Тепло

      Если бы кто-то спросил Лино, он бы сказал, что ситуация стала критичной задолго до прихода Нью-Ликса.       Хёнджин и Феликс всегда были те ещё неразлучники. Даже когда Хёнджин уходил на перерыв из-за шквала хейта в сети. Даже когда у Ликси обнаружились первые проблемы со спиной, и тот кучу времени проводил вне тренивок и общаги на своей реабилитации. Даже когда нездоровый интерес к их парочке, замешанный на коктейле из ненависти и шипперства со стороны, фанов заставил агентство разделять ребят на съёмках. Во все времена Хёнджин и Феликс оставались неразлучниками, вечно находящими друг друга в любой толпе и притягивающимися, как магниты, чтобы слипнуться и вечно шептаться о чем-то своем. Что за темы и шутки роятся в головах этой парочки Минхо не имел понятия, но то, что ребята были близки, словно близнецы, отрицать было сложно.        Поэтому удар, сокрушивший Хенджина как личность, был ожидаемо накаутирующим. Он сломался уже тогда, когда Ликси заболел. Он продолжал ломаться с каждым событием сильнее, когда младший Ли сначала все меньше выходил на связь, а после и вовсе разорвал контракт с агентством. Когда же пришел Нью-Ликс, все лишь увидели последствия того надлома.       Иногда Лино думал, что дело даже не в том, как выглядит робот. Приди на место Ликса любой обычный незнакомый парень на его долю выпало бы не меньше агрессии со стороны их королевы драмы.        О да! Весёлый и дурачащийся Хёнджин был во истину гениальным актером одной роли! Но то, какие масштабы драма приобретала в душе неподдельно страдающего Хенджина, впечатляло ещё сильнее.       Самому Лино Нью-Ликс нравился. Настолько насколько робот вообще может нравиться человеку. Он был мил, спокоен, всегда со всеми вежлив и предупредителен. Конечно, он не сиял солнышком, как это умел его оригинальный прототип. Но все же мягкое очарование его личности не могло не впечатлять сердца окружающих. Казалось, что цель его существования только в том, чтобы сделать жизнь всех вокруг наиболее комфортной и приятной.       Впрочем, почему же казалось? Безусловно так оно и было! Ведь Нью-Ликс был роботом для этого созданным.       На взгляд Хо, приход в агенство искусственной замены был куда лучше, чем появление нового живого участника. А о том, что агенство было настроено непременно заменить исчезнувшего мембера, а не оставить их просто всемером, Лино знал достоверно. Ребята и так тяжело переживали отсутствие важного человека в их жизни. Не только Хенджину было сложно. Переживали все. Каждый понимал, что происходит что-то серьезное, но поделать никто ничего не мог. Новый живой участник стал бы тяжёлым камнем на шее Stray Kids, и так едва не тонущей в гуще последних событий. Людям не нравилось внезапное исчезновение Феликса, и это отражалось на рейтингах группы и на всех мемберах.       Нью-Ликс не живой, не требующий участия и помощи, но такой удобный и практичный, стал идеальным вариантом. Ему не понадобилось много времени, чтобы освоить все партии и связки прежнего участника, а его голос и образ подходили лучше, чем можно было представить. Фанаты же, зная, что такие модели не выпускаются без разрешения оригинала, приняли чудо техники с распростёртыми объятиями, считая его последним даром фан-сообществу от настоящего Ли Феликса. А спустя какое-то время и вовсе просто влюбились в андроида, удивляясь насколько органично и гармонично он вписался в коллектив.       Душу Лино грело другое знание. В день появления Нью-Ликса, Бан Чан приоткрыл для него завесу этой тайны. Лишь они двое из всех мемберов знали, что с Феликсом на самом деле. Лишь они двое понимали, что для всех будет лучше, если его место займет не кто-то другой, но его чуть идеализированная копия. Хенджину же, после долгих споров, они решили ничего не говорить, ведь это бы означало вероятную потерю ещё одного мембера на неопределенный срок. Неизвестность должна была держать Хвана на плаву до поры до времени, а существо с лицом Ликса рядом, как надеялись парни, подарить ощущение, что лучший друг не покинул их до конца. Но, увы, они просчитались, и все пошло не по плану…       Утешить Хенджина Нью-Ликс не смог. Поначалу это немного тревожило Хо. Ему казалось, что неспособность выполнить в полной мере свою задачу должна огорчать робота. Но, что бы не происходило между тем и Хенджином, в глазах Нью-Ликса всегда светилась ровное безмятежное спокойствие. Наверное это было правильным. Ведь вряд ли робот мог испытывать настоящие человеческие эмоции. А та программа-имитация, что ему их заменяла, видимо содержала лишь положительный спектр. В какой-то степени Хо даже завидовал такой ограниченности. Он бы тоже хотел, чтобы его негативных чувств просто никогда не существовало. Хотя человека это сделало бы ущербным, не приспособленным к жизни и жалким, наверное. Но Нью-Ликс от этого казался каким-то особенно невинным, неземным существом, не способным обидеться или обидеть. Нью-Ликс подкупал своей бескорыстной мягкой заботой.       Что же тогда обижало Хвана?       Очевидно — он сам. Он был слишком сломлен, чтобы трезво оценить ситуацию и увидеть, что Нью-Ликс просто очень удобная и удивительная технология, спасающая их от краха.

***

      — Поговори с ним, — в который раз повторил Чан, — Если он пропустит ещё хоть одну тренировку, я больше просто не смогу его прикрывать.       — Что ты от меня-то хочешь, –скептически выгнул бровь Лино, –Вообще-то в прошлый раз он выгнал меня из комнаты! Хорошо, хоть до драки не дошло.       — Не преувеличивай! Мы оба знаем, что наш Принц не стал бы никого бить, максимум – утопил бы тебя в слезах, –неловко пошутил Чан.       Хо закатил глаза и тяжело вздохнул.       — Это последний раз, слышишь? Если ничего не выйдет — я умываю руки, и пусть этот упрямый осел сидит в своем хлеву хоть до скончания веков!       — Я в тебе не сомневался, друг! –хлопнул в ответ мембера по плечу Чан и широко улыбнулся.       Ободряюще, как наверняка думалось ему. По-дурацки, как виделось Лино.       Дорога до комнаты Хенджина была наполнена размышлениями о предстоящем не лёгком разговоре. Но едва Хо успел постучать, как дверь приветливо распахнулась явив полностью собранного, бодрого и даже улыбающегося хозяина помещения.       — Привет! Ты решил зайти за мной? Мило, но не стоило! Вчера я не важно себя чувствовал, но сегодня уже полный порядок, так что можем смело идти на тренировку, — голос Хенджина звучал преувеличенно воодушевленно.       Улыбка парня выглядела немного напряжённой. Пальцы нервно то сплетались, то расплетались между собой, выдавая какие-то внутренние терзания. Но все же взгляд его, ясный и полный решимости, успокоил Ли.       –Привет, –с облегчением выдохнул он в ответ, –Да, конечно идём.       То, что Хван решил наконец вытащить свою голову из задницы и вести себя адекватно, а не продолжать топить коллектив своей несвоевременной депрессией, несомненно радовало, но и настораживало. Разве в реальной жизни страдания проходят так быстро, всего за одну ночь? По дороге к студии Хо украдкой поглядывал на друга. Но тот шел уверенно, ничем не выдавая вчерашнего состояния на грани нервного срыва. Ли потихоньку выдохнул, впуская в душу робкую надежду, что сегодня все пройдет хорошо.

***

      И все действительно было более чем отлично. День за днём Лино украдкой продолжал наблюдать за Джинни. А тот казалось полностью вошёл в колею новой жизни без лучшего друга рядом. Он сосредоточенно оттачивал связки в номерах, участвовал в фотосессиях и интервью, регулярно стриммил вечерами, шутил, улыбался, общался со всеми, почти как прежде. Перемены в друге радовали Хо. Кажется он поспешил списывать Хенджина со счетов.       Лишь одно оставалось неизменным. Хенджин сторонился Нью-Ликса.Тот, приняв правила новой игры, тоже старался держаться подальше. Это было немного глупо, по мнению Минхо, но все же лучше, чем ничего. Тем более на камеру и Хван, и робот вели себя друг с другом мило и очаровательно. Стоило же объективу отвернуть от них свое всевидящее око, как ребята тут же разбегались в стороны. Все это дико напоминало прошлые времена. Времена наоборот, когда стоило камере выключится, и радостные Хёнджин с Ликсом бежали обниматься и обмениваться шуточками. Сейчас же все было словно искажено в кривом зеркале.       Причуда. Но она была единственной, поэтому и Лино, и Бан Чан уверовали наконец в адекватность Хенджина и расслабились.       – Привет, Хо, –нарушил размышления парня тихий голос за спиной.        Лино улыбнулся про себя.Стоило вспомнить о Нью-Ликсе — и вот он тут как тут.       – Привет, — ответил парень роботу.       И обернулся в ожидании. Нью-Ликс никогда не заговаривал ни с кем просто так. Каждое его действие всегда имело какую-то цель. Это было странно и так не по-человечески, но это не могло не восхищать практичного по своей натуре Минхо.       – Я хотел с тобой поговорить о Хенджине, — не стал разочаровывать ожидание мембера андроид и сразу перешёл к волнующему его вопросу, –Скажи, тебе не кажется, что он ведёт себя странно?       Хо немного нахмурился в непонимании. Минуту назад он размышлял о том, как хорошо, что Джинни наконец справился со своими тараканами, а тут Нью-Ликс подходит с такими странными вопросами.       – Смотря что ты имеешь ввиду, –осторожно вступил он в этот странный диалог.       Безусловно, его фраза была лишь наводящей, робот сам хотел поделиться какими-то своими наблюдениями и опасениями. И Ли не стал разочаровывать его ожиданий. Хотя, конечно же, разочаровать робота и так невозможно!       – Что именно кажется тебе странным? – уточнил Хо, давая Нью-Ликсу свободу в развитии дальнейшего диалога.        Тот в ответ слегка кивнул, будто говоря, спасибо друг, я понял твое действие и благодарен за понимание. Порой в своей этой странной супер-открытой манере общения он казался Лино более человечным, чем иные люди.       – Хенджин все время очень напряжён, – перешел робот сразу к делу, — Я думаю, что он пребывает в постоянном стрессе и это не закончится ничем хорошим. Стоит поговорить с ним. Тебе или Бан Чану. Пожалуй, вас он воспринимает ближе всего в коллективе. Посмотри внимательно, как он нервно жестикулирует, когда пытается пошутить над кем-то или посмеяться над чей-то шуткой. Будто заставляет себя. В эти моменты у него на лбу сильно заметна бьющаяся жилка, что говорит о учащенном сердцебиении и сильном напряжении. А ещё во время репетиций он часто непроизвольно оглядывается на дверь и себе за спину, будто ждёт кого-то или ожидает внезапного нападения. Он никогда не бывает по-настоящему расслаблен. Я ни разу не видел, чтобы он ел или пил при свидетелях. Он заметно похудел, так что я считаю не безосновательными подозрения, что у него в принципе все плохо с питанием. Да и со сном скорее всего тоже, ведь он приходит всегда первым, а уходит последним, что, в целом, никогда прежде не входило в круг его привычек. Так же он более рассеян и не собран на тренировках, чем бывал прежде, до моего появления. Это лишь немногие признаки, но думаю с ним не все в порядке.       Робот замолчал и выжидающе заглянул в глаза оторопевшему Хо.       Тот пребывал в лёгком шоке. Когда Нью-Ликс вообще умудрился все это подметить? Они же практически не контактируют с Джинни! Вещи, подмеченные зорким взглядом умной машины заставили сомнения снова зародиться в голове Минхо. Он и близко не видел ничего такого в поведении друга, но он и не идеальное механическое супер-существо, чтобы считывать эмоциональные состояния на раз.       – Ого, — только и смог выдавить парень из себя.        Робот кивнул, будто удовлетворившись таким ответом.       – Рад, что ты меня понял, – мягко улыбнулся он, – Я пойду.       И развернувшись действительно просто ушел…       Вот же странная железяка!       А Минхо то что было теперь со всем этим делать?..

***

      Но разговор с Хенджином, как и все последующие, ничего не дал.        Парень вел себя как обычно. Шутил, улыбался, обсуждал танцы, показывал смешные тиктоки. Ничего такого Минхо в нем не замечал. А сам поднимать болезненных тем не решался. Да и к чему? Бывает и гениальные машины, вроде Нью-Ликса ошибаются. Он не знал Хвана так хорошо, как другие мемберы, он не провел с ним бок о бок несколько лет. Он просто неверно трактовал подаваемые сигналы. Разве если бы Джинни было плохо, он сам не обратился бы к друзьям за помощью? Хван ведь знал, что все за него горой и никто не осудит и не предаст.        Так ведь?

***

      Хёнджин внутри горел.       Но терпел.       Ведь знал, что каждый неверный шаг будет оценён и осуждён другими мемберами.       Не от кого было ждать поддержки, не на кого надеяться. Его жизнь превратилась в сплошной кошмар на яву. И везде! Буквально везде его преследовал металлический монстр!       Свою фобию Хёнджин осознал не сразу. А осознав растерялся, не в силах придумать, как же с этим всем быть. Проблема была в том, что он действительно боялся излишне интеллектуальных механизмов. Заподозрив эту глупую фобию, Хёнджин заказал для Кками робота-подружку. Пса, максимально похожего на настоящего, но все же искусственного. Хватило пары дней, чтобы понять, что это существо наводит на него не меньший ужас, чем монструозный Феликсов клон, и спешно избавиться от новой игрушки. Кками тоже не слишком оценил друга, что совсем не пах собакой. После скорой продажи «подружки» оба – человек и пес – вздохнули свободно.       Так выяснилась ещё одна проблема в довесок ко всем остальным. А остальных было множество. Он не мог нормально спать, мучимый кошмарами, в которых Феликс умирает, исчезает, проклинает его за предательство или вовсе никогда не существовал. Он не мог нормально есть, ведь от одного вида еды к горлу подступала тошнота. А те крохи пищи, что все же поступали в организм путем титанических усилий воли, едва ли могли поддерживать жизнь в теле парня на должном уровне. Поэтому он все время чувствовал себя уставшим и разбитым, существующим где-то на грани жизни. Но больше всего его мучил страх, что кто-то поймет и раскроет его тайны. Обнаружит в каком он ужасном состоянии. Он боялся, что не справится и тогда ребята просто кинутся его спасать, наплевав на свои карьеры и судьбу Stray Kids. Но группа была их общей мечтой. Хенджин не мог ее разрушить. Он мог лишь плыть по течению и надеяться, что завтра станет чуть полегче.       В его мире, разбитом на осколки, только одна вещь приносила хоть на время облегчение. Иглы, что он прятал в ванной.       Он научился наносить проколы так, чтобы их не образовывалось все больше и больше. На теле было несколько мест усеянных маленькими темными точками, как только одна зона заживала, он вновь переносил повреждения туда, вводя иглы ровно в те же проколы, и дожидаясь, пока заживут свежие ранки на другом месте. Он научился так же грамотно прятать свои раны. А ещё отказался от идеи иметь иглы всегда при себе. В критические моменты, когда окружающая действительность давила слишком сильно, Хёнджин представлял, как вечером будет проводить ежевечерний успокаивающий ритуал, и это позволяло немного расслабиться, дотянуть до нужной минуты уединения.       Увы, сегодня это не помогло...       Задыхающийся Хёнджин сидел в кресле напротив менеджера и мучительно пытался понять, что тот говорит. Но суть ускользала, не желая быть осознанной и воспринятой его воспалённым мозгом.       Рядом, в соседнем кресле сидело чудовище. Оно тревожно заглядывало в лицо Хенджина Ликсовыми глазами и вызывало ещё больший приступ паники.       Песня. Они хотели, чтобы Хёнджин с монстром выпустили совместную песню. И не просто песню, а ту, что Хенджин хотел записать вместе с Феликсом.       Это было слишком. Мир кружился перед глазами, воздух раскалялся, выжигая лёгкие изнутри. Хенджин хотел орать и кататься по полу в истерике, но вместо этого почувствовал, как зрение тускнеет, а сознание проваливается куда-то в темноту.

***

      Дальнейшие события похожи на бред.       Хёнджин чувствует как чьи-то мягкие теплые руки подхватывают его за талию, не давая упасть. Он поворачивает голову и видит Енбока. Сердце сжимается от нежности и боли. И в глазах друга он читает отражение своих чувств. Ликс помогает ему встать, говорит что-то людям напротив и ведёт прочь из серого мрачного кабинета, едва не высосавшего из Хенджина всю жизнь.       В мягких, но сильных руках друга тепло и спокойно. Хенджин доверчиво жмется к его плечу и покорно следует туда, куда Енбок его тянет. Они оказываются в комнате Хвана.              Друг что-то говорит, заглядывает в его глаза обеспокоенно и нежно, вытирает тёплыми пальцами дорожки слез с его щёк, затем снова приобнимает за плечи и ведёт в ванную комнату. Там, на самом видном месте, ярко и холодно сверкают иглы в приоткрытой черной коробке. На миг сознание Хенджина выныривает из туманной патоки. Он кидает быстрый взгляд на друга в страхе, что тот увидит его мерзкий секретик.       И оказывается прав.       Глаза Енбока смотрят на чёрную коробочку, затем безошибочно находят тонкое запястье друга, которое Хёнджин тут же прикрывает длинным рукавом толстовки, а потом сталкиваются с его взглядом. Хенджин видит в них лишь понимание и сочувствие. Ни капли осуждения. Он хочет оправдаться, объяснить Енбоку, что иначе не мог справиться со своей тоской по нему, но друг не произносит ни слова, лишь молча помогает привести себя в порядок и так же молча выводит из ванной обратно в комнату.       Когда за другом закрывается дверь Хенджин окончательно приходит в себя.       Он понимает КТО сейчас был в его комнате, КТО так терпеливо помогал и так сочувствующе заглядывал в глаза. Это понимание буквально выворачивает душу наизнанку.       Трясущийся от ярости на самого себя и чертова робота Хёнджин врывается в ванную, но вместе того, чтобы нанести очередной прокол, лишь глухо рыча сметает и проклятую черную коробку и ее содержимое в мусорное ведро. При мысли, что мерзкий клон видел его главную слабость хочется разорвать на части собственную грудную клетку, вытащить проклятое, неистово колотящееся сердце и смыть в унитаз вместе со всей этой непрекращающиеся болью.       Единственное средство успокоения таится на дне мусорного ведра, и Хенджину не остаётся ничего кроме как вернуться в комнату, повалиться на кровать и рыдать в подушку, пока силы не покинут его и сознание не отключится…

***

      Хёнджин сидит за столом, в руках его планшет, карандаш выводит плавно и легко знакомые очертания родного лица.       Тонкие теплые руки обвивают его шею, а чужой подбородок едва ощутимо, невесомо опускается на плечо.       — Рисуешь меня, Джинни? — мягко шепчет родной голос.       В нем слышится улыбка.        Хенджин улыбается в ответ, представляя, как эта улыбка тепло освещает черты лица его друга. Он кладет на стол карандаш и оборачивается.       Парень за спиной действительно улыбается, но улыбка его холодна и не отражается в льдисто-голубых глазах.       Сердце Хенджина пропускает удар, предчувствуя неизбежное.       — Мы с тобой оба знаем, что так дальше продолжаться не может, — говорит незнакомец голосом друга, в руках его черная коробочка, — Должен остаться кто-то один. Или я, или ты.       Ловкие пальцы, унизанные кольцами, приоткрывают крышку.       На бархатном дне коробочки Хёнджин видит тонкое и узкое лезвие миниатюрного кинжала.       А в следующую секунду чужая рука выхватывает его и вонзает в грудь Хвана по самую рукоять.