Гречишный мёд и кровь

Возбуждение от течки, словно огонь, зародившись в паху, распространялось по всему телу со скоростью лесного пожара, и Чимин кричал, сгорая в нём дотла. Вновь и вновь облизывая сухие, пухлые губы, омега, вытряхнув последние таблетки из пузырька, пытался хоть немного подавить свои желания с помощью старого доброго метода — дрочки. Чёртова течка, как всегда, началась не вовремя, но пытаться избавиться от возбуждения с помощью такого примитивного способа — это всё равно, что стаканом воды пытаться потушить пожар: в обоих случаях исход один — поражение. Нет, конечно, на пару минут Чимину становилось легче, но что такое минута для вампира? Так, пустяк. Хорошо, что он терял разум от возбуждения только на время течки, иначе вся его жизнь превратилась бы в один нескончаемый, дешёвый порнофильм без так нужного всем в конце хеппи энда. В остальное время вампирские омеги были вполне похожи на нормальных человеческих омег, если короче, они не бросались на первого встречного, чтобы трахнуться. Отлично помня, что в городе Итоми остались только одни старики и дети, Чимин снова принимался проклинать себя за то, что выбрал поселиться именно здесь. Но как всегда ненадолго, потому что прекрасно понимал: это место идеально для вампира, который хочет спрятаться и жить спокойно, в полной безопасности. К тому же очень скоро к нему должны были прилететь его братья, только вот они почему-то, как всегда, опаздывали и могли прибыть в любое время. Время от времени проверяя их тайное место встречи, где собиралось много вампиров, не рискуя нарваться на охотников, Чимин уже решил, что раз никто из братьев за четыре месяца так и не появился, чтобы он привёл их в новый дом, они, наверно, сильно заняты. После того как они утратили свой город, Чимин уже привык к тому, что им приходилось иногда разделяться. Ещё четыре месяца назад, когда война была в самом разгаре, на их след вышли охотники, поэтому братья поручили Чимину бежать и найти для них проживание в безопасном месте с человеческими слугами, которые будут охранять их от ненужных вопросов местных жителей и заниматься прочими делами. В каждой деревне или городе, в котором селился вампир со своей семьёй, он гипнотизировал жильцов подходящего для них дома и превращал их в слуг, в Итоми он тоже нашёл двух милых стариков. Их сын ещё четыре года назад ушёл на войну, не вернувшись назад, пока это чудо за него не совершил Чимин. Он убил того парня и забрал его совершенное тело себе. Появившись на пороге их дома неделю назад, омега подарил двум старикам настоящее счастье — живого сына. А ночью на этот праздник пожаловали все жители, они гуляли до утра, пока Чимин охотился в соседнем городе Ханян, пожирая чужих сыновей. Чтобы хоть немного охладиться, Чимин вышел на улицу и, пройдя несколько шагов по пристани, прыгнул в холодное озеро. Вода, конечно, в таких случаях точно не заменит хороший член, но всё же, нырнув в холодную воду, омега ощутил, как ему на миг стало легче. Вода, как заботливая мать, взяла его в свои объятия, и тело Чимина, которое просто плавилось от похоти, обрело такой желанный покой. Он длился минуту, но Чимин был благодарен и за это, ведь даже миг полной свободы — это целая вечность. Пробыв в воде ещё немного, Чимин, сделав глубокий вдох, ощутил в воздухе аромат гречишного меда. Всмотревшись в непроглядную темноту впереди, Чимин заметил на другом берегу человека, прыгнувшего в воду с такой же пристани. «Наверное, этот дурманящий запах исходил от него. Пожалуйста, пусть это будет альфа», — подумал омега и быстро поплыл к своему спасителю. Вскоре, оказавшись совсем близко к объекту своего желания, Чимин вздохнул от облегчения, увидев красивого альфу. Правда, когда Чимин вынырнул почти в шаге от него, альфа чуть не начал тонуть, но быстро придя в себя, крикнул что-то грубое в спину вампиру, который быстро поплыл к берегу. «Чёрт, недоумок, жаль, что омега, какой нормальный мужчина сможет поднять на него руку? Хотя этому я бы с удовольствием дал хорошую затрещину, и как только ему пришло в голову вот так вот пугать?» — подумал Намджун, плывя к берегу и обдумывая наказание для омеги, посмевшей нарушить комендантский час. После окончания войны с Японией, в которой Чосон позорно проиграл, прошло всего лишь пару недель, и с тех пор офицеры армии Японской армии поселились в большинстве оставшихся целыми маленьких городов и нескольких мегаполисов Чосона. Представители новой власти установили жёсткие правила и распорядок дня для всех сословий. Но тот омега, кроме того, что в такое время не спал, посмел ещё плавать абсолютно голым. Когда этот парень вынырнул почти перед ним, альфа ощутил, как горячая, словно печка, рука омеги игриво провела по его груди. Намджун на миг, встретившись с янтарными глазами омеги, понял, что уже давно так сильно никого не хотел, как этого незнакомца. Но эту мысль он быстро постарался забыть, понимая, что наверняка омега уже обошёл его дом и вышел на дорогу. Как можно быстрее добравшись до берега, всё же надеясь, что омега ждёт его, Намджун тем не менее опешил, увидев под своим любимым деревом лежащего омегу. Глядя как эта бестия скалится и смотрит на его член в упор, Намджун, даже не думая прикрываться, подошёл к нему и выхватил из-под прекрасного тела, которое в лунном свете мерцало как драгоценный камень, свой халат. — Ай, больно, можно было и понежней, — вскрикнул омега, вставая с земли. — Да нет, дорогуша, как раз наоборот, сейчас я должен выпороть тебя вот этой веткой, — и он показал на ту самую бедную яблоню, на которую он до этого повесил халат, — чтобы ты не смел позорить дом своих родителей и свою честь. Даже твоя течка не может служить оправданием такой распущенности. Его слова, наверно, больше испугали бы Чимина, если бы он не видел, каким голодным взглядом сейчас смотрит на него альфа. — На, прикройся, — сказал Намджун и бросил халат обратно омеге, когда понял, что этот незнакомец и вправду посмел купаться ночью в озере абсолютно без какой-либо одежды. — Я сейчас разбужу слуг, и они подыщут тебе одежду. Но Чимин неожиданно возник прямо перед ним, и, впившись в его рот, глубоко поцеловал, сразу же начав сосать язык ошалевшего незнакомца, явно не ожидающего от него такой прыти. Бороться с инстинктом альфы это последнее, чем он бы занялся, поэтому, сжав всё ещё горячее тело в руках, Намджун повалил омегу на землю, оставляя засосы на шее, ключицах, грубо впиваясь в нежную кожу, прокусывая её до крови. С каждым мгновением он всё быстрее спускался вниз по телу Чимина, чтобы взять в рот так призывно стоящий член, не говоря уже о сильном желании вылизать выделяющуюся смазку из ануса омеги, её Намджун тоже хотел попробовать ещё с первой минуты их недавнего знакомства, даже в воде запах малины был очень сильным. И представляя, какой сладкой она будет, Намджун уже тогда сильно завёлся. Когда он выплыл на берег и увидел омегу полностью обнажённым, который преспокойно лежал на его халате, Намджун ощутил, как внутри него струна, сдерживающая его тёмную сущность альфы, словно на привязи, лопнула. А осознание того, что перед ним истинный, только добавило масла в огонь. Правда, воспитанный в строгой семье Намджун всё же постарался вспомнить о своих принципах и, вцепившись в них мёртвой хваткой, с трудом, правда, но смог успокоиться. Глядя омеге в глаза, альфа прошипел: — Надевай халат и проваливай, — и почти уже повернувшись, он услышал: — Подожди, не уходи, — сказал омега и протянул к нему руки. Он так тянулся к нему, словно утопающий, и Намджун, только приложив все усилия, смог оттолкнуть его. Отвращение, которое никуда не делось, а лишь нашло в его сердце свободное место, притаилось, готовое в любую минуту к нападению, именно оно спасло Намджуну и стало якорем, за который он смог зацепиться, чтобы сила течения этой полноводной реки, скрывающейся в теле такой хрупкой омеги, не унесла его в далёкое море. — Слушай, я не знаю, что на меня нашло. Я ещё никогда так не терял голову. Но я не могу так… — Намджун сделал паузу, собираясь с мыслями. — Мне всегда были противны шлюхи. Уходи, и я не расскажу твоим родителям о твоём позорном поведении. Чимин молчал, покусывая губу. Ему было всё равно, но зная о том, как в этом государстве соблюдают нормы приличий, он не мог вот так прямо сказать этому незнакомцу, как сильно его хочет. Чимин вспомнил недавнюю фразу незнакомца: «Даже твоя течка не может служить оправданием такой распущенности». Вампир был полностью с ней согласен, но руководствовался он только одним правилом: «Всегда исполнять любые свои прихоти». Не говоря уже об острой необходимости трахнуться с кем-то во время течки. Когда Чимин понял, что незнакомец не только его истинный, но и нереально красив, хотя со своими тараканами в голове, он решил: ему плевать, что альфа подумает о нём, и во чтобы то ни стало он собирался сделать его своим. Хотя только минуту назад валяясь с этим прекрасным незнакомцем на земле, Чимин и подумать не мог, что его посмеют вот так запросто отвергнуть да ещё и мораль прочитают. Да, картина маслом: ничтожный, слабый человек учит манерам и правилам приличия трёхсотлетнего вампира. Любуясь телом альфы, представляя, как он медленно и нежно будет облизывать каменный пресс, опускаясь всё ниже, опаляя горячим дыханием стоящий, горячий член, увитый венами, Чимин улыбнулся, пошло облизавшись. Но после такой тирады эта усмешка ещё больше разозлила Намджуна, который уже пришёл в себя и не жаждал вновь повалить этого мелкого засранца и трахнуть его так сильно, как эта бестия того заслуживает. — Значит, тебе смешно? Изволь узнать, что тебя так рассмешило? В голосе альфы Чимин услышал угрозу, облегчённо вздохнув от мысли, что не всё потеряно и его сегодня точно трахнут, омега решил разозлить своего желанного любовника ещё больше и, наконец-то, вернуть в свои объятия. Они остановились на самом интересном, и Чимин уже с нетерпением желал продолжить их занятие в более удобном месте. По правде говоря, Намджун, несмотря на то, что испытывал к омеге отвращение, не переставал его хотеть. Крича на омегу, на самом деле он свой гнев обращал на себя, чтобы отогнать наваждение, в котором он тонет с самого их знакомства. Только пару мгновений назад, потеряв себя в этой развратной омеге, Намджун изо всех сил пытался перебороть своё желание и не повалить его на землю снова. — Всё, я передумал. И лично прослежу за тем, чтобы твои родители наказали тебя. Кстати, знаешь, что ты ужасно невезучий человек? — увидев, что омега не реагирует на его слова, Намджун продолжил: — Ладно, твой интерес вернется, когда ты узнаешь, что я состою в армии Японской империи. Так что ты не просто нарушил все приличия, но и проник во владения военного. — Делай всё, что хочешь, — безразлично протянул Чимин и повернулся к нему спиной. Не удержавшись и остановив взгляд на аппетитных ягодицах омеги, Намджун умолк. «Чёрт, что с этим омегой не так?» Другой на его месте точно бы бросился перед ним на колени, моля о прощении, а этот только наоборот старается разгневать его ещё больше. Пока Намджун стоял, собираясь с силами лишить себя этой несравненной ночи наедине с омегой, Чимин повалил его на землю. Овладев его ртом, Чимин начал сосать язык Намджуна и одновременно тереться об его член. Не устояв от такой жёсткой двойной атаки, Намджун, также грубо отвечая ему, укусил Чимина за губу: — Хорошо, будет по-твоему, я покажу тебе, как ведут себя со шлюхами. Схватив его за волосы, он буквально оторвал от себя омегу и, бросив его на землю, без какой-либо подготовки ввёл в анус Чимина свой член сразу же на всю длину. Крикнув от боли, Чимин тем не менее тут же добавил: — Сильнее! Дёрнув его за волосы, Намджун стал двигаться снова, вынимая член полностью и засаживая его до упора. Чимин кричал от боли, ему казалось, что слабое человеческое тело разрывается на части, но такова была его плата за возможность становиться человеком, будучи при этом сильным вампиром. Кровь, которая начинала течь в жилах вампира после каждой охоты или, если будет угодно кормёжки, обладала несравненной возможностью превращать его в человека на неделю, это касалось альф. Этот срок зависел от того, насколько сытно поужинал вампир или насколько чаще он может пополнять свои запасы. Вампирские омеги, которые по своей природе были слабее, могли находиться при свете дня от трёх до пяти дней, не больше. Альфы, которыми в семье Чимина были его братья, — Кихён, Тэхён, Вонхо, отец Хёну и друг его отца Джиён, время от времени приходящий к ним в гости, — могли находиться под прямыми солнечными лучами от пяти до семи дней. Но желательно, даже находясь на солнце, контролировать это время пребывания и не злоупотреблять, и стараться беречься, по возможности больше времени проводить не на улице. Всё это время Чимин и другие вампиры, альфы и омеги, могли ощущать вкус еды, алкоголя, тела альфы, запахи и многое другое. И конечно же, ни Чимину, ни другим вампирам не стоит долго находиться на солнце, иначе действие крови пройдёт и он снова превратится в старого, бледного, невероятно сильного, но одинокого вампира. Поэтому, даже крича от боли, Чимин был счастлив, ощущая, с какой силой член альфы долбит его внутренности, заставляя его срывать голос, царапать ногтями землю и биться в агонии, теряя себя в этом пламени, в котором, слава богам, горит не только он один. Сколько это безумие длилось и как он оказался у альфы дома, да ещё на его кровати, Чимин не помнил. Он, наверное, уснул после пятого или шестого раза. Но когда он проснулся, сразу же вспомнил, что возможность быть человеком имеет и вторую сторону медали. Всё его тело было в синяках и ссадинах. И они исчезнут только через три дня. Напрасно пытаясь подняться, Чимин понял, что ему не удастся просто тихо уйти. Проснувшись от шороха, Намджун наблюдал за омегой ещё пару минут: — Кажется, я перестарался, подожди, я сейчас встану и помою тебя. Поднявшись, Намджун вышел из комнаты. Минут через двадцать он вернулся и, взяв Кейлина на руки, отнёс его в купальню. Опустив в ванну, он тоже залез. Заметив, что даже среди белого дня омега абсолютно не стесняется и с вожделением в глазах рассматривает его тело, Намджун очень удивился, но всё же такое поведение омеги задевало его чувства. С другой стороны, Намджун отпустил свои тёмные желания, которые был вынужден прятать глубоко в своей душе, и сейчас впервые за всё время он чувствовал себя очень хорошо, находясь рядом с этой бесстыдной омегой. Намочив тряпку, Намджун начал мыть его. «Раз он не сопротивляется, почему бы мне не поласкать это великолепное тело ещё?» — справедливо подумал альфа. И, не увидев противодействия со стороны омеги, спросил: — Я думаю, тебе стоит задержаться подольше и помочь мне придумать, что я скажу твоим родителям, — сказал он, нежно проведя тканью по груди Чимина, коснувшись светло-розового соска. Ощутив под пальцем его мягкость, Намджун затаил дыхание: — И прости меня за вчерашнее… — Тссс, — Чимин резко поднялся и, крепко его обняв, начал нежно целовать, слегка прикусывая и посасывая его нижнюю и верхнюю губу, осторожно проникая внутрь, чтобы вновь попробовать вкус рта Намджуна. В купальне они задержались немного дольше, чем ожидал Намджун. Только когда вода стала холодной, он нашел в себе силы оторваться от омеги. «Чёрт, я даже имя его ещё не узнал», — подумал Намджун, грубо насаживая аппетитную задницу омеги на свой член. Обещая себе позже, наконец-то, познакомиться со своим истинным по-настоящему. Поскольку после ванны Чимин стал чувствовать себя лучше, Намджун пошёл за одеждой. Омега, схватив его халат, быстро выскользнул через открытое окно на улицу и, бросившись в воду, сбежал. Не хватало ещё, чтобы Намджун (ему всё же удалось услышать имя этого альфы от одного из слуг) припёрся к его так называемым «родителям», которых постоянно нужно держать под гипнозом, захотел бы с ними познакомиться, рассказать правду об их отношениях с сыном и не дай бог сделать предложение руки и сердца. Только представив себе подобное, Чимин покрылся мурашками. Ведь если Кихён — самый младший из трёх братьев, — узнает об их отношениях с Намджуном от слуг, которые не смогут скрывать всё то, что могут увидеть или услышать, просто накричит. Но если не дай бог узнают остальные три брата и отец — тот, кто превратил его в вампира, Хёну, — не оставят от Намджуна да и от него мокрого места, а этого вампиру совершенно не хотелось. Отец, даже зная об особенностях вампирских омег, не разрешал проводить течку с людьми — их врагами. Конечно же ему легко вести высокие речи о врагах и прочей чуши, ведь у альф нет течек, как у омег, во время которых они готовы просто броситься на первого встречного альфу, даже истинность не играет роли. Так что ни о каких визитах Намджуна к нему и речи быть не может. Если бы Чимин умел так же сильно держать контроль над гипнозом своих жертв, например, как Джиён, он мог бы хотя бы помечтать о том, как пригласит Намджуна в гости.