили, что в библиотеке стоит вести себя тихо? – девчачий голос вывел меня из того состояния, с которым я уже собирался опрокинуть пару стульев. Я вдруг понял, что этот голос мне до боли знаком.       Всего в нескольких метрах от нас, прислонившись к деревянной стене стеллажа, стояла красивая девушка с малиновыми глазами, и довольно странной прической в виде кошачьих ушек. Взгляд Кэт был суровым, но я уже давно усвоил, что эти глаза нередко прячут за собой доброту. К счастью или худу, но эта проблемная шайка об этом не была в курсе, и потому слегка испугалась такого внезапного появления.       – Советую вам разойтись, и приступить к своей первоначальной цели для посещения этого места. Иначе у вас могут возникнуть проблемы.       – А ты еще кто?? У нас, вообще-то, есть разрешение! – так возникал самый смелый парень из их шайки, но в ответ получил от Кэт еще более суровый взгляд, с которым тигрица смотрит на свою добычу.       – Я – член дисциплинарного комитета, а также работник этой библиотеки. Если вы не готовы спорить с человеком, который отвечает за школьные правила, то вам лучше поскорее уйти.       Несколько секунд эта свора колебалась, но никому не захочется зарабатывать себе проблем только из-за перепалки со старшеклассником. В общем, нам с Кэ Цин предстояло увидеть, как вся четверка встает со своих мест и смиренно шагает в сторону выхода. И едва их силуэты исчезли за дверями библиотеки, как Кэт моментально преобразилась: вся ее суровость пропала, и вместо нее девушка продемонстрировала мне очень дружелюбную улыбку.       – Спасибо… – я сказал это, но вот дальше слова не шли, потому что я моментально вспомнил все свои подозрения относительно Кэ Цин.       – Не стоит. Я ведь видела, что за тобой лучше присматривать.       Кэт нисколько не расстроилась, и затем просто кивнула на мои слова. Я чувствовал, как начинаю разрываться: одной части меня хотелось просто промолчать и вернуться к своей работе, но вот другая очень хотела задать несколько вопросов. В итоге, видя от Кэ Цин такую искреннюю улыбку на устах, я понял, что не могу сдерживаться.       – Ты знала, что я буду сидеть здесь, да? Как ты меня нашла?       – Просто я хорошо тебя знаю. Ты бы не смог сидеть в стороне, когда вокруг твориться такое, – Кэт демонстративно развела руки в стороны, намекая на ситуацию с драмкружком и школьной системой. – Да и потом…       Кэ Цин отвела взгляд в сторону, после чего ее улыбка стала одновременно и теплой и печальной. У меня возникло чувство, словно моей бывшей девушке неудобно говорить о том, что она собирается сказать.       – Я ведь видела вашу « красивую сцену» с Фуриной. Ну, когда она еще вышла из учительской…       Странно, но от ее слов я даже не покраснел. Наверное, глубоко в своем сознании мне уже было все равно, какие слухи будут гулять относительно меня и Фурины. Пускай уж смотрят, если так сильно хотят; в конце концов, это была моя личная жизнь, и никаких правил я не нарушал. Видя то, что я спокойно реагирую на ее слова, Кэт перестала испытывать скованность, и смогла продолжить.       – Короче говоря, я догадывалась, что из-за Фурины ты не оставишь все как есть. Ты ведь всегда был таким.       Это ведь была похвала, да? Жаль только, что я не смог ее оценить, потому что слова Кэ Цин невольно навели меня на очередные подозрения. Вновь все выходило так, будто Кэт следила за мной. Будь это лишь единичный случай, то я не стал бы заострять на этом свое внимание, но такое повторялось уже ни раз и не два. Я уже давно задаюсь важным вопросом: могла ли Кэт меня предать, и могла ли она сливать информацию моему отцу?       Вновь эти «ядовитые» мысли начали терзать мой разум, и в то же время, я отказывался до конца поверить в то, что Кэт могла так плохо поступить, даже с учетом стольких совпадений. Мог ли я ей доверять? Не делаю ли я огромной ошибки, принимая от нее помощь? И пока я думал над этими вопросами, Кэт, которая так и продолжала показывать улыбку, вдруг переменилась в лице. До нее начало доходить, что в моем к ней поведении есть что-то странное, и оттого ее физиономия сделалась подозрительной.       – Что-то не так, Итэр?       – Почему ты сказала Аяке, что я «целовался с Фуриной»? – довольно холодно спросил я, за что стало стыдно перед самим собой.       У меня была целая куча вопросов, и я даже себе не мог объяснить, почему начал именно с этого. История о том, как Аяка расплакалась из-за слов Кэт, все еще не давала мне покоя. Наверное, именно с того момента я по-настоящему засомневался в Кэт, из-за чего так сильно противился поговорить с ней по душам. Может быть, я просто боялся услышать страшную правду про девушку, которую когда-то любил?       Но случилось то, чего я совсем не ожидал: выслушав мой вопрос, Кэ Цин на секунду удивилась, а затем начала медленно отворачиваться в сторону. Меня поразил шок с долей ужаса, словно я отказывался верить в самое худшее.       – Прости, Итэр, это было ужасной ошибкой…       «Так значит, это правда! Ты и в самом деле меня подста…» – я не успел додумать свою мысль, когда Кэт внезапно продолжила.       – Я понимаю, что не должна была об этом рассказывать, ведь это твоя личная жизнь. Просто я так привыкла говорить людям правду, что не выдержала в то утро.       Я еще никогда не рассматривал лицо Кэт с таким вниманием и подозрением. Будто я сейчас пытаюсь уловить хоть какие-то изменения на ее лице, чтобы понять, врет она или говорит о чем-то более важном.       – Ты о чем?       – Про Аяку, Итэр, – Кэ Цин сделала глубокий вдох, после чего повернулась обратно ко мне, но так и не набралась смелости посмотреть мне в глаза. Теперь ее пристыженный взгляд был направлен вниз. – В то утро мы с ней разругались, пока тебя и Сяо не было в классе. Аяка начала расспрашивать меня о твоей деятельности в драмкружке. Наверное, она решила, что ты мог поделиться со мной своими планами. Камисато волновалась, что ты можешь навсегда покинуть кендо.       – И что ты сделала тогда?       – Я ведь понимала, что Аяка питает к тебе сильные чувства, прямо как… Прямо как и я когда-то… – на лице Кэт появился легкий румянец, но быстро собралась, чтобы продолжить свой рассказ. – В общем, в те дни я как раз вспоминала наше с тобой общее время, и Аяка своими вопросами ударила меня по больному. Я не хотела ей грубить, и просто сказала, что ей пора перестать врать самой себе: она должна признаться тебе в своих чувствах. Между нами завязался спор, и в порыве я рассказала ей о том, что увидела. Так я надеялась донести до нее, что ей либо надо поторопиться, либо не мешать тебе. Еще раз прости, Итэр.       Так, вот теперь я вообще ничего не понимал! Складывалось ощущение, что я либо проспал что-то очень важное, либо меня засунули в какую-то другую вселенную, о которой я ничего не знаю. Все это время я был уверен, что Кэт главная заговорщица в той ситуации, но теперь меня снова отсылали к чему-то другому. Вдобавок ко всему, по лицу Кэ Цин я не мог сказать, что она мне сейчас врет. Так что же тогда происходит?       – А ты меня ни с кем не путаешь? Не припомню, чтобы я до недавних событий целовался с Фуриной…       Но мои слова вообще никак не сработали. Кэ Цин посмотрела на меня, как на самого настоящего идиота, и совсем не стеснялась показывать мне свой скептицизм. Затем, по истечении нескольких секунд, девушка обреченно покачала головой. Да уж, она всегда пыталась демонстрировать свою исключительность, когда дело касалось нашего общения.       – Итэр, я понимаю, почему ты так не хочешь признавать это перед остальными, но хотя бы передо мной-то не оправдывайся.       – Ты точно уверена, что это был я?? – похоже, что я начинал задавать вопросы с какой-то паникой в голосе.       – По-твоему я способна спутать тебя с кем-то другим? Да и с кем еще могла целоваться Фурина кроме тебя? Она же никого к себе близко не подпускает…       Мое сердце колотилось все быстрее и быстрее, чего со мной не случалось уже несколько дней. Я не страдал приступами амнезии, и у меня не было поводов, чтобы сомневаться в словах Кэ Цин. А это значит, что происходило что-то такое, чего я пока не понимал или не замечал. Если я сейчас не докопаюсь до правды, то потом могу совершить ужасную ошибку, если уже не совершил ее.       – Когда именно ты это видела???       Я не удержался, и словно в приступе паники схватил Кэт за плечи. Она не испугалась и не стала противиться, но теперь рассматривала меня с самым настоящим любопытством. Похоже, до нее начало доходить, что я и в самом деле не понимаю, о чем она говорит.       – Д-да пару месяцев назад где-то, я уж точно и не помню… Помню только, что тогда на улице шел дождь.       – Какой еще дождь?!       – Уже забыл? По всей школе разослали штормовое предупреждение, потому что на нас надвигался ураган. Мне пришлось выйти из здания, чтобы помочь вывести группу маленьких ребят. На обратном пути я и увидела вас с Фуриной. Кстати, мне очень хотелось тебя отругать!       – Ась? – нет, я все равно продолжал не понимать, о чем она говорит, но Кэт нисколько не сомневалась в собственном рассказе.       – Кто же станет лежать на сырой земле под дождем?! На улице была такая холодина, а ты был без зонта, да еще и валялся в траве, чтобы целоваться с Фуриной! Совсем уже перестал о себе думать?!       Кэ Цин явно начинала заводиться, как и я сам, только вот причины у нас были разные. Внутри меня начинала выстраиваться логическая цепочка, и на самом конце этой цепочки была картина произошедшего. По словам Кэт, я лежал на земле во время сильного дождя, и прямо тогда надо мной стояла Фурина. На моей памяти был всего один отрывок, когда такое могло произойти, и это…       «Дурак ты, Итэр» – в голове моментально прозвучал сладкий голос Фурины, прямо как в том самом сне.       В тот самый вечер, когда я разбил себе голову, я попал в плен очень приятного для меня сна. Именно с этого сна началось пошаговое зарождение моих чувств к Фурине. Когда я очнулся, то Фурина была надо мной, стоя на коленях, и на ее лице не было каких-то романтических эмоций. Вот только говорит ли это хоть о чем-то, если Фурина – гениальная актриса?       – Значит, тогда она и в самом деле… – я вдруг понял, что мне с трудом удается стоять.       Обычно, когда люди узнают о подобном, то они искренне радуются, но этот случай был не про меня. Вместо радости, я почему-то испытывал смятение, от которого мне становилось все хуже и хуже. Видя мое состояние, глаза Кэт слегка расширились, особенно когда я отступил на пару шагов назад.       – Так ты все это время не знал?       – Я был без сознания, когда она это сделала, и мне снилось, что…       Продолжать я не стал, потому что Кэ Цин было ни к чему знать подробности. Не в силах нормально стоять на ногах, я все же присел на край стола, а после зарылся лицом в ладони. Мне нужно было время, чтобы все понять и осознать. Фурина – меня поцеловала? Но зачем? И если так, то почему в то время она всеми силами старалась меня оттолкнуть, прибегая как к словам, так и к действиям? Я опять задал себе вопрос, с которым, как мне казалось, уже успел попрощаться: что именно двигает Фуриной, и о чем она вообще думает? Я был уверен, что отлично знаю и понимаю ее, но теперь мне казалось, что ничего кроме имени я об этой девчонке не знаю вообще.       – И почему все главные герои в своих историях – всегда такие идиоты?       – Потому что автор делает их такими для интереса, – Кэт сказала это с какой-то ироничной улыбкой, а после присела рядом со мной. Это был первый раз, когда мы вновь оказались так близко друг к другу после нашего расставания.       Я знал, что прямо сейчас мы с Кэт думаем об одном и том же: наши совместные и счастливые воспоминания. Я на своем опыте знал, что первая любовь никогда не забывается, но силой воли я смог заглушить в себе все эти чувства. Возможно, что это было моей ошибкой, ведь теперь это сказалось на моей психике в отношениях с другими девушками. Тем не менее, Кэт продолжала выглядеть счастливой, потому что именно такой она была, когда мы с ней оставались наедине.       Тишина завладела библиотекой, и я внезапно почувствовал, как меня наполняет чувство гармонии. Та тревога, что оковами висела на моей душе – теперь исчезла без следа. Больше не было нужды волноваться о том, что Кэ Цин могла меня предать. Во всяком случае, теперь я почему-то перестал верить, что такое возможно.       – Подумать только, я ведь и в самом деле думал о том, что ты могла шпионить за мной по указке моего отца.       – Знаешь, а вот это слышать весьма обидно, – Кэ Цин гордо задрала голову, показывая свое недовольство, но я ее отлично понимал.       – Да, я знаю. Просто извини… В те дни я был слишком эмоционален.       – А что же случилось?       – Ну-у, как бы это объяснить… Просто я заметил, что ты наблюдала за мной в тот день, когда я гулял по ТЦ с Фуриной и Ху Тао. Да и потом я постоянно ловил на себе твой взгляд, вот у меня и развилась паранойя.       Кэ Цин моментально изменилась в лице, когда ее глаза очень широко раскрылись. К сожалению, в этот момент я смотрел куда-то вперед, а потому не сразу заметил всего этого поведения.       – Кстати, я же видел тогда, как вы с Люмин гуляли по ТЦ. Если честно, уже давно стало интересно, почему она с тех пор такая хмурая…       – Итэр, что Люмин тебе рассказала? – услышав настолько мрачный и холодный голос, я даже не сразу осознал, что принадлежит он Кэ Цин.       Я нутром чувствовал, что с Кэт творится что-то неладное. Она моментально помрачнела, стоило мне упомянуть Люмин, и теперь ее глаза уставились куда-то вниз. Наверное, поневоле я сейчас открыл «ящик Пандоры».       – Да, собственно, ничего особенного. Она просила лишь поговорить с тобой. Если честно, я так боялся выяснить самое худшее, что никак не решался на разговор.       – Понятно… Значит, она все-таки решила доверить все в мои руки.       Вопреки моим ожиданиям, мои слова не успокоили Кэ Цин, а скорее наоборот: всего на несколько мгновений девушка горько улыбнулась в пол, но затем продолжила восседать с печальным видом. Если честно, я не помнил, чтобы хоть раз видел ее такой печальной, какой она была сейчас. Теперь для меня было очевидно, что Кэт все-таки что-то недоговаривает, но касается это не меня, а уже ее самой.       Я не знал, в чем причина такого поведения, но все равно чувствовал себя необычайно легко. Понимание того, что Кэт меня не предавала, еще долго будет дарить мне необычайное чувство свободы и облегчения. Именно поэтому, сейчас я не испытывал тревоги, и был уверен, что спокойно восприму все то, что она мне скажет. В конце концов, мы с ней не враги, а потому, сможем помочь друг другу в случае любых трудностей. Вот с таким оптимизмом я решил обратиться к ней, пока на мне присутствовала жизнерадостная улыбка.       – Кэт, если тебя что-то тревожит, то ты можешь со мной поделиться.       – Итэр, я не… – она продолжала избегать моего взгляда, что меня совсем не устраивало.       – Слушай, я отлично понимаю, что порой охота держать все в себе, но это не всегда идет нам на пользу. Обещаю, что выслушаю тебя.       И, тем не менее, состояние Кэ Цин все равно не желало улучшаться. У меня возникло неловкое чувство, словно своими словами я делаю своей бывшей девушке только больнее. Пребывая в похоронном молчании, Кэт медленно встала со стола, и только теперь повернулась ко мне лицом. Я увидел в ней необычайную решимость, но в то же время и горькую грусть.       – Итэр… Я уезжаю.       – По делам? Хорошо, тогда мы поговорим, когда ты… – стоило Кэ Цин меня прервать, как вместе с тем и прервалась моя улыбка.       – Итэр ты не так понял. Я уезжаю навсегда.       Далеко не сразу до меня дошел смысл сказанных ею слов. А вот когда это случилось, то меня одолел такой шок, какой я мог сравнить с новостью о моем внезапном исключении. С каждым мгновением, пока я смотрел в глаза Кэт, мною овладевало непонимание, неверие, а затем и испуг. Я еще не осознавал этого в полной мере, но мой внутренний страх уже был готов поглотить меня целиком.       – То есть… То есть как это «навсегда»?       Но Кэт не торопилась мне отвечать. Она внимательно наблюдала за моей реакцией, и я прекрасно видел, как она пытается сдержать эмоции на своем лице. Наверное, ей будет куда больнее, если я сейчас покажу перед ней какую-либо горечь или уныние. Всеми силами девушка старалась сделать свое лицо оптимистичнее, но удавалось ей это с трудом. Внезапно я заметил, как ее пальцы нервно перебирают друг друга, и тогда до меня дошло, что она ужасно нервничает.       – Это произошло очень внезапно, – ее лицо вновь от меня отвернулось, но в этот раз ненадолго, потому что я не позволил ей отвернуться. Не понимая до конца, что я делаю, мои руки с силой схватили Кэ Цин за плечи, вынуждая ее повернуться обратно.       – Кэт! Это не смешно!!!       Что же я испытывал? Злость? Или страх? Я даже не мог объяснить, что именно движет такими эмоциями, и почему оно так сильно ими движет. Еще вчера я даже не задумывался о том, что мне придется поговорить с Кэ Цин, а сейчас я воистину боялся того, что она говорит серьезно. И, видя мое лицо, Кэт безжалостно изобразила передо мной свою серьезную мину, а затем медленно вырвалась из моей хватки. Не знаю точно, сколько времени мы так стояли, но моя бывшая терпеливо ждала, пока я возьму себя в руки, и только затем продолжила свой рассказ. Теперь к ней вернулась ее улыбка, только вот она так и продолжала быть горькой.       – Мои родители уезжают. Понимая, что они не хотят терять общение со мной, меня решили перевести в другую школу, наиболее элитную. Это… Это мой последний шанс, чтобы остаться вместе с родителями, и при этом получить прекрасное образование.       – Но! Но ты же… – я чувствовал, что должен что-то сказать, но слова никак не шли. Какие слова я мог произнести, чтобы остановить ее? Что она мне важна? Что у нее тут друзья? Хоть это и было правдой, но этого не хватит, чтобы отговорить человека вроде Кэ Цин. – Как же так…       В конце концов, мои глаза начали медленно опускаться к полу. Я чувствовал необычайное ощущение абсолютной беспомощности, которого очень давно не ощущал. Вместе с тем, рос и привкус поражения в моей душе. Чем я вообще занимался все это время? Почему не прояснил с ней все намного раньше? Почему допустил то, что Кэт стала ощущать себя ненужной в этой школе? Теперь-то я осознавал, о чем меня пыталась предупредить моя сестра.       «Прошу, хотя бы раз промолчи и просто сделай то, что я от тебя прошу! Это… Это важно для тебя самого… Если ты не поговоришь с Кэт в ближайшее время – то потом сам об этом пожалеешь» – слова сестры вновь прорезали слух, словно она находилась совсем рядом со мной.       Как и в случае с Аякой, теперь я понял, что творилось с моей сестрой в последнее время, и почему она ходила такой хмурой. Должно быть, Кэт уже давным-давно рассказала обо всем Люмин, и та никак не могла смириться с тем, что одна из ее лучших подруг покидает нас.       – Почему ты не рассказывала об этом? – теперь мой голос стал тверже, но Кэ Цин это нисколько не испугало.       – Ты бы начал думать, что это из-за тебя. Люмин пыталась уговорить меня, чтобы я обо всем тебе рассказала, – в этот момент девушка как-то странно ухмыльнулась, хотя мне самому было не до смеху. – Забавно, но я и в самом деле думала об этом же. Только вот… Если честно, я так и не решилась. В каком-то смысле я получил то, чего так сильно хотел: теперь все вставало на свои места. Вот почему Кэт периодически оказывалась рядом со мной – она просто хотела завести диалог, но видя мою занятость, просто не могла набраться сил.       Я не знал, как мне вообще реагировать на это. Мои чувства к Кэт остались в далеком прошлом, но я ни в коем случае не хотел, чтобы она нас покинула. Только теперь я осознал, насколько же мне важен каждый из моих друзей, и насколько больно их терять. Прямо здесь и прямо сейчас – мы с Кэ Цин должны были проститься. Видя мою потерянность, которая сильно отражалась на моем лице, Кэт вновь попыталась улыбнуться, но и тогда горечь с ее лица никуда не делась.       – Знаешь, пускай и такой ценой, но теперь я начала осознавать, в чем же были все мои ошибки.       – Какие еще ошибки? – может быть, не задай я этот вопрос, и девушка не замолчала бы на целую минуту, прежде чем продолжить.       – Когда ты меня бросил, то я считала, что это случилось из-за Аяки. В тот момент мне было так больно, что хотелось лишь найти виноватого. Но, видя то, как много сил ты вкладываешь в драмкружок, и наблюдая за твоей связью с Фуриной, я осознала намного больше, чем рассчитывала.       Ее слова смогли привлечь мое внимание, хоть и против воли. Пока что я не понимал, к чему клонит эта девушка, но и прерывать ее не хотелось. Вполне возможно, что это был мой последний шанс, чтобы нормально поговорить с Кэ Цин: именно этого я не сделал, когда внезапно бросил ее.       – Пока мы с тобой встречались, то я гналась за самосовершенствованием, потому что верила, что это пойдет на пользу нашим отношениям. Я не понимала, что своими же руками отдаляюсь от тебя, но и изменить самой себе была не в силах. А вот с Фуриной ты… – еще одна горькая усмешка слетела с губ Кэт, словно она признавала сейчас свое поражение. – Она дает тебе то, чего я дать попросту не способна – вдохновение. С ней ты двигаешься вперед, чувствуешь себя живым, а вот со мной – оттягивался назад. Возможно, что нам с тобой с самого начала было не по пути.       Смятение, которое полностью завладело моим лицом, теперь ослабло, но не исчезло полностью. Я чувствовал какое-то любопытство, пока наблюдал за выражением лица Кэт. Она очень редко признавала свои ошибки, и потому меня удивило, что именно я смог заставить ее сделать это.       – Зачем ты говоришь мне все это?       – Потому что не хочу, чтобы ты до конца жизни мучился из-за наших неудавшихся отношений. Ты не должен винить себя, Итэр, и уж тем более не должен сковывать себя из-за моих ошибок. Жаль только, что я… – на секунду она осеклась, и тогда я почувствовал в ее голосе искреннее раскаяние. – Жаль лишь то, что я впутала в это Аяку. Надеюсь, что она простит меня, когда я перед ней извинюсь.       – Так что же… Это ведь значит, что мы сейчас прощаемся, да? Вот так вот просто?       Странно, но сейчас я испытывал куда больше сожалений, чем в тот момент, когда сам бросал ее. Возможно, что на подсознательном уровне я тешил себя тем, что всегда смогу наблюдать за Кэт, даже не находясь с ней в отношениях. Видя мою подавленность, Кэ Цин сердечно улыбнулась, а затем сделала шаг вперед. Нас разделяло расстояние в полуметр, но я не мог найти в себе силы, чтобы посмотреть ей в глаза. Так было ровно до того момента, пока я не почувствовал, как нежная ладонь Кэ Цин ложится на мою щеку.       – Не грусти, «Путешественник».       Моя тяга к собственному воображению всегда была сильнее, чем моя тяга к реальному миру. К чему я это говорю? А к тому, что даже в такой ситуации в моей голове постоянно рисовались различные сцены, которые я мог бы перенести в «Геншин импакт». Стоило Кэ Цин дотронуться до моей щеки, и я вмиг представил себе сцену того, как некая «Богиня воды» прощается с «Гидро-драконом», чтобы он спас их родину.       – Получается, что теперь уже ты бросаешь нас*. Кто бы мог подумать, что так все закончится, – я нашел в себе силы на то, чтобы слабо улыбнуться, и Кэт тут же поддержала мою улыбку небольшим детским смешком.       Это было внезапно лишь для меня, но лицо Кэт неожиданно потянулось вперед. Я не успел как-либо среагировать, и вначале мне и вовсе хотелось оттолкнуть Кэ Цин, ведь даже у меня было чувство верности. Однако уже через секунду до меня дошло, что именно задумала девушка, и тогда я решил, что хотя бы это должен ей позволить: губы Кэ Цин легонько коснулись моей щеки, но даже в этом легком прикосновении я почувствовал невероятное тепло. Кэт словно пыталась вложить в этот «поцелуй» все те чувства, которые были между нами когда-то. Это было прощанием не только с нашими отношениями, но даже с памятью о них, и в этот раз – навсегда.       Когда девушка оторвалась от меня, то тут же нарастила расстояние между нами. По ее лицу я понял, что теперь ей стало легче, и она вновь превратилась в ту самую Кэ Цин, которая просто радовалась жизни. Именно такой она была до того, пока наши отношения не стали бременем для нас обоих. Не скажу, что я так же сильно радовался как она, ведь девушка будто перелила в меня всю свою недавнюю тревогу, но теперь я хотя бы мог улыбнуться за нее. Собрав волю в кулак, я решил обратиться к ней еще раз, но теперь уже по другому поводу.       – Могу я в таком случае попросить тебя кое о чем напоследок?       – Разумеется! О чем речь? – меня даже пугало то, с какой оживленностью она согласилась.       – Сегодня мне потребуется твоя помощь, Кэ Цин.

***

      Прошло всего несколько часов с нашего диалога. Как и в прошлый раз, столы в учительской были выставлены по трем сторонам, прямо как в зале суда: передняя – сторона учителей; боковая слева – сторона драмкружка; и боковая справа – наши обвинители из дисциплинарного комитета. Стул в центре по-прежнему стоял, но я думаю, что учителя сегодня не планируют кого-то к нему вызывать. Для них, людей, которые вечно считают себя правыми, в этом деле уже была поставлена точка.       Но мне не было дело до того, что они там для себя решили или какие у них были планы. Куда больше мое внимание привлекали некоторые люди, которые сегодня здесь собрались. В отличие от прошлого раза, составы групп претерпели некоторые изменения: теперь Навия не сидела с нами, а восседала среди учителей, полностью отдавшись печальному состоянию. С другой стороны, Алиса теперь сидела среди нас, правда вот радости у нее я не видел от слова вообще. Девушка выглядела не просто подавленной, но и невероятно пристыженной, словно ее съедала совесть. Я задумался, уж не повлияли ли мои последние слова на состояние Алисы? Неужели я и в самом деле смог пробудить ее внутреннюю совесть? Впрочем, до этого мне тоже было все равно, ведь куда сильнее я волновался за Фурину, которая теперь сидела на месте Навии.       Состояние актрисы было еще мрачнее, чем в прошлый раз: Фурина сидела в обмякшем виде, и смотрела на поверхность стола безжизненным взглядом. Не уверен, что прямо сейчас она обращала внимание на все то, что происходило вокруг нее, ведь психологическое состояние девушки создало вокруг нее некий «кокон». Все это напомнило мне мой недавний сон, когда «Итэр из Тейвата» бросился к безжизненной принцессе, чтобы спасти ее. Я очень надеялся, что сегодня история не пойдет по тому же сценарию, и я смогу победить. Хотя нет, я не надеялся – я знал, что именно так все и будет.       – Итак… – Невиллет взял на себя смелость начать конец этого суда, и я видел, как на секунду его глаза задержались на Фурине. – Думаю, что нам пора поставить точку в этом деле. Мы итак потратили на него времени больше, чем нам следовало.       Невиллет еще раз обвел взглядом всех присутствующих, но я почувствовал, словно на меня он смотрел несколько дольше. Показалось ли мне, или в глазах этого «Профессора» я сейчас увидел надежду? Сам же я смотрел на Пьеро, пытаясь понять по его лицу, чего стоит ожидать, но этот старик оставался твердым как скала.       – По результатам нашего совещания, учителями было вынесено решение, и мы согласились, что драмкружок следует…       – Подождите!! – в ту же секунду, когда по учительской прошелся голос молодой девушки, я позволил себе нагло ухмыльнуться.       – В чем дело, мисс Кэ Цин? – как наш классный руководитель, Чжун Ли начал первым задавать вопросы, но Кэт не спешила на них отвечать: для начала она встала в полный рост, чтобы быть с этими «судьями» наравне. Разумеется, товарищи девушки по дисциплинарному комитету не поняли ее намерений.       – Я считаю, что перед окончательным решением мы должны выслушать слова Итэра, ведь он все еще наш свидетель.       Учителя с чувством недоумения начали переглядываться, что было совершенно нормально: ранее Кэ Цин говорила вещи абсолютно противоположные. Я заметил, что глаза мистера Ли также смотрят в мои, только очень уж внимательно. Мой классный руководитель словно чего-то ждал от меня. По итогу, на предложение Кэт ответил сам Невиллет.       – Не понимаю, зачем это нам. Вы ведь и сами ранее говорили, что в расспросе Итэра нет смысла.       – Да, но с тех пор обстоятельства изменились. Как вы сами сказали ранее, мы имеем дело с двумя разными показаниями, и у нас нет возможности узнать, кто из них говорит правду. Так как Итэр – единственный известный нам свидетель, то я считаю, что для начала его хотя бы надо выслушать.       И вновь волна недоумения, только теперь со стороны всего дисциплинарного комитета. Не сомневаюсь, что большинству из них было до лампочки, какое в итоге решение примут учителя, но они явно не понимали, зачем Кэт решила призвать к такому решению. В это же время, Невиллет стал перекидывать свои глаза с Кэ Цин на меня, явно обдумывая свое решение.       «Ну же! У тебя же есть чувство справедливости! Чего тебе стоит один раз подыграть нам?!» – я взмолился об этом, мысленно обращаясь к Невиллету, и уже через секунду убедился, что мои мысли дошли до него.       – Что же, хоть я и не уверен, что это что-то изменит, но давайте выслушаем его.       И я вновь победоносно ухмыльнулся, только теперь еще сильнее. Чжун Ли так и продолжал оценивающе смотреть на меня, но сейчас мне было не до его оценок. Я начал вставать со своего места, когда Пьеро внезапно обратился ко мне.       – Вам необязательно вставать, Итэр. В конце концов, мы и оттуда готовы вас выслушать.       – Не стоит. Меня совсем не пугает быть «подсудимым», – сказав это, я вызвал целую кучу странных взглядов, но сам так и продолжал с наглостью смотреть на Пьеро. Своими словами я словно дал понять, что не боюсь ни его, ни всех его «пешек», и уж тем более я не боюсь нашей директрисы, которая стоит за Пьеро.       А пока я с легкой походкой направлялся к стулу в центре комнаты, то не упустил возможности, чтобы вновь посмотреть на Фурину. Ее состояние не изменилось даже после того, как прозвучало мое имя. Я успел увидеть, что ее глаза и щеки красные, а значит – она всю ночь плакала. Сейчас же, у девушки отсутствовали какие-либо эмоции кроме мертвой угрюмости, и я больше не мог за этим наблюдать.       Заняв свое место, я со спокойным выражением лица начал смотреть на Невиллета. Вновь мы с ним встретились взглядами, и я молча дал ему понять, что во мне нет никаких сомнений. Сейчас важно было настроить себя на то, что в этой комнате нет никого, кроме меня и Невиллета.       – Что же, мистер Итэр, для начала спрошу самое главное: вы отрицаете то, в чем обвиняется госпожа Алиса?       – Нет, об этом мне сказать нечего. Я полностью соглашаюсь со всем тем, что было показано на той пленке.       – Отлично, хоть кто-то здесь начал говорить правду, – спокойно сказал Пьеро, но я не обратил на него никакого внимания. – Тогда на этом, мы можем наконец…       – Однако! – мой внезапный голос не только заткнул этого старика, но и заставил учителей заинтересованно посмотреть на меня. – Пускай мне и нечего сказать вам по поводу данного обвинения, но у меня есть другая информация, не менее ценная.       – Что еще за информация?       – Я хочу напомнить всем вам о ваших обязанностях, а также о тех правилах, которые вы с таким усердием тут отстаиваете.       Разумеется, как я и ожидал, никто из них не воспринял мои слова всерьез. Подобная дерзость была настолько недопустима, что никто и не ожидает от школьника того, что он на нее решится. Однако мое лицо оставалось твердым, подобно камню, и я не стеснялся показывать свою решимость перед учителями.       – Как-то раз вы, Профессор, сказали мне, что ваши уроки мне еще пригодятся, и теперь я понимаю, что вы были правы. В обвинении драмкружка мы, прежде всего, должны придерживаться законов и школьных правил. И согласно правилу школы, в первую очередь школа должна учитывать желание самого ученика. Также, согласно общепринятому закону, обвинение НЕ МОЖЕТ вступить в силу до тех пор, пока обвинитель сам его не подтвердит. Если мисс Фурина не желает выдвигать никаких претензий к Алисе, то вы обязаны учитывать ее желание. Так работают правила нашей школы, и именно так вы нас учили, профессор Невиллет.       Я ожидал, что начнутся какие-то перешептывания, но вместо этого все с удивлением продолжали смотреть на меня. Это удивление не коснулось лишь Невиллета, который словно бы ждал, что я скажу ему дальше.       – Итэр, мы сами определяем, какие правила школы нам учитывать, – Пьеро сказал это довольно спокойно, но я уже знал, чем ему отвечу.       – Да, и именно поэтому вы устроили такое большое слушанье, только из-за ссоры двух детей.       – Ты что, идиот?! На кону репутация школы, которая пострадала из-за вашего драмкружка! – кто-то из дисциплинарного комитета решил высказаться, но и в этот раз я знал, что отвечу им.       – Что касается драмкружка, согласно многим законам о праве на собственность – вы не имеете права принимать такие решения, если не владеете той или иной собственностью.       – Да, но школьный театр принадлежит школе, и дисциплинарный комитет имеет право на то, чтобы попросить закрыть его, если это создаст неудобства для школы, – Невиллет тактично напомнил мне об этом, и в этот самый момент окончательно предрешилась моя сегодняшняя победа.       – Простите, но я бы не был в этом так уверен…       Говоря свои последние слова, я достал из внутреннего кармана небольшой конверт с запечатанным письмом. Я собирался отнести его сам, но ко мне быстро подошла Кэ Цин, чтобы принять его из моих рук и отнести Невиллету. Первые секунды он просто смотрел на конверт с каким-то непониманием, но я продолжал молчать, так что ему оставалось лишь самому взглянуть на содержимое. Тем временем, какая-то девчонка со стороны драмкружка не выдержала от моей наглости.       – Что за ерунду ты несешь?! Разумеется, школа владеет школьным театром! А иначе это просто не имеет смысла!       – Школа предоставляет место, а также разрешает драмкружку взращивать юные таланты от ее имени, но они не владеют театром с точки зрения финансов. Школьный драмкружок – был создан и поддерживал свое существование из денег фонда, который основала мать Фурины. Школа имеет право вмешиваться в дела драмкружка или запретить некоторым людям вступать в этот клуб, но ей не принадлежит право на собственность, а потому – она не может его закрыть без участия самого собственника.       К этому моменту Невиллет уже успел вскрыть письмо, и начал медленно вчитываться. Скоро все вопросы должны были отпасть, а вот лица всех недовольных – захлебнуться в удивлении и шоке.       – Здесь говориться о том, что некая начинающая компания выкупила права на фонд нашего драмкружка. С этого момента, эта компания владеет всеми внутренними финансами нашего школьного театра.       – Чего?! Да как такое вообще возможно?? – даже непробиваемый Пьеро удивился такой внезапной новости, но он очень быстро замолк, когда и сам посмотрел на данное письмо. Никогда еще мне не хотелось так сильно рассмеяться.       Вообще-то, это была лишь копия исходного документа, но мне бы не составило труда подтвердить ее подлинность. Этот документ мне прислали вчера ночью, пока я перечитывал всевозможные законы, которые могли затронуть наше дело. Я попытался как можно быстрее узнать хоть что-то про эту «начинающую компанию», но смог выяснить лишь то, что это чья-то дочерняя фирма. По этой причине я не мог полностью доверять данному письму, но так и не нашел каких-то подвохов, к которым оно могло меня привести. В общем, мне пришлось смириться с одним фактом: кто бы ни прислал это письмо, сегодня он был на моей стороне.       – Как член дисциплинарного комитета, я считаю, что Итэр прав… – Кэт вновь заговорила, чем смогла привлечь к себе внимание учителей. Не сказал бы, что от этого у нее дрогнул хотя бы один мускул на лице. – Какая бы не возникла ситуация, прежде всего, мы должны придерживаться школьных правил, которые нами написаны. Если Фурина и в самом деле не желает поднимать этот вопрос, то нам следует к ней прислушаться, как к ученице нашей школы.       – Есть еще кое-что, о чем я должен сообщить, прежде чем вы что-то решите… – хоть я и сказал это на все помещение, но обращался непосредственно к Невиллету. Наши глаза встретились уже в третий раз, и я все еще не видел в этом человеке реального желания навредить драмкружку.       – Я тебя слушаю, Итэр.       – Как мне удалось выяснить, перед своей кончиной основательница этого фонда хотела назначить доверенное лицо, чтобы этот человек мог решить судьбу театра, если с его истинной хозяйкой что-то случиться. И пускай вы не успели подписать все доверенные бумаги, но этим человеком должны были стать вы, профессор Невиллет.       А вот теперь уже настало время разговоров и различных «шепотов». Даже Фурина, которая уже успела смириться с неотвратимой участью, теперь с волнением смотрела то на меня, то на Невиллета. Даже не сомневаюсь, что большинство присутствующих теперь будут обсуждать «связь» Невиллета с матерью Фурины. У меня не было причин доверять этому человеку, но в том письме я и узнал о том, что мама Фурины хотела передать ему права на театр. Мое чутье подсказывало мне, что все это было сделано неспроста.       – К чему ты клонишь, Итэр?       – К тому, что выбор за вами. Правила и законы существуют лишь для того, чтобы защищать слабых, и следовать справедливости. Если же они этого не делают – то существование таких законов не имеет смысла. Это все, что я хочу вам сказать.       Я даже не сразу заметил, как после моих слов наступила гробовая тишина. Взгляды всех присутствующих были прикованы ко мне и Невиллету, а вот мы с ним просто уставились друг на друга. Я видел, как теперь на лице этого «Профессора» появляются сомнения, и он отчаянно борется с какими-то внутренними желаниями. Он всегда пытался принимать решения, которые будут соответствовать школьным правилам, а я сейчас говорил ему о том, что его решение – это и есть «правильное» решение.       Не знаю, сколько мне пришлось не моргать, но через какое-то время взгляд Невиллета смягчился и я увидел, как он опустил глаза на документ. Его пальцы начали сминать гладкую бумагу, словно в ней был заключен какой-то потаенный смысл. Сначала я не понимал, о чем таком он задумался, глядя в это письмо, но затем до меня дошло, что прямо сейчас – Невиллет вспоминает погибшую мать Фурины.       Наверное, никто и никогда мне не поверит, если я об этом расскажу, но всего на секунду я успел заметить, как лицо нашего «Судьи» расплылось в очень теплой улыбке. Отложив письмо в сторону, он начал медленно вставать, пока полностью не выпрямился. То ли ему нравилось растягивать момент, то ли в голове было слишком много мыслей, но перед тем как огласить свое решение, наш Профессор оглядел своими глазами каждого члена драмкружка, в том числе и саму Фурину.       – С учетом того, что меня попросили вести это дело ради блага школы, то я рискну взять на себя роль, и вынести решение от лица большинства собравшихся здесь учителей, – его глаза обратились к сидящим преподавателям, но все они как один просто кивнули ему. – И потому, вот мое решение: учитывая желания самих учеников, а так же все сопутствующие обстоятельства, я снимаю с театрального клуба все выдвинутые обвинения. Драмкружок продолжит свое существование, чтобы и дальше помогать юным талантам на своем пути.       Реакция на это была разной: многие были удивлены, как члены комитета; часть людей смиренно промолчала, подобно Пьеро; а вот на лицах ребят из драмкружка начали появляться самые счастливые улыбки, на какие только был способен человек. Прежде чем все закончилось, Невиллет лишь решил сказать еще пару слов Навии.       – Мисс Навия, вы продолжите руководить школьным театром, как было и раньше, но так как вся эта ситуация возникла отчасти по вашей вине, то вам будет сделано предупреждение. Если эта история повториться, то нам с вами придется разговаривать более серьезно. Вам это понятно?       – Конечно! – несмотря на то, что ее, по сути, отругали, Навия выглядела такой же счастливой, как и все члены ее клуба.       – Хорошо, я очень надеюсь, что ваш предстоящий спектакль будет воистину потрясающим. На этом данное слушанье объявляется закрытым.       Я еще раз победоносно ухмыльнулся, а затем просто направился к выходу. До моего слуха начали доходить звуки, с которым ученики поднимаются со своих мест. Если честно, сейчас мне не было до этого дела, ведь я очень сильно хотел спать. Только теперь я заметил, какая большая усталость успела накопиться в моем теле за эти дни. Мне хотелось лишь пойти в комнату, да хоть немного отдохнуть, но вновь поторопился.       – Итэр! – голос Фурины быстро отвлек меня от моих намерений, и как раз в тот момент, когда я уже шел по коридору.       Я думал, что стоит мне обернуться, как я просто получу слова благодарности, но все вышло не совсем так. Во-первых, Фурина смотрела на меня с таким лицом, словно была готова расплакаться от счастья. Она точно хотела что-то сказать, но слова никак не шли из-за эмоций, так что ей оставалось лишь молчать. Во-вторых, прямо за спиной Фурины начали появляться все новые ребята из драмкружка, которые также начали выходить из учительской. И, в-третьих, стоило кому-то из этих ребят меня увидеть, как они тут же начинали бежать в мою сторону.       Первой из них была Линетт, которая не стала как-то сдерживаться, и просто обняла меня. Я мог бы и засмущаться, но к этому моменту ко мне подбежали еще два или три человека, которые тоже присоединились к объятиям. Кажется, что среди них был и Лини.       – Ну, ты и даешь, Итэр!!!       – И как ты только провернул это?!       – Отлично сработано, наш сценарист!       Эти, и многие другие слова начали поступать в мой адрес, пока все члены театрального клуба полностью не окружили меня, как какого-то народного героя. Если честно, то я впервые ощущал такую неловкость, от которой все мое лицо покраснело. Даже маленькая Сиджвин пыталась как-то обнять меня, пока я стоял на месте.       – Н… Народ, вы чего??? – очень хотелось отбиться от этой благодарной толпы, но моя попытка была очень быстро пресечена Навией, которая также успела подойти.       – Не скромничай Итэр, ты это заслужил.       Я чувствовал, что мне все еще неловко, но вместе с тем во мне зарождалось и другое чувство, которое я уже давно не ощущал по отношению к людям – это чувство радости. Поневоле я начал искать глазами Фурину, чтобы… А ведь точно, что я хотел от Фурины? Вдруг я понял, что очень хочу ее обнять, а после – поговорить. Вот только девушки уже не было видно, словно она засмущалась показывать свои чувства при всех. Это меня печалило, но и сделать я ничего не мог, так что я пообещал себе мысленно, что обязательно поговорю с ней завтра. И уж в этот раз я ее ни за что не отпущу.       А знаете, что окончательно подпортило мне настроение? Вид человека, которого я заметил, пока искал глазами Фурину. Скар стоял вдалеке, прямо у лестницы, и с интересом наблюдал за поведением всей нашей группы. Его ладони тихонько хлопали друг по другу, пока сам он так и продолжал показывать мне свою отвратительную улыбку. Чем дольше мы смотрели друг на друга, тем сильнее мною завладевало чувство холода.       Такая зловещая улыбка окончательно убедила меня лишь в одном: что бы ни задумал «Скарамучча», наша с ним борьба еще не закончилась.