Свёрток с чёрными крыльями

      Очевидно, несколько суток без сна и периодически прорезающиеся божественные способности могли довести до ручки даже древних архангелов.       Именно поэтому Люцифер довольно скоро обнаружил себя у дверей дома Линды. Он бы не пошёл к доктору; но на том настаивал Аменадиил. Разумеется, настаивал: даже когда брат приходил подменить Денницу и посидеть с Майклом, Люцифер никуда не уходил. Вернее, просто не мог уйти: стоило ему лечь на диван и закрыть горящие от усталости глаза, как голова его наполнялась отчаянными молитвами близнеца. Денница крутился пару часов, но так и не смог уснуть. Не помогло ни напиться, ни наглотаться снотворных, ни смешать то и другое вместе — человек бы подобной смеси не выдержал, но Люцифера в итоге так и не подкосило.       Он старался отключиться от этой «радиоволны». Безуспешно.       Он старался отвлечься на что-то другое, но тогда его начинали мучить мысли о том, что он сослал Задкиэля в Ад, имея лишь осторожное предположение Габриэль. И, правда, ещё кое-что: пока Рафаэль работал над раной Майкла, а Аменадиил организовывал вечеринку, Денница ещё раз пересмотрел все записи с видеокамер клуба. И разглядел-таки нечёткую тёмную фигуру, что прошмыгнула на парковку за несколько минут до Майкла — через другой вход, запасной. Запись была тёмной и до того нечёткой, что понять, кто это, казалось совершенно невозможным — Люцифер собирался было отправить её Элле, но потом передумал. Опыт работы в полиции подсказывал ему, что более из этого видео выжать ничего не получится.       Но, по крайней мере, стало ясно, что злодей был высоким и крепким, пусть его лица и не было видно — а значит, всех их сестёр можно было исключить.       А может, то и вовсе был какой-нибудь охранник, конечно. Прошёл через парковку, чтобы срезать путь, и даже не увидел подготовленного костра, что был устроен ближе к лифту. Как знать?       Денница думал было допросить весь персонал, привлечь Хлою, мисс Лопес, насколько это потребуется — но потом случился этот разговор с Габриэль, и другие доказательства ему уже не понадобились. Самоуверенный ангел Справедливости был того же роста, что и они с Майклом и Аменадиилом; Отец с Матерью вообще любили Творить статных красавчиков.       И как только у них тогда получился коротышка Уриил?..              В общем, Люцифер оказался в каком-то безумном замкнутом кругу. Он и улететь-то из клуба согласился лишь потому, что понадеялся — вдруг вдалеке от брата сила молитв ослабнет? Вдруг получится отключиться где-нибудь по пути, даже если не удастся добраться до Линды? Впечататься в мост всей своей статной красотой и проспать под ним несколько часов в приятной компании лос-анджелеских бездомных ещё никогда не казалось столь привлекательной идеей.       Но это не помогло. Входя в дом доктора, Денница устало зажмурился, понимая, что слышит молитвы Майкла так же отчётливо, как и тогда, когда сидит рядом с ним. Образ брата немедленно встал у Люцифера перед глазами: близнец лежал на кровати неподвижно, то глядя в одну точку, то опуская веки, проваливаясь в редкий болезненный сон. Лишь тогда его молитвы прерывались; но боль неизменно заставляла Майкла проснуться, и тогда этот кошмар повторялся. Денница испробовал всё: пытался разговаривать с братом, вновь звал измученного и уставшего Рафаэля, который и без того израсходовал множество энергии. Наконец, пришлось самому отослать целителя восвояси — чтоб тот набрался сил на Небесах.       Майкл не реагировал ни на просьбы Люцифера, ни на вопросы о его самочувствии. Не отвечал Аменадиилу, когда тот принёс им обоим перекусить; но, правда, позволил напоить себя горячим бульоном через трубочку — жёсткую пищу запретил Рафаэль.       Который, в самом деле, вообще был удивлён, когда увидел Майкла снова и вполне себе живым — но, видимо, решил промолчать. Зато щедро выдал старшим братьям список рекомендаций.       Кормить Майкла бульоном Аменадиил не стал — тогда как раз позвонила Линда, и заняться этим делом пришлось самому Деннице. Он подсел ближе к брату, подтянул подушку, помог ему приподнять голову, поднёс трубочку к его губам. Взгляд близнеца был отсутствующим, тело — безвольным, и он покорно начал пить, делая лишь короткие перерывы, когда боль становилась слишком сильной. Люцифер не торопился сам и не торопил Майкла, но руки у него начинали трястись. Эти внешние пустота, равнодушие и тишина — как они могли сочетаться с яростными и страстными молитвами, что беспрестанно звучали у него в голове? Как его брат мог казаться столь безразличным ко всему происходящему, покорно глотать куриный бульон, и в то же время — продолжать горячо молить близнеца, держащего ёмкость с этим самым бульоном, о смерти?       Денница тогда не сразу понял, что и его собственный взгляд стал отсутствующим, когда он, забыв о еде, поставил остатки бульона прямо на кровать. Не сразу понял, что обнимает Майкла, пока глаза его излучают непривычное светлое сияние, а в мозгу набатом стучит одно:       — Умоляю, прекрати это. Позволь мне последовать за ними. Прошу тебя, брат, уничтожь меня. Я не могу существовать. Я не могу. Меня не должно быть, если их нет. Ты знаешь. Ты знаешь, что это неправильно. Позволь мне уйти. Позволь мне уйти. Позволь мне...       — Люци, — в чувство Люцифера привел даже не столько голос Аменадиила, сколько его ладонь на плече. — Тебе нужно поговорить с Линдой. Так не может продолжаться.       Денница даже не стал противиться этой идее — как раз в той самой наивной попытке сбежать от источника жутких молитв.              Но теперь, опускаясь на спинку дивана вместо стула или кресла, он понимал, что идея была... мягко говоря, такая себе.       Линда не начинала разговор. На самом деле, она и не должна была: они находились у неё дома, а не в офисе, и, когда Люцифер пришёл, Мартин была занята сыном.       — Доктор, я не знаю, что делать, — сдавленно пробормотал Денница, когда Линда оставила временно притихшего Чарли в люльке и вернулась в гостиную. Мартин глубоко вздохнула — Люцифер понимал, что и она тоже понятия не имеет, как им быть, но ему просто нужно было с кем-то поговорить. Ему нужно было сказать это ещё хоть кому-нибудь, кто не был бы, например, его братом — который слышал эту фразу, наверное, уже сотню раз за последние дни.       — Как он сейчас? — тем не менее, спросила Линда, будто это могло на что-то повлиять.       — Плохо, — тихо сказал Денница. Вымученно посмотрел в потолок — закрывать глаза было мукой, потому что тогда молитвы в его голове становились лишь громче. — Очень плохо, доктор. И я ничего не могу сделать. Он постоянно молится мне. Это невыносимо.       — Если он молится, значит, видит в тебе возможность как-то исправить ситуацию, — заметила Мартин, складывая крошечный комбинезончик Чарли. — Его молитвы могут подсказать, что на самом деле нужно сделать. Прислушайся к ним.       Люцифер взорвался:       — Ты не понимаешь, каково это! Он не просто молится, он делает это постоянно! Я всё время слышу его молитвы! Постоянно слышу свой собственный голос у себя в голове, молящий меня о смерти! Я не могу избавиться от него, выключить его, я не могу думать, не могу работать, спать, даже быть с Аменадиилом или с Хлоей, потому что... — он захлебнулся воздухом. — Потому что! Потому что кому-то в голову пришла просто охуительная идея сжечь его крылья!       Линда выждала секунду после того, как гневная тирада Люцифера прервалась. При ней он ещё никогда не ругался; что ж, всё должно было случиться впервые.       Доктор положила одежду сына к себе на колени и мягко спросила:       — Ты ведь не на меня сейчас злишься, верно?       Денница выдохнул — казалось, раскалённый пар, как дракон. Мгновение он ещё полыхал злостью. Потом — словно, мигнув, потухла старая лампочка.       Он плюхнулся на диван и закрыл лицо ладонью.       — Это я с ним сделал. Я с чего-то... с чего-то, блять, решил, что отрезать ему крылья будет прекрасной идеей. Я мог отправить его в Ад, мог продолжить борьбу. Подчинить, а не сломать. Но... — Люцифер покачал головой, — я сломал его. Если бы я этого не сделал, он бы не оказался таким. Он бы... — Денница устало зажмурился. Голос в голове немедленно стал громче. Слушать это было невозможно.       — Люцифер...       — Мой близнец хочет умереть, — сказать это вслух оказалось ещё тяжелее, чем слышать отчаянную мольбу. — Он думает только об этом. Я не могу... не могу даже представить, какой пыткой является его существование, если это буквально всё, о чём он может думать. И то, что это всё — моя вина...       — Почему твоя? — всё же перебила его Линда. — Только потому, что ты отрубил ему крылья?       — Потому что я решил это сделать. Я сделал это с собой. Но я был готов. Я этого хотел. А Майкл... — тяжёлый вздох. — Он не может ходить. Он не может чувствовать себя полноценным. Майкл не видит в себе личность, когда он такой, и я... я, чтоб меня, должен был об этом подумать. Я сам говорил Аменадиилу, что насильно заставить измениться — невозможно. И теперь... Теперь Майкл просто сломался. Он перестал был собой. Тем, которого я знал. Предел его мечтаний теперь — чтобы я ударил его стирающим душу Клинком. Просто потрясающе, — Денница горько покачал головой. — И я ничего не могу сделать, чтобы изменить это, я могу только...       — Сделать это?       Люцифер вскинул взгляд на доктора. Закусил губу, помотал головой.       — Я не смогу. Я... не смогу убить.       — Но ты уже убивал, Люцифер, — лицо Линды было непроницаемым, казалось невозможным разобрать, действительно ли она имеет это в виду, или же пытается подтолкнуть Денницу к какому-то осознанию.       — Да, но я делал это, чтобы защитить! Защитить Маму, Хлою! А Майкл... Сейчас он не хочет никому вреда. Он просто хочет снова стать полноценным. Он...       — Но что, если он — тот, кого нужно защитить? — предположила Мартин.       Люцифер мрачно фыркнул.       А потом изменился в лице.       — Защитить... — повторил он. Сглотнул. — Ты... предлагаешь мне убить его? Защитить... от меня?..       — Защищать от тебя, наверное, уже поздно, — заметила Линда. — Ты сам говоришь, что уже сделал с ним всё худшее, что мог.       — И что делать?..       — Я же сказала тебе, Люцифер. Ты не дослушал, — Мартин мягко коснулась его руки. — Послушай его молитвы.       — Но он просит...       — Да, я знаю, чего он просит. Но не всегда то, чего мы хотим и просим в определённый момент — действительно то, что нам нужно. Кому, как не тебе, об этом знать? — она погладила его по запястью. — Пожалуйста, Люцифер. Послушай его.       Денница несколько секунд смотрел на неё. Потом глубоко вздохнул.       — Хорошо, — пробормотал он. Закрыл глаза, сконцентрировался. И...       Мгновением спустя их распахнул.       Линда немедленно почувствовала, как Люцифер напрягся.       — Что? — Денница подскочил с дивана, будто подброшенный пружиной. — Люцифер, что случилось? Что такое? Ты что-то понял?       — Он замолчал, — Денница лихорадочно оглядывался, будто пытался найти, нащупать ту радиоволну, что мучила его столько времени. — Доктор, он замолчал! Что-то не так! Он же не замолкал ни на минуту, почему он молчит?!       — Тише! — Мартин понимала, что ей стоит оставаться спокойной, чтобы успокоить и Люцифера — но и она поднялась с дивана, от Денницы исходили физически ощутимые волны тревоги. Это его божественная сущность выходила из-под контроля, или Линда тоже чувствовала что-то нехорошее? По-хорошему, она тоже ощущала вину: если бы не её попытки поговорить с Майклом, всё могло бы быть иначе. Но вскрыть эту рану было нужно; ей нельзя было погрязнуть в той же пучине бесконечного чувства вины. Ей нужно было собраться, как бы ни было трудно и стыдно, и продолжить работу, исправляя свои и чужие ошибки. — Тише, Люцифер, подожди... может быть, он просто заснул? — пока новоявленный Господь не разнёс по кирпичику её дом, Мартин схватила его за руку. — Погоди паниковать, Аменадиил говорил, что ты ведь обезопасил Клинок от Майкла, что он может сделать?..       — А вдруг он сумел кого-то уговорить? Помолился Габриэль? Вернулся Задкиэль? Или пришла Мэйз? Кого угодно! — Люцифер быстро стряхнул руки Линды. — Я должен проверить! — Мартин зажмурилась, когда Денница, взлетев по ступенькам в один прыжок, рванул входную дверь так, что она мощно грохнула о стенку. Раздался взмах огромных крыльев.       Заплакал Чарли в соседней комнате.       — Ох, Боже, — пробормотала Линда, поднимаясь по ступенькам, чтобы прикрыть чудом оставшуюся на петлях дверь. Сын глотнул воздуха и опять зашёлся в крике. Мартин, торопливо щёлкнув замком, поспешила к нему. Вошла в комнату, подошла к кроватке...       Замедлила шаг. В задумчивости остановилась у люльки. Чарли прекратил плакать, и теперь лишь удивлённо гулькал; увидев маму, беззубо заулыбался.       — Значит, не зубы, — пробормотала Линда себе под нос. Чарли, продолжая о чём-то рассуждать на своём детском наречии, протянул к ней крошечные ручки. Мартин обхватила его ладошку пальцами. В голове у неё медленно, но верно созревал план. Тот самый, по исправлению своих и чужих ошибок.       Довольно... жестокий на первый взгляд. Но, в конце концов, с существом, что ударило себя стирающим душу Клинком, стоило действовать жёстко. Иначе, Линда это знала, достучаться было просто невозможно. Те, кто уже пытался себя убить, редко реагируют, когда с ними пытаются обойтись как можно мягче.       Минутой позже она укутала сына в одеяльце и вышла из комнаты.       

***

      Люцифер едва не запнулся о собственные прозрачные перила, когда пытался приземлиться в пентхаусе.       Мгновение его глаза привыкали к полумраку спальни. Потом, наконец, окружение приобрело знакомые очертания.       Его близнец полусидел на кровати — явно не в той же позе, в которой провёл всё последнее время. Но Майкл определённо был жив: рот его был чуть приоткрыт, а рука — прижата к груди в том месте, где оставалась рана от меча. Дыхание было хриплым и частым.       Взгляд Денницы метнулся к сейфу. Картина вновь стояла на полу, дверца сейфа была распахнута. Но, спасибо всем когда-либо существующим божествам, там же, рядом, находился и Аменадиил, держащий Клинок в руках.       — Брат!.. — вырвалось у Люцифера. Пружина напряжения где-то в животе лопнула, от облегчения у Денницы даже закружилась голова. — Как же хорошо...       — Люци? Всё в порядке? — тревожно спросил Аменадиил, когда Люцифер, покачнувшись, ухватился за первое, что попалось под руку — довольно стрёмную и тяжёлую статую гаргульи, которую у него всё никак не доходили руки вышвырнуть к чёртовой матери. Впрочем, вряд ли Маме в её Вселенной были нужны стрёмные гаргульи... — Почему ты здесь?       — Я перестал слышать его молитвы, — качнул головой Денница, указывая на близнеца. — И сорвался сюда. Подумал, тут может быть кто-то, кого Майкл мог бы убедить... — старший брат оказался рядом, без слов предложил помощь, дал опереться на своё плечо. — Как же хорошо, что ты здесь, — выдохнул Люцифер. — Что именно ты, бро, а не кто-то, кто мог бы согласиться его прикончить... — Денница позволил брату усадить себя за барную стойку, и лишь потом обратил внимание на блеснувший в электрическом свете Клинок. — Что случилось? — спросил он.       Аменадиил помолчал, видимо, пытаясь подобрать такие слова, которые встревожили бы его брата меньше, чем он уже был.       — Майкл вновь пытался достать его, — нехотя сказал ангел. Бросил Клинок на стойку. — Мы не поменяли пароль на сейфе, — Люцифер кивнул: точно, он забыл об этом, когда пришла Габриэль, — Майкл сумел встать и добраться до картины. Взять его, конечно же, не смог, но пытался. Я отлучился буквально на минуту, возвращаюсь, а он сидит у сейфа...       — Хорошо, что ты здесь, — ещё раз повторил Люцифер. Даже рассеянно улыбнулся, потряс головой, стараясь, чтобы та наконец прекратила кружиться. — Даже не представляю, что было бы, если б Майкл додумался помолиться кому-то ещё, а тебя не оказалось рядом...       — Да уж, — согласился Аменадиил. Проследил взглядом за тем, как Люцифер поднимает со стойки Клинок и подносит его к самым глазам. — Люци, может, стоит всё же отнести его на Небеса? — осторожно предложил ангел.       — Клинок? Или Майкла? — не отрывая взгляда от белоснежного лезвия, уточнил Денница.       — Клинок. И Майкла тоже. Рафаэль занялся бы им, Габи постоянно была бы рядом...       — Мы справимся, брат, — качнул головой Люцифер. — Мы поможем ему. Земля — лучшее место, чтобы начать новую жизнь. Ты же знаешь.       — Хорошо, — уступил Аменадиил. — Но тогда — хотя бы Клинок? Вдруг... вдруг твоя Воля даст слабину? Мы не проверяли, действует ли она, если ты отвлекаешься или спишь, или...       — Не беспокойся, бро, — сказал Денница. Наконец-таки поднял глаза и почти весело посмотрел на Аменадиила. — Я об этом позаботился.       Старший ангел поморгал.       — Что ты имеешь в виду?       — Я изменил Клинок. Снова.       — И как же?       — Теперь его не может коснуться никто, кто желает воспользоваться им, чтобы убить Майкла, — сообщил Люцифер. Улыбка его была слегка болезненной, усталой, но определённо счастливой. — Конечно, стоило бы приказать, чтобы он вообще не мог никого убивать, но кто знает — если лишить его всех сил, будет ли он давать силы Хлое, верно? — чем темнее и больше были мешки под глазами у Денницы, тем быстрее и сбивчивее становилась его речь. Аменадиил вздохнул, пытаясь в уме подсчитать, сколько его брат не спал. — Пароль я всё-таки поменяю, конечно, и пусть он...       — Люци, но...       — О, подожди, — Люцифер торопливо бросил смертоносный меч обратно на барную стойку, будто какую-то побрякушку, и сунул руку в карман — похоже, ощутил вибрацию мобильника прежде, чем раздался звонок. — Погоди, извини, задержи мысль... Алло? Доктор? — в голосе Денницы прозвучало неподдельное удивление. — Что такое? В клубе?.. На парковку? А зачем?.. Что? Зачем?       Телефон что-то ответил приглушённым голосом Мартин.       — Ладно, — согласился Люцифер. — Хорошо, сейчас будем, — и он сбросил звонок.       — Что там? — спросил Аменадиил.       — Доктор, — будто по первой реплике и так не было понятно, с кем Денница только что говорил. — Приехала в «Люкс» и просит спуститься на парковку. Говорит, это срочно.       — Хорошо, — кивнул Аменадиил. — Иди. Я посижу с Майклом.       — Нет, в том-то и дело, — брат поймал его за руку. — Она просит нас прийти вместе, — он бросил быстрый взгляд в сторону спальни, где оставался распахнутый сейф. — Так, ладно. Я пойду заберу пистолет Хлои с противоангельскими пулями, а ты — прихвати Клинок, — Денница слез с барного стула. — Пароль поменяю потом.       И Люцифер весьма целеустремлённо взбежал по ступенькам к своему тайнику.               Устраивая сына в объёмном одеяле в детской автомобильной люльке, Мартин столкнулась с весьма прозаичной проблемой: та была мала. Ругаясь себе под нос, Линда вылезла из машины и в растерянности оглядела гараж. Мелькнула спасительная мысль: не так давно они с Аменадиилом купили новое кресло, на вырост. Вот только где оно было?..       Мартин мысленно проследила за всеми их перемещениями в тот день. Её офис, потом дом, автомастерская, снова офис, магазин... Точно. В тот день они ездили на машине Аменадиила — её была в ремонте. Линду до сих пор поражало, что ангелы откуда-то знали, как водить машину — но тогда это было лишь на руку.       На руку оказалось и то, что в последнее время Аменадиил всё время проводил в «Люксе» с братьями; а когда изредка оказывался дома, то для быстроты перемещения прилетал и улетал. Мартин не возражала; она понимала, что ангел не отказывается быть отцом их сыну, как понимала и то, насколько сейчас в нём нуждаются Люцифер и Майкл. Да и клуб был, в самом деле, не так уж далеко — потому она в любой момент сама могла навестить их, прихватив с собой Чарли.       Поскольку машиной Аменадиил сейчас не пользовался, то и её, и ключи от неё он оставлял дома. А они, помнится, тогда не стали загромождать и без того переполненную развивающими игрушками и детской мебелью жилплощадь; решили оставить упакованное кресло во вместительном багажнике машины Аменадиила. Отлично — молодец, доктор, могла бы работать детективом.       Довольная собой, Линда отыскала ключи от машины. Открыла багажник, уже «предвкушая» долгую возню с креслом...       Остановилась, уже второй раз за вечер, молча глядя на содержимое багажника.       То, что она увидела в нём, совершенно точно не было похоже на обёрнутое упаковочной плёнкой детское кресло для машины — которое темнело где-то в глубине салона, уже распакованное и установленное.       Зато мучительно напоминало кое-что другое — и это другое Линде было хорошо знакомо. В конце концов, когда-то она сама...       Мартин тряхнула головой, закрывая крышку багажника. Вот теперь паззл у неё в голове совершенно точно сложился.              Именно поэтому, спустившись на парковку, ангелы увидели Линду, такую крошечную и исполненную решимости, рядом со внушительной машиной Аменадиила.       — Доктор? — в голосе у Люцифера слышалось сожаление — он только сейчас вспомнил, в каком состоянии пребывал во время их недавней беседы и как себя повёл, когда уходил. — Всё в порядке? Я... — Денница сунул пистолет Декер поглубже в карман, чтоб не напугать Мартин — мало ли, что она подумает. В конце концов, из-за недосыпа и бесконечного напряжения крыша у него определённо выполняла роль открытого окна и проветривала весь чердак; вряд ли Линда хоть немного, но не побаивалась его. А что будет, если она увидит пистолет? — Я, случайно, ничего не...       Как бы об этом спросить? Не выломал ли он дверь в её доме, оставив на руках с грудным ребёнком абсолютно беззащитной в здоровом мегаполисе?       — Привет, Люцифер, — перебила его Мартин. В её голосе, вроде бы, обиды не прозвучало; тем не менее, доктор была настроена решительно.       — Что-то случилось? — осторожно спросил Денница. Отчего-то тон Линды всё же ему не понравился.       Мартин подошла к багажнику. Глубоко вздохнула.       — Люцифер, — серьёзно сказала она, и это Деннице не понравилось ещё больше. — Лично я уже поняла, что и когда случилось. И пока ехала сюда, то думала, как бы это тебе помягче объяснить. Но правда в том, что это невозможно. По крайней мере, надо признать, что я этого сделать не смогу. Я, похоже, на самом деле вообще много чего в этой жизни не могу. Поэтому — прости меня.       — Простить? — приподнял брови Люцифер. — Доктор, но за что?..       Линда молча повернулась к машине и открыла багажник. Денница машинально сделал шаг вперёд, и тогда Мартин жестом фокусника откинула тёмную ткань со своего груза.       Люцифер даже не понял, обо что умудрился споткнуться, когда сигнал от глаз достиг мозга, а сигналы мозга на мгновение перестали доходить до его ног.              В багажнике лежали крылья Майкла.