Рядом со мной, тебе нечего бояться

      После фильма Валера и Настя вышли на улицу, где всё так же падал снег. Девушка натянула посильнее шапку, чтобы закрыть уши от прохладного ветра. — Всё ещё носишь вещицу? — указывая на когда-то свою шапку, спросил Валера, лукаво улыбнувшись. — Всегда теперь, — повторила за ним Тилькина: — проводишь меня? — с надеждой в глазах спросила Настя. — Обижаешь, — парень протянул ей свою ладонь, предлагая пройтись до самого её дома, держась за руки. Девушка неуверенно, но приняла этот жест со стороны Валеры и пара пошла неспеша вдоль аллеи.       Во всё происходящее девочка никак не могла поверить: она шла за руку с Универсамовским пацаном, но не со скорлупой какой-нибудь, а со старшим. Это никогда не было её мечтой: встречаться с мотальщиком, скорее наоборот… После смерти папы, Настя сторонилась всяких группировщиков, но когда Миша пришился к Универсаму, пришлось принимать этот грустный факт. Кто знает, может это была её судьба, встретится с Турбо, который в свою очередь тоже был очень рад, встретить чистую девчонку, и ей был не важен его статус; она не искала никакой выгоды, как прошлая его пассия; Настя была самой собой, защищавшая брата при любом раскладе, даже когда тот был не прав в чём-либо. Такой же справедливости был и сам Валера, он не станет разбираться в том, что случилось, он действовал по понятиям, как того требовал пацанский кодекс.       Из ДК вышли Миша и Кирилл, застёгивая куртки. Второй заметил фигуру Турбо с какой-то уж очень знакомой девочкой. — Ералаш, а это там не твоя сестра случайно? — поинтересовался мальчишка, наблюдая за ними своими карими глазами. — Если и так, то чё? — совершенно очевидно ответил Миша, но в глубине души радовался за неё. Рядом с Туркиным она точно будет в безопасности и Турбо уж точно никому не даст его сестру в обиду. — Она теперь с Турбо? — не успокаивался Кирилл, закидывая друга вопросами. — А на что это по твоему похоже? — Ералаш явно не хотел обсуждать Настю, намекая на это грубой интонацией Кириллу, которому видимо было слишком любопытно. — Не хочу лезть не в своё дело, но если он её обидит, то как ты с ним разбираться будешь? — Не будет такого! В Турбо сомневаешься? — задорно прищурился Ералаш, стараясь не засмеяться с реакции друга. — Нет-нет, ты чего?! Я наоборот же, рад и всё такое, — но Кирилл не понял шутки, начиная как-то оправдываться. — Погнали, холодно уже! — мальчики побежали в другую сторону, чтобы не попадаться Турбо на глаза. Кирилл убежал за угол здания самый первый, Ералаш всё же наблюдал какое-то время за парой, услышав как его настойчиво звал Кирилл, сплюнул и побежал за ним. Но даже если бы Турбо их и заметил, то ничего бы не сказал, ведь всё своё внимание он уделял ей. — Насть, а чё у вас с Рыбой на поле произошло? — внезапно спросил Валера, вытаскивая из-за уха сигарету. — В смысле? Откуда узнал? — закидывала вопросами девочка, понимая, что этого разговора уже не избежать. — Птичка нашептала. Так чё он тебе сделал? — голос стал грубее и серьезнее. Настя хотела отпустить руку, но Турбо только крепче сжал её ладошку. Не прерывая зрительного контакта, Туркин достал из внутреннего кармана зажигалку, поджигая фитиль сигареты, спешно выдыхая дым в сторону. — Ничего особенного. Просто он ляпнул, что с девчонками в футбол не играют, ну… я ему и ответила! — Турбо ухмыльнулся на этот маленький рассказ, ведь он не только знал про конфликт, но и дословно почти весь их диалог с Рыбой. Лампа не остался равнодушным к этой ситуации, тем-более малой заметил, как оба мило беседовали перед игрой, и Турбо уж точно не оставит это просто так. — А кто тебя так «по-нашему» разговаривать научил, м? — Валера очень был горд за свою новую подругу. Спешить он не хотел, понимал, что девочка сама должна захотеть переходить на новый шаг их общения, но симпатия друг к другу определённо была. Да, не отрицать нельзя, что до Насти у него была одна особа, которая, как оказалась, просто искала выгоду в их недоотношениях, но рассказывать Туркин об этом не спешил, узнает если сама, спросит, а он ответит.       Валера умеет любить, и любить по настоящему, но стоит ему чуть-чуть открыться, как всё падает в канаву. Он не из тех, кем можно было манипулировать, кого можно заставить упасть на колени перед кем-то. Совершенно исключено! Рос он в семье, где как таковой любви не было: отец работает на заводе, потом уходит в запои, за что получал от жены, и этот круг сансары продолжался до тех пор, пока матери не стало. Тогда мужчина потерял контроль над собой, уходя в месячные пьянки. В эти периоды Валере было особенно тяжело… Он ненавидел, когда его батя, как он всегда называл, бухал как опойка заядлый, и одновременно переживал, когда тот не возвращался сутками, а то и трое домой.       Будучи подростком, который на тот момент уже пришился к Универсаму, Валера ходил и искал отца по его, так называемым «приятелям». Когда же находил, то, буквально на себе, тащил пьяного мужчину домой. Пару раз Валере помогал Вахит, не обращая внимания на резкие отказы друга; будь у него такая же ситуация, то Зима не застремался перед ним и попросил о помощи сам у Турбо. Эти слова поддержки грели пацанскую душу Турбо, и с этого момента, Зима был записан в лучшие друзья. — Папа… — стараясь утаить ноту грусти в голосе, но Валера понял сразу, что для неё это тема очень щипательная. Молодой человек остановился и резко обнял её. — Знаешь, — сказала она, спустя некоторого времени молчания, подняв голову на Валеру, который в ответ посмотрел на неё, не разрывая объятий: — я почему-то отличного его помню, хотя умер он давно. — А как…? — внезапно поинтересовался Турбо. Этот интерес он списал на то, что, выговориться проще, чем держать в себе. Валера сам долго не мог смириться со смертью мамы, убирая воспоминание куда-то к себе глубоко внутрь, но сейчас, когда Настя поделилась с ним таким личным для неё, сумела достать из него самое больное. — Тебе не понравится, — буркнула девчонка. — Я поэтому и спросил. Если уж мы начали про родителей, то у меня мама тоже умерла, — открылся ей Турбо. Настя округлила намокшие голубые глаза, не понимая от чего у неё вызвало слёзы. Тилькина по-настоящему не знала, что такое материнская любовь, но услышав, что у Валеры умерла мама, девочка очень расстроилась. — Тише-тише, красота моя, я ж не для соплей это сказал, ну! — Валера отстранился, чтобы встать с ней на одном уровне. — Просто если я ещё и Мишу потеряю, то я не знаю, что со мной будет… — Мы малых защищаем и на рожон не даём лезть, — успокаивал Валера: — а если сами находят приключений, то наказываем, — пожимал плечами Туркин. — А тебя кто защитит? — вопрос парня застал врасплох. Помолчав некоторое мгновение, парнишка быстро нашёл, что ответить. — Пацаны, кто же ещё. И за меня не переживай! — Вот и папа так же говорил всегда, а потом на одной из драк его и забили… — выдала на одном дыхании девушка, глядя в ответ на удивленные глаза Турбо. — Батя твой был в группировке? — девочка коротко кивнула. — Я же сказала, что тебе не понравится это. — Не-не, погоди-ка, а кто его? За что? — интерес захлёстывал Турбо новой волной. — Кто не знаю, но это «Тяп-Ляп» были. Прошу, только не копайся в этом, бесполезно. Я пыталась… — Пыталась?! — тут же перебил её Валера: — ты с башкой то дружишь? А если бы тебя нашли кто-то из них?! Ты понимаешь, чем такие доколупывания могут кончится? — Настя совершенно по-детски замотала головой, и она правда не знала, что последствия были бы очень плачевными. — Если что-то случится у тебя или у малого твоего, говори мне, ладно? — в глазах Валеры была такая серьезность, от чего бежали мурашки по коже. — Ладно, но ты чего как завёлся то? — Потому что не шуточки это всё, ясно? Не вздумай к ним на район сунуться! — Валер, я же не дура совсем, не пойду! — Не дура, но надеюсь, что сделала правильные выводы, — пара снова двинулась к сторону дома Насти, меняя тему разговора на совершенно противоположную этой.

***

      Валера оживлённо рассказывал девушке историю из своего детства, стараясь не упоминать лишний раз про группировки и Универсам, но ничего не мог поделать, ведь всё его детство, начиная с десяти лет, было связано с мотальщиками и всякими разборками. — С десяти лет ты пришитый? — сама поинтересовалась Настя, что вызвало в парне гордость. Турбо и правда этим гордился, но в близком кругу, он не трепался об этом направо и налево, но если люди его спрашивали, по простому отвечал. — Да. Мы тогда познакомились с Вовой Адидасом. Знаешь его? — Тилькина отрицательно помотала головой, повторяя про себя имя их главного. Затем, её осенило, что Валера так ещё назвал Марата. — Погоди… Брат Марата?! — Умница, — улыбнулся сообразительности Насти Валера: — прям на лету схватываешь! — Так, а почему я не видела его ниразу? — Он в Афгане сейчас, — грустно ответил Турбо. Было видно, что он переживает, а что чувствовал Марат по этому поводу, как он его ждал и переживал каждый день, подумать страшно. — Не знала… — Да всё ровно, у него скоро дембель! — Туркин вздохнул полные лёгкие морозного воздуха, ища глазами турник. Наконец, найдя его, он побежал к железяке, начиная подтягиваться: — на дискач пойдём, отметим его приезд! — Пить будете? — скрестив руки, девочка облокотилась на железный столб, считая сколько раз подтянется Валера. — Ясен красен будем! Такое событие стоит отметить! — Турбо так свободно говорил и одновременно подтягивался, будто для него это было совсем не внапряг. Парень он был крепким, высоким и сильным. Настя на секунду задумалась, представляя его в драке: такой и с одного удара может вырубить любого. Осознавая, о чём только что подумала Тилькина, она тряхнула головой, продолжая счёт. — Сколько насчитала? — спросил Турбо, повиснув на турнике, но руки с перекладины не отпускал. — Двадцать один, — спрыгивая на снег, Валера опёрся на противоположный столб, растирая руки от холода. К подъезду подкатила малиновая «восьмёрка». Настя и Валера повернулись на звук подъезжающей машины, наблюдая. Когда транспорт остановился, из машины вышла женщина в черной дублёнке и норковой белой шапке. Девушка не сразу узнала её. — Вот эта цаца, — присвистнул Валера, оглядывая женщину, скорее то, в чём она одета. Из водительского места вышел мужчина, которого Настя узнала. Это он ей тогда стрельнул сигарету у входа в больницу. — Я его знаю, — нахмурилась девчонка, наблюдая как тот помогает вытаскивать пакеты из багажника, помогая женщине. — Чё? Откуда? — резко перевёл взгляд Турбо на Настю. — Он мне дал сигарету у больницы, когда я вышла после той операции, — продолжая пристальное наблюдение: — но с кем он… Неужели… — девочка зажала рот рукой, как будто сказала что-то лишнего. — Кто это?! — занервничал Турбо, выпрямляясь во весь свой рост, переводя взгляды то на Настю, то на ту странную парочку. Пока Тилькина соображала, предполагая, что могла ошибиться, но когда женщина вышла к фонарю, и свет упал на неё, то в ней девчушка узнала свою мать!       С левой стороны дома, показались два паренька, которые о чем-то разговаривали, параллельно смеясь. В них Настя и Валера сразу узнали Кирилла и Мишу. Когда они подошли к подъезду, женщина замерла, как и мужчина. Он хлопнул багажником, на что Миша повернулся. — Миша…? — Настя теперь была уверена на сто процентов, что это была она. Мама. — Алё гараж! — подал голос и Турбо. — Валер… Это она… — выдала из себя ответ. — Ёп, да кто?! — Мама, — не весело ответила Тилькина, не решаясь идти к ней на встречу. — Чего? У вас же её… — Не было и нет! — громко ответила девушка, на что четверо людей на неё развернулось. Миша сразу же узнал сестру и подбежал к ней. — Насть, скажи что я не сплю? — обратился сразу к ней мальчишка. Женщина обошла машину, вставая около двери на водительское место. Кирилл медленно подошёл к ребятам. Он молча поздоровался с Турбо. — Настя, Миша? — наконец произнесла женщина. — Ну и какими судьбами вы к нам, Инга Владимировна?! — ответила и Настя: — вы нас путаете с кем-то! Миш, пойдём домой! — Как же?! Настенька, это же я, мама… — слёзно отвечала та. — Кто-кто? Мама? Вы знаете, Инга Владимировна, наша мама нас бросила, десять лет назад! А вас я не знаю! — Насть, так нельзя… — наконец произнёс мужчина, закуривший папиросу: — да, она уехала, но по вынужденным обстоятельствам. — Защищаете её, да?! В общем, я домой не пойду! — Да как же так?! Настенька, милая моя! Прости меня! Мишенька, и ты тоже! — женщина бросилась к детям, падая перед ними на колени! — Турбо и Кирилл переглянулись между собой, молча отходя в сторону. — Валера, стой! — Тилькина старшая подошла к молодому человеку, в тот момент, когда Миша успокаивал их маму. — Поговори с ней, — твёрдо произнёс Турбо. Кирилл тактично удалялся в сторону дома, махнув рукой Ералашу, когда тот на него посмотрел и кивнул в знак прощания. — И ты туда же?! — разочарованно закатила глаза девочка. — Насть, мы не выбираем себе родителей. Я тоже ненавижу батины закидоны, но всё равно иду его искать и веду его домой, потому что он мой отец, — его слова заставили девочку задуматься. — Не выбираем… — повторила Настя: — а они нас кидают, Валер, и оставляют в самый тяжелый момент жизни, когда в нашем случае, у бабушки уже сил нет нас двоих тянуть! — Настя сорвалась на крик, пытаясь сдержать слёзы. Наболело. Настолько сильно, что терпеть было невозможно. Тилькина посмотрела на черное небо, глядя на звезды тяжело выдыхая. Турбо пристально наблюдал за девочкой, понимая всё её негодование. Слова поддержки были бы лишними, поэтому парень стоял молча, но рядом. — Ладно, мы домой, Валер. Спасибо тебе, — девочка расставила руки чуть в сторону, давая понять, что объятия ещё были уместны. Туркин почти сразу же прижал её к себе. — За что? — Настя улыбнулась ему в грудь, но посмотрела на него серьезно. — За кино, — девочка поправила куртку, проходя мимо брата и матери. Она остановилась перед мужчиной, молча забрала тяжелый пакет, скрываясь в дверях подъезда. Ералаш повернулся на старшего, но тот махнул на него рукой, мол, рукопожатия сейчас не нужно и так понятно, что разговор им предстоит не простой; мальчишка убежал за сестрой, так же забирая пакет. Инга тут же бросилась следом за своими детьми. Перед тем как зайти в подъезд, она окликнула своего знакомого. — Ильдар, пойдем к нам! — А ты чего уставился? — спросил мужчина у Турбо. Парень вытащил сигарету из кармана, прожигая того взглядом, Валера сплюнул себе под ноги, продолжая стоять на месте, высматривая в окне знакомый силуэт. — Закурить хочу, чё нельзя? — свет зажегся в знакомом окне. Через считанные минуты Валера увидел её. Он поднял руку вверх, Настя сделала то же самое. Как хорошо, что он стоял далеко и не видел дорожки слёз на девичьих щеках. После того как Настя отошла от окна, Валера поплёлся домой, а Ильдар в противоположную сторону, где ждала его подруга детства Инга, которая недавно вернулась домой из Москвы.

***

— Миш, что случилось? Я ничего не понимаю, — бабушка зашла к ним в комнату, где сидела Настя и Миша на её кровати одетые в верхнюю одежду. Девочка быстро вытерла лицо, чтобы бабушка не увидела слёз и не переживала лишний раз. — Мама приехала, бабуль, — выдавливая из себя улыбку, объясняла внучка: — накупила всего. С ней её товарищ, как я поняла. — А где они сами то? И почему вы не разделись ещё? — в этот момент захлопнулась дверь. Бабушка поспешила в прихожую, встречать свою родную дочь. Старушка — Здравствуй, мам… — молодая женщина осторожно подошла к своей пожилой матери, ожидая больше реакцию подобно Настиной, но Полина Филипповна была очень доброй. Она тепло улыбнулась дочери. — Здравствуй, Гуленька! — всё её детство пожилая женщина называла именно так. Она обняла дочку, так крепко, как только могла. Заходя в квартиру Ильдар, улыбнулся милой картине. — Ну вот, а ты переживала, Ингуль! Здравствуйте! — протянул он руку в знак приветсвия. — Здравствуйте! Проходите, располагайтесь! — засуетилась бабушка, убирая шапку Инги в шкаф, но дублёнку она сама убрала. — Полин Филипповна, вы меня не узнаёте? Я Ильдар. Почти первый хулиган в классе! — То-о-очно! Ильдарка, это правда ты? Как ты возмужа-а-ал, — удивлялась старушка, разглядывая бывшего одноклассника её дочери: — ну и где ты сейчас? Кем работаешь? — Ну как где, в милиции разумеется! — трое взрослых засмеялись в голос, проходя в гостинную. Миша и Настя вышли из комнаты держа в курках куртки, направляясь в прихожую, вешая на один крючок. Затем, старшая Тилькина прошла в кухню, разбирая продукты. Колбаса, молоко, масло, хлеб вытащила из одного пакета, раскладывая всё на свои места. Миша заглянул в другой пакет, в котором лежали сладости. — Шоколад! — обрадовался мальчишка: — и жвачка! Это чё всё нам что-ли? — Вам-вам, а кому ещё? — Инга некоторое время наблюдала за своими детьми, пока её мама расспрашивала о каждом, кто был в одном классе с Ингой и Ильдаром: — Только нам с бабушкой оставьте шоколад попробовать, — Миша положил шоколад, принимаясь открывать жвачку. Настя не много остыла, но она не могла поверить, что мама правда приехала. — Ты с нами навсегда теперь? — задала вопрос старшая. — Конечно, дорогая! Я теперь никуда не уеду! — Правда? — подключился к диалогу младший сын. Инга погладила его по голове. — Правда-правда! — Тилькина старшая закатила от этих нежностей глаза, уходя из кухни. Мама посмотрела на свою дочь грустным взглядом, убирая оставшиеся продукты. — Мам, не расстраивайся. Она привыкнет, вот увидишь! Просто Настьке нужно время, — Инга обняла своего сына, вытирая поступившие к глазам слёзы. Вскоре, милиционер начал собираться домой. Инга пошла его провожать, поблагодарив за то, что он по-дружески довёз её до дома. — До свидания, Полина Филипповна! — женщина ответила из другой комнаты, говоря о том, что тот ещё приходил. Мимо прихожей проходила Настя, направляясь на кухню попить воды. — Настя, — позвал её Ильдар Юнусович: — всё образумится. — Надеюсь, — как-то сурово ответила девочка: — всего доброго! — наконец милиционер ушёл. Инга закрыла дверь, направляясь к Насте наконец поговорить. Женщина зашла на кухню вслед за дочерью. Та стояла к матери спиной, смотря в окно. Тилькина старшая услышала шаги позади себя и прекрасно поняла, что за ней стоит мама, но ни сама девочка ни тем-более, казалось бы, родной ей человек, не знали как и с чего начать диалог. — Откуда ты знаешь Ильдара? — внезапно для самой себя спросила Инга: — у Мишки проблемы какие-то были? — Настя грустно ухмыльнулась догадки мамы, которая даже понятия не имеет, что её сын группировщик как её покойный муж. — Нет. Он дал мне сигарету около больницы… — Что?! — перебила девочку Инга: — ты куришь? — Иногда, — только сейчас повернулась девочка, глядя на мать, всё ещё не веря тому, что она стоит перед ней спустя столького времени отсутствия. — Но как же это так… А что ты делала в больнице? С бабушкой что-то? — Нет, с ней всё хорошо. Я там работаю… Мам, — выделяя последнее слово, будто пробуя его на вкус, проговорила Настя. — Работаешь? То есть ты никуда не пошла учиться… — Когда ж тут успеть? Но это всё цветочки, — на этот раз девчушка решила говорить серьёзно, и наконец отпустить обиду на маму. Было бы вдвойне хуже, если бы её не стало, как папы. — Что такое? — женщина выдвинула табурет, спешно присаживаясь на него, насторожившись серьезного тона Насти. — Миша теперь в группировке состоит и я… — резко замолчав, Настя подумала, говорить ей или нет, но кто как не мама ближе всех на свете? Даже бабушке всего не расскажешь просто потому, что она не правильно поймёт или слишком разнервничается, думая как бы сделать лучше: — влюбилась в одного такого же группировщика, мам… — Инга резко обняла девочку, не найдя никаких слов на то, что сейчас услышала.       История знакомства родителей Миши и Насти была схожа с той, что постепенно начиналась у Насти и Валеры. Инга, будучи подростком, ходила так же с подругами в кино и на дискотеки в местном ДК, и в один из таких же зимних дней. Как и обычно, Инга пришла с подругой на дискотеку, на медленный танец её пригласил Ренат — папа Миши и Насти. Тогда он уже состоял в группировке, но погоняло у него не было, а близкие друзья и старшие называли его просто — Ренатик. — Бедная моя девочка… Сколько тебе пришлось пережить, — на эти слова, Настя крепко обняла мать: — теперь всё будет иначе. Обещаю!