Поливайте лилии кровью

Юн и Мишель смотрели друг на друга. Азирафаэль вцепилась в брюки парнишки и хихикает. - Ты чего здесь делаешь? – наконец-то спросила Мишель. – Сейчас нельзя быть в коридорах! Тебе не сказали? – девушка явно злилась. Не столько на парня, сколько на ситуацию в целом: непоседа-сестра сбежала, скоро должна вернутся тётя-тиран, ещё и этот мальчишка с дипломатом в руках. Она подошла и взяла Азирафаэль на руки. Малышка не сопротивлялась, она лишь обняла сестру за шею. Мишель схватила Юна за запястье и потащила на второй этаж. – Откуда ты такой взялся? – возмущалась Мишель. - Меня отец отправил,- парень был сильно смущён и еле мог выговорить пару слов. Мишель остановилась. - Кто твой отец? – строго спросила девочка. - Мой отец глава семьи Лань. В последнее время ему нездоровится, и он попросил меня забрать дела некоторые наших людей у миссис Мицкевич, - Мишель закатила глаза. - Хорошо. Но здесь-то ты что делаешь? – Юн замялся, и девушка поняла, что он вообще ничего не знает. – Ясно всё с тобой. Пошли, отведу тебя в архив, - она отпустила его запястье. И они дружной компанией пошли по коридорам поместья. Азирафаэль спокойно сидела на руках у Мишель и играла с её длинными каштановыми волосами. - А кто этот мальчик? – тихо спросила малышка, чтобы Юн не услышал. - Тебе это знать не обязательно, милая. Сейчас мы ему поможем и пойдём играть. Хорошо? – Азирафаэль кивнула. Последний поворот и они стоят напротив двери в архив. – Больше ничем помочь не могу. Попроси, чтобы тебя вывели через запасной выход. Тётя не любит чужих в доме, - она собиралась уходить, но Юн остановил её, взяв за запястье. – Смелый что ли? – Мишель тут же выдёргивает руку и ускоряет шаг. - Как тебя зовут? – девочка закатывает глаза. - Мишель, - она ещё пару минут идёт по коридору, постоянно оборачиваясь, чтобы посмотреть на парня, что до самого конца смотрел ей вслед. После этого они не виделись почти год. Всё это время Юн гадал, что это была за девочка. Имена дочерей семьи Мицкевич тщательно скрывались до шестнадцати лет. Обычно дома им давали прозвища, которыми пользовались в присутствие посторонних. Чаще всего прозвищами становились животные. Так Мишель была медведем, а Азерафаэль – жеребёнком. Из-за этой традиции Юн не мог точно знать, кем была эта девушка из поместья. Она могла быть из низшей семьи, но при этом находиться на воспитании у семьи Мицкевич. Наступило двадцать восьмое апреля. А это значит, что у Юн Ланя день рождение. Ему исполнилось шестнадцать лет. Это очень важная цифра. Сегодня ему нужно дать клятву на крови. Это знаменательное событие. Ведь после этого он будет считаться полноценным членом мафии. Парень с раннего утра сидел в святилище. Он медитировал. Его покой нарушил отец. Мужчина положил свою холодную тяжёлую руку ему на плечо. Сев рядом, он поклонился предкам и обратился к сыну. - Нам придётся перенести церемонию на более ранний час. Госпожа Мицкевич пригласила нас на празднование. Отказать мы не можем, - Юн посмотрел на отца. Его лицо как обычно было спокойно. Оно никогда не выражало никаких эмоций. Его голос был тихим, но при этом строгий. Парню осталось лишь согласиться. - Хорошо, отец. По какому поводу праздник? - Юн поменял позу. В медитации уже нет смысла. - Старшей дочери младшей госпожи Мицкевич сегодня исполняется шестнадцать. Будет проводиться церемония посвящения и аукцион, - аукцион – это важная вещь. Высшие семьи будут бороться за право воспитывать члена семьи Мицкевич, предлагая за это большие суммы денег. Также будут распродаваться различные ценные вещи, что были заполучены мафией за последнее время. В целом, это грандиозное празднование. На нём будут все, и не явиться нельзя. Юну остаётся лишь смириться. - Хорошо, отец. Как твоё здоровье? Что говорят врачи? – мужчина тяжело вздыхает. Последний год у него сильные проблемы со здоровьем. Врачи ничего конкретного сказать не могут. Лишь контролируют состояние мужчины. - Не переживай, Юн. Всё будет хорошо. Я у вас старик уже. Не удивительно, что столько проблем со здоровьем, - и это была правда. Мужчине было больше шестидесяти лет. Парень лишь кивнул. Он знал, что отец врёт ему. Но ничего не поделаешь. Юн молча вышел из святилища и пошёл заниматься своими делами, которых сейчас было очень много. Тем временем в доме Мицкевич была суета. Слуги бегали по поместью, а Мелания кричала на очередную девочку, которая повесила украшения ниже на сантиметр. Мишель в это время играла во дворе со своим щенком Хель. Он появился у неё примерно полгода назад. Девушка сильно его полюбила. Лабрадор Хель был умён и очень нежен. Сейчас он бегал по жёлтой траве и остаткам снега, пытаясь найти мячик, который ему кинула Мишель. Сзади подошла Надежда. Какое-то время они просто стояли молча. Но это длилось лишь до того момента, пока Хель не принёс мячик. - Ты хорошо его воспитываешь, - Мишель взяла щенка на руки и вопросительно посмотрела на тётю. Они редко говорили. В основном за ужином или по каким-то важным делам. – Ты слишком быстро выросла. Мне будет тяжело отпускать тебя в другую семью, - непонятно почему тёте резко захотелось рассказать о своих чувствах к племяннице. - Вы знаете, что это лишь на два года. Потом я вернусь домой и буду помогать вам, - Надежда кивнула. - Ты права. Сейчас тебе лучше вернуться в свою комнату и хорошо подготовиться к церемонии и аукциону, - Мишель ушла, оставив тётю одну. Девушка сильно переживала. Сегодня будет много народу. О деталях церемонии она ничего не знала. Ни тётя, ни мама ей ничего не рассказывали. Остаётся лишь ждать вечера. Девушка заходит в дом и на неё сразу бросается Азирафаэль с объятиями. - Сестрёнка! – девочка тоже очень взволнована. Хоть ей и запретили приходить на празднование. -Аккуратней! Чуть Хеля не уронила! – щенок радостно вилял хвостиком при виде Азирафаэль и, в целом, они хорошо ладили. - Ты видела мой рисунок? - Нет, милая. Ты оставила его в моей комнате? – малышка активно закивала. – Хорошо. Я как раз туда и иду. Так что обязательно посмотрю, - девушка поцеловала сестру в лоб и убежала по лестнице на второй этаж. Хель очень хотел выпрыгнул с рук, но Мишель держала его крепко. – Ты такой непоседа. Просто ужас. Прям как Азирафаэль. Тоже маленький и тоже бегаешь по всему поместью, - говорить с щенком уже вошло в привычку. Девушка открывает дверь в комнату и сразу идёт в ванну. Она ставила Хеля на полотенце и закрыла дверь, чтобы щенок не убежал. Сейчас в голове Мишель слишком много мыслей. Годы идут. Она взрослеет. Ещё два года и ей восемнадцать. Она окончит нелюбимую школу, потом поступит в университет, а дальше продолжит жить в мафии. Когда-то она станет её главой, а её правой рукой станет Азирафаэль. По крайней мере, ей так хочется. Ей хочется, чтобы она всегда была рядом. Она видит, как та взрослеет с каждым днём. Девушка не представляет, как её малышка Зи будет выглядеть через десять лет. А через двадцать? А как она будет выглядеть? Будут ли у неё дети? А как они будут выглядеть? Слишком много вопросов, но ответы появятся лишь через время. Время, в целом, всегда является ответом на многие вопросы. Время не лечит, но даёт ответы, что гораздо ценнее. Пока мысли крутились как сумасшедшие в голове, лапки Хеля были вымыты. Девушка снова ставит того на полотенце и сушит их. Она открывает дверь и щенок, радостно виляя хвостиком, бежит на свою лежанку. А Мишель идёт к своему столу, на котором лежит рисунок. На нём изображено поместье, яблоневый сад и зелёная трава. В углу листа светило солнце. А в центре этой идиллии Мишель, Азирафаэль и очень пушистый Хель. Всё это было нарисовано по-детски. Глаза-бусинки в цвет настоящих глаз. Кривые ручки-палочки и такие же ноги. А Хель был нарисован пушистым комочком и больше был похож на шпица. Сёстры держались за руки и улыбались. Внизу было написано неаккуратными большими буквами: «С дням раждениа, старшиа сис…». Ошибки соответствовали возрасту писавшего. Последнее слово было не дописано. Оно не вошло на рисунок. Несмотря на все недочёты этого рисунка, Мишель он нравился. Потому что был нарисован любимой младшей сестрой. Девушка ложится на кровать и засыпает до вечера. Её будит горничная. Молодая женщина с рыжими волосами аккуратно растолкала Мишель. Она еле разомкнула глаза. - Мисс Мицкевич, уже вечер. Вам пора собираться, - девушка села на кровать и увидела, что в комнате было ещё несколько женщин. Они стояли у входа и были готовы помогать со сборами. Одна из них держала красное длинное пышное платье, а две другие держали что-то похожее на тюль, такого же красного оттенка. Мишель встала с кровати и подошла к большому зеркалу. Она разделась до нижнего белья и на неё в шесть рук стали надевать то самое платье. Служанки старались сделать всё аккуратно, чтобы не сделать больно Мишель, но, учитывая размеры платья, это было тяжело. Платье затянули, и дышать стало тяжелее. Рыжеволосая служанка вышла из комнаты и вернулась вместе с абсолютно незнакомой женщиной. В руках у незнакомки было два чемоданчика. Она поставила их на стол Мишель и открыла. Там была куча косметики и всяких вещей для укладки. Теперь предстояло самое сложное – стоять неподвижно около часа. В поместье же в это время царил ещё больший хаос. Мелания старалась, чтобы всё было идеально. Гости уже были на подъезде к поместью, и от этого женщина ещё сильнее переживала. Она стояла на балкончике и следила и проверяла, чтобы всё было на высшем уровне. Люди вот-вот заполнят гигантский зал. Сзади к ней подошёл невысокий мужчина. Он улыбался. Поправив свои седые волосы, мужчина аккуратно взял Меланию за талию. От этого лицо женщины стало ещё напряжённее. Он явно был старше её на лет двадцать. - Убери руку, Фелл, - она зло посмотрела на него. Но он продолжал держать руку на талии и улыбаться. Тогда Мелания схватила его за предплечье. – Ты оглох на старость лет? - Ну что ж ты так злишься, душенька? Мы больше месяца не виделись, а ты так реагируешь. Неужели не скучала? – он вырвал руку из хватки женщины. Его голубые глаза не внушали доверия. Они были холодными, как горный ручей. Мужчина явно об этом знал и пытался компенсировать это улыбкой. Но это выглядит только более жутко. - Всю жизнь бы тебя не видела. Попрошу сестру, и она отправит тебя на другую часть Земли, - мужчина захохотал и грозно посмотрел на Меланию. - Ты знаешь, что твоя сестра мне ничего не сделает. Она сама отдала тебя в мои руки,- женщина знала, что это было так. Она подняла юбку и достала из кабуры пистолет, приставив его ко лбу мужчины. - Тогда убью тебя, и дело с концом, - мужчина вновь захохотал. Он насмехался над отчаянием Мелании. Он знал, что та ничего не сделает ему. - Прекрати этот цирк, душенька. Мы оба знаем, что ты ничего не сделаешь. Верно? – женщина была готова скинуться с балкончика, лишь бы не видеть эту уродливую рожу. Она убрала пистолет и ушла с балкончика. За спиной она слышала хохот мужчины. - Ненавижу тебя, Томас Фелл, - и это была правда. Она ненавидела своего второго мужа. Её выдали за него насильно, в надежде, что она полюбит его, но этого не произошло. Он постоянно насиловал и бил её. Она родила от него Азирафаэль. Девочка была полной копией отца. Такие же ледяные глаза, блондинистые волосы и, самое ужасное, улыбка. Всё в ней напоминало нелюбимого мужа. Поэтому младшую дочь она не любила. Мишель была от другого мужчины. Альберт Фогель – первый муж Мелании. Она искренне любила его и любила Мишель. В один день он уехал на машине в очередную командировку. Так было постоянно, поэтому Мелания не переживала. Только это была его последняя командировка. Тогда была весна. На дорогах был гололёд. Он не справился с управлением на мосту и упал в реку. Долгое время его не могли достать из автомобиля. На опознание Мелания не узнала мужа и до сих пор считает, что он жив. Мишель она любила всем сердцем и старалась сделать для неё всё возможное. В ней она видела своего мужа. Особенно любила она её глаза. Зелёные, как хвойный лес. Эти глаза грели сердце и душу. Альберт тоже любил Мишель. Всегда старался уделить ей достаточно внимания. Они нередко играли в саду или ходили куда-то. Семья Фогель – высшая и после смерти главного наследника была сильно опечалена. Они винили во всём семью Мицкевич и для этого были причины. Надежде не нравился брак Мелании с Альбертом, и она открыто об этом говорила даже при семье Фогель. «Он грязный», - вечно говорила она. А всё из-за национальности семьи Фогель. Они были немцами. Мицкевич где только можно говорили, что они поляки, и что никто из них не простит грех народа Германии. Семья Фогель до сих пор стараются не иметь с семьёй Мицкевич никаких дел. Но сегодня на праздновании они будут. И вот, первые гости заходят в украшенный в красных тонах зал. Посередине всего этого убранства сидит Надежда на троне, словно она была не глава мафии, а королева Англии. Её чёрный костюм выделяется во всём этом алом великолепии. Первыми гостями стала семья Лань. Они пришли в полном составе. Джинхей и Юн шли впереди. Все остальные шли за ними. Все одновременно поклонились. Джинхей подошёл и вручил ей подарок для Мишель. - Мы рады, что сможем присутвовать на таком важном событие,- Надежда улыбнулась. - А я рада видеть вас, мистер Лань. Можете пока пройти к фуршету, - семья так и сделала. Гости медленно наполняли зал. Все семьи были в сборе. Они общались и обсуждали последние события в мире и мафии. Звенит колокол, что знаменует начало церемонии. Все мгновенно замолкают. В зал медленно входит Мишель. Она идёт плавно и похожа на фрегат, что грациозно рассекает воды морей. Её лицо закрыто красной, плотной фатой. Долгое время все просто тихо наблюдали за этим. Наконец-то Мишель стоит у трона, на котором по-королевски восседает Надежда. Девушка опускается на колени. Надежда встаёт. - Сегодня важный день для нас всех. Сегодня этой юной леди исполнилось шестнадцать лет, а это значит, что сегодня она покинет родной дом на два года. Но перед этим она должна показать, что способна на убийство, пусть маленькое и совсем незначительное, - Мишель молчит и не подаёт признаков того, что она шокирована. Она не хочет убивать. И о чьём убийстве идёт речь? Но все вопросы отпадают, когда девушка слышит знакомый лай. Это был Хель. Надежда поднимает фату Мишель, показывая всем ужас на лице девушки. Мужчина в строгом костюме и маске ставит Хеля перед напуганной девушкой. Следом девушка в таком же строгом костюме ставит перед ней нож, что лежит на красной подушке. Он именной. На его рукояди аккуратно выведено: «Мишель Мицкевич». Щенок лижет лицо хозяйки, по которому уже давно текут слёзы. Надежда села рядом. - Я понимаю, что первое убийство всегда сложно, - говорила она шёпотом. – Но так лишь в первый раз. Давай я тебе помогу. Возьми нож в руку, дорогая, - Мишель бездумно подчиняется. Сейчас ей не хочется думать совсем. Женщина опрокидывает Хеля на спину и держит его. Щенок возмущённо лает. – Для начала стоит отрезать ему голову. Так будет легче, - Мишель не думая протыкает глотку Хеля и тот затихает. Она медленно отрезает ему голову. Металлический запах крови, словно нашатырь, ударяет в нос. От него кружит голову. Надежда встаёт и аккуратно пинает отрезанную голову. Она катится к ногам гостей, оставляя за собой кровавую дорожку. Слёзы Мишель падали на пол и на обезглавленное тело Хеля. - Прости меня, малыш, молю, прости, - шептала она, будто щенок сможет её услышать и снова лизнуть нос девушки. Надежда же радовалась. - С этой минуты Мишель Мицкевич является официальным членом мафии, а также моей преемницей. Прощу пройти вас в театр, там пройдёт аукцион, - гости хлопали и медленно выходили в открытые двери. Но раздался оглушающий крик. Это был крик Мишель. Пока все отвлеклись от неё, она проткнула левую руку ножом. Кровь капала на подол платья. Девушка потеряла сознание. Несколько мужчин подбежали и унесли её в кабинет врача. Несмотря на травму Мишель, аукцион не был отменён. Девушку быстро привели в чувства, обработали рану и переодели в классический костюм. И вот, теперь она стоит на сцене домашнего театра. Он был не очень большой, но места хватало. Не редко там проводились различные спектакли или концерты. Вместе с ней на сцене за трибуной стоял Томас Фелл. Он, как обычно, улыбался. - Несмотря на все проблемы, теперь мы все здесь, дорогие друзья. Спешу напомнить вам правила. Во-первых, участвуют лишь высшие семьи, а это: семья Лелуш, семья Мейси, семья Фелл и семья Фогель. Низшие семьи лишь могут наблюдать. Во-вторых, ставки можно повышать минимум на сто тысяч фунтов. В-третьих, лимита ставок нет. И самое главное, четвёртое правило, семья Мицкевич не влияет ни на что. С правилами все ознакомлены. Пора начинать. Начальная сумма: один миллион фунтов, - по залу пошёл шёпот. Но первая ставка не заставила себя ждать. Женщина средних лет подняла карточку, на которой был герб семьи Фогель. - Миллион пятьсот, - громко сказала женщина, чтобы все люди в зале услышали. Это была Леанор Фогель. Бабушка Мишель. Она была намеренна выкупить внучку. Несмотря на плохие отношения с семьёй Мицкевич, внучку она признавала и любила, хоть и видела её редко. - Два миллиона пятьсот, - шёпот по залу перерос в обычную речь. Все смотрели на человека, что поднял карточку с гербом семьи Лелуш. Рё Лелуш – глава семьи и один из самых влиятельных людей в мафии. Он славился своей жестокостью по отношению ко всем. В его доме были строгие правила, и наказание для них было одно – триста ударов плетью. При этом человек должен был стоять прямо, ни шелохнувшись. Его ставка была велика, и мало какая семья могла её перебить. Наверное, лишь семьи Фогель и Фелл. Но Феллы не были заинтересованы в торгах. - Смелая ставка, - весело сказал Томас. Для него это была лишь забава. – Два миллиона пятьсот - раз, два миллиона пятьсот - два, - его перебила Леанор. - Пять миллионов триста, - зал молчал, никто не мог ничего сказать. Казалось, никто не сможет побить эту сумму. Но Рё лишь ухмыляется и поднимает табличку. - Пятнадцать миллионов, - непринуждённо декларировал господин Лелуш. Теперь шок был и на лице Томаса, но он продолжал улыбаться. Мужчина хохотал. - Какой прекрасный вечер. Одни из самых великих семей сразились. Как же чудесно. Ты восхищена, Мишель? – но девушка молчала. Она смотрела в пол и будто совсем не следила за происходящим. Произошла заминка. И этим воспользовалась Леанор. - Двести миллионов, - даже Надежда, что всё это время сидела без эмоций, подняла правую бровь. Мелания подскочила со стула. - Мне кажется, даже у нас столько денег на счетах нет. Разве нет? – Надежда кивнула. На её счетах было лишь пятьдесят миллионов, а на счетах Мелании было около двадцати. – Откуда у неё бабки? Она ведь тратит их направо и налево? - Я не знаю, - но в голове женщины крутилась одна мысль, которую было страшно озвучить вслух. Томас хохочет. Он в экстазе. - Ох уж эта Леанор Фогель. Удивляет всех нас вновь. Двести миллионов – раз, двести миллионов – два, двести миллионов - три! Продано, дамы и господа! – Томас ударил молотком по трибуне и вскинул руки. - Сегодня Мишель покинет это прекрасное поместье и уедет в угодья семьи Фогель. Разве не чудесно? – в зале тишина. На сцену выходят Мелания и Надежда. - Дорогие гости, просим вас пройти в обеденный зал. Всех, кроме Ленор Фогель, нам нужно обсудить пару моментов, - вежливо попросила Мелания. Леанор тут же поменялась в лице. Она закатила глаза. Гости покинули театр. Мелания подошла к дочери и обняла её. Она гладила её по волосам. - Откуда деньги, Леанор? – с наездом спросила Надежда. - Какая разница? Главное, что девочка будет в хорошей семье. У меня. А не у этого тирана Рё. Ты так не считаешь? – женщина села на край сцены. - Хватит уходить от ответа. Откуда деньги? – она злилась. Леанор тоже начинала злиться. - Накопила. У меня уже давно есть информация, что семья Лелуш хочет заполучить власть. Они хотели сломить дух Мишель и управлять её решениями, когда та станет главой, - Надежда не верила этим словам. Было сложно поверить, что такой человек как Леанор, что тратит деньги на всё что видит, накопила двести миллионов фунтов. Но для допроса больше нет времени. Надежда встаёт со сцены. - Пора на ужин. Гости ждут, - женщина недовольно смотрит на Томаса, а тот лишь поднимает бровь. Мелания берёт Мишель за не травмированную руку. Все они переходят в обеденный зал, где уже сидят все гости. В зале много столов, а в центре есть небольшая сцена, на которой стоит фортепиано. Сейчас за инструментом сидит красивая девушка, в роскошном блестящем платье. За каждым столом может уместиться лишь десять человек. Леанор и Томас сразу отделяются и уходят за столы, где их уже ждут семьи. Остальные же садятся за стол, где уже сидит семья Лань. Точнее то, что осталось от неё. Самых маленьких представителей семейства отправили домой, так как было уже поздно. По итогу за столом сидели: Роу – старшая сестра семейства. Она была очень тихая и говорила очень редко, но была необычайно прекрасна, многие боролись за её руку, но она никого к себе не подпускала. Девушка посвятила себя химии. И в своём молодом возрасте уже писала докторскую. Средние сёстры – Гонконг и Ксия. Они вечно что-то обсуждали и хихикали. Очень смешил их Томас, что вечно улыбался. Девочки были ещё подростки. Они были очень похожи внешне, хоть и разница у них была в три года. Единственное чем они отличались – это увлечениями. Пока Гонконг бесконечно влюблялась в парней и крутила с ними романы, Ксия усердно училась, помогая Роу с её докторской. Юн и Джинхей же просто обсуждали дела семьи. Мужчина иногда кашлял. Когда он увидел, приближавшихся Надежду и Меланию, немедленно встал и поклонился. Женщины улыбнулись и сели на свободные стулья. Мишель досталось место рядом с Юном. Молодой человек только сейчас смог разглядеть её лицо. Он тут же вспомнил их встречу год назад, но вида не подал и продолжил сидеть спокойно. - Господин Лань, - обратилась к мужчине Мелания. – Если я правильно помню, у вашего сына сегодня день рождения, - он кивнул. - Всё верно. Сегодня ему исполнилось шестнадцать, как и вашей чудесной дочери, - на лице Мелании появилась довольная улыбка. Она перевела взгляд с Мишель на Юна и обратно. - Как всё чудесно сложилось. Вы случайно не ищете своему мальчику партию? Думаю, Мишель была бы неплохим вариантом, - Надежда пнула ногу сёстры, чтобы та перестала нести чушь. - Я не сомневаюсь в том, что ваша дочь – хорошая партия для моего сына, - женщина довольно улыбнулась и посмотрела на сестру. – Но, - продолжил мужчина. – Мой сын сам вправе управлять своей жизнью. Если он влюбится в вашу дочь, то так тому и быть, - Мелания была расстроена, но не дала об этом знать. Наконец-то в зал стали заносить еду. Несколько десятков официантов и официанток несли подносы с едой. Несколько минут все ждали, пока всю еду расставят на столах. На выбор было: запечённая рыба, варёная курица, паста, рис, несколько разнообразных салатов, сырная и мясная нарезки. Напитки могли принести любые. Алкоголь лился реками. Пока все довольствовались прекрасной едой, перед Мишель стояло что-то странное. На вид это было похоже на говяжий гуляш, но пахло странно. Девушка долго смотрела на это. Она не собиралась это есть. Мишель потянулась к рису, но Надежда ударила её по руке. - Ешь то, что на тарелке, - спокойно сказала женщина. - Но я не хочу. Тем более, это просто мясо, мне нужно что-то ещё, - Надежда зло посмотрела на племянницу. Та сразу всё поняла. Она накалывает кусочек мяса на вилкуЮ и теперь оно кажется ей ещё более странным. Она кусает его и пытается пережевать. Жёсткое. Похоже на говядину. Но гораздо хуже. Девушка съедает ещё несколько кусочков. Надежда самодовольно улыбается. - Как тебе Хель на вкус? – рвота тут же подбирается к горлу Мишель. Моментально всё самое отвратительное оказывается на тарелке. Оно портит белую скатерть. Девушка тут же подскакивает и убегает из зала. Она плачет и бежит в свою комнату. Хочется лечь в кровать и проснуться. Не верится, что всё это реально. Она уверена, что проснётся от лая Хеля. Девушка обнимет его, и они пойдут гулять в сад. Но вот она ложиться на кровать и почти сразу засыпает. И вот утро. Снежное, тёмное утро. Мишель будит Леанор. - Милая, нам пора, - Мишель садится на кровать и видит, что вся её комната пустая. Все вещи упаковали и вынесли. Девушка быстро собирается, и в последний раз проходит по коридору поместья. Двери закрываются за ней в последний раз. В следующий раз она вернётся совершеннолетней. Но это уже будет другая Мишель.