Петля

Когда её глаза открываются, на потолке нет ни следа от плаката, зато раздражение, которое поднимается в груди говорит о том, что этот день может выйти намного тяжелее, чем даже те, что были до этого. — Что случилось? — Вещь отстукивает пальцами уже порядком надоевшую фразу, но Уэнсдей просто качает головой и откидывает одеяло в сторону, она встаёт с кровати, пытаясь не разбудить Энид. Подходя ближе к окну, поделённому на двое, она всматривается куда-то вдаль и стоит там с пять минут, наблюдая за пустующей улицей. Она не замечает, когда Энид просыпается и подходит к ней. Они стоят плечом к плечу несколько долгих минут, погружённые в тишину. Между ними будто ведётся безмолвная борьба, когда очевидный вопрос, который крутится у волчицы в голове уже долгое время слетает с её губ. — Кто же это? — Энид продолжает смотреть вдаль в надежде найти все ответы на свои вопросы, но лес будто специально укутывает правду в темноте, заставляя всё вглядываться и надеяться. — Ты сказала, что не знаешь, влюбилась ли в кого-то, но... Я слышала то, как ты это сказала и я знаю, что ответ на мой вопрос уже есть. Медиум ничего не отвечает, она дёргает слегка плечами, когда чувствует, как холод пробирается под её кости. Конечно, Энид по какой-то неизвестной причине научилась читать между строк и это было лишь дело времени, когда Синклер бы догадалась, что она ей врала. Конечно, я знаю кто это, ты тоже её знаешь. Это девушка, которая перевернула все мои планы на жизнь вверх дном, я ненавижу её слезы, ненавижу ссориться с ней, ненавижу каждого, кто может положить на неё глаз и я ненавижу то, что она — это ты, Энид. Эта слащавая, по мнению Уэнсдей, речь в голове делает только хуже и тогда с её губ срывается тяжёлый вздох, подтверждая догадки Энид. О, Уэнсдей прекрасно знала. В конце концов, она так и не отвечает на заданный вопрос, вместо этого брюнетка переводит взгляд с окна на Энид. Она видит, как грусть окутывает её глаза, даже не заглядывая в них, видит и чёрные круги под глазами, подтверждающие, насколько ей было тяжело в последнее время. Но, как бы ни хотелось, Уэнсдей знает, что правда всплывёт и она знает, что это будет ужасно. Тяжело понимать, что всё, во что она так свято верила всю свою жизнь рухнуло в один момент. То же самое касается и Энид, девушка свято верит, что они чуть ли не лучшие подруги, но что же она почувствует, когда поймёт, что всё это было лишь призмой для настоящих чувств Уэнсдей? Это будет фиаско. — Я... — слова не вяжутся ни в её голове, ни у неё на языке. Энид смотрит на неё в ответ. Рука с разноцветным маникюром поправляет воротник её ночной рубашки, легко, даже не задумываясь. Уэнсдей близка к провалу, когда видит, насколько нежны голубые глаза напротив в этот момент. — Энид, всё намного тяжелее, чем тебе может сперва показаться. Энид удивлённо наклоняет голову. — Что ты имеешь в виду? — Мне это не нужно, — через силу, она натягивает привычную маску безразличия, оставляя лишь маленькую, жалкую, подсказку где-то на глубине чёрных глаз, но Энид не может её найти, потому что Уэнсдей отворачивается и выпрямляется, пытаясь хотя бы физически отгородится. Она отклоняется в сторону, увеличивая между ними расстояние. — Гуди говорила, что мне предопределено быть одной, и я больше, чем уверена это неисправимо. Поэтому позволь мне просто найти того, кому я отрежу все пальцы и скормлю их своим домашним пираньям, и всё вернётся на круги своя. — слова неприятно отдают горечью. Энид тяжело вздыхает. Она прекрасно знает, что делает девушка пониже. Она видит, как расстояние между ними расширяется не в тех жалких сантиметрах, которые оставила Уэнсдей, а в целых километрах. Энид чувствует себя так, будто сейчас они находятся на разных берегах, где между ними один, если не два, океана. Их неловкую заминку прерывает Йоко, она без стука врывается в комнату, немного заспанная и потрёпанная. — У нас тут вообще беда! — вампирша останавливается в дверях. Она ожидала увидеть ещё спящих в своих кроватях девушек, а не расстроенную Энид и привычную, но непривычно холодную Уэнсдей. — Что? *** — То есть, книга не то, чтобы не вернулась обратно, она и вовсе исчезла? — удивлённо спрашивает Энид. — Как это? Йоко качает головой, боясь посмотреть в сторону Уэнсдей. — Я не знаю, но я поставила самый ранний из всех возможных будильников и уже в половину пятого была в библиотеке Белладонны, но так и не нашла её. — она смотрит вниз. — Я посмотрела и в других местах, но там тоже ничего, а Дивина ещё спит, так что... — О, серьёзно. — раздосадовано вздыхает Энид. Она падает обратно на кровать и тихо стонет от разочарования. Ей так хотелось верить, что они обойдут это заклинание, лишь бы Уэнсдей не пришлось признаваться своей судьбе. Теперь, видя, как медиум реагирует на всё, это означает, что у них не остаётся много путей отхода, в голову приходят всё новые и новые догадки о том, чье же имя в голове её лучшей подруги. — И что нам теперь делать? Несколько минут они все молчат, а потом будильник Аддамс срабатывает разбивая тишину. — Предполагаю, нам стоит собираться в школу. — Но... — Я прекрасно понимаю, Йоко, что нам это не поможет. — раздражение скользит в ей голосе, — Но нам нужно увидеть, кто ещё знает, что происходит и мне нужно... Поговорить с Ксавьером. — после того, как Уэнсдей договаривает, сердце Энид падает вниз. Она чувствует, как тошнота вперемешку с обидой подступают к горлу, а слепое чувство ревности поражает настолько, что когти её вытягиваются с шокирующей скоростью, разрывая любимое розовое одеяло на несколько частей. Энид ловит насмешливый взгляд Йоко и рычит, заставляя подругу на мгновение стереть ухмылку, но лишь, чтобы она превратилась во что-то хуже. Уэнсдей дёргает бровью, но ничего не говорит, предпочитая проигнорировать данный момент между девушками и направляется в ванну, чтобы подготовиться к предстоящему дню. Когда двери закрываются, вампирша разворачивается на стуле полностью к блондинке, и если за чёрными линзами очков этого не видно, тогда Энид всё равно знает, что та хитро сощурила глаза. — Ревнуешь? — дразняще спрашивает. — Йоко... — Энид тяжело вздыхает. — Я уверенна, она знает, кто это. Йоко удивлённо отклоняется назад. — Что значит она знает, кто? Что? Кто что? Синклер фыркает. — Я серьезно. Она знает, кому она должна сказать о своих чувствах. — её глаза опускаются, пока она перебирает в руках остатки своего одеяла, чуть позже, она обязательно погрустит по этому поводу. — Тебе? — Не смешно. — А я и не смеюсь. *** В этот раз что-то поменялось. Она не знает точно, что, но какая-то деталь поменялась и это не то, что Йоко и Дивина теперь идут рядом с ними по коридору пытаясь разбавить атмосферу разговорами. Энид оглядывается вокруг, но пытается сделать это менее очевидным, хотя Уэнсдей всё равно замечает, какой настороженной она стала. Хотя списала её поведение на другое. — Ты кого-то подозреваешь? — заинтересовано спросила девушка, она всё ещё сканирует окружение вокруг, но даже Аякс, который готовиться к ним подойти всё тот же. Замечая на себе взгляд, брюнетка объясняет: — Ты стала более дёрганой и подозрительной, если ты никого не подозреваешь, тебе лучше прекратить себя так вести. Мне не нужно, чтобы мой доброжелатель захотел избавиться от тебя и твоего любопытства... Снова. — несмотря на то, как холодно звучал её голос, Энид знала и слышала подтекст спрятанный в словах Уэнсдей, она переживала и винила себя в том, что произошло в прошлом семестре до сих пор, хотя им так и не удалось поговорить об этом, как следует. — Привет, Энид! Как дела? — парень улыбается, поправляя свою шапку. Аддамс сразу же оглядывает парня подозрительным взглядом. Это другое, он другой. В прошлом Аякс мялся и чувствовал себя неуверенно рядом с Энид, хотя сейчас, в петле, он ведёт себя по-другому. Энид тоже замечает это и оборачивается сначала на брюнетку, а потом на своих лучших подруг, но в отличии от них с Уэнсдей, Йоко и Дивина не знают того, как обычно между ними проходил разговор в коридоре. Они видели лишь его часть и Йоко готова съесть чеснок, чтобы увидеть снова, как Уэнсдей заставляет Аякса упасть на колени и стонать от боли. Вампирша хмыкает, когда воспоминания всплывают в её голове. Возможно, общение с Аддамс действительно влияет на них всех. Но, Аякс ей никогда не нравился, если уж быть честной. Он всегда был слишком легкомысленным и беспечным по отношению к её подруге. Она также помнит то, как он вёл себя на Вороньем балу. — Уэнс? — неуверенно спрашивает Энид, на что медиум только качает головой. — Привет? — здоровается Энид. — Аякс. — коротко кивает Уэнсдей, но Горгона так же её игнорирует, не отводя глаз с Энид, которая выглядела больше напуганной и удивлённой, чем раздражённой или неловкой, как в прошлые разы. Пока между ними повисает молчание, бледная рука незаметно для всех ложится на яркий свитер, где-то между лопаток. Уэнсдей пытается показать, что всё под контролем и Энид не стоит переживать, пока все её друзья рядом. Блондинка действительно расслабляется под успокаивающим жестом Аддамс, она даже немного льнёт назад, пользуясь моментом. От этого сердце Уэнсдей заходится в приятном и неизвестном ранее ритме, когда Энид так явно реагирует на контакт с ней и лишь одна мысль о том, что она становится похожа на Гомеса пугает её, но не настолько, чтобы убрать руку, а лишь ужаснуться грядущему хаосу, когда яркая девушка отвергнет всё то, что она обнаружила в себе за последние дни. Всё ещё был странным тот факт, что брюнетка осознала всю силу своих собственных чувств к Энид за несколько дней и это оказалось легче, чем она себе представляла. Но именно тогда Уэнсдей задумывалась: была ли она специально так слепа к тому, что заставляла её чувствовать Энид? Все взгляды, уступки, как она терпела всё яркое и громкое, если это означало, что Синклер будет рядом? — Я лишь хотел узнать, сможем ли мы перенести свидание на... — в момент Петрополус замолкает и его лицо бледнеет, когда осознание сказанных им слов его достигает. Опять же, он был слишком легкомысленным. Именно этого Уэнсдей и ждала. Она знала, что если позволит изменениям случиться, кто-то точно оступится, когда получит своё. Хотя Аякса она заподозрила ещё в тот раз, во дворе, когда он пытался оттащить от них Ксавьера. Горгона слишком настаивал на том, чтобы образумить Ксавьера, что никогда не было в его характере или обычных умственных способностях, он мог так поступать только лишь потому... Что тогда и его план стоял на грани разрушения. Йоко с Дивиной хмурятся, когда замечают заминку в развернувшейся сцене. Аякс делает шаг назад. — Я знала. — холодно заявляет Уэнсдей. — Ты не мог быть более очевидным, глупый Горгона. — секунда требуется Уэнсдей, чтобы в один шаг добраться до побледневшего и на вид полумёртвого Аякса и полторы для Энид, чтобы понять, что она мало чем спасёт всю ситуацию. Брюнетка оказывается за спиной парня, хватая его за шапку и не жалея силы сжимает змей так, что Аякс не сопротивляясь падает на землю, утыкаясь лицом в пол. Сначала он кричит от неожиданности и когда боль достигает его, он стонет так протяжно, что Уэнсдей не может сдержать злорадной ухмылки. О, она так мечтала об этом дне. Когда она покажет ему всё на что способен гнев настоящего Аддамса, но ещё хуже, на что способен гнев влюблённого Аддамса. Пальцы её сжимаются мёртвой хваткой, и свободной рукой она захватывает его левую руку в захвате за спиной, и Аякс кричит ещё сильнее, пытаясь двинуться и вырваться, но застревает в ещё более болевом захвате и теперь каждый вздох провоцирует новую волну боли. За их спинами ахают студенты, а Йоко сначала вскрикивает от неожиданности, а потом хихикает. Но только ровно до того момента, пока Дивина не даёт ей подзатыльник и они подходят ближе, чтобы помочь. — Уэнсдей! — вскрикивает Энид. Она делает шаг вперёд, но чёрные глаза пригвоздили её к тому месту, где она стояла, явно угрожая, даже не подходить близко. Теперь, когда выяснилось, что Петрополус в этом замешан, она помнит о своём обещании и немного жалеет, что недооценила парня. Она ведь думала, что он слишком глуп для таких масштабов. Уэнсдей нажимает ещё глубже на чувствительную точку. — Скажи всё сейчас, или я сделаю это и с правой рукой. А помнишь моё обещание, про змей? Я его исполню. — девушка тяжело вздыхает, чувствуя, как раздражение и злость течёт по её венам. Как, кто-то посмел подумать, что может связаться с ней? Как кто-то посмел подумать, что она позволит сделать Энид плохо? — Взгляд, вздох, шаг или слово в нашу сторону, — Аддамс повторяет всё то, что уже когда-то говорила Аяксу и когда он слышит знакомые отголоски, его глаза расширяются в страхе. Она начинает плакать. — Нет! Стой! Не делай этого! — Уэнсдей. — просит блондинка. Она продолжает: — И я вскрою каждую несчастную змею на твоей тупоголовой тушке, а язык скормлю твоим родителям, обжарив его до полуготовности. Ты готов, жалкое подобие на парня? Сможешь выбрать, хочешь ли сначала лишиться языка, или змей, а может быть всё вместе? — Вещь выбирается из рюкзака, оказываясь на её плече. — У меня есть рука помощи, я смогу осуществить всё, что захочу. — когда Аякс оглядывается, он видит, как Вещь в подтверждающем жесте показывает ему средний палец. — Умоляю! Это был не я! Я всё расскажу, но не делай этого, я же и в полицию заявить... — он не договаривает, когда она дёргает руку и та с хрустом тянется за её движениями. Горгона глотает воздух, когда боль его обездвиживает. — Попробуй снова и я подумаю над тем, чтобы остался всего лишь вывих, а не перелом. — её голос был пропитан ядом и Йоко бы с удовольствием понаблюдала за всем этим ещё, но когда вдалеке она завидела Уимс, ей пришлось предупредить Энид. Самой подходить прямо сейчас к Аддамс ей точно не хотелось. Она толкает девушку в плечо и взглядом указывает на белую фигуру. Энид кивает и сразу же подходит ближе, хватая Уэнсдей за плечи и немного оттягивая назад, но девушка практически не двигается. Уэнсдей только оборачивается, чтобы поймать взгляд волчицы и Энид видит, как несмотря на всю жестокость, что-то ещё мелькает в её взгляде. Тогда Энид повторно тянет её назад и Уэнсдей в конце концов поддаётся. — Уимс. — только и говорит она. Аякс лежит в слезах на полу с вывихнутым плечом, волосы Уэнсдей растрепались, а глаза горят гневом, когда Лариса вздыхает и приказывает им пройти в её кабинет холодным тоном. *** Биология проходит у каждого по разному. Йоко с Дивиной разделывают несчастную лягушку, пока Аякс остаётся в лазарете, а Энид с Уэнсдей отсиживаются в кабинете директрисы. — Что ж, — женщина что-то чёркает в журнале ручкой и из-под лба смотрит на девушек поочередности. — Я жду объяснений, Энид. — просит Уимс. Девушки удивлённо переглядываются, но Лариса не обращая на них внимания перечёркивает что-то, тяжело вздыхая и бурчит себе под нос что-то о непрофессионализме. — Что? — спрашивает Энид. Женщина поднимает на неё глаза. — Я знаю, что у мисс Аддамс уже есть, что мне сказать, так что мне нужно сначала услышать человека, который с большей вероятностью скажет мне правду. В другое время, Энид сочла бы это за комплимент. Если она расскажет всё Уимс, тогда Йоко и Дивина будут наказаны, даже исключены, как только петля прервётся. Она также понимает, что это будет значить, что Уэнсдей будет следующей, а ей не хотелось терять своих подруг и девушку в которую она влюблена. Она все каникулы писала ей больше, чем кому-либо, при том, что в ответ ей ничего не проходило. Она помнит, как с замиранием сердца ждала, когда Уэнсдей появится на пороге Невермора. Она также помнит с каким удовольствием общалась с родителями девушки, как она была счастлива увидеть Вещь, который был также рад ей. Когда почти вся семья Аддамс относится к тебе с таким трепетом, надежды сами собой становятся больше. А как же она была рада обнять Уэнсдей снова! А теперь... Это прекратилось и Энид задаётся вопросом, как бы всё шло дальше, если бы Йоко не решила запихнуть их в такое положение? В любом случае, если она расскажет правду, это никак не повлияет на происходящее, потому что даже Мортиша не смогла им помочь, так что маловероятно, что Уимс сделает что-то действительно дельное. Их единственный выход — поговорить с Аяксом. — Аякс приставал ко мне и Уэнсдей помогла. — спокойно заявляет девушка ловя на себе сразу два удивлённых взгляда. — Он доставал меня со дня нашего расставания и Уэнсдей попросила его остановиться, но тогда он попытался начать драку. Уэнсдей пыталась защитить себя, единственный, кто виноват — Аякс. Лариса откинулась назад на кресло. — Понятно... — она с подозрением оглядела девушек, но разбираться с этим у неё не было сил. Уэнсдей появляется в её кабинете чаще, чем она сама, а если Энид говорит, что Аякс начал это всё... — Хорошо, тогда Уэнсдей... Поможешь в библиотеке миссис Марис в сортировке новых книг в качестве наказания. С Аяксом я обсужу всё после того, как он выйдет из лазарета. Уэнсдей кивает, понимая, что она получила свой минимум за то, что случилось в коридоре. Энид же с облегчением выдохнула. — Мы можем идти? — Да. — женщина кивает. — Можете не идти на оставшуюся часть биологии, я попрошу учителя дать вам практическую отдельно. — Спасибо. — коротко благодарит её Уэнсдей и они выходят из кабинета. Так как времени у них ещё полчаса, а потом и вовсе перерыв на обед, так что они направляются во двор. Стоит сначала обсудить то, что они должны спросить у Аякса. — Что же мы будем у него спрашивать? — интересуется Энид садясь напротив Уэнсдей за столом. — Может это он написал ту фразу в книге? Брюнетка отрицательно качает головой. — Я не думаю, что вся его задумка заключалась в том, чтобы ты "была" с ним. — пока она говорит это, её нос кривится от отвращения, только одна мысль об Энид рядом с Горгоной заставляет её почувствовать тошноту. Энид внимательно следит за реакцией Аддамс и протягивает свою руку через стол ладонью вверх. — Уэнс? — тихо спрашивает она. — Что? — она ненавидит то, как звучит её голос. О, она превращается в женскую версию своего отца, если держать маску и холодно обращаться с Энид у неё получается лишь на короткие моменты. — Поговори со мной. — просит блондинка, — Я знаю, что что-то тебя беспокоит с того самого момента, как Йоко рассказала о петле и о том, как её остановить. — она дёргает рукой в приглашении, но брюнетка старается это игнорировать, — Я знаю, что тебе известно всё. Я также знаю, что ты мне ничего не скажешь и не скажешь этому человеку но... Мне больно от того, как ты себя можешь чувствовать из-за этого. — голос Энид дрожит, когда она заканчивает говорить и Уэнсдей не может этого вынести. Она поднимает свою руку и вкладывает её в ладонь волчицы. Она не знает, что сказать и как отреагировать на всё то, что вызывает в ней Энид и чувствует себя впервые за всю жизнь... потеряно. Уэнсдей не понимает, как справиться с тем, что ей предстоит рассказать блондинке в противном случае, — Я не знаю, как прокомментировать то, что ты только что сказала. — говорит медиум. — Тебе не стоит переживать, ведь я... — Нет. — твёрдо перебивает её Энид. — Прекрати вести себя так, будто тебе всё равно, я знаю, что это не так. — Я не... — Уэнсдей. Уэнсдей вздыхает, — Мы... Вероятность, что этот человек примет мои чувства равна нулю, а я не знаю другого способа выбраться. Когда я разговаривала с матерью, она сказала, что я могу менять судьбу и происходящее, например то, что теперь вместо тебя в лазарете Аякс, и я испытываю искреннее удовольствия от этого. — Энид на это лишь фыркает. — Я постараюсь побыстрее закончить с этим, чтобы вы все прожили этот семестр так, как хотите. Синклер смотрит на неё совершенно по-другому. Этот взгляд чем-то похож на тот, которым она одарила её в их первую ночь на балконе, хотя в этот раз он более мягкий, скорее сожалеющий. Конечно, Энид знает, что она не может спросить, кто это. Это не только разрушит то хлипкое доверие и границы между ними, но и полностью разрушит её. Это ужасно. Она убьёт Йоко, как только они выберутся отсюда. — Ты знаешь, что ты не виновата в том, что произошло в прошлом семестре? — Это не так. — Уэнсдей думает о том, чтобы убрать руку, но Энид замечает эту секундную заминку и захватывает её ладонь. Она не готова её сейчас отпустить. — Кто тогда? — Кто угодно, кроме тебя. — уверенно говорит волчица, — Тайлер, Торнхилл, шериф Галпин, Уимс, Я, Бьянка, все учащиеся. Все, кто связан с этим и все, кто не верил тебе, когда ты была единственной, кто действительно пытался помочь Невермору. Если бы я могла, я бы хотела быть мудрее и пройти всё это вместе с тобой. — она смотрит вниз на их сцепленные руки в слабом моменте искренности. — Это не твоя вина. Уэнсдей колеблется. О, что же заставляет её чувствовать Энид. Её слова проносятся по сознанию роем и отзываются где-то в животе, где тысячи пауков щекочут все внутренности. Звонок прерывает их, когда Аддамс забирает свою руку, но прикосновения Энид остаются на её коже ожогами. Момент разрушен. — Нам нужно идти к Аяксу. —... Да, нам нужно.