Петля

Когда они спускаются в библиотеку Белладонны, Энид сразу же замечает, какими довольными выглядит Йоко, Дивина и Вещь. Переведя взгляд с подруг на Петрополуса, она тяжело вздыхает. Ну, конечно. — Вам не кажется, что это.. Ну, слишком? — она обходит стул, за которым сидел привязанный Горгона. Парень обнадеживающим взглядом уставился на Энид, но она уже ему не поможет, когда Уэнсдей оказывается перед ним. Йоко с Дивиной только пожимают плечами и делают вид, будто не помогали Вещи посильнее затягивать узлы. Они расходятся в стороны, давая девушке пространство на допрос. Воздух в библиотеке, как всегда, был полон пыли и плесени, и, если остальные не находили это чем-то плохим, тогда Энид была полностью другого мнения. Все эти тухлости заставляли её голову болеть, а когти без контролируемо вытягивались. Уэнсдей, перед тем, как заняться Аяксом проследила за поведением светловолосой и нахмурилась. — Тебе плохо? — Йоко, что до этого просматривала книги на полке, недоумённо повернулась. — Эни? — спросила вампирша, — Тебе так не нравится, что мы его связали? — её голос был полон удивления: как она могла беспокоится об этом, когда Аякс так ужасно поступал. Брюнетка качает головой и подходит ближе, полностью игнорируя бледного Аякса. — Может вы меня просто развяжите? — с надеждой спрашивает Горгона. Не оборачиваясь на него, Аддамс отвечает: — Тяжело будет пытать того, кто не связан. Устраивайся поудобнее. — она закатывает глаза, что видит только Энид, и наклоняет голову, всматриваясь в лицо Синклер. — Тебе мешает запах? Надо было выбрать другое место? Энид удивлённо округляет глаза, а её брови хмурятся. Она практически чувствует, как её сердце делает кульбит и падает в желудок, только от того, насколько Уэнсдей внимательная к ней. У неё всегда складывалось ощущение, будто медиум читала её, как открытую книгу. — Я-я, нет, всё в порядке, я просто не привыкла. Брюнетка кивает. Она оглядывается на Аякса, который почти смешался с интерьером, выглядя так, будто находится на грани жизни, и смерти. О, как же она обожала этот взгляд. Главное правило Аддамсов: не позволять жалким идиотам навредить ей, а самое главное — её возлюбленным или семье. Сегодня, Петрополус выбил страйк, и получит премиум пакет пыток, если умолчит даже самую незначительную деталь. — Подожди. — прерывает её Дивина. — Ты же не будешь пытать его, как хотела сделать это с Ксавьером? В этот раз, Галпин точно посадит тебя. Йоко, после слов своей девушки, задумывается на секунду, но потом пожимает плечами. — С другой стороны, она Аддамс, как минимум три родственника могут отсиживать свой срок в тюрьме, у них это будто ачивка. "Топ десять вещей, которые должен сделать Аддамс до конца своих дней". — вампирша хихикнула, но не услышав возражений, ахунла. — Ты серьезно? — Вообще-то их пять, но это всё дальние родственники. Хотя, мой дядя Фестер, теоретически, является заключённым. — она пожимает плечами, — Но, только теоретически. Дивина делает шаг назад и поднимает руки вверх в знак поражения, а Йоко только ухмыляется, переводя взгляд на блондинку, и, будь она проклята, если Энид не смотрит на устрашающую девушку глазами сердечками в этот момент. Между ними повисает тишина. Пока Вещь бегает из угла в угол, Энид сверяется со временем. До комендантского часа ещё часа четыре, а сама она не думала, что всё затянется надолго. Аякс хоть и был достаточно смелым, чтобы пихнуть их сюда, но она глубоко сомневается, что парень останется таким, как только Уэнсдей решит воспользоваться своими методами. В это время, Аддамс проходит ближе к стеллажам с книгами, возле которых лежит чёрная сумка. Она благодарно кивает Вещи, который показывает палец вверх, а потом что-то очень похожее на перерезание горла, что заставляет её ухмыльнуться. Но эйфория от происходящего сходит на нет, когда взгляд падает на Энид, которая нервно перебирала пальцами. Всё было бы по-другому, если бы её тут не было? Если бы Уэнсдей смогла убежать ещё в самом начале, не натыкаясь на Уимс, не беспокоясь о участи жалкой школы и её таких же жалких учеников? Горгоны, Вампиры, Безликие, Сирены, Оборотни и прочие изгои, которые с самого начала обращались с ней, как с низшим классом, будто она не стоила и крупицы их внимания, но при этом, каждый уголок был наполнен сплетнями. Каждый, кто считал, что она безумная психопатка (не то, чтобы она не была польщена), потом благодарил её и других ребят за спасение, когда на деле.. Вся проблема изначально была в ней, Гуди предупреждала. И Уэнсдей прекрасно знала, что предок была права. Она несёт за собой череду бед и только вопрос времени, когда всё это дойдёт до людей, которые действительно заботились о ней. Сначала Юджин, потом Вещь, чуть позже Энид, а теперь это... А теперь, всё повторялось. — Что ж, как думаешь, мне стоит воспользоваться молотком, или сдержать ещё одно обещание, и примкнуть к гвоздодёру? — Энид усмехается, но ловя на себе взгляд лучшей подруги, она читает по губам: "Ты влюблённая идиотка"; не то, чтобы ей за это было стыдно. Аякс сжимается на стуле и пытается выбраться, но нет ничего лучше узлов, которые сделал Вещь. — Я-я-я всё расскажу! — его голос звучит так истерично и пискляво, что Дивина не выдерживает и даже закрывает уши, как и Энид, а вот Йоко почти с похожим удовольствием, как у Уэнсдей, смотрит на Горгону. — Мне пришёл конверт! Белый, там не был указан отправитель, а я подумал, что это может быть кто-то из парней. Там говорилось, что если я помогу Ксавьеру, тогда я смогу вернуть Энид! — он переводит взгляд на блондинку, — Я сделал это, чтобы быть с тобой! Это тоже было его главной ошибкой. Потому что, в этот же момент, в чёрных глазах Уэнсдей вспыхивает что-то жгучее, что-то больше, чем обжигающее, скорее испепеляющее. — Что? — угрожающе спрашивает Аддамс. Она делает ещё шаг вперёд. Аякс понимает, что у него не так уж и много путей отхода, поэтому пытается отскочить. Его стул двигается за ним, но после череды движений, просто валится назад, и с грохотом он падает на пол. Петрополус стонет от боли. — Я не мог смириться с тем, что это она меня бросила! Как, если Энид была полностью без ума от меня, но после Крэкстоуна мгновенно изменилась! Энид, что до этого молчала, протестует: — Эй! С чего ты решил, что дело в этом? Аякс фыркает. — О, умоляю, ты не думая побежала в этот стремный лес, чтобы спасти Уэнсдей, а когда я пошёл искать тебя и помог, что получил взамен? "Спасибо, что дал мне пальто"? "Прости, но я думаю, что между нами никогда не было тех чувств, которые я... — Замолчи! — крикнула она. Все замерли на пару секунд. Энид редко когда кричала, а ещё реже, делала это в сторону кого-то. Да, она эмоциональная и немного энергичная, но последний раз, когда Синклер могла себе позволить на кого-то кричать — их ссоры с Уэнсдей. — С чего вдруг? Она оставила тебя один на один с Хайдом, а ты?.. Девушка уверенно шагает к опрокинутому на полу Аяксу, и поднимает его за грудки, практически одним рывком. — А что сделал ты? Прекрати делать вид, будто Уэнсдей является причиной нашего расставания, — она осторожно опускает его обратно на пол, позволяя Уэнсдей ступить вперёд и загородить её. — Кто виноват по всём, так это я. — последнее, что говорит Энид и развернувшись, кивает Йоко с Дивиной, покидая библиотеку. Когда Уэнсдей смотрит на девушек, они только пожимают плечами. Она тяжело вздыхает, придётся перенести всё. — Что ж, предполагаю, что сегодня мы не узнаем правды, посидишь здесь, завтра всё равно всё вернется на места. — брюнетка забирает свою чёрную сумку, помогает Вещи забраться в рюкзак, и на пару с девушками, они выходят из библиотеки. На крики Аякса никто не отреагировал. *** Уэнсдей находит её на балконе. Голова опущена, а плечи дрожат. Девушка закусывает внутреннюю сторону щеки от всепоглощающего желания обнять волчицу. Она надеялась, что, как только приедет после каникул, Энид будет рядом и её тоска по прикосновениям пройдёт. К сожалению, она была не права. — Энид. — спокойно её зовёт готка, но Энид никак не реагирует, только ещё больше разворачивается лицом в сторону тёмного леса. — Энид, в чём дело? Блондинка чувствует, как Уэнсдей подходит ближе, как их плечи соприкасаются и, как её дыхание выравнивается, стоит её только прислушаться к спокойному дыханию соседки. Как бы всё изменилось, если бы она была честна с Аддамс? Попросила бы Уэнсдей о другом соседе? Возненавидела или приняла, высмеяла или поняла бы? Столько вопросов и, казалось, очевидные ответы крутились в её голове. Да, Уэнсдей стала мягче, научилась проявлять свою привязанность, по-странному и с угрозами, но она менялась. Чтобы произошло, узнай медиум о чувствах, которые испытывает к ней Энид? Она бы снова выстроила ни одну, а тысячи стен между ними. Возможно, Энид была эгоисткой, а возможно, она просто была слишком влюблена. — Я не... — Нет. — прерывает её Аддамс, — Я знаю, что тебя что-то беспокоит, — она дублирует ранее сказанные ею слова, — Но я так же знаю, что не позволю тебе проходить через всё одной, особенно, — тут она переводит дыхание. — Когда причиной этому, снова я. Энид застывает, когда сначала понимает Уэнсдей не так. Она имела ввиду не влюблённость Энид к ней, а то, что Уэнсдей снова стала причиной, по которой, она, якобы страдает. Что ж, в каком-то смысле брюнетка была права, но не до конца. Синклер поворачивает полностью к ней и смотрит в упор. — Это никогда не было твоей виной, ты не в ответе за то, сколько плохих людей вокруг. — она, на свой страх и риск, кладёт руку на плечо Уэнсдей, обращая внимание на себя. — Мне не плохо, когда ты рядом. Всё полностью наоборот, помнишь, что я говорила? Мы ладим, не должны, но ладим, и ты действительно очень дорогой мне человек. Но... — она затихает в конце. — Меня очень расстраивает, когда я не могу понять, что у тебя в голове. Поговори со мной. Уэнсдей дёргает бровью. — Не переводи тему, Синклер. — Я не перевожу, а откладываю на потом. — она немного сжимает плечо Уэнсдей, но та не подаёт виду, наслаждаясь редким моментом, когда они могут позволить себе не притворяться теми, кем на самом деле не являются. — Что ты думаешь? Это не мог быть Аякс, он бы не додумался. Брюнетка ухмыляется. — Было бы слишком странно, придумай он всё сам, но дело заключается в том, что это начали Йоко и Дивина, значит кто-то узнал заранее обо всём, кто-то кто видел или Йоко, или Дивину, или их двоих с книгой в руках. Но при чём тут Ксавьер? — Может, ему было бы легче, если бы все подумали на Аякса. Знаешь, все эти его преследования тебя весь прошлый семестр, это немного ненормально. — хмурится Энид. — Когда я собирала сплетни, прямо перед отъездом, я.. — Не сомневалась в тебе ни секунды, Синклер. — Ты и не можешь, я должна быть в курсе событий, чтобы потом помогать моей соседке в расследованиях, чтобы она больше не подвергала себя опасности. — Уэнсдей была готова поклясться, что в этот самый момент была готова плюнуть на всё, и признаться глупой блондинке в чувствах, потому что она того стоила. — Вот именно поэтому, я услышала от одного безликого, что Ксавьер отпрашивался с дополнительных занятий, если у тебя была встреча с Тайлером, слышала, что даже когда мы были вдвоём, он старался держаться по близости. Уэнсдей нахмурилась. Это было логичным предположением, если вспоминать, каким настойчивым был художник с её первого дня в Неверморе, и, даже сейчас. Но она не могла рисковать ещё больше. Если Аякс знал и был замешан в этом больше, чем он им рассказал — он с большой вероятностью пойдёт к главному виновнику, к тому, кто посмел связаться с Аддамс. Уэнсдей всё ещё надеялась, что они смогут выбраться из этого без её признания, но, чем глубже они копали, тем хуже были её прогнозы по этому поводу. Мать была права, она не сможет обмануть Судьбу или чёрную магию, зато, она может расплатиться с теми, кто обрёк её на такое. Всё, что сейчас происходило, имело смысл, если Торп был во всём замешан. — Что ж, тогда у меня есть представление, как мы узнаем правду. — Уэнсдей расправляет плечи, из-за чего Энид воспринимает это как знак, чтобы убрать свою руку. Хотя, это было не так и Уэнсдей уже слишком привыкла к косаниям блондинки, она не подала виду. — Пожалуйста, скажи, что это что-то безопасное и мне больше не придётся бежать за тобой в тёмный лес. — Энид поправляет себя: — Не то, чтобы я бы не повторила это, если это будет значить, что ты будешь в безопасности, но иногда можно обойтись и без этого. Уэнсдей на это только хмыкает. — Нет. Это намного лучше. — медиум не знает, как себя оправдать, когда её рука тянется к другой, с разноцветным маникюром. Видимо, она слишком привыкла к тому, что ей хочется касаться Энид. Может, она слишком поглощена тем, насколько другая девушка заботится о ней, и, теперь, после всего, что произошло в прошлом семестре, Уэнсдей хотела, чтобы Энид знала — ей никогда не было всё равно. И даже, если заклинание родителей настигло её в самый неожиданный момент, даже если оборотень захочет забыть о ней, захочет уйти или, что ещё похуже, тогда она примет эту судьбу. Но только не сейчас. Она примет все последствия своих решений, когда они узнают, кто во всём виноват и тогда, она сделает этот шаг в пропасть с самой крошечной (Уэнсдей ненавидит себя в принципе за наличие данного чувства) надеждой, что Энид будет стоять внизу, чтобы поймать её. Поэтому, она сжимает тёплую руку в своей ловя удивлённый, но искрящийся взгляд блондинки. — Этот приём дядя Фестер называет «Дай собаке кость». *** Ксавьер встречает их на привычном месте после того, как Уэнсдей и Энид утопили Йоко с Дивиной в глыбе снега. Теперь, Энид думает, что в этом есть свои плюсы. Как минимум, она может наблюдать за тем, как прекрасно блестят глаза Уэнсдей, когда она попадает в девушек снегом, когда, даже отрицая радость от «глупой и бесполезной детской игрой», она наслаждается этим так же, как и сама волчица. С разговора на балконе что-то поменялось, Синклер знала точно. Дело не в том, как поменялись некоторые события в петле, а как поменялась сама Уэнсдей. До этого она неоднократно нарушала свои личные границы, шла на уступки и, о... Боже, сама начинала говорить о чувствах, пускай пока не о своих. И Энид видела и чувствовала, как самая высокая и ледяная стена между ними стала таять и трескаться. К сожалению, Ксавьер помешал их молчаливой идиллии после победы. —Уэнсдей! У меня для тебя подарок. — он протягивает ей коробку, улыбаясь почти напряжённо, когда его взгляд цепляется за Энид. Но ничего не меняется. Аддамс делает шаг назад ровняясь полностью с блондинкой, разграничивая своё пространство и качает головой. — Прекрати, Ксавьер, я не хочу принимать твой подарок. Парень прекращает улыбаться. — Почему так? — Потому что это никогда не был, и не будешь ты. Смирись, я не хочу принимать твои чувства или, твои подарки, потрать это время на кого-то другого. Йоко с Дивиной тихо отходят на задний план, пока и вовсе не покидают двор. Это было началом. Ксавьер опускает свою коробку и делает шаг вперёд, но тогда путь ему перегораживает Энид. Она вытягивает когти, которые рвут её любимую пару перчаток, и рычит, намного угрожающе, чем во все прошлые разы. Но художник отступает и он фыркает, когда девушки разворачиваются и уходят. *** Комната была полностью укутана мраком, но Энид снова не спалось. Она может поклясться, что, когда за окном бродил страшный монстр, а у неё не было даже возможности превратиться, её ночи были спокойнее. Когда она переворачивает на кровати ещё раз, скидывая своё одеяло и тяжело вздыхая, Уэнсдей к неё обращается: — Ну что? — Почему ты не схватила Ксавьера во дворе? Я думала это наш план, мы всё раскроем. — её голос граничил между усталостью и недоумением. Уэнсдей переворачивается на бок и вглядывается в темноту, примерно туда, где должна была находиться светловолосая. — Главная деталь в «Дать собаке кость» это то, что мы даём Аяксу рассказать Ксавьеру о том, что мы вышли на их путь. — И что тогда? — шепчет Энид. — И тогда, он сам приведёт нас к тому, кто во всём замешан, или, сам попадёт к нам в руки. Энид ахает. — Это что-то похожее на то, что я сделала с Аяксом. — Именно, il mio incubo peggiore. — Что?