Другой вариант

Рабочие дни пролетали одинаково, дожди не собирались щадить жителей. Пусть в случае этих страдальцев, постоянная влага — невероятное благословение, посланное свыше. Кто-то считал, что подобное — затишье перед бурей и огромными, разрушительными пожарами. За прошедшую рабочую часть недели, Джодах смог неплохо признакомиться с часовщиком, настолько, что окончательно закрепил Смотрящего в статусе друга. Посетителей в дождливые дни особо не наблюдалось, а в конце каждого дня мужчин приветствовало чаепитие, за которым обсуждалось все, что только могло. Вкус заварки менялся с каждым разговором, а когда у часовщика закончились альтернативные варианты и добавки в виде лимона или сгущенки, Джодах сам был не против притащить новую упаковку с еще более изобретательным вкусом. Обещание отвести Ангела в библиотеку так и висело на совести Времени. Он пару раз за день задумывался и перебирал варианты ближайших и не очень обителей книг. Остановиться решил на одной из самых величественных и старых. Около нее находилась пожарная станция, чтобы в случае непредвиденного недоразумения, письменное наследие Сколеса осталось или сохранилась хотя бы его часть. Да, вариант не из близких, но получасовая поездка на трясущемся и скрипящем трамвае того определенно стоила. В вечер пятницы Ангел получил бумажку, с начирканым адресом Смотрящего. К собственному удивлению, а также спустя ошеломляющее количество времени, Джодах выяснил, что домишка часовщика и домом то вовсе не был. Проживал мастер в апартаментах миловидной дамы, в одной из коморок. По словам кого—то из таверны, кухня там общая, но комнаты всегда выглядели опрятно, да и главная по дому не запускала кого попало. Пасмурный полдень субботы. Обычно, в такое время все сидят в своих домах и проводят время с родными. Никакая прохлада не может пробить теплые стены и такие же согревающие отношения существ. Джодах же, такой традиции не придерживался и стоял в одной ветровке на данном ему адресе. Со стороны, апартаменты действительно подходили под отзывы, что были получены Ангелом. Желтушные стены здания выбивались из общего пасмурного окружения и даже немного приподнимали настроение проходящих мимо. В одном из окошек мелькнула девушка, явно заинтересовавшаяся неизвестным, прибывшим под окна дома. Будучи замеченой, женщина тут же юркнула вглубь комнаты, в темноте которой, разглядеть что-то не представлялось возможным. —Интересные здесь, однако, жители, — буркнул себе под нос Ангел, не заметив, как дверь в дом распахнулась, пуская в здание уличную промозглость. На пороге стояла та же женщина, как смекнул Джодах, по всей видимости, — хозяйка апартаментов. — Мужчина, Вы, наверное, ждете кого-то? Заходите, чего на улице стоять! — крикнула блондинка, подзывая Джодаха. Предложение было как нельзя заманчивым, стоять по колено в лужах — не особо приятное занятие, так что порог был переступлен Джодахом почти моментально. Открылся вид на внутреннюю часть жилища, светлые стены, шторы с цветами на окнах и разветвляющийся коридор, одна часть которого вела к лестнице, а из второй светил неприятный, желтый свет от люстры. Видимо, та самая общая кухня. — Проходите, может, чаю? — тут же предложила хозяйка, только Ангел зашел в помещение. — Нет, нет, спасибо. Мой товарищ уже должен скоро подойти. — Могу я поинтересоваться, кто же Ваш спутник? — Ха-ха! Назвать его "спутником" трудновато. Смотрящий. Он пообещал, что опаздывать не будет, но выходит, что он немного задерживается, — взгляд Джодаха метнулся на лестницу, видимо, ожидая, что часовщик все же соизволит спуститься. — Ох, так вот как! Да—да, он упоминал какую-то встречу и спрашивал как быстрее добраться до нужной станции...По всей видимости, Вы — Джодах? — Да, очень приятно. Я, к слову, о Вас тоже наслышан, леди Ванесса. — Надеюсь, что наслушались Вы только хорошего? — дама хихикнула. — Еще бы! Очень рад увидеться с Вами лично. Наконец, скрипнула дверь и послышался характерный звук ключей в замочной скважине. По лестнице быстрыми шагами спускался Смотрящий, слегка запыхавшийся, в своем излюбленном плаще. Джодах облегченно выдохнул, глядя на подоспевшего товарища. Часовщик подбежал к стоящей паре и поклонился, виновато улыбаясь. — Здравствуй! Получается, мы готовы отправляться? — Смотрящий, ну негоже заставлять друзей ждать, — не дав ответить часовщику, вставила Ванесса. Выглядела она, словно чья—то мама, что недовольна воспитанием и манерами собственного ребенка. Мастер свел брови к переносице и кивнул, в знак признания своей ошибки. Прям как котенка Смотрящего ткнули в собственную ошибку, а он и оправдаться не может. "Вправду, ну чем не котенок", — подумал про себя Ангел, тут же отмахиваясь от такой мысли. Разве так не говорят только о любимых? А можно ли считать друзей своими любимыми? — Ну все—все, не буду вас задерживать. Смотрящий, помнишь, да? На тринадцатом трамвае будет быстрее, как бы громко он не скрипел! — женщина еще раз усмехнулась и скрылась в одном из ответвлений коридора. Часовщик помахал ей вслед, уже направляясь к выходу из помещения. Слова Ванессы оказались правдой чистой воды, транспорт скрипел и скрежетал так, словно сломается на одном из поворотов. Как бы Джодаху не хотелось завести разговор или продолжить начатый, что завязался при подходе к остановке, гул бил по ушам, а добавлять еще звук в виде, по сути, монолога, к непрекращающейся какофонии, не хотелось. За то Ангелу представилась возможность разглядеть улицы и немного поглядеть на Смотрящего, сидящего у окна. Прям совсем чуть—чуть. По крайней мере, Джодах предпологал, что это было незаметно и незначительно. На одном из стекол трамвая висел примечательный постер, содержание которого Джодах в начале и не разглядел. Изображение на афише призывало к добросовестному образу жизни и почитанию правительства. Снизу же, был подписан номер. "Если Вы вдруг увидите того, кто пропагандирует любой вид ненависти к нашему правительству, обязательно сообщите — ..." "Скорее не сообщите, а донесите, ха", — буркнул про себя Ангел. Нацонец, поездка в трясущемся трамвае была окончена. Остановка, на которой вышла пара, была мило украшена в честь популярной писательницы, имя которой часто проклинали ученики, заучивающие ее стихи. — Ого! Это и есть та библиотека? — Джодах указал на здание, стоящее прямо позади остановки. Вид у него был впечатляющий, несколько этажей, все украшено по последнему писку архитектуры. Опрятные клумбы и тропинки. Все, дабы привлечь внимание юных читателей. Работала ли такая маркетинговая схема — спорно. Взгляд часовщика был прикован к одной из таких клумб, на которой красовались нежные бутоны цветов. Жасмин и гвоздики создавали неплохое сочетание, приятное глазу. Белый куст, созданный из перечисленных цветов, лежал на земле будто облачко, спустившееся с небес. — "Вера" и "надежда", — тихонько сказал Ангел, нагибаясь поближе к клумбе, — Очень вкусно пахнут! Попробуй! Смотрящий послушно наклонился и внюхнул аромат цветов, а после вопросительно глянул на товарища. — А? Я немного разбираюсь в языке цветов. Представляешь, трактовки одних и тех же цветов, порой, имеют абсолютно разный смысл. Пойдем, я по дороге расскажу, если интересно. Пара пошагала в сторону заветной библиотеки, попутно обсуждая растущие и на других клумбах цветы, вспоминая их смыслы и, иногда, даже придумывая новые, основываясь на собственных мыслях. — Глянь-ка, снова гвоздики! Хм, странное соцетание: желтые и полосатые. Они вдвоем означают одно и то же — отказ и разочарование. Взгляд Смотрящего выражает непонимание. — Да, я говорил по-другому! Знаешь, в этом и есть очарование языка цветов. Даже разные сорта отличаются в своем значении. Желтая вот — значит печаль и желание получать больше внимания от партнера, знак, что существу что-то не нравится в его поведении. А полосатая — окончательное и точное "нет". Часовщик кивал, впитывая информацию прямо как губка. Спустя одну лекцию о цветах, пара все таки добралась до пункта назначения — библиотеки. Вид внутри казался еще величественнее, полки, словно продолжались до бесконечности, заворачивали в самые отдаленные и темные уголки помещения. Пара сразу решилась подняться в читальный зал, как только интересующая их книга была найдена. Смотрящий прихватил с собой книгу о цветах, чтобы не отставать в познаниях от своего товарища, а Ангел взял первый попавшийся рассказ. — Смотрящий, смотри! -- Ангел указал в сторону небольшой группки детей, что сидели на полу и слушали рассказ девушки, бэйдж на одежде которой, указывал на ее работу — экскурсовод. Детишки, кажется, ловили каждое слово и не смели перебивать. — Вот, что значит быть мастером своего дела, а? Усадить таких малышей, да еще чтобы они остальным не мешали и слушали, сколько терпения нужно иметь, -- шептал Джодах, дабы самостоятельно не помешать другим и не выбить экскурсию из колеи. Смотрящий глянул с каким-то странным несогласием. — Да-да, я вижу, что это не малыши, а как минимум ученики началки! Но для меня они все равно малыши, ха-ха. Экскурсовод держала в руках флажок и параллельно читала какую-то сказку. Ангел, в компании Смотрящего, присели поближе и вслушались в историю. К счастью, они успели прямо к ее началу. "Однажды, жил на свете черный кот. Кот никогда не мяукал, лишь ходил по двору и смотрел на проходящих. Черныша часто обижали, родители отгоняли своих детей от кота, считали, что он — источник всех бед. Но кот никогда не шипел и даже не мяукал на оскорбления, только поглядывал и уходил восвояси. В один из печальных дней, к коту подошел еще один котенок, он спрыгнул с балкона и убежал от хозяйки. «Мяу!» — кричал кот, подходя к чернышу. Коты подружились, каждый день бегали по двору и вдвоем смогли завоевать любовь и ласку людей. В один день, в двор пришел еще один кот. Красивый, пушистый, с зелеными глазами, совсем не был похож на друзей-котов. «Мур!» — сказал пришедший, выгоняя остальных котов. Не хотел зеленоглазик делиться лаской с другими, был сильнее и смекалистее остальных. Зеленоглазый кот делал все, чтобы выгнать черныша с его другом, даже звал своих друзей. Черныш остался без шерсти в некоторых местах, а его друг ослеп на один глаз. Девочка в смешных очках, что каждый день раньше играла с котами-друзьями, перестала с ними водиться. Девочка полюбила зеленоглазого кота, красивого и пушистого. Черныш со своим другом долго-долго плакали, уже нежеланные в собственном дворе", — читала вожатая. — Дети, как вы думаете, правильно ли поступил зеленоглазик? Послышалось резкое, хоровое и недовольное несогласие детишек. — А как бы вы закончили эту историю? — Я знаю! Я знаю! — выкрикнула школьница, — Кто-то из взрослых бы наругал зеленоглазого кота, а тот извинится перед Чернышем и его другом! — Да, да! А девочка в очках бы уже играла с ними всеми! Резкая боль пронзила область головы Смотрящего. От неожиданности, мужчина почти сложился пополам, уперевшись лбом об стол. Похожая участь настигла и Джодаха, тот, правда, держался достойно и сворачиваться в трубочку не спешил. — Смотрящий! — выцедил сквозь зубы Ангел, складывая руки на плечи часовщика. Мужчина напугался настолько, что почти сразу забыл про собственное пагубное состояние и помог подняться с места товарищу. Оба мелкими шагами вышли из зала, пока Джодах старался успокоить то ли себя самого, то ли Смотрящего. — Всё нормально! Может, не знаю, это просто огромное совпадение и у нас вдвоем резко заболела голова, а? Ха-ха! — все также, тихонько говорил мужчина, дабы не вызвать более сильную головную боль. Тошно было и без того. Мужчинам пришлось вызывать такси, чтобы без происшествий добраться до комнатки Смотрящего. Таксист и спрашивать не хотел о помятом состоянии пары, пусть и был довольно разговорчив. Доехав, Смотрящий добавил пару десятков ядеров сверху, за спокойную и тихую поездку. Подняться по лестнице тоже было неплохим испытанием. И кто придумал делать столько ступенек? — Т-так, ты давай, ложись. У тебя есть диван, как я вижу? Можно я останусь на нем? Смотрящий без разговоров согласился, уже стягивая с себя обувь и пальто. Мужчины завалились по спальным местам и тут же провалились в глубокий сон. Последняя мысль Джодаха была о странной сонливости, что он раньше никогда не получал, при головной боли. ... — О Боги, мы снова можем говорить! — Троекратное гип-гип.. — Ура! — Тише-тише вы, придурки, у него голова болит. — А то это нас когда-то останавливало! — Ха-ха! Тысяча глаз, тысяча голосов разрывала сознание Ангела. Странные обрывки воспоминаний, что были, словно, и не Джодаха вовсе, били по макушке, а боль не собиралась утихать. Воспоминания из жизни существа, что выглядело как Джодах, имело такой же голос, но имело смелость называть Лололошку другом. Что бесило Джодаха еще больше, так это место, на котором все обрывалось. Ничего не ясно, ничего не имеет смысл. — Кто вы? Да где я, черт возьми! — Ой-ей, кажется, он все. — Кажется, крыша совсем отъехала. — Да успокойтесь! — Полностью согласна, заткнулись! Ты — Джодах, в прошлой версии вашей печальной Вселенной, был Богом. Ничего такого теперь не припоминаешь? Ангел несколько раз помотал головой и огляделся по сторонам. Шум почти окончательно затих, слышен был лишь шепот, то тут, то там. — Я помню, но разве это я? Это все, все от начала и до конца — бессмысленно, ведь я этого всего не делал! — Какой ты у нас осмысленный. — Вот-вот. — А теперь еще раз, ты делал. Но в другой версии себя или что, не помнишь чем все закончилось? — "Тогда, я выбираю править вместе с Эбардо", а потом полное ничего. — Именно. Что, ничего не стыкуется? — Стыкуется, но тогда, вы — демоны? — Да. — Ура-ура, наш Джо постепенно просыпается! — А Эбардо-то как рад будет! — Ха-ха-ха! Точно! — Знаешь что, мне кажется, тебе стоит все понять без нас. Так действеннее, чем мы будем болтать. Да и знаешь, кое-кто тебя уже заждался. Ангел резко дернулся со своего спального места, откидывая одеяло. Мужчина тяжело дышал, все еще стараясь отойти от происходящего. Холодный пот капельками стекал по лицу вниз, а дыхание не собиралось восстанавливаться. Напротив Джодаха светились два белых огонька. Смотрящий сидел на кресле, уткнувшись взглядом куда-то в пол. Выглядел он более чем спокойно, словно и не обращая внимания на состояние товарища. — Смотрящий! Боже, не представляешь, что мне сейчас приснилось! Часовщик поднялся с места и подошел к дивану, протягивая свернутую бумажку. Дрожащими руками, Джодах расправил сверток и, несмотря на ужасно темное помещение, смог прочитать написанное.

"Это все правда. А я вот, кстати, не забывал".