Вандерленд и восемь оттенков безумия

Алис моргнула пару раз, выходя из сонного оцепенения. Она только успела глубоко задремать, как её разбудили. Девушка отстранённо уставилась на молодого мужчину над собой у диванчика. Стоящий над ней высоченный Сонхва с обычным надменным выражением лица лишь слегка повёл бровью: — Вставай, — повторил он своим замогильным тоном. — Король хочет тебя видеть. Алис туманно окинула его взглядом. Всё тот же длинный плащ-камзол в пол, высокий красный воротник до самого подбородка. Стоит тут такой, как кровавый призрак утопленника. Почему-то не было ни сил, ни страха. То ли это от бессилия, то ли спросонья, то ли она начала ломаться. Из чувств — раздрай в душе и сплошное уныние, апатия. А ещё раздражало, что новоявленный мужчина стоял так близко. Но вряд ли его сейчас озаботят слова о том, что он нарушает чьё-то личное пространство. Девушка плавно встала с дивана, игнорируя чужой пристальный взгляд. Она почувствовала тошноту в горле, и единственное, чего ей хотелось — это свежего воздуха. Алис молча направилась к окну, игнорируя вопросительно поднятую бровь Валета. Дёрнув штору, она увидела свет факелов за стеклом, в которых едва различались очертания красивейшего сада в ночной мгле. Где-то вдалеке, указывая дорогу к концу зелёного «лабиринта», изо всех птичьих сил распевал геральдические гимны одинокий соловей. Похоже, только он не испугался темноты и жестокости этого места — звуки его нарастали и нарастали, убивая всю прелесть ночи. Открыть окно у неё не получилось — слишком высоко были ручки, практически над потолком. Девушка лишь уткнулась лбом о холодную поверхность стекла, силясь побороть дурноту в горле. — Ты думала сбежать что ли? Так просто уйдя передо мной? Боюсь, так банально аудиенции короля не избежать, — донеслось позади до её уха. Она видела в отражении стекла, как Сонхва загадочно рассматривает весь беспорядок в комнате, все разбитые вазы и перевёрнутый шкаф. На секунду даже кажется, что его брови хмурятся. — Может, мне всего лишь захотелось выйти в окно, так точно будет проще, — сухо отвечает Алис. — Но оно слишком высоко заперто, я не дотянусь. Поможешь открыть? Ты высокий. Не откажи даме в последней милости. — Твой юмор не смешной, — он медленно идёт к ней, отшвыривая ступней какой-то обломок вазы. — Как будто ты умеешь в юмор, — ей даже не страшно дерзить ему. — Перестань. Ты не производишь впечатления истерички, что готова покончить с собой из-за чужого настойчиво внимания. «Внимания? Так он это называет?» Алис с трудом подавила странную вспышку ярости, столь несвойственную ей. Но она лишь молча продолжала наблюдать за садом. Этот её равнодушный жест неприятно кольнул Червонного Валета, словно она проигнорировала его. Она его бесила, определённо. Рука в холодной коже перчатки легла на её плечо. Мужчина сжал пальцы грубо, будто пытаясь с помощью боли заставить её обратить на себя внимание. Но это больше вызвало злость, чем очередной приступ страха. Девушка дёрнулась в отчаянной попытке уйти из его рук, точно птица металась в силках у охотника, а тот не желал долго возиться. Теперь Алис смотрела в его лицо, видя, как пухлые карминовые губы сжимаются аж до тонкой нити, как в тёмных глазах мелькает недовольство. Очевидно, он представлял себе эту встречу не так. — Надо идти, — сухо сказал он. — Не устраивай представления. Мой тебе совет: хочешь нормально тут жить — уйми гонор. Он отражается в твоём взгляде, отчего сразу бесит. И ты не дура, как многие, так что не ной понапрасну. Мужчины ненавидят слёзы. — Не ныть как «многие другие»? — Алис вдруг взбесилась — нервы сдавали от всего пережитого за сегодня. — А почему они плачут? Может, с ними что-то происходит? Может, ещё хуже, чем то, что происходило со мной этим вечером? — она делает смелый шаг вперёд, таращится ему в лицо, как борзый боксер боксеру на поединке. — Скольких ты притащил сюда пленников к своему Королю? Скольких девиц из нашего мира или другого плена?! Ты хоть знаешь, что было в этой комнате? Что он пытался со мной сделать? Она смотрела на него злобно, трясясь от ярости. Сонхва же взирал на неё молча, его нечитаемый взгляд медленно скользил по её перекошенному лицу. — Интересно, ты хоть почувствовал что-то? — не унималась она. — Когда зашёл в эту комнату и увидел разруху? И сейчас, когда я тебе говорю, что твой Король издевался и попытался меня взять силой? Ты испытал хоть капельку сожаления? Укола совести, что сам толкнул овечку на изнасилование? Или это принесло тебе скрытую радость? Может, это доставляет тебе удовольствие, смотреть, как растаптывают того, кто недостаточно силён, чтобы дать отпор? Такое тебе нравится? — Мне плевать, — ответил Сонхва, едва сдерживая какой-то усталый вздох. Словно он хотел уйти отдыхать, а вынужден тут стоять и слушать причитания какой-то девчонки. — Здесь всем плевать. Я дал тебе простой совет — будь умнее. Будешь препираться — будешь получать боль. — То есть мне нужно раздвинуть ноги перед твоим Королем, чтобы жить здесь счастливо? — саркастически фыркает Алис, всё больше распаляясь. — Стать подобием проститутки, названной Дамой в Благородном платье, чтобы меня не били? Такова здесь реальность? Ты то сам тоже продал так свою честь за власть? — фыркает она. — И если он попросит, подставишь свой же зад? Или унижения — удел только для женщин? Сонхва делает странное движение глазами, прежде чем девушка понимает, что он попытался не закатить их. Из его груди тихо звучит сдавленный вздох. — Женщины здесь и вполовину не знают, какие пытки может получить неугодный власти мужчина, — холодно проговорил он. — Ничто так бережно не хранится и так бестолково не теряется, как ваше пресловутое целомудрие. В народе принято хвалить добродетель, но она всегда мёрзнет — тебе это ничего не даст. С тобой ничего не приключится, если раздвинешь ноги. Наоборот, будешь жить в шоколаде — Король любит ласковых зверят. Такова природа жизни — есть сильный, что может обижать слабого. Так что да, воспользуйся единственным, что есть ценного у женщины — её тело. В эту секунду Алис не знала, как именно это случилось, как она решилась, какие мысли заняли её сознание за мгновение до происшествия. Но в ту же секунду комнату окрасил новый звук: хлопок кожи о кожу. Это девушка отвесила Червонному Валету звонкую пощечину, двинула его по надменному красивому лицу со всей силы, устыдившись его слов. Тишина, последовавшая за вспышкой её гнева, затянулась слишком долго. Молодой мужчина смотрел в пол, застыв как статуя. Девушка тяжело дышала, сжав до боли ладонь в кулак, ожидая, что же случится теперь, когда её рука обрела силу… Обрела и тут же потратила её. В душе Алис снова забурлил страх, острый страх, ножом впившийся в рёбра. Вряд ли можно было так поступать с опасным человеком, у которого ты практически в плену, чьей природы и характера она не знала, но логически понимала, что нельзя позволять себе проявлять неуважение к этому мужчине. Сонхва заскрипел зубами, послышался громкий хруст костей сжимающегося кулака в перчатке, будто он разминался, будто конечности его затекли от долгой неподвижности. Девушка силилась не задрожать, но упрямо смотрела в развернувшееся к ней лицо, от которого отлила кровь и глаза бешено выпятились от злости. «Он ударит меня сейчас», — пронеслось в её голове. В первую их встречу он легко кинул в Хонджуна и на неё свой клинок, превращающийся в лезвие-кнут, вспоровший ей руку. В доме Уёна этой же цепью-мечом разбил потолок с ней, особо не заботясь, не ранит ли он её. Так что Алис не питала ложных иллюзий - этот человек может убить любого, вне зависимости от пола и статуса. — Есть сильный, что может обижать слабого, да? — но всё же она с вызовом бросает ему шипящие слова прямиком в лицо. — Это не обыденность, это ваша гнилая душонка! Насилие происходит не из-за природы человека, а потому что насильники выбирают насиловать! Точка. Но никто не заслуживает того, чтобы быть жертвой такого мерзкого решения! Алис непроизвольно вскрикивает, потому что Червонный Валет мгновенно делает ей подножку, опрокидывая на пол. Последнее, что она успевает увидеть — злость в его широко раскрытых глазах и красный след от ладони на щеке. Девушка упала на спину, больно ударившись локтем о пол. Хорошо, что здесь не было осколков от разбитых ваз, иначе она пострадала бы больше. Над ней странно и ужасающе дёрнулась огромная фигура в красном. Злость и гнев, вскипевшие в сердце Валета, казалось, можно было ощутить в этом воздухе. — Ну так убей, давай! — в отчаянии воскликнула Алис. — Я лучше предпочту постоянные побои, приму смерть от ударов твоих ног, чем смогу смириться с постоянными изнасилованиями! Нет, девушке, разумеется, не хотелось найти свой конец на полу под градом ударов сапога, не хотелось сгинуть так бесславно. И его нагибающаяся фигура с каким-то жутким оскалом напугала её до чёртиков. Знакомая картина. Такая уже была когда-то в детстве. Алис нервно закрыла глаза, зажала уши руками и свернулась калачиком на полу, поджимая ноги как можно ближе к лицу. Заученная с детства поза, чтобы не попали по важным органам… Когда погибли родители, она оказалась во временном приюте. В очень плохом и диком месте, где никто не проявлял и не проверял из государства надлежащего ухода за детьми. А она уже была достаточно взрослая для перевоспитания. И также достаточно взрослая, чтобы понять злые намерения других. Упрямый нрав и несгибаемые решения бесили семейную пару воспитателей старой закалки, привыкшие к методу дисциплины с помощью кнута. Любящие, ласковые родители никогда не били Алис, и это позволило прорасти в её душе всему хорошему, воспитав добрую и справедливую девочку. Которую встретила суровая реальность потом, в приюте, показав, каким жестоким бывает мир и его взрослые. Воспоминания, будто голодные крысы в подвале, закопошились в её сознании. Она вспомнила, как лежала вот так возле грязной кровати, стараясь отдышаться. Тогда, когда её избили за простое непослушание так, что из мочи ещё неделю выходила кровь. И боли было много раз, слишком много — ночи, недели, месяцы сливались в один единый день. Через год она смогла отомстить, с другими подростками записав то скандальное видео, привлекшее в итоге всех к ответственности. И даже получить хорошую компенсацию, благодаря чему появилась возможность уехать в другой город. И даже с новым опекуном ей повезло — тётушка Мэг вернула ей веру в человечество. Но, взрослея, с годами, девушка закоренела в себе эту мысль — она терпела боль и унижения, но другие не должны. Не должны дети проходить через такое! Особенно те, которым некому помочь! У неё всё же были родители, которых она помнит, которые ей подарили веру в свою исключительность и дали чувство любви. Прошлое может тихо сидеть в нас, а потом взорваться, как взрывается бомба с заведенным часовым механизмом. На клеточном уровне наше тело не забывает прошлое. Негативный детский опыт может разорвать нас на части, но также он может побудить нас к росту. Правда, чтобы трансформировать детскую травму в нечто полезное для себя, потребуются смелость и внутренняя сила. Но когда вы на самом деле переориентируетесь, когда поймете, что даже из негативного опыта можно извлечь пользу, вы откроете для себя возможность душевного и физического исцеления. Наивная бравада, но именно так и считала Алис. Она не хотела, чтобы ломались другие маленькие души. У неё же есть стержень, чтобы выдержать все испытания. Она выдержит боль. Но боли не последовало. — Поднимайся, — прошелестел знакомый голос над ней, холодные пальцы резко схватили её за шкирку, чтобы поставить на ноги. Девушка с замиранием подняла голову, уставившись на мужчину, нависающего над ней. Она не успела толком увидеть его взгляд до этого, как нахмурился он, рассматривая странную позу девушки, свернувшуюся под ним калачиком, защищая локтями и ногами жизненно важные органы. Сейчас же лицо Червонного Валета было, на удивление, невероятно спокойным, он снова нацепил маску равнодушия и хладнокровия. — Я сочту это за срыв от стресса, — тихо процедил он сквозь зубы. — Панику после действий Короля. Он может быть пугающим, и дамы впадают в стресс. Только помни, что в следующий раз будут последствия, если посмеешь поднять на меня руку. Серьёзные, — свою же ладонь он не убрал с её затылка. Алис на этот раз не посмела смотреть ему в глаза, слегка отвернувшись, а он и не просил. Просто холодно рассматривал её, словно что-то оценивая. Почему-то девушка подумала, что если бы он умел забираться в мысли, то извлёк бы из глубин её души самый тёмный страх и насладился им, как деликатесом. Но над ухом она услышала едва уловимый усталый вздох. — Мы опаздываем, пошли, — Сонхва развернул девушку за плечи несколько грубо, слегка толкнул в спину, намекая, что ей нужно идти вперёд.

…

Алис послушно брела за Червонным Валетом, сбитая с толку. Что только что произошло? Её голова пухла от всех этих внезапных событий, эмоции так и хлестали через край. Она заметила, как мужчина глянул на неё боковым взглядом, а затем тихо сказал по пути: — Причесалась бы. Ходишь как замарашка. Ну да, пышная шевелюра девушки торчала в разные стороны. Не самый интересный контраст с красивым платьем на ней. Только вот он будет ей морали читать, как должна дама при дворе выглядеть? — Мне плевать, — едва слышно огрызнулась она. — Я не хочу привлекать положительное внимание. Ещё не только Король заинтересуется, — с ехидством добавила она. Ну и что она делает? Нервы её сдают во всю. — Глупая, — Сонхва ответил как-то неожиданно спокойно, с лёгкой насмешкой в голосе. — Если ты снова ноешь про насилие, то это блажь: если ты будешь выглядеть страшнее, это не спасет тебя. Для протокола: насилует всяких — и страшных, и красивых, и толстых, и худых. Это даже не про удовлетворение похоти, а про чувство превосходства над слабым, удовлетворение своей жажды власти. Но вот хорошенькая Леди вызовет больше сострадания и сочувствия, чем дурнушка. Отнекивайся, обижайся, но такова низменная мужская природа. Глупо не воспользоваться этим. Алис едва нахмурила брови: — Зачем ты мне это говоришь? Ты сам-то что поведёшься на миленькую даму? — с иронией вопросила она. — Я — нет, — пожал он плечами. — А какой-то дурак — вполне. Мартовский Заяц вон развёлся в два счёта, стоило тебе только улыбнуться. За один вечер решил предать Красное Королевство, скрывая нужную пленницу. — Что ты с ним сделал? Уён жив? — девушка на миг позабылась, с интересом глядя в затылок впереди неё. Сонхва странно скривился, когда она произнесла имя Зайца. — А вы легко сблизились, — тихо процедил он сквозь зубы, практически не слышно, но Алис смогла разобрать его слова. — Так он жив или нет? — Тебя это не должно волновать. От этого вопроса он почему-то упорно увиливал, но девушка поняла, что Уён однозначно жив, раз этот Охотник с непроницаемым умом отказывается говорить. Может, её ушастый смог удрать и скрыться? Червонный Валет завел её в какое-то помещение, и Алис мгновенно каким-то образом поняла, что они входят с чёрного входа, через секретный проход. Внутри уже слышались голоса, и с нескрываемым ужасом она узнала среди них Сана. — Молчи как рыба, — тихо шепнул ей Сонхва, придерживая за локоть и толкая в какую-то каморку. Это было похоже на то, что они оказались в специальной кабинке, такой себе исповедальне в большом зале. Люди, находившееся вовне, никак не видели новоявленную парочку в конфессионале за портьерами, что замерла там тихонько, как священник и грешница для исповеди. Алис едва склонилась, смотря в перегородки с решетчатым оконцем. В зале был приглушенный свет, создавая иллюзию какого-то суда. Первое, что увидела девушка — огромное зеркало во весь рост, а возле него — столик с вазой из четырёх синих роз. Внутри всё странно похолодело. Сейчас ночь, и есть звёзды на небе. Но почему-то было жутко неспокойно. Алис в панике взглянула вбок, на мужчину, застывшего рядом с ней. В полумраке маленькой кабинки она видела лишь его слабо освещаемую фигуру, свет далеких свечей оставлял призрачные блики на остром лице, казавшимся неестественно белее, чем есть, когда же кровавое одеяние практически слилось с тьмой. Но затем, услышав новые голоса, она развернула голову — её глаза уже разглядели небольшой стол, за которым сидело… девять пленников. Все шестеро девушек и трое детей. Большинство несколько затравленно смотрели вниз, нервно сжимая кулаки на коленях. Единственной относительно расслабленной была… Ликси. Блондинка сидела чуть вальяжно, потирая руку, словно та болела. И только привыкнув к полумраку, Алис с ужасом увидела приличный синяк на лице девушки. Не одна она была такая борзая сегодня? — Что вы сказали? — вдруг осмелилась подать голос одна из женщин, молодая Альбина. — Вы можете всех нас вернуть сегодня в наш мир? Просто так? — Не совсем просто так, — прозвучал до боли знакомый голос. Сан появился в поле зрения, медленно обходя круглый стол. На нём был всё тот же наряд — тонкий полураспахнутый халат на голое тело, что заставляло большинство пленниц стыдливо опускать глазки в пол. — Вы ничего не сделали и пока ни в чём не виновны, — мягко сказал Червонный Король, продолжая расхаживать свой круг почёта вокруг всех. — Но вот девушка Алис уже умудрилась неплохо мне насолить. И спелась с моим злейшим врагом. Поэтому её я отпустить не могу. Но вы же все с одного мира? Сестры-братья, как никак? Одно Королевство, или как это у вас там называется? Значит, единое общество. Поэтому я пригласил вас для голосования. — Голосования? — с сомнением переспросила другая девушка, Лиза. — Какое голосование? — Такое, — протянул Сан. — Я соглашусь отпустить вас, если вы единогласно проголосуете за то, чтобы оставить мне эту девчонку. Простыми словами — ваша свобода в обмен на чужую жизнь. Алис хмурится, ничего не понимая. Она и так, по сути, его. И он обещал ей… Что за фарс? Девушка бросает непонятливый встревоженный взгляд на Сонхва возле себя в тесной кабинке. Он чувствует её взор, но никак не реагирует, не смотрит в ответ, равнодушно втыкая в одну точку. В комнате повисает гнетущая тишина. — Что за шутка? — веснушчатая Ликси за столом первая подает наконец-то голос. — Вы и так сделаете с ней всё, что захотите. — Может, я хочу снять груз ответственности с себя, — Сан пожимает плечами, равнодушно скользя взглядом по всем присутствующим. — Может, хочу успокоить свою совесть. Может, хочу показать, что Червонный Король способен пойти на выгодную сделку. Может, пытаюсь соблюсти приличия честного обещания. Может, просто так хочу. Какая разница? — он останавливается возле девушки Амины, нежно поглаживая её по курчавой голове. Та вздрагивает, но не смеет скинуть руку мужчины с себя. — Есть только одно важное в этом предложении — ваш шанс свалить отсюда. Вы все — взамен на одну пленницу, что я оставлю для себя. Двое из мальчиков за столом непонятливо переглядывались между собой. Достаточно взрослые, чтобы понимать суть разговора, но ещё мелкие, чтобы понять полностью смысл сказанного. — Что будет с Алис? — по-детски, искренне вопрошает один из них, Эш. — Она будет сидеть в тюрьме? Но она же хорошая! — Быть хорошим — не значит быть счастливым, — улыбнулся ему Сан, медленно подходя. Он потрепал мальчишку по голове — ему явно нравилось копошиться в чужих волосах. — Я не придумал, что с ней ещё сделаю. Прежде всего, она женщина. Этим и послужит мне. А потом моей солдатне — наслаждения любят все. Возможно, я отрежу ей несколько пальцев за то, что пререкалась со мной. Но это хуже её не сделает. Посидит пару недель во тьме в камере без окон, станет более шелковой. Эллен, тебе ведь не очень понравилось сидеть в узкой комнате, кишащей крысами? Червонный Король смотрит на какую-то девушку неподалеку, измученную, запуганную. И та в ужасе вздрагивает, опуская быстро глаза в пол. Вся дрожит. — Н…нет… — кажется, именно это едва слышно звучит из её уст. — Ну да, судя по твоим воплям, тебе не понравилось, — вздыхает притворно Сан. — А ты там всего лишь жалкие десять минут просидела. — Вся её спина в укусах! Руки разодраны! — неожиданно отзывается Ликси. Сидит, склонившись в три погибели, но холодно взирает на мужчину в красном халате перед собой. — Я знаю, что ты пытаешься показать. Банальное запугивание. Но что за вопрос? Хочешь, чтобы мы прочувствовали весь ужас, что ты способен сделать с оставшейся девчонкой? Это понимает каждый из нас! Только к чему это показное издевательство? Пощекотать нервишки? Алис всю трясет внутри кабинки. «Пожалуйста, молчи! Молчи! Заткнись, не провоцируй!» Сан медленно обошёл стол, подходя к смелой блондинке. Протянул руку, почти невесомо поглаживая свежий синяк на щеке девушки. Ликси медленно отвернула лицо, мягко откидывая его ладонь. А затем странно уставилась на мужчину снизу вверх. — Серьёзное отношение, к чему бы то ни было в этом мире, является роковой ошибкой, — промурлыкал Червонный Король над ней, но во взгляде его был лишь холод. — А жизнь — разве это не серьёзно? — блондинка вернула ему лёгкую искусственную полуулыбку. — О да, жизнь — это серьёзно! Но чужая — не очень… — мужчина потрепал и её по голове. Девушка сжала губы в тонкую полоску, но стерпела этот панибратский жест. — Я не буду с вами тут разглагольствовать, — в тоне Сана теперь скользнуло нечто леденящее. — Я даю вам последний шанс. Я хочу единогласное ваше голосование — чужая свобода на ваши жизни. Кто за? Поднимите руку, пожалуйста. На мгновение повисает немая тишина. В комнате не хватает только проносящегося мимо перекати-поле со свистом ветра для полноты картины. И это затянувшееся могильное молчание, казалось, длилось, целый час. Хотя в итоге проходит пара мучительных секунд. — Конечно, мы «за»! — в чувствах восклицает одна из девушек, Альбина. — У нас нет другого выхода! — Она одна, нас много — нас девятеро! — тут же кивает ей напуганная крысами Эллен. — И я согласна! — вздыхает Лиза. Ликси резко поворачивает голову из стороны в сторону, широко раскрывая свои медовые глаза. — Нет, нет, нет! — её голос грубеет в испуге, становясь практически мальчишеским. — Вы сдурели! Он специально провоцирует всех! — А какой у нас выбор? — рычит на него Альбина. — Ей и так, и так перепадёт! А у меня дома остался маленький ребёнок, я должна вернуться! Я сделаю всё, чтобы вернуться! И уж тем более не буду страдать за какой-то незнакомкой! Я — за! — Это правда, мы особо её не знаем! — вторит ей Эшли. — И её здесь нет, она не услышит, наша совесть чиста. Это не жестокость, это выбор ради других! Я — за! — Прекратите! — фыркает Ликси, её ноздри быстро раздуваются. — На вашей совести будет одна оскверненная молодая девчонка, а может, и труп! — А так будет больше обиженных душ! — в ответ на него шипит Лиза. — Мы как женщины должны обезопасить себя! Я — за! — Это убегание от проблемы! — горячо возражает Ликси. — Обезопасить невозможно, если источник зла остается! В первую очередь, надо учить других не убивать и не насиловать. Идти к источнику насилия и начинать с него! — Ну, знаешь, мы уж точно здесь никого ничему не научим и не добьемся! — на эмоциях восклицает Эллен. — Я не хочу больше таких камер, я не хочу крыс, чтобы меня дрессировали испугом! Я хочу убраться отсюда! Я — за! Ликси в панике бросает взгляд с последней надеждой на затихшую Амину. Та сидит молча, понурив голову, её губы отчаянно трясутся. — Амина! — восклицает девушка с веснушками, практически молящим тоном. — Ты же плакала в камере потом, скрутившись в клубочек, что из-за твоих неосторожных слов троих жестоко повесили! Тебя вырвало после этого! А этот голос сделает тоже самое — не только повредит другому, но и тебя испаскудит! Пошатнет стойкость в твоей душе! Амина! Не верь ему, пожалуйста! Он забавляется! Девушка дрожит, не в силах поднять к ней глаза в ответ. Из-под опущенной головы слышатся сдавленные всхлипы. — Простите… — говорит она непонятно кому. — Я не хочу… Не хочу…. Но мне придётся. Я ***, — последнее слово тонет в её губах. — Громче. — твердо и властно говорит Сан. Приказывает, не двигаясь с места. — Я … — ГРОМЧЕ! — Я ЗА! — практически кричит она ему в ответ, а затем застывает, поражённая тем, что это произнесла. Довольная улыбка медленно расплывается на лице Короля, являя красивые ямочки. — Чудно! Чудно! — он медленно обходит стол, вальяжным движением оглаживая плечи Ликси. Та сидит как застывшая статуя, немигающим взором таращась в стол. Сан нависает над детьми и с жуткой улыбкой их расспрашивает, завуалированно пугает, что им здесь светят только тёмные комнаты, а сегодня они могут вернуться к свету, если заменят свою несостоявшуюся воспитательницу. Дети затравленно на него смотрят, уже достаточно понимающие происходящее, но не в силах преодолеть непонятный им животный страх. Испуганные кивки Король со смехом решает принять за согласие. — Ну, все против одного, засчитаем это как за единогласное мнение, — Сан зевает, потягиваясь. — Что-то я устал за сегодня. Пора заканчивать. Мнения и настроения большинства мы узнали, стоит узнать теперь мнение виновницы нашего собрания. Все за столом испуганно вскидывают на него взгляд, непонимающе и выжидательно смотря. Алис стоит в своей тёмной кабинке-исповедальне, понурив голову. Всё, что она сейчас чувствует — это дикое желание… спать. Просто спать. Она больше ничего не хочет. Разочаровываться и ужасаться уже нет сил. «Сану всегда нравится такое — издеваться над другими», — эти слова Уёна полностью приобретают для неё смысл. Ведь весь этот фарс он устроил не для них, а конкретно для неё. Показать, какая она полная дура, да? Таковы его намерения? Что ж, она и так знала, что люди так поступят. И что? Конечно, это не отменяет того, насколько ей плохо и одиноко сейчас. Почему-то именно в это мгновение она ощущает лютое одиночество и тоску. Привыкшая быть для всех опорой и невольным защитником, хрупкая внешне девчонка вдруг чувствует дикое и наивное желание где-то глубоко в груди, чтобы её кто-то защитил сейчас, обнял по-доброму. Только вряд ли кто-то здесь такой существует. Алис поворачивает голову, смотря в упор на Сонхва. Он автоматом смотрит на неё в ответ. В его глазах ничего не прочесть, и ей кажется, что зря она пытается найти там хоть какую-то эмоцию, отдаленно напоминающую сочувствие. Это так смешно — искать поддержку у монстра рядом, который сам её сюда притащил и бросил на растерзание ещё худшему чудовищу. Вот это она подумала такое, вот это шутку провернула в своей голове! Искать сочувствие во взгляде Червонного Валета! Алис вдруг улыбается ему бездумно, сдерживая странный нелогичный смешок. Но на мгновение ей кажется, что Сонхва вздрагивает от такой её реакции, смотря на неё теперь уже с подозрением. Дверь в их исповедальню резко открывается, на пороге они видят Червонного Короля, в упор смотрящего на девушку, что обхватила себя руками в защитном жесте. — Ну так выходи на свет софитов славы, милая, — говорит Сан и протягивает ей свою руку. Алис взглянула в тёмные глаза Короля, и он улыбнулся ей, языком проводя по нижней губе. Свечи в комнате оставляли багряные блики на его красных волосах, и девушке показалось, что до неё доносится запах высохшей крови, исходящий от них. В ступоре она не сразу догнала, что ей с этой протянутой рукой делать, но её смущенный взгляд вызвал у него новую улыбку, и девушка неловко протянула свою ладонь. Его рука оказалась на удивление тёплой и нежной. — Очень хочется не отпускать эту руку никогда! — прошептал он ей под ухо, увлекая за собой в комнату. «Очень хочется, чтобы ты сдох сейчас…» Девушки за столом в ужасе замирают, затравленно смотря, как Червонный Король возвращается к ним, ведя под вытянутую руку Алис Купер, словно танец на балу начинает. — Я всего лишь хотел показать нашей милой непокорной Леди, — протягивает Сан, и голос его словно нож разрезает страшную тишину в зале, — что если вы начинаете с самопожертвования ради тех, кого любите, то закончите ненавистью к тем, кому принесли себя в жертву. В комнате воцарилось мрачное молчание, лишь слегка освещаемое свечами в больших канделябрах. Мужчина в халате подтолкнул девушку к зеркалу, возле которого на столике стояли сорванные четыре розы. Синие-пресиние. Алис чувствовала жар чужого тела — Король неприлично плотно касался голой грудью её спины, обхватив за плечи. И вёл себя как какой-то довольный голубь, всё воркуя над ней. — Цветы могут скоро завянуть, начинай своё волшебство, — практически ласково произнёс он ей под ухо. Его пальцы нежно убрали прядь волос, что упала на щеку, чтобы заправить за ушко. Девушка едва разворачивается, вопросительно таращась на него. Какой ещё подвох последует? Кажется, судя по её взгляду, он всё понимает и великодушно улыбается ей в ответ. — Нет, не бойся, делай, что должна. Я исполняю свою часть контракта, чтобы потом заставить тебя исполнить свою. Начинаю наш договор. Сан хватает её за запястье, чтобы заставить прикоснуться сапфировым камнем к зеркалу. И зеркальная поверхность знакомо дрогнула, задрожала, превращаясь в знакомый мерцающий портал, выход из Зазеркалья. Алис на шаг машинально отступила назад, а он остался на месте, зачарованно смотря в их растекающееся отражение, за которым слабо виднелась какая-то местность. — Вау! — только и протянул молодой мужчина, рассматривая зеркальную движущуюся гладь. А затем вдруг тихо добавил. — Красота какая! Как же обидно, что только вы можете шастать мирами! Алис тут же на него уставилась, не сумев скрыть промелькнувшего удивления. «Они здесь не могут проходить сквозь зеркало, что ли?!» Вряд ли он ей сейчас ответит. Но, возможно, это объясняет, почему эти полоумные ещё не перенеслись в их мир всей толпой для каких-то там завоеваний. — Что происходит? — неожиданно подала голос Ликси, в упор смотря на парочку у зеркала. — Ох! — Сан лениво повернул голову к людям за столом. Они все сидели с какими-то затравленными лицами, нервно взирая на Червонного Короля. — Мы с Алис уже заключили сделку. Причем заверенную официально, — он коварно улыбнулся. — Я согласился отпустить пятерых в обмен на её собственную жизнь, которая будет принадлежать мне. И знаете что? Прозаично, но она так храбро пожертвовала собой ради каких-то других, — мужчина тихо рассмеялся, и от его громких звуков половина девушек за столов вздрогнула, затравленно смотря на этого безумца. Нехороший подтекст его слов начинал медленно доходить до них. — А мы… что… зач… — Альбина практически заикалась, собираясь с мыслями. — А нас зачем спрашивали? Почему пять для неё… нас же девятеро… нас что не всех отпустят? — наконец-то осенило её, и все остальные дернулись, как по команде. — Вы же… вы же сказали, что всех отпустите! — Лично вам — я напиздел. — совсем не по-королевски ответил Сан и, гортанно посмеявшись, шагнул к ним в сторону. — Просто хотел посмотреть, как быстро вы дадите мне на растерзание одну невинную овечку. И как быстро она поймёт, что доброта здесь бесполезна! Но вот сейчас — кого отправить домой, как я ей и обещал… это уж решать нашей Алис. Я чинно-благородно отдаю этот выбор ей. Пятеро вернуться домой, а четверо… погостят у меня, мы придумаем, что с ними делать, — Сан улыбнулся, но улыбка его при свете свечей показалась оскалом настоящего демона. Жуткой, неестественной. — Что? Что?! Как так… — тихий гул истерического перешептывания среди девушек превратился в нарастающий вой. Алис пропустила момент, не заметила никакого сигнала от Червонного Короля, но вдруг откуда ни возьмись в комнату стремглав вошло много стражи. Мужчины в красном похватали девушек и детей, чтобы выволочь из-за стола и потащить прямиком к зеркалу. Многие из пленниц испуганно запричитали, на нервах заплакав, большинство тряслось как осиновый лист. — Я хочу домой! Я хочу уйти! — поддавшись всеобщей панике взрослых, одна из детей — Лиса, разрыдалась навзрыд. Она не понимала, что происходит, но чувствовала этот всепоглощающий страх. Алис в два быстрых шага оказалась рядом, грубо отпихивая одного из солдат Красной стражи, чтобы присесть на колени и быстро обнять плачущую девчушку. Страж над ней на секунду оскалился, занося над её головой руку для ответного удара, но потом замер и вопросительно уставился на своего Червонного Короля. Тот, равнодушно сложив руки на груди, едва заметно покачал ему головой в знаке "нет", с лёгкой улыбкой продолжая следить за своей самой главной пленницей. — Ну же, не плачь, успокойся, скоро ты уйдёшь в другое место, потише, — Алис ласково гладила ребёнка по волосам. — И Эш, и Алейн уйдут за тобой, все вместе, — она потянула и мальчишек к себе, и те быстро подались сами в её объятия. Они не плакали, но тряслись как мышата. Сердце девушки болезненно сжалось. Когда она поднялась, то ненароком встретилась взглядом с некоторыми из остальных пленниц. Те стыдливо потупили взор, не смея взглянуть на неё. Кто-то умело делал вид, что её рядом нет. Одна только Ликси нервно уставилась на неё, когда Красная Стража грубо расставила всех в шеренгу. — Надо будет сделать выбор, — Сан склонился и мягко потянул Алис за руку, поднимая на ноги, и она почувствовала тепло его рук даже сквозь одежду. А затем он оказался сбоку от неё, по-хозяйски придерживая её за талию. Девушка же встала с гордо вытянутой спиной, заложив руки впереди на платье, стоя перед ним и чувствуя себя какой-то маленькой и жалкой. Она зачем-то подумала о том, сколько жизней отняли эти тёплые руки. — Так что пора исполнить мою часть договора. И отправить сейчас пятерых, как я и обещал. — Алис поежилась, чувствуя, как дыхание его касается её уха, как оно скользит по взмокшей коже. — Только одно небольшое условие — перечисли всех, кого сейчас выберешь и назови причину. Девушка обернулась, хмуро глянув в лицо Короля, в её глазах отразился немой вопрос. — Кратко скажи, кого выбираешь. Хочу знать, какой логикой ты руководствуешься, выбирая. Или какой эмоцией, — пояснил он. Алис вздохнула, а затем повернулась к девушкам. Они не знали, что делать — то смотрели выжидательно, то неловко отводили взгляд. Каждая нервничала, покусывая губы. «Да я прям палач сейчас, что исполнит приговор», — с грустью подумала Алис. Чего Сан от неё хочет этим спектаклем, чего добивается? Что она почувствует себя тварью и преданной? Ну да, и что с того? Или всё намного глубже — он ждёт, что жертва ожесточится и сама станет суровым палачом? Поэтому, интересно, он вообразил себя королем: потому что назначил сам себя этим самым главным палачом? Вместе с тем она вдруг словно выходит из оцепенения, вспоминая, что портал скоро закроется. «Семь минут, семь минут!», — звучит в голове голос Хонджуна. — А потом закроется!» И девушка нервно тащит в него плачущую Лису, практически силой, потому что ребёнок брыкается. И даже как-то грубовато толкает её в Зеркальную поверхность. Та исчезает за ней стремглав, и зеркало вновь становится самым обычным. По залу разносятся приглушенные вздохи удивления — пленницы шокировано таращатся на стекло, которое только что мерцало разными бликами. На удивление, никто из Стражи не остановил Алис, когда она быстро провернула эту выходку, сама она встречается с вопросительным взглядом Сана. — Я думал, ты будешь поласковее, и даже собирался терпеть какие-то дурацкие прощальные обнимашки, — искренне и удивлённо говорит он. — Но мы договаривались, что ты объяснишь причину своего выбора! — Прошу прощения! — спешит сказать она с глубоким выдохом. — Я запаниковала, вспоминая, что портал висит открытым семь минут. Ну, по словам Чеширского Кота. — Мда? — Король деловито приподнимает бровь, он явно слышит эту информацию впервые. — Что ж… будем знать. Так что, милая. Кто пойдет следующим? Выбирай. — Мальчики Эш и Алейн, — быстро отвечает она. — Думаю, этот выбор не нужно объяснять. Они дети и им здесь не место. Сан едва заметно ухмыляется, но не реагирует негативно на этот опус. — Кто из взрослых? — спокойно вопрошает он следом. — Две розы останутся. Боковым зрением девушка видит, как в неё впиваются несколько пар глаз. В зале воцаряется практически гробовая тишина. — Алис, прости! — не выдерживает одна из девушек, Эллен. Она практически делает к ней шаг вперёд, но Красный Страж рывком возвращает её обратно, в шеренгу пленных. — Алис, прости! Это не со зла! Ты же понимаешь, что тоже бы так поступила на месте каждого из нас! Это всё под давлением. Ах! — она слабо вскрикивает, когда рука стража сжимает больно её плечо, предупреждая заткнуться. — Нет, я не держу на вас зла, — спокойно горит Алис. И игнорирует приподнятую бровь Сана. — Я понимаю. Не стоит оправдываться… — Прекращай, — резко обрывает её Червонный Король. — Выбирай. — Ладно, — вздохнув, после паузы с тяжёлым сердцем продолжает она. — Первой пойдёт за детьми Ликси. Та, услышав своё имя, вздрагивает и удивлённо пялится на говорившую. Алис даже кажется, что сам Червонный Король на секунду удивляется, а потом иронично улыбается. — Потому что это единственный пленный, что не проголосовал за твоё рабство? — с ехидством вопрошает мужчина. — Не совсем, хотя это меня располагает, — Алис качает головой. — Она единственная попыталась позаботиться о моих детях. И я надеюсь, что с её характером она позаботится о них там, за пределами барьера. Я ведь не знаю, действительно ли они возвращаются в то самое место, а так буду спокойна, что будет кто-то надежный. — Она? Надёжная? Мои дети? — странно повторяет Сан и вдруг насмешливо фыркает, тихо посмеиваясь про себя. И непонятно, что его так веселит. — Ты просто прелесть какая наивная глупышка с возвышенными идеалами! С одной стороны, теперь понимаю, что Чеширу понравилось, с другой стороны — он полный идиот! Это провал! — Алис! Алис! — вдруг прерывает его Ликси, чуть подаваясь вперёд. Во взгляде её растерянность и какая-та нервная дрожь. — Выбери кого-то другого, пожалуйста! Я справлюсь, я сильная! Эллен и Амина бояться больше! Сан делает едва уловимый кивок головой, и один из стражей бьёт белокурую девушку в живот с размаха. Ликси издает совсем неженственный звук, падая на колени. — Не надо! — в ужасе восклицает Алис, практически бросаясь вперёд, но Червонный Король резко хватает её за руку, потянув на себя обратно. — Всего лишь банальная дисциплина, — его голос звучит равнодушно, когда глаза рассматривают с трудом поднимающуюся с пола блондинку, что одаряет его убийственным взглядом. — Моя дама выбрала, и оспаривать её мнения уж точно не стоит. Кто последний? Алис сглатывает, нервно смотря на оставшихся пленниц. Чтобы она ни сделала, она всё равно станет монстром для остальных. Хорошо сделать всем не получится. Выбор по-любому будет неправильным. — Пожалуйста, можно мен… — слышится отчаянный писк, но Эллен тут же прерывают пощечиной по лицу. Алис вздрагивает от этого звука, но не смеет поднять взгляд на плачущую. Всё, что она сейчас пытается сделать — это руководствоваться логикой. И своим видением правильности. — Альбина пойдёт следующая. Названная девушка удивлённо вскидывает к ней голову, смотря неверящими глазами, её губы дрожат от облегчения и одновременно какой-то истерики. — Почему? — Сан не может скрыть любопытства в голосе. — Тебя просила та Эллен, она очень боится! — Все здесь бояться, — резонно отвечает ему девушка. — Будучи ещё в деревне в плену у военных, я слышала историю Альбины. Она — молодая мать-одиночка с большими финансовыми трудностями. Ехала на заработки с группой танцоров для какого-то шоу. С трудом уговорила свою соседку неделю посидеть с четырёхлетним ребёнком, даже за деньги, чтобы она смогла заработать. Я слышала, как ревела она у военных, умоляя отпустить, что дома её ждёт дитя. И если она не вернётся, сына могут отдать органам опеки. Поэтому я выбираю её — ребёнку без матери жизнь радостей не сулит. Мать — это та, которая может занять место всех других, но чье место не может занять никто другой. Вот и всё. Да простят меня другие. Альбина не выдерживает, содрогается и начинает тихо плакать. Последующие пару минут для Алис как в тумане — стража ведёт выбранных пленников к зеркалу, где она, пребывая в странном оцепенении, поочередно заряжает розами камень и открывает портал. — Пожалуйста, без глупостей здесь! — шепчет ей Ликси, перед тем, как её толкнули в открывшийся портал. — Сбереги себя, прошу! А о детях я позабочусь, не переживай! — Спасибо тебе, спасибо! Я этого не забуду! И прости меня за мои слова! — Альбина умудряется схватить и пожать ей руку со слезами на глазах, пока её не оттаскивают к зеркалу. Алис даже не дают толком попрощаться детьми, вырывая их из её объятий. Они плачут за ней, брыкаясь в хватке Стражи, но девушка лживо уверяет их, что всё будет хорошо. Ей остаётся только верить, что Ликси доведёт всех до полиции, чтобы отправить обратно в безопасное место. А потом ей хочется закрыть уши, слыша, как пронзительно визжат оставшиеся четыре девушки, пытаясь вырваться из обхвативших их огромных лап стражи. — Отпустите! Я не хочу! Я тоже хочу домой! — кричит одна из них раненным зверем, истошно брыкается в сильных мужских руках, которые уволакивают её прочь из зала. Алис самой вдруг стало так плохо. Хотелось отчаянно завыть и не слушать больше ничей плачь. — Ты довольна? Девушка вздрогнула от прозвучавшего над её ухом голоса, встрепенулась вся, и её стройное тело вытянулось по струнке. Она не ответила, только кивнула головой, лишь плотнее сжала губы, когда Сан остановился возле неё слишком близко, практически нависая и прижимаясь грудью. Алис опустила взгляд, но не решилась отойти, не получив на то позволение. Они оба знали, что сейчас её жизнь и свобода в его руках. — Чего ты хочешь сейчас? — собрав в кулак все свои силы, спросила девушка. — Ты исполнил часть своей сделки и всё же уколол меня. Хорошо уколол, признаю. Так что ещё? — Я рад, что ты заметила мои старания, — он притворно улыбнулся ей. — Жаль, что ты по-прежнему видишь во мне врага. Мы можем подружиться, просто прими тот факт, что ты принадлежишь теперь полностью Червонному Королевству, а не Чеширу. Я и так был нереально щедр! Я отпустил пятерых, пятерых новых подданных, это гигантская цена! Ты должна благодарить меня до конца своей жизни! Алис чувствовала себя так паршиво, что у неё не было сил ни что-то возразить, ни искусно соврать для лести. Она непроизвольно потупила свой взор. Всё, чего ей хотелось — это избавится от его внимания прямо сейчас. — А ты такая своевольная, ох, намучаюсь я с тобой, — Сан поднял руку, и его тёплые пальцы прижались к её холодной щеке. Алис не дрогнула, делая вид, что ей не страшно, не противно его касание сейчас. Она хорошо понимала правила игры, зная, что сегодня лучше подчиниться, если завтра в её руках останется эта поблажка. Но когда Сан поднял вторую руку, девушка зажмурилась. — Но как вежливый мужчина я всё же оставлю тебя сегодня со своими мыслями. Уже так поздно, но прежде… — с этими словами он тянет её лицо к себе, обхватив её щёки двумя руками. Алис уперлась за его плечи, тщетно пытаясь отодвинуть эту махину от себя, но Сан только улыбнулся её жалким попыткам. Король поцеловал её жадно, и девушка пыталась вырваться из его хватки совсем недолго. Напуганная произошедшим, растерянная, она словно пришла в себя только сейчас и в ужасе поняла, что её зачем-то толкают к столу. Червонный Король вздрагивает, и его тело неожиданно неестественно относит в сторону. Будто невидимка отшвыривает его. — Уф! — на секунду на лице Сана даже пролегает недоумение, но потом он широко улыбается. — Глядите-ка! Всё же работает! Не могу с тобой переспать до свадьбы! — он заливисто расхохотался. От этого зловещего хохота Алис захотелось съежиться и отойти подальше. — Ладно уж! — вытирая проступившую слезу в уголках глаз, Король мотнул одним плечом, словно разминаясь. — Оставлю тебя, напуганная. Спи сегодня одна. Хорошие одиночные покои тебе выдадим. А пока, — он подмигнул ей, — можешь пока порыдать тут одна, развеяться. Если хочешь. С этими словами он галантно ей поклонился, и Алис машинально отвернулась, когда в раскрывшемся халате стало видно слишком много лишнего. Король тихо посмеялся про себя и вышел из зала, за дверью послышались шаркающие звуки его простецких вьетнамок. Алис вздрогнула, когда за окном прогремела резко молния — внезапный ливень был как нельзя кстати. Он был просто олицетворением всей произошедшей ситуации за день. Плен, избиение людей перед глазами, пара убийств, попытка изнасилования, жуткий выбор над пленными. Да, она помогла ещё трём детям, да и не только им. И это великая победа. Только вот… Только вот что-то легче на душе не стало. Она чувствовала себя невероятно грязной и невероятно одинокой. С грустными перспективами будущего. Неожиданная жалость к себе так наивно и капризно заполонила всё сердце, что Алис больше не могла сопротивляться этому порыву. Нервы сдали. Девушка быстро шагнула к столу, где стоял кувшин с водой. Плеснула себе в руку жидкости и принялась быстро и брезгливо обмывать своё лицо, в особенности губы. Словно была способна смыть всё, что с ней сделали. Но плечи её быстро задрожали, и она сама медленно сползла на колени на пол и разрыдалась.