Цена иной реальности

«Огни горели очень ярко. Трепещущие и жаркие, они дрожали и лизали стены храма, фрески статуи. Всё вокруг было наполнено душным жаром огня и трав благовоний, каждый вдох обжигал легкие, но вместе с тем наполнял необычайной легкостью и заставлял кровь в венах кипеть. Во прах все обратится и во прахе возродится. Дорога к алтарю выложена лепестками роз, что кажутся кровавыми каплями рассыпанных по земле рубинов. Нежные лепестки щекочут обнаженные ступни, а разум дурманит обжигающий аромат благовоний и розового масла. Пламя растекается по черным от дыма и копоти стенам храма, доходя до потолка. Статуи в огненном ореоле напоминают сошедших с небес богов, что безучастно глядят на коленопреклоненных смертных. Дорога из лепестков-капель крови вела к высокому алтарю из мрамора — единственной вещи в храме, выделявшейся свой разительной чистотой и белизной. Во прах всё обратится и во прахе возродится. На алтаре лежала девушка. Всегда — чистая и праведная, невинная жертва взращенная вдали от мира за крепкими стенами храма лишь для того, чтобы умереть во благо своего Бога. Её грудь медленно вздымается в абсолютном спокойствии — ей не страшно, она знает что когда всё закончится Бог примет свою дочь в свои объятья. Она обнажена — изгибы её тела скрыты от собравшихся в храме послушников только длинными русыми локонами и плетениями цветочных венков. Во прах всё обратится и во прахе возродится. Огонь вспыхивает еще ярче и рассыпается на мириады огоньков, что на черных стенах кажутся проблесками золота сквозь чернь ржавчины. Черный и золото сплетаются воедино, становясь неотделимыми очертаниями иной правды. Золотые пески далеких жарких пустынь, под чернильным небосводом. Лепестки ярких солнышек-подсолнухов в гнилостном разложении трупов. Безликие отсветы звездного света в холодной пустоте бескрайнего космоса. Жизнь и смерть, яркое солнце и холодная ночь, серебро и золото сплетенные воедино и изничтоженные до своей сути. Во прах всё обратится и во прахе возродится. Я касаюсь тела лежащей на алтаре девушки и она мелко вздрагивает, но тут же успокаивается и вновь расслабляется. Пальцы скользят ниже, от острых ключиц по груди до живота и вслед их движению бледная, не тронутая солнечным светом кожа покрывалась мелкими мурашками. Постепенно сквозь мраморную кожу стали проступать очертания витиеватых вен — кровь в них остановилась и постепенно сгнивала дочерна. Вслед за разветвлениями чернильных вен чернела и кожа. Она истлевала и рассыпалась пеплом, словно изящное тело сгорало в ярком пламени. Пепел осыпался на алтарь покрывая его слоем черно-серой грязи и лишая привычной чистоты. Вслед за плотью рассыпались и внутренние органы, пока не обнажились тонкие светлые косточки, обвитые чернильной паутиной вен и сосудов. А в центре меж острых крыльев-ребер мерно и спокойно билось рубиновое сердце. На ощупь оно было теплым и согревало собой озябшие кончики пальцев — и продолжало биться даже покинув костяную клетку. Я медленно поднял сердце вверх, демонстрируя его собравшимся в храме служителям и игнорируя капли черной вязкой крови стекающие по ладони и капающие на пол. Вокруг всё замерло: служители с благоверным трепетом глядели на подношение, и, казалось, даже бесчинствующее пламя умерило свою пожирающую хаотичность и замерло в ожидании окончания ритуала. Среди служителей проскользнули первые шепотки, постепенно сливающийся в единый гул, которому вторивал треск пламени. Я поднес сердце к губам и гул усилился. Вкус никогда не менялся, но я бы не смог спутать его ни с чем другим: солоноватая кровь и плоть, до легкого зуда царапающая рецепторы, и мертвенная сладость разложившихся розовых лепестков в послевкусии. Стоило мне лениво провести языком по пальцам, собирая вязкие капли черной крови, в храме воцарилась тишина. В раскинувшемся у подмоста алтаря золото-черном море мантий служителей храма начались легкие движения и из него вышла невысокая женщина с со свертком в руках, что она бережно прижимала к груди, словно то было величайшее для неё сокровище. Раньше она была неотразимой красавицей, но тень печали и скорби, пронизывающая всё естество, уничтожила былую красоту. Дойдя до алтаря, она пала на колени и дрожащими руками протянула сверток. Там был ребенок; совсем еще младенец, что слабо дышал и даже не пытался плакать. А вместо капелек пота тонкую бледно-серую кожу украшало множество маленьких кристаллов. Я окунул ладонь в пепел на алтаре и коснулся ей лба младенца. Сероватые крошки, коснувшись обнаженной кожи, обернулись бледно-желтыми искорками, что окружили умирающего ребенка плотным коконом. Через пару мгновений они рассеялись, а младенец заворочался в руках матери; его кожа приобрела здоровый розоватый оттенок, а карие глазки принялись с интересом разглядывать всё вокруг. Словно не смея поверить случившемуся чуду, женщина прижала ребенка к груди и зарыдала. Но то были слезы радости. Я повел рукой, игнорируя разливающееся от кончиков пальцев по конечностям онемение, что в скором времени грозилось охватить всё тело, и пепел на алтаре вспыхнул яркими искрами, что взмыли в воздух, замерев над служителями подобно звездам на небосклоне. А после склонился перед величественной статуей Бога Солнца напротив алтаря. Маленькие искорки-звездочки вспыхнули и осыпали собравшихся в храме благодатным дождем очищения от хвори, что скашивала народ уже несколько горьких лет. —Во прах всё обратится и во прахе возродится.» Пробуждение странно некомфортное: было до одури жарко, в голове гудела слабая боль, а глаза закрывались тут же, стоило хоть немного их приоткрыть. Я невольно заворочался, пытаясь скинуть одеяло и хоть немного избавится от этого жара, но ничего не получилось. Вместо этого, горячее одеяло наоборот прижалось еще ближе. Так стоп, а с каких это пор одеяла у нас шевелятся? Глаза всё же удалось открыть, но вот увиденное не обрадовало. Надо мной был идеально выбеленный потолок с изящным резным светильником в форме венка из орхидей. Это подталкивало к мрачному пониманию того, что вся эта тупая история с перерождением не была сном. А вот источником жара оказалась героиня, что как-то слишком крепко стискивала меня в объятьях. Похоже вчера я всё-таки уснул в кровати Аму. Так, нужно выбраться из её объятий и свалить из комнаты раньше чем она проснется, а то это будет самое неловкое пробуждение, которое только можно представить. Вот только все попытки хоть как-то от нее отстранится обернулись неудачей: по какой-то причине она вообще не хотела выпускать меня. И каждая попытка отцепить её цепкие ручонки от моего торса приводила лишь к тому, что Аму еще сильнее вцеплялась в меня, под конец и вовсе нагло уложив свою голову на мою грудь. Ну вот что за наглость?! Ситуация становилась еще хуже с учетом того, что её ножка была перекинута через мою и упиралась коленом прямиком в пах. А антагонист, хоть и был старше меня, но всё же молодой здоровый парень с определенными реакциями организма! А чужая острая коленка никак не помогала в борьбе с утренним стояком. Так, надо это прекращать! Н-да, подумать легко, а сделать охуеть как трудно: стоило мне перейти к радикальным мерам и предпринять попытку скинуть её с себя, как Аму еще крепче вцепилась в меня, не давая отстранится. Вот же пиявка! Так, ну все она мен…кха… Хватит двигать ногой, противная девчонка! Ну это уже не в какие рамки! Что-то я не помню в романе сцену где главная героиня насилует антагониста, хотя к этому все и идет. Так, пора заканчивать это дурное порно. Исчезновение другого тела под боком героиню явно расстроило, но, слава богам, не разбудило. Она лишь повертелась на кровати, подтащила подушку к груди и уткнулась в неё носом. Ну и славно — а то еще проснется, увидит меня и на всё поместье поднимет крик, что я её насилую. Решив не испытывать судьбу, я быстро свалил из её комнаты. М-да, уж с каждым днем пробуждения всё фееричнее и фееричнее, я уже боюсь предположить, что будет дальше. Закрытые шторы и сумрак, что превращал комнату не в жилое помещение, а в таинственный грот, давали понять, что время еще раннее и Яя не заходила. Что ж, это и к лучшему — помнится к завтраку должны вернутся отец и графиня — или уже актуально называть её матушка? — и в очередной раз бесить этого мудака собственными опозданиями не хочется. А пока стоит ополоснуться. Так как я уснул в кровати героини в том, в чем ходил по дому после прогулки по городу, то сейчас бедная рубашка была измята, словно по ней знатно потоптались. Хотя я себе чувствовал так, словно со мной сделали тоже самое. Одежду я скинул на пол — потом выясню у Яи куда её деть или может она сама заберет — туда же последовало нижнее белье. Хм, я даже не понимаю, что нужно испытывать в такой ситуации: зависть или гордость. С одной стороны завидно, конечно, но с другой… Ну раз я застрял в этом мире в его теле, и как бы тело антагониста — мое тело, то и…хех. Нет, конечно, существуют разные мнения и толки, да и вообще адекватные люди о таком не думают, но всё же существует некоторая связь между мужской самооценкой и размером члена. Моя, кажется, неожиданно поднялась на пару пунктов. Всё, надо мыться. От холодного душа стало легче — мне внезапно вспомнились слова отца о том, что обливание холодной водой закаляет не только тело, но и мысли — даже головная боль слегка утихла. На стене возле ванной также стояли ряды стеклянных бутыльков с различными уходовыми средствами. Я пару минут тупил, разглядывая их, пока не заметил, что они подписаны. Вымыв голову шампунем и кондиционером — судя по количеству средств блондинчик очень дорожил своими волосами — потянулся за гелем для душа. Только стоило мне вынуть резную пробку из горлышка, обоняние пощекотал ненавязчивый цветочный аромат. Это еще что? Флаконов с гелем было несколько, вот только пахли они довольно странно: некоторые нежно и цветочно, а некоторые слишком резко. Все эти странные предпочтения антагониста начинают меня напрягать: у него точно всё с головой нормально? Хотя, блин, если вспомнить сюжет романа, то картина вырисовывается не очень. Ладно, будем пахнуть как цветочек. Не имея под рукой сменной одежды, которую можно было бы надеть, я прихватил висящие на крючках полотенце: одно обвязал вокруг бедер, а вторым принялся вытирать волосы, и в таком виде покинул ванную. В комнате уже вовсю хозяйствовала Яя: портьеры были открыты и комнату заливал яркий солнечный свет, а сама горничная, как обычно, придирчиво глядела в шкаф. —Доброе утро, молодой господин, — стоило мне закрыть за собой дверь ванной комнаты, Яя повернулась ко мне и склонилась в поклоне. Забавно, несмотря на что она вроде как немного младше меня, вид стоящего перед ней практически обнаженного мужчины не вызывал у неё совершенно никак эмоций. Я кивнул и Яя распрямилась, вновь вернувшись к своему занятию. —Отец и графиня приехали? — поинтересовался я, также подойдя к шкафу. Нет, я понимаю, служение богатой семье, все дела, но не женское это дело копаться в мужском белье. —Да, они сейчас в гостиной. Госпожа Аму также проснулась и сейчас находится вместе с ними, — тут же отозвалась горничная все тем же уважительным тоном и протянула мне отобранную одежду — черные брюки и белую хлопковую рубашку с узором из черных роз по вороту и спускающемуся на один рукав. —Завтрак будет…? —В саду, — Яя вновь поклонилась и ушла в ванную, откуда появилась с оставленной мной там одеждой и покинула комнату. А мне наконец представился шанс самому осмотреть шкаф. Ничего интересного я там не увидел: обычные шмотки, от которых веяло богатством. Правда, в углу на вешалках висело несколько комплектов одежды, которая на фоне общей вычурности казалась очень…неприметной. Опрятной, стильной но при этом очень простой. В подобной одежде очень легко затеряться в толпе — никто не обратит внимания на человека, одетого так. Интересно. Одевшись, я собрал все еще влажные волосы в тугой хвост на затылке, надел пару неприметных серебряных колец и пошел на выход. Но боковым зрением заметил коробки из ювелирного — надо бы отдать Аму её подарок. Вся «семья» была в сборе в гостиной: Аму радостно и упоенно тискала в объятиях служанку из их поместья — словно была рада видеть её больше, нежели родную мать — а взрослые умиленно наблюдали за этой картиной и о чем-то тихо разговаривали. М-да уж, семейная идиллия — один я в этой картине ненужный элемент. Таких родственников обычно вырезают с семейной фотографии или на крайний случай заштриховывают лицо черным маркером, чтобы те не раздражали при ностальгическом просмотре фотографий. Мрак, да и только. Я спустился к ним, разрушая атмосферу воссоединения идеальной семьи. Увидев меня, отец, на удивление не скривился как обычно, а лишь кивнул. —А теперь давайте пройдем в сад. Стол в беседке, как и в прошлый раз, был полон различных блюд, но сейчас складывалось впечатление, что отец из-за всех сил пытается произвести впечатление на графиню и её дочь. Мол, посмотрите, какой я гостеприимный и щедрый, как я рад видеть вас в своем доме, как я хочу вам угодить. Несколько лицемерно получается, папенька. Впрочем плевать, хочет пыжиться перед героиней и её матерью, как павлин привлекающий самку, пусть пыжится. Я к этой семье отношусь поскольку постольку и планирую поддерживать хорошие отношения с героиней, только потому что это шанс не сдохнуть в руках палача. Не будь передо мной маячащей угрозы в виде гильотины в обозримом будущем, я бы сбежал еще в то утро, как проснулся в этом мире. Думаю, отец бы нисколько не разочаровался исчезновению нелюбимого отпрыска. Украл бы парочку статуэток и ваз, продал бы на каком-нибудь рынке, сменил внешность и отправился бы путешествовать. Хм, а могу ли я так поступить? Ведь основной критерий для того, чтобы остаться в живых, это не пытаться претендовать на королевский престол — а я если я буду в бегах…хм. Хотя, если вспомнить сюжет, то восстание произойдет в любом случае и ничто не помешает революционером выставить меня как козла отпущения. И пока-пока головушка. Поэтому лучше держать руку на пульсе происходящего и быть рядом с героиней и её ебырь…кхм, её любимым Королем. Когда все сели за стол, я опустил коробку с кулоном на колени — всё же делать подобные подарки нужно не абы как, а пафосно и нагло, чтобы главная героиня визжала от восторга. Слуги тем временем поставили последние блюда, и передо мной вновь оказалась тарелка с овсянкой. Нет, ну это явно какое-то издевательство — невозможно каждое утро есть одну овсянку! А вот героиня неожиданно скривила милый носик, разглядывая кашу. —Аму, что-то не так? — нежно поинтересовалась графиня. —Нет, — как-то неуверенно отозвалась Аму, — просто…я не особо люблю овсянку. —Так чего же ты сразу не сказала? — тут же поинтересовался отец и щелкнул пальцами. А следом к столу подошла служанка, которая забрала тарелку с кашей и поставила перед ней тарелку с сырниками. Ну охуеть. То есть мне сиди давись ненавистной кашей, а как эта пигалица ведет носом так мы тут же кидаемся исполнять её желание. Сразу видно, кого в этой семье любят больше, хотя она её членом является всего один день. —Тадасе, что-то не так? — судя по ядовитому тону, вся гамма испытываемых эмоций отразилась на моем лице и отец это заметил. На вопрос я расплылся в гадкой улыбке. —Всё просто прекрасно, отец, — и прямо у него на глазах засунул в рот ложку каши. Думаешь, я буду ругаться и тем самым показывать себя с дурной стороны перед героиней? Не на того напал. За столом потекла ленивая беседа в которую я не вслушивался, лениво тыкая ложку кашей. Съесть удалось еще пару ложек, но потом даже ухищрения поваров не спасли ситуацию и желудок начал её отторгать, вызывая приступы тошноты. Поэтому мне оставалось лишь сидеть и выковыривать из нее свежие ягоды. —Через неделю во дворце Короля состоится ежегодный бал дебютанток, — как бы между делом сообщил отец, — Аму ведь этой осенью исполнилось шестнадцать? Графиня кивнула, а я насторожился. —Её пора представить ко двору. Поэтому, я представлю её на балу королю как мою дочь. Героиня зарделась — впрочем ничего нового — а я задумался. Если я правильно помню, то это тот бал, на котором состоится первая встреча героини и Короля. Причем встреча по всем канонам слащавых девичьих романов — героиня упадет прямо ему в руки, они встретятся взглядами, сердечки сделают каноничный тудум и они влюбятся в друг друга с первого взгляда. А потом героиня смутится и убежит от него в сад, король найдет её и под лунным светом у них случится первый танец. Меня сейчас стошнит и еще непонятно от чего: то ли от овсянки, то ли от этого приторно-сладкого бреда. Но впрочем дело их, когда в друг друга влюбляться и в каких кустах тискаться, мое дело маленькое — в нужный момент толкнуть «сестренку» так, чтобы она упала прямо на Короля. — Сегодня к обеду прибудет учитель этикета, а завтра учитель танцев. Они подготовят тебя к балу. — отец ласково улыбнулся героини и она улыбнулась в ответ. —Хм, а можно мне тоже посещать уроки танцев? — поинтересовался я, старательно изображая невинность. —Зачем? — в смысле, блин, зачем? Мужик, ты логические цепочки строить умеешь, или раздражение при виде блондинчика парализует твое мышление? — Ну как же? А вдруг я опозорю честь семьи неумением танцевать? Я ведь тоже еду на бал. — последнюю фразу я произнес так, словно это была неоспоримая истина, но похоже таковой она была только для меня. Отец странно поджал губы и это выражение выдавало его с головой. Похоже, на самом деле блондинчика ожидала судьба Золушки — вся семья едет во дворец на бал, а я остаюсь дома отделять рис от гречки и сажать розовые кусты. Но вот только Золушке помогла добрая фея, а они посещают только милых главных героинь и никак уж — бедных антагонистов, так что возможность попасть на бал нужно выгрызать своими зубами. А оказаться во дворце мне нужно обязательно — кто еще проследит чтобы хрупкая Аму упала в сильные руки Короля? Хотя с её природной неловкостью, я не удивлюсь если это случится и без моей помощи. —Конечно, — отец пожал плечами, и поднес чашку с чаем к губам, тем самым скрывая собственное раздражение, — будете заниматься вместе. А вот кстати, а как в каноне антагонист попал на бал? Я вообще сейчас меняю события или сюжет идет своим чередом? Опять-таки, этот момент в романе вроде как был пропущен — там, после знакомства с антагонистом и приезда в поместье, сразу начинаются уроки для бала. И вот как раз урок танцев проходит с участием блондинчика, значит он всё-таки учился этому вместе с героиней. Значит, я сейчас действую по сюжету? Блин, вот была бы у меня под рукой копия романа — я бы мог отслеживать, что произойдет, а не пускать всё на самотек. Ладно, что-нибудь придумаем. Так-с а сейчас самое время благородного жеста. —Кхм, у меня есть небольшой подарок для моей новой сестренки, — я достал коробочку с кулоном и протянул героине, — добро пожаловать в семью. Удивленные выражения на их лицах стоили покупки этой безделушки. Аму неуверенно приняла футляр, открыла его и удивленно охнула. —Зачем? — неуверенно пролепетала она, вновь краснея и смотря на меня этим странно блестящим взглядом, что вызывал невыносимое желание закатить глаза, —Он ведь, должно быть, очень дорогой… —Всё для дорогой сестренки, — я улыбнулся, но был более чем уверен, что со стороны эта улыбка больше походила на оскал. Графиня тут же принялась нахваливать подарок и радоваться тому, что мы с Аму нашли общий язык, а вот отец смерил меня каким-то странным взглядом. В нем не было привычного недовольства, скорее удивление и…страх? Возможно я ошибаюсь, но его словно бы напугало то, как я себя веду. Что за чертовщина? Завтрак закончился и все разбрелись по поместью по своим делам: отец отправился в кабинет работать, а Аму забрала графиня и увела решать какие-то важные вопросы. В отличие от них, у меня планов не было, а чем обычно занимается блондинчик в свободное время я понятия не имею. Поэтому я пошел прогуляться по саду — это была единственная часть поместья которую я не успел исследовать. Из-за того, что оно располагалось на холме, территория у сада была внушительная. Он был поделен на несколько секторов: небольшая аллея с цветочными клумбами и аккуратными дорожками, качели под крытым навесом в окружении тонких деревцев и аккуратное деревянное строение. К нему я и направился. Это явно была хозяйственная постройка, предназначенная для содержания животных. Но вероятнее всего конюшня. Не успел я зайти внутрь, чтобы подтвердить свою теорию, как из постройки вышел крепко сложенный мужчина в рабочей одежде с тележкой. —А, доброе утро, молодой господин! — что-то он слишком рад меня видеть, аж неожиданно, — пришли проведать свою красавицу? —Доброе, — несколько замявшись, отозвался я, — да. С ней всё хорошо? —Конечно! — все с той же счастливой улыбкой отозвался, по всей видимости, конюх, — пожалуйста, проходите. А мне он даже нравится. В его поведении не чувствуется фальши, словно бы он добр с антагонистом не из-за статуса блондинчика, а просто потому что он такой человек. Это симпатизирует — я терпеть не могу лицемерных людей. Да и вроде бы, по отношению прислуги складывается впечатление, что блондинчик не такой мудак, как про него писал автор романа — потому что его любят. И опять мы возвращаемся к этим тупым слухам — откуда они взялись-то? Ладно, должно быть выяснить это появится шанс чуть позже — всё же в Антолэ и поместье я несколько изолирован от «высшего общества» и не могу знать, что именно про него говорят. Зато на балу должно быть много представителей аристократии и может удастся подслушать чьи-нибудь разговоры. В конюшне был легкий сумрак, пахло сеном и землей. В стройных рядах загонов были кони разных расцветок и пород. Я повертел головой, в поисках той, ради кого пришел и заметил искомое: в самом углу, в просторном загоне стояла высокая серебристо-вороная лошадь с черной шерстью и белой гривой и хвостом. А на крупе виднелось несколько белых пятнышек, которые словно складывались в созвездие. Что ж, теперь понятно почему такое имя. Стоило мне подойти к ней, как Капелла радостно фыркнула и тут же потянулась вперед, словно желая ткнуться в меня мордой и укусить. Я уклонился и ласково погладил лошадь по шее. —Ты хочешь гулять, да, девочка? — мягко поинтересовался я, заглядывая в умные темные глаза и не прекращая её гладить. Капелла согласно заржала, переступая по притоптанной земле, словно желая показать насколько ей тесно в загоне. —Желаете прокатиться, молодой господин? — уа, чего за привычка у местных жителей все время подкрадываться! — мне седлать её? —Нет…сегодня нет, — ну не могу же я ему заявить, что никогда в жизни не ездил на лошади. Тем более, это явно будет очень странно — ведь блондинчик-то явно должен уметь это делать, судя по наличию собственной лошади. —Я же уже много раз говорил вам, что не нужно стесняться того, что вы скверно сидите в седле, — неожиданно рассмеялся конюх, — всё придет с практикой. Так, то есть у очаровашки тоже всё плохо с верховой ездой? Вот это уже начинает напрягать — он что, вообще ничего не умеет? На самом деле, это очень странно — словно бы антагонист настолько же чужой для этого мира, как и я. — Отец снова завалил делами, — пожав плечами, выдал первую пришедшую в голову отмазку я. И судя потому что конюх тут же понятливо закивал, я всё сказал правильно и подобные ситуации частые в этом доме, — поэтому я лишь поздороваться. И познакомится в принципе. —Я зайду вечером и мы прогуляемся к реке, хорошо? — почему-то у меня было стойкое ощущение, что Капелла прекрасно понимает каждое мое слово. И, словно в подтверждении моей теории, она тихо фыркнула и слегка потерлась мордой о руку, радуясь этому предложению. Напоследок угостив её свежим яблоком и попрощавшись с конюхом, я вернулся в поместье и направился в комнату. Сейчас нужно повторно наведаться в город — вчера мне не удалось нормально осмотреться и зайти в книжный. А сделать это нужно в любом случае. Первым делом я открыл шкаф и порылся в самом краю, извлекая оттуда простую черную рубашку и плащ с капюшоном — все-таки у очаровашки слишком заметная внешность, а мне хочется сохранить какое-то подобие конфиденциальности. Я переоделся и подошел к зеркалу поправить прическу. Хм, странно, может это из-за того, что на улице светло, но кажется словно огонечки стали тусклее со вчерашнего дня. Интересно, от чего это зависит? Ладно позже разберусь, сейчас главное незаметно слинять из поместья. —Молодой господин, вы снова собрались в город? — свалил незаметно, называется. Ну блин, Яя, что же тебя принесло именно сейчас? Наверное, наивно считать, что она сохранит мою вылазку в секрете и не расскажет отцу — всё же ему подчиняется вся прислуга в доме. А значит нужно ей что-нибудь соврать. Вот только ничего путного в голову не приходило, поэтому я всего лишь кивнул, внимательно следя за её реакцией. Но горничная на это лишь склонила голову. —Тогда я скажу вашему отцу, что вы отправились к реке медитировать. — и вышла. Ага. Так. Из этого у нас следует два факта: очаровашка часто сбегает из дома в город — хотя тут я его даже осудить не могу, с таким отцом я бы и сам сбегал — а Яя его покрывает. Интересно только почему. Надеюсь она тайно не влюблена в него или что-то вроде этого. Хотя, если бы была влюблена, вряд ли бы сегодня утром так спокойно реагировала. Скорее всего причина какая-то другая. Вот бы узнать в чем дело таких теплых отношений. Уйти из поместья удалось без каких-либо проблем — складывалось впечатление, что никому до блондинчика нет дела. Впрочем, мне это было на руку: я могу делать то, что хочу и не надо ни перед кем отчитываться. На улице, несмотря на безоблачное небо, было немного прохладно и плащ не казался чем-то лишним. Улицы торговой части Антолэ, как всегда были полны людей, что прогуливались по магазинам или спешили по делам — казалось жизнь в нем не останавливались ни на мгновение. Я нащупал во внутреннем кармане плаща кошелек с остатками денег, что вчера дал отец, и пошел вдоль улиц, внимательно осматриваясь вокруг. В улицах Антолэ также приглядывалась определенная система, как и в разделении городка на два квартала. Каждая улица была отведена под свой тип магазинов и мастерских: одежда, обувь, ювелирные, продукты, товары для дома и так далее. Складывалось впечатление, что проектированием города занимался человек с бзиком на четкость, деление на сектора и геометрические формы — уж слишком правильным всё это было. Я не могу говорить точно, может это принцип построения всех городов в королевстве, но если судить по Скаароне — хотя я видел её мельком и из окна кареты — вряд ли. Всё же вероятнее всего, архитектура города зависит от того, во владении какого аристократа он находится. И с одной стороны всё это вроде очень удобно, но с другой выглядит как легкая навязанная стратификация. Плохо или хорошо это можно рассуждать долго, но город вроде как процветает. И всё же одежда оказалась подобрана идеально: на меня никто не обращал внимание и это к лучшему. Не знаю, как это объяснить, но меня не покидает чувство, что если отец узнает, что я вышел из поместья, то ему это очень сильно не понравится. Хм, для подобных сюжетов часто используется троп с разного рода телесными наказаниями, но кроме шрама у ключицы, больше никаких следов на теле я не видел. Так что возможно блондинчика никто не бьет — или его просто не били перед тем, как я очнулся в этом теле. Я бродил по городу уже некоторое время, но на книжный так и не наткнулся — впрочем, Антолэ не такой уж маленький город, если судить по карте, и не стоит делать поспешных выводов. Уже был обед и это наталкивало на мысль перекусить, а затем продолжить поиски, но мой взгляд привлекло здание из темного камня, архитектурный стиль которого разительно отличался от других построек, а на стене возле двери была табличка с прекрасным, самым лучшим из всех созданных человечеством словом: «Библиотека». Внутри библиотека представляла собой полукруглое помещение, отделанное темным деревом. В центре находились несколько столов, а от них расходились стройные ряды стеллажей с книгами. Библиотека была небольшая и судя по тому, что, пока я осматривался, в неё спокойно заходили и выходили люди, никакого контроля за книгами не было. Я пошел вдоль стеллажей, рассматривая стройные ряды книг в поисках словаря. —Добрый день. Вам нужна помощь? — из-за одного угла вынырнул невысокий юноша в очках с толстыми стеклами и стопкой книг в руках — должно быть местный библиотекарь. —Добрый день, да. Мне нужен словарь-переводчик. Юноша моргнул и рассеянно почесал кончик веснушчатого носа. —На всем континенте единый язык, — а, упс. Но тогда та книга это что, просто набор непонятных символов? — но, возможно вы имеете ввиду…хм. Но язык мертвой луны использовали только жрицы Богини Луны, но её культ давно мертв и вместе с ним все записи были утеряны. Должно быть вы ошиблись? —Должно быть ошибся, — согласился я. — тогда, подскажите пожалуйста, где можно посмотреть книги по истории королевства. Юноша странно на меня посмотрел, но указал рукой на стеллаж у противоположной стены. Должно быть, я только что добавил ему в копилку историй о странных посетителях еще одну, но впрочем плевать, есть проблемы понасущнее. Итак, та книга скорее всего написана на этом языке мертвой луны — либо это же просто набор закорючек. Проверить это можно было бы сравнив тексты, но если верить библиотекарю, текстов на этом языке больше нет. Хотя, верить словам первого встречного, пусть и работающего в библиотеке и скорее всего имеющего подобающее образование, не самая лучшая идея: возможно где-нибудь в архивах сохранились какие-нибудь остатки. Хотя этот факт мне не особо и поможет. Но даже несмотря на это книгу я у героини всё равно заберу — потом разберусь, что с ней делать. На стеллаже, к которому меня отправили, книг по истории было немного, но главное, что они были. Я выбрал одну, которая называлась «Полная история королевства Сенсару Тайо», и сел за свободный стол. Итак, раньше на этих землях располагалось несколько мелких королевств — среди которых и Сенсару Тайо — которые постоянно воевали за территорию. Но новый король Сенсару Тайо оказался очень амбициозен и довольно талантливым военным и политиком и смог объединить мелкие королевства в одно большое. Но многие жители других королевств были против подобного, и были постоянные волнения и восстания. До тех пор пока на трон не взошел…последний потомок этой семьи, чье имя в книге не указано. Он смог подавить волнения, примирить народы, поднять промышленность, улучшить образование, в общем при его правлении королевство хорошо развивалось. Но только первые несколько лет. С возрастом он начал сходить с ума и совсем помещался — в общем стал конченным параноиком — что привело чуть ли ни к ежедневным казням, а королевство омывали реки крови. И тогда пра-пра-и так далее дедушка нынешнего короля с поддержкой народа сверг тирана и в королевстве воцарился мир и процветание. А остальные главы книги были посвящены возвеличиванию предков нынешнего короля. Я мельком пролистал их, и пришел к странному выводу. Несмотря на то, что нынешний правящий род состоит только из хороших политиков и так далее — что уже подталкивает на мысль, что объективизма в книги очень мало — при них королевство словно совершенно не развивалось, а просто держало уровень введенный этим «тираном». Хотя, может я делаю поспешные выводы. Тем более по роману нынешний король тоже не лапочка пушистая. Пока. Ладно, пора возвращаться в поместье — я не знаю, насколько долго блондинчику позволено «медитировать». А портить отношения с отцом пока не стоит, как бы сильно не хотелось, всё же я в некотором роде до сих пор зависим от него. Я вернул книгу на полку и уже хотел уйти, но взгляд невольно зацепился за книгу «Энергетические направленности и манипуляции». Так это либо учебник по физике, либо книга про магию, но в любом случае стоит её взять с собой. А вообще, книги отсюда выносить можно? Потому что судя по тому, что на всю библиотеку один тощий очкарик-библиотекарь, никто особо за этим не следит. Найдя его в помещении, я задал ему этот вопрос. —Все книги зачарованы и через две недели сами вернутся в библиотеку, — ответил юноша, не отвлекаясь от расстановки книг на полку. Ого, удобная система. Ну что ж, грех не воспользоваться. Внутреннее чутье не подвело — часы возле фонтана показывали, что время уже давно за обед. Я поспешил в поместье. На входе меня встретила Яя, она забрала плащ и книгу и указала на резную дверь, ведущую в столовую. Вся «семья» уже была в сборе и заканчивала обедать — со стороны эта картина напоминала идиллическую иллюстрацию к какой-нибудь рекламе. Я прошел внутрь и опустился на свободный стул. Только сейчас, посмотрев на сервированный стол, я осознал насколько был голоден. И всё из-за этой чертовой овсянки. —Как твоя медитация? — неожиданно поинтересовалась графиня, пока я ел. — Я стараюсь дать своему разуму отдохнуть от давления внешних обстоятельств и оценить происходящее трезво, а не через призму эмоций, — да мне пора давать премию за умение импровизировать на различные темы в стрессовых ситуациях.— это помогает лучше анализировать собственные поступки и выделить сильные стороны. Похоже моя закрученная фраза пришлась графине по душе, она тут же задумчиво закивала. А я схватил чашку с чаем и отпил глоток, пытаясь сохранять внешнюю уверенность. В любом случае правило «говори бред уверено и все примут его за истину» никто не отменял. Хм, странный какой-то вкус у этого чая, но это скорее всего из-за того что он остыл. А нелюбимым детям в этом доме кипятка не наливают. Закончив обед, я поблагодарил отца за еду — видит бог сколько сил мне понадобилось, чтобы не закатить глаза и не кривится — нагло подмигнул Аму, заставив её покраснеть, и удалился из столовой. Конечно, вести себя так с героиней не стоит — а то еще влюбится — но, черт, это оказалось очень весело. Сейчас посмотрим, что в той книге, а потом прогу…у… Мир на мгновение потерял четкость а затем вновь всё вернулось в норму. Странно, я никогда не страдал внезапными головокружениями, но возможно это из-за того, что тут слишком жарко. Я расстегнул ворот, но дышать легче не стало. Черт, чего же так резко стало жарко. Казалось, что горит сама кожа а сердце до тошноты билось в горле. Мне удалось дойти до комнаты, но стоило войти внутрь как ноги потеряли силу. Что за черт? Я перегрелся на солнце? Нужно дойти до ванны — холодная вода поможет придти в себя. Но пошевелиться не получилось. Любая попытка двинуть отдалась острой болью в напряженных мышцах, а жар с каждой секундой усиливался. Кожа словно горела изнутри а мысли путались. Кровь скапливалась в венах, давила на них, вены лопались и кровь вытекала из них, заполняла нутро, легкие, я захлебывался собственной кровью. Нужно…нужно позвать кого-то, пока я не потерял сознание. Но вместо слов из горла вырвался лишь надломленный стон. Черт, я же не умираю, я не хочу умирать, это глупо, просто глупо! Я должен…должен хоть что-то… Ох, почему так пахнет гарью? Что-то горит? Горит, горит, горит, я сгораю, я горю, помогите. Помогите, помогите, помогите! Нет, это не гарь, это пепел. Все сгорает, рассыпается пеплом, пустой мертвый пепел, из него ничего не вырастет, мои легкие рассыпаются пеплом, моя кожа рассыпается пеплом, он мешается с кровью, остаются только кости, кости, кости, кости, все рассыпается… Сгорают города, сгорают люди, сгорает всё и остается только мертвое пепелище. От всего останется только мертвое пепелище. Больно… Больнобольнобольнобольнохватитпожалуйстамнебольноянехочубольнобольнохватитхватиубейтеубейтеубейте. Все закончилось также внезапно, как и началось. Боль исчезла, словно кто-то выключил рубильник, что контролировал её. Надышаться было невозможно — я судорожно глотал воздух ртом, не обращая внимания на душный запах гари и пепла, забивающий легкие. —На-а-адо же. Как давно у тебя не было настолько сильных приступов.