Свёрток с чёрными крыльями

      — То есть, ты предлагаешь отправить его к Линде? — переспросил Люцифер, недоверчиво глядя на старшего брата.              Аменадиил, поставив перед ним наполненный хорошим виски бокал, кивнул. Денница глубоко вздохнул, качнул головой, нехотя принимая очередную дозу «успокоительного» — похоже, брат присматривал за ним не только по камерам, раз уж был прекрасно осведомлён о том, как именно Люцифер приходит в себя после визитов к близнецу.       Впрочем, может быть, он просто догадался. По одному только виду бывшего Дьявола уже можно было сказать, что он абсолютно точно не прочь выпить; и на самом деле, не будь здесь Аменадиила, одним бокалом бы Денница не ограничился.       — Да, Люци, — заметив, видимо, задумчивый взгляд младшего брата, направленный на полную бутылку, ангел отодвинул её подальше. — Потому что это не может продолжаться вечно.       Люцифер устало потёр переносицу.       — Я знаю. Я сам ему сегодня это говорил.       — Я имею в виду, всё это, Люци.       — Что – «всё»? — не понял Денница.       — В том числе и твоё безотлучное пребывание на Земле. Ангелы склонились перед тобой, брат, и я склонился первым. Они ждут своего правителя на Небесах.       Люцифер поморщился. Это они с Аменадиилом обсуждали уже не единожды, и каждый раз Денница понимал, что брат, вообще-то, прав. Ему нужно было хотя бы торжественно опуститься на Отцовский трон — никто не смог бы указывать новому Господу, где он должен жить, но церемония коронования на небесный лад должна была произойти.       — Ты же знаешь, — Люцифер неопределённо качнул головой. Аменадиил сочувственно коснулся его руки.       — Знаю, Люци. Мы можем подняться туда вместе, я постараюсь унести тебя как можно скорее, если вдруг Пламя вернётся. Но с чего бы ему возвращаться? Ты сумел простить себя. Ты достоин победы и прощения. Думаю, Отцовское проклятие больше не имеет силы.       — Да. Да, но Майкл... — тяжёлый вздох. — С ним я обошёлся не так, как следовало бы.       — Думаешь, это заставит тебя загореться? Ты жалеешь о том, что сделал?       — Честно... не знаю. Его нужно было наказать, но такого я не предвидел. Я не жалею, что решил покарать его, как не жалею и о том, что оставил в живых, но последствия...       — Последствия — то, за что Майкл сам в ответе, — мягко возразил Аменадиил. Люцифер взглянул на брата. — Ты не можешь нести ответственность за то, как он принимает своё наказание. Все на Небесах считают его кару справедливой, а кто-то... — он на мгновение умолк, будто не хотел заканчивать мысль. Но Денница приподнял брови, ожидая продолжения, и брат всё же добавил: — а кто-то — даже слишком мягкой. Тебя не осуждают, Люци. И ты сам не должен себя так жестоко судить.       — Если сказать это душе в Аду, на Небеса она не вознесётся, — заметил Люцифер. Аменадиил поджал губы, признавая аргумент справедливым. — Но я понимаю, брат. Правда, понимаю. Я знаю, что должен принять Отцовский трон. Хотя бы попытаться. Просто... Дело даже не в том, что мне страшно там сгореть. С тобой, с Рэй-Рэй — вы подстрахуете меня, если вдруг я вспыхну, как спичка. И не так уж страшно, если наши братья и сёстры от меня отрекутся, когда узнают, что я всё-таки не могу находиться на Небесах. Мы предотвратили самое страшное, Майкл уже не узурпирует власть и не прикончит человечество одним махом. Новым правителем станешь ты или Задкиэль, и я спокойно приму это. Но... — Денница тяжело вздохнул. — Я не могу. Не могу об этом думать, честно говоря, пока не разберусь, что делать с Майклом. Это кажется...       — Незаконченным? — подсказал Аменадиил. Налил и себе, отставил бутылку подальше.       — Да. И как бы мне ни хотелось скорее разобраться и с вопросом о Троне... — Люцифер услышал, как и его брат тяжело вздыхает, и торопливо продолжил: — Я знаю, как это важно, Аменадиил. Я знаю, что тебя раздражает это затянувшееся ожидание. Я мог бы предложить тебе просто забрать Трон, но как к этому отнесутся наши братья и сёстры? Я понимаю тебя, но...       — И я понимаю тебя, Люци, — перебил его Аменадиил. По его лицу было видно, что «понимать» он этих сомнений брата на самом деле не хотел бы. Но, по крайней мере, ангел их уважал — был готов проявить терпение. И за это Денница был ему бесконечно благодарен. — Тебе не нужно оправдываться передо мной. Я лишь переживаю, как бы это всё не вылилось в очередное небесное противостояние, — бокал опустел, и ангел наполнил его вновь.       — Не сказать — «только и всего», — мрачно фыркнул Люцифер. Брат едва заметно качнул головой. — Поэтому ты предлагаешь мне?..       — Да, поэтому. Я видел, как ты ходишь к Майклу, — Денница поморщился на этих словах, вспомнив о той записи, которую сам однажды посмотрел. — Но стоит признать, что твоих усилий недостаточно. Он не собирается идти навстречу. Нам нужна помощь, чтобы заставить его...       — Чтобы помочь ему, — возразил Люцифер. Аменадиил замолчал. — Нам лучше других знать, брат, что нельзя заставить кого-то измениться. И в самом деле, я не хочу, чтобы Майкл превращался в кого-то другого. Я обещал ему второй шанс, а не жалкое существование инвалида или марионетки.       — Потому ты не отправил его в Ад?       — Ни в Ад, ни на Небеса. Ты же знаешь, насколько удивительны Земля и люди. Если бы он только... поверил, что ли. Если бы захотел хотя бы выйти из комнаты. Конечно, пришлось бы присматривать за ним, чтобы ему не взбрело в голову перерезать всё это удивительное человечество, но мне было бы гораздо спокойнее, будь мне известно, что Майкл хотя бы ищет свой способ исцелиться. Искупить всё, что он натворил.       — Ты думаешь, это возможно?       Теперь замолчал Денница.       — А ты думаешь — нет? — наконец спросил он. Аменадиил опустил взгляд. — Знаешь ли, грехов на мне было даже побольше. Я тоже убил нашего брата. Я тоже убил человека. Не говоря уже о том, что вместо букваря изучал «Камасутру». И тем не менее, мы сидим здесь, и ты просишь меня скорее занять Отцовский трон. Думаешь, Майкл не сумеет заслужить искупления того, что совершил? — теперь уже Люцифер мягко коснулся руки брата. Тот искоса взглянул на него. — В глубине души ты тоже в это веришь. Как и я. Иначе ты бы не предложил помощь доктора, верно?       — Верно, — глубоко вздохнув, признал архангел. Провёл ладонью по лицу, будто стирая паутину. — Да, Люци, ты прав. Мне тоже хочется верить в это. Просто это даже тяжелее... — он покачал головой, — тяжелее, чем тогда, когда мы сами стояли в начале пути своего искупления. Но ты действительно прав. Именно потому я и поговорил с Линдой.       — Уже? — приподнял брови Люцифер.       — Да. И она согласна. Попросила только поговорить с тобой.       — Ну, что ж, считай, мы поговорили, — хмыкнул бывший Дьявол. В груди у него затеплилась надежда — это предложение брата стало тем лучиком света, которого в последнее время так не хватало. — Хорошо. Тогда я позвоню ей и договорюсь... может быть, на завтра?       — Да, она будет свободна ближе к вечеру.       — Отлично, — Денница перехватил стремительно пустеющую бутылку у брата и плеснул себе в бокал. Поднял его. — Тогда — за шанс. Может быть, доктор сможет помочь нашему брату.       Аменадиил тоже поднял бокал.       — Вам обоим, на самом деле, — мягко прибавил он.       Люцифер не стал возражать.

***

      И он предпочёл бы никогда не вспоминать о том, как на следующий день пришёл забрать своеобразный долг у своего близнеца — тот, который, вообще-то, никогда не собирался взыскивать.       Сначала Майкл пытался сопротивляться. Даже не тому, чтобы вообще посетить Линду — а тому, что Денница был категорически против брать с собой его драгоценный свёрток.       — Нет, — испуганно пробормотал ангел, крепче стискивая свои крылья. — Нет, ты же обещал...       — А ты обещал «сделать всё», что я хочу, — напомнил Люцифер. Смягчившись, он присел на край кровати своего близнеца и заглянул тому в глаза. — Послушай, Майкл. Это только на пару часов. Твои крылья останутся здесь, в этой комнате, и я постоянно буду в поле твоего зрения. Я не забрал их вчера и не собираюсь забирать сегодня.       — Можно взять их...       — Нет, — качнул головой Денница. — Нельзя. Да, Линда в курсе божественного, но нам придётся проехать по городу. Войти в здание, где, кроме неё, арендуют кабинеты ещё несколько специалистов. Никто из смертных, по-хорошему, не должен даже просто находиться рядом с твоими крыльями, ты понимаешь?       — Но...       — Майкл, таково моё условие. Тебе стоило думать о том, что ты говоришь, когда разговариваешь с Дьяволом, — и хоть это была почти шутка, никто из близнецов даже не улыбнулся. — Это сделка. Вчера ты получил свои крылья назад. Сегодня я хочу, чтобы ты наконец сделал шаг вперёд. Ты ходишь мыть эти проклятые тарелки, разговариваешь, ешь, спишь — значит, ты всё ещё чертовски гордый ублюдок. То, что я... — Люцифер запнулся на мгновение, — то, что с тобой случилось, надломило тебя. Но не сломало до конца. Ты — всё ещё ты. И ты знаешь об этом лучше меня. В твоих силах провести без этого свёртка хотя бы два часа.       — Два часа?.. — различить эмоции во взгляде Майкла было сложно, но Денница увидел то, что хотел увидеть: сомнение и напряжение. Расценив это как борьбу с самим собой, он утвердительно кивнул:       — Да. Только два часа. Пусть список штрафов можно будет спускать с крыши «Люкса», но я доставлю тебя туда и обратно вовремя.       Очевидно, Майкл не хотел ему уступать. Разумеется, он бы предпочёл остаться на месте и обнимать свой бесценный свёрток с крыльями. Может быть, близнец уже даже понял, что всё произошедшее вчера было простой случайностью, и никакого «долга» у него перед Люцифером не было.       Но всё же Майкл, опустив веки, медленно кивнул. Денница с трудом сдержал почти торжествующую улыбку. Он не ошибся. Его брат и правда оставался всё тем же гордым — и принципиальным, — ублюдком.       Тем самым, в котором хватило достоинства признать поражение. И который опустился перед ним на колени, ожидая казни, хоть мог сбежать.              Первым, что сказала ему Линда, было:       — Тебе лучше выйти, Люцифер.       Денница поморгал, бросил быстрый взгляд на брата, который тут же стиснул его запястье. Не от страха — лишь потому, что это требование нарушало их договорённость о том, что Люцифер постоянно будет в поле зрения Майкла.       — Доктор, я не могу, — возразил Денница, ощущая, как медленно нарастает дрожь в руках его близнеца. — Я обещал ему.       — Я всё понимаю, — кивнула Мартин. — Но не могу позволить, чтобы ты присутствовал во время нашей беседы, Люцифер.       — Но... — Денница беспомощно выдохнул. Майкл мог сорваться прямо сейчас, и теперь свёртка с крыльями, чтобы успокоить его, под рукой не было. — Я не могу, доктор. Мы договорились, что он должен меня видеть. Постоянно.       — Хорошо, — легко согласилась Линда. Указала рукой на окна, откуда сквозь жалюзи пробивался яркий солнечный свет. — Выйди на улицу и подожди там. Я позову тебя позже. Майкл будет тебя видеть, но ты не будешь участвовать в нашей беседе.       Люцифер вопросительно взглянул на брата. Тот, нервно сглотнув, тоже посмотрел в сторону окна. Наверняка раздумывал, не слишком ли всё это похоже на попытку обмануть его и отнять крылья навсегда; определённо сожалел, что поддался на уговоры и выполнил свою часть сделки. Но, похоже, понимал: возможности помешать брату выполнить задуманное у него уже нет. Оставалось лишь довериться.       Майкл бы предпочёл переночевать на Ковчеге в его худшие времена, но выхода у него и правда больше не было. Уступать этому внутреннему зову, почти ломке, сейчас было бессмысленно. Больше всего на свете ему хотелось вернуться в «Люкс» и удостовериться, что его крылья на месте, но он прекрасно понимал, что уже попал в ловушку — если это была именно она, — и барахтаться будет глупо.       Так что ангел стиснул зубы и хрипло вздохнул, отпуская руки близнеца. Проводил того взглядом, когда Денница поднялся и медленно, будто и вправду не желая нарушать договорённости, направился к выходу. Может, впрочем, он просто боялся оставлять своего брата наедине с доктором — тоже вероятно.       Но вот дверь за Люцифером закрылась. Майкл увидел, как его близнец останавливается напротив окон и нервным движением достаёт фляжку. Что ж...              Он не дошёл до кабинета Линды. Без поддержки брата, что фактически тащил его на себе от самой кровати до корвета и потом — до этих кресел, ему удалось сделать лишь два или три безумно болезненных шага, каждый из которых вонзался в спину раскалённым ножом. Уже у самой двери Майкл с хриплым стоном привалился к стене, зажмурился, судорожно втягивая в себя воздух. Крылья не отягощали его мёртвым грузом, но и без свёртка он не был способен нормально ходить.       Ангел не почувствовал удара о пол, зато каждой клеточкой тела ощутил, как проехался изуродованной спиной по шершавой стене, когда ноги его подвели.       Глаза открыть удалось далеко не сразу. Сначала Майкл подумал, что и вовсе ослеп от боли. Однако тьма всё же рассеялась, и перед ним возникло обеспокоенное лицо Линды. По крайней мере, он не отключился; а если и отключился, то ненадолго — брата рядом до сих пор не было, значит, Мартин не сочла нужным его позвать.       Майкл нашёл Люцифера взглядом. Тот всё ещё стоял на одном месте. Мог ли он успеть слетать в свой клуб и сотворить что-нибудь ужасное с драгоценным свёртком?       — Так. Думаю, ты не сможешь встать, — констатировала Линда, оглядывая ангела. Майкл едва слышно выдохнул. — Ладно. Потерпи, — женщина скользнула рукой в какой-то из карманов на его одежде — честно, он даже не чувствовал её прикосновений, всё его существо будто сконцентрировалось в области обрубков от крыльев. — Вот. Возьми, — Линда протянула ему хорошо знакомую коробочку с наркотиками. — А я сейчас, — она поднялась и открыла дверь своего кабинета.       Спустя мгновение доктор вернулась. Бросила на пол одну подушку с своего дивана, потом осторожно коснулась плеча Майкла и вопросительно взглянула на него. Ангел, стиснув зубы, кое-как отстранился от стены. Мартин сунула ему под поясницу ещё одну подушку, и после этого совершенно спокойно уселась на первую, по-турецки скрестив ноги.       Легче не стало. Линда собиралась препарировать его сознание, как препарировала сознание его брата и всего своего окружения, прямо в треклятом коридоре у своего кабинета, куда в любой момент могли зайти обычные люди. Потому ли Люцифер отказался взять с собой его крылья? Знал, что так будет?       — Я не собираюсь заставлять тебя делать невозможное, — мягко сказала Мартин. Секунду Майкл соображал; потом до него дошло — это была некая демонстрация. Метафора. Доктор пыталась доказать ему, что он способен на то, чего от него требуют. В самом деле? — Но это будет больно. Возможно, тяжелее, чем сейчас. Тем не менее, когда мы закончим, сюда вернётся Люцифер, и мы поможем тебе встать. Видишь? — Линда чуть отодвинулась в сторону, так, чтобы Майкл смог посмотреть на своего брата. Она сидела к окну спиной, но была уверена в том, что Денница всё ещё там — и он действительно стоял на прежнем месте.       Ангел перевёл взгляд на доктора. Похоже, этого было достаточно, чтобы без слов задать вопрос — чего тогда она хочет, если не невозможного?       — Ты уверена в нём, — едва слышно сказал Майкл. Линда кивнула. Он вновь посмотрел на брата. Тот явно нервничал, пытаясь справиться с зажигалкой; та ему не покорялась. Забавно: Люциферу покорилось целое небесное воинство, но какая-то крошечная зажигалка оказалась излишне своенравной.       — Так же, как уверена, что смогу тебе помочь. Вам обоим это нужно.       — Не сможешь, — помолчав, сказал ангел. Мартин приподняла брови. Майкл откинулся назад, прижимаясь влажным от пота затылком к стене.       — Почему ты так думаешь? — последовал весьма аккуратный вопрос психотерапевта. Не короткое «почему», которое подразумевало бы конкретную неизменную причину — достойную или нет. Линда интересовалась мнением Майкла; именно тем, что могла оспорить или изменить. Поразительно, насколько люди преуспели в искусстве манипуляций сознанием.       Но ангел считал своё мнение единственно верным. Потому, наверное, и «проглотил» эту наживку — не считая её таковой.       — Потому что я знаю, что со мной всё по-другому.       — Твои братья тоже лишались крыльев, — немедленно возразила Линда. Похоже, у неё был заготовлен сценарий их беседы заранее. Она знала, о чём они будут говорить. Но и Майкл знал. Иного повода не могло и быть.       — И вернули их, — он обхватил свои плечи трясущимися руками. Не от переизбытка чувств — просто теперь от жуткой боли в спине руки дрожали постоянно. — Они оставались собой.       — А ты? Разве ты не остался собой? Разве ты не совершил усилие над своим страхом, когда согласился прийти сюда? Люцифер рассказывал мне о посуде, о наркотиках и твоём упрямом молчании в «Люксе». О вашей сделке. Ты всё ещё верен своему слову. Разве не так? Разве это не делает тебя тобой?       — Посмотри на меня, женщина, — рыкнул Майкл. Будь у него дьявольские глаза, как у брата, он бы поджёг в них адское пламя. — Посмотри, чем я стал. Я неполноценен. Я даже... — он мотнул головой, указывая на тот короткий путь, что сумел преодолеть без посторонней помощи и опоры на стену.       — Каждое живое существо мыслится полноценным, Майкл, — возразила Линда.       — И я более не отношусь к их числу.       — Хорошо. Может быть, тебе так кажется. Но ты ведь понимаешь, что твои крылья могут вернуться. Люцифер, которого ты терпеть не можешь, вернул их. Аменадиил, которого ты презираешь за связь со мной, тоже их вернул. Думаешь, ты хуже? Твою гордость это не задевает?       — Какая разница? — Майкл, коротко выдохнув, прислонился спиной к стене. На глаза немедленно навернулись слёзы боли. Он их сморгнул.       — Они оказались в достаточной мере ангелами, чтобы вернуть крылья. А ты...       — А мне это не удастся, — пробормотал Майкл.       — Послушай...       — Ты не способна это понять, — процедил он сквозь зубы. Обрубок правого крыла, некогда сломанного, мучительно шевельнулся, разрывая закостеневшие мышцы спины фейерверком боли. — Я всё время их ощущаю, — и голос бы задрожал, если бы ангел не сделал короткой паузы. — Они чешутся, — дыхание его стало быстрым и неглубоким, — их хочется почистить. Погладить перья. Они... — Майкл рывком подался вперёд, понимая, что ещё мгновение — и потеряет над собой контроль. Линда немедленно придвинулась к нему, обхватила за плечи, стараясь не дать потерять равновесие. И ощутимо вздрогнула, когда увидела, как то, что осталось от крыльев, судорожно подёргивается под тёмно-серой водолазкой. Майкла трясло от этого, от бесконечной боли, от того, что ему не удавалось в полной мере осознать и принять свою потерю. Что ж, это ей было знакомо — слава Богу, лишь по работе в центре для ветеранов войны.       — Фантомные ощущения, — сказала Мартин. — Я понимаю. Тебе кажется, что твои крылья на месте, но ты не можешь к ним прикоснуться. А когда прикасаешься к ним в том свёртке, то не чувствуешь этого. Это тяжело.       — Это безумие, — почти что простонал Майкл. Замолчал, облизывая сухие губы. Гордость напомнила о себе. Но он столько молчал; ему хотелось высказать всё кому-нибудь, кто хотя бы сделает вид, что может его понять. Крошечная человеческая женщина, что до сих пор придерживала его в своеобразных объятиях, для этого годилась. — Это не нормально... Я не могу...       — Что ж, — мягко сказала Линда, осторожно поглаживая его напряжённую шею. — Это прорыв. Шаг вперёд. Мы сможем с этим работать. Но сейчас тебе нужно отдохнуть. И — пожалуйста, Майкл, выпей уже эту дрянь из контейнера. Если арендодатель увидит у меня в офисе такие препараты...       Ангелу хотелось устало закрыть глаза, но вместо этого он заставил себя посмотреть в окно. Его брат всё ещё стоял на прежнем месте.       Майкл выдохнул. Никакого шага вперёд он не ощущал и ни с чем работать не хотел. Но, возможно, эта в некотором роде шоковая терапия была ему нужна.              — Я сам, — пробормотал Майкл спустя полчаса возле дверей лифта в «Люксе». Люцифер, протащивший его через главный вход — так было быстрее, чем идти от парковки, где могли мешать машины клиентов, — остановился и крепче прижал брата к себе. Майкл опять стиснул зубы — близнец, конечно, пытался ему помочь, не давал упасть и скатиться по ступенькам в клуб, но прижиматься проклятыми обрубками к его боку было безумно больно. А иначе Деннице никак было его не удержать: уставший, Майкл едва перебирал ногами.       — Ты уверен? — осторожно спросил Люцифер. Похоже, он только что с трудом поборол в себе желание попытаться продолжить разговор — но, должно быть, Линда что-то сказала ему.       Что-то помимо того своего странного предложения проводить их с Майклом встречи в «Люксе». Ангел тогда как раз отдыхал в мягком кресле, где ему помог устроиться Люцифер, и в голове у него слегка шумело — но эти слова он сумел различить отчётливо. Потом Мартин сжала руку его близнеца, заставила наклониться, что-то зашептала на ухо. Наверное, ей нужно было поговорить с Денницей наедине — но тот не собирался вновь нарушать данное брату обещание, и потому не стал уединяться с доктором в кабинете. Хоть Майкл, может быть, этого бы даже не заметил — настолько он был измотан после всего произошедшего.       — Да, — Майкл неловко попытался освободиться от крепкой хватки Люцифера. — Я сам.       — Ладно, — помедлив, согласился Денница. Медленно, осторожно отпустил брата, прежде предусмотрительно прислонив его к стене возле дверей лифта. Майкл нервно, слегка невпопад, скользнул ладонью по кнопкам на панели. Лифт начал спускаться.       Присутствие Люцифера враз стало каким-то неловким и необязательным.       — Я... принесу тебе поесть, — нашёлся он. — Сегодня вечеринка с пиццей. Будешь? — глупее вопроса после всего, что между ними произошло, выдумать было нельзя. Майкл промолчал. — Найду с ананасом и шоколадом. И сыром, — Денница отвернулся, когда звякнул лифт, и направился к лестнице.       — Без банана, — услышал он у самой первой ступеньки. Едва слышно выдохнул, вполне серьёзно думая о том, что ему стоит назначить Линде какой-нибудь пожизненно-посмертный титул чудотворца.       — Хорошо, — нет, у него совершенно точно не дрожали руки, когда он стиснул перила, прежде чем начать спускаться в шумное человеческое море.              Майкл ввалился в лифт, скрюченный, словно Карлик Нос. В самом деле, после всего, что ему довелось сегодня перетерпеть, еда бы не помешала. Иначе его могло бы просто позорно вырвать после очередной дозы мощных обезболивающих; однажды это случилось и повторения этого унижения ангелу не хотелось.       Зато чего ему точно хотелось — так это вернуться к своему бесценному свёртку. Люцифер выполнил своё обещание, он всё время был у него на глазах — за исключением тех моментов, конечно, когда боль лишала Майкла возможности видеть хоть что-то. Но эти моменты нужно было ещё искусно подгадать и успеть вернуться точно тогда, когда зрение к нему возвращалось — поэтому ангел был уверен, что сделка была честной.       По крайней мере, он был уверен в этом до того момента, пока не бросил взгляд на панель в кабине лифта.       Где в крошечном зазоре под одной из кнопок торчало его перо.              Сердце у Майкла на мгновение остановилось. Что это могло значить? Нет, Люцифер не обманывал его. Из них двоих, может быть, дарами обделяли именно Майкла, но вот дар лжеца у его близнеца отсутствовал совершенно. Брат не лгал ему. Он бы почувствовал. Он бы...       Ангел яростно стукнул по кнопке — сначала по той, что должна была доставить его в ту комнату, где должны были оставаться крылья.       Лифт двигался мучительно медленно. Наконец, бодрый звоночек — и двери его бесшумно распахнулись, выпуская Майкла.       Он, забыв о боли, в несколько отчаянных шагов, почти прыжков, добрался до своей кровати. Щёлкнул выключателем. В ужасе окинул взглядом комнату. Ничего.       — Нет... — осознание того, что его всё же обманули, отняв последнее, настигало Майкла удушливой неотвратимой волной. — Нет, не может быть... Не может... — двери лифта стали закрываться, и ангел рванул обратно — вновь едва не споткнувшись о злосчастный ковёр. Сердце забилось в пересохшем горле, страх придавал сил. Ввалившись обратно в кабину лифта, ангел быстро застучал по кнопке, откуда торчало перо.       Вновь мучительно долгое движение вниз. На первый этаж, потом ещё ниже — на парковку, куда Люцифер не стал заезжать. Неужели, не просто так? Или он не знал?..       Когда двери открылись, Майкл рывком подался вперёд. Жадно окинул помещение взглядом. Поразительно, но оно было практически пустым: никаких чужих машин, даже никаких машин самого Люцифера. Просто огромный пустой подвал, в котором отчего-то жутко воняло бензином, и посреди которого...       Ангел привалился к ближайшей каменной опоре, когда у него перехватило дыхание от увиденного.       Его крылья больше не были завёрнуты в ткань, каждую складку которой он успел изучить за минувшую неделю. Нет, они были расправлены и водружены на какое-то крепление — огромные и могучие, даже несмотря на то, что одно из них было надломленным. Но вот под ними было то, что несколько мгновений совершенно не укладывалось в голове у Майкла...       Ровно до того момента, как на всей парковке внезапно разом погас свет.       И кто-то чиркнул спичкой.       А потом бросил эту спичку в торжественное и скорбное кострище, что было сооружено ровно под беспомощно пришпиленными, распятыми крыльями.              Майкл издал безумный, душераздирающий вопль и бросился прямо в яркое пламя, что обхватило его крылья за считанные секунды.