V
8 декабря 2023 г. в 22:18
В зале, увитом золотыми шелковыми тканями, разливался мерцающий свет. Толпы придворных в непостижимо шикарных нарядах собрались на этом великолепном балу, и двигались, как штрихи на полотне импрессиониста, создавая неповторимое, многоцветное произведение искусства.
Дамы, величавые и изысканные, словно цветущие розы в июне, передвигались медленными шажками, их платья мягко тряслись, играя в складках светом и тенью. Лица лучились жизнью, а по на пальцах переливались лишенные ее самоцветы. Господа, не менее разодетые, сопровождали своих избранниц, словно стражи. Звуки музыки, изящные и гармоничные, витали в воздухе подобно невидимому аромат цветов. Виртуозные музыканты играли на смычковых инструментах, проливая нежные мелодии, которые вились к потолку, словно небесные облака из чистого золота.
Гости бала наслаждались этой сказочной атмосферой, забывая о повседневных заботах и проблемах. Среди них можно было увидеть известных дворян, рыцарей, аристократов и иных представителей феодального общества. Казалось, время остановилось, и все сосредоточились только на мгновении, наслаждаясь мимолетными улыбками и взглядами, полными завораживающей магии. Светильники, украшенные хрустальными подвесками, испускали замысловатые узоры на пол, создавая танцующие тени. Весь дворец ожил от гулких разговоров, смеха и шепота, сливавшихся в удивительную гармонию.
Танцы начались, и гости безупречно вошли в единый поток. Дамы смело вращались в объятиях кавалеров, словно перевоплощаясь в небесных богинь, а те, в свою очередь, умело руководили танцем. Каждое чувственное прикосновение и каждый взгляд, проведенный сквозь зал, были пропитаны наслаждением происходящим. Светлые перья великих поэтов и писателей запечатлевали эти минуты, достойные вечной прекрасы.
Однако танцевали не все. Принцесса Лили на троне и принц Джеймс подле нее сидели рядом и вели тихую беседу.
— С пятнадцати лет я ищу ту единственную, ради которой стоило бы жить. Умоляю, окажитесь той, о которой я мечтал, — горячо шептал принц.
— Окажусь, коли вы мечтали обо мне, — загадочно обмахиваясь веером, ответила принцесса.
Принц не нашел, что ответить.
Римус, будучи оруженосцем Джеймса, тоже присутствовал на балу. Ему выдали одежду получше, отмыли от грязи, и он стоял в нескольких ярдах от принца, готовый действовать по любому его приказу. Тот довольствовался, чем мог — все его слуги утонули. Когда Римус увидел, что принц и принцесса чересчур увлеклись диалогом, то прошмыгнул за занавес и выбрался через окно наружу.
Долго и упорно он лез по старым кирпичам, плющу и трещинам, пробегался по скатам крыш, избегая встреч со стражниками. И вместе с луной, показавшейся из-за туч, влез к Регулусу в окно: то было простой дырой без ставен, потому что рассчитывалось, что узники не риснут спускаться вниз без посторонней помощи — разобьются насмерть. А помощи узникам обычно никто не оказывал.
Завидев Римуса, Регулус, одиноко свернувшийся в сыром холодном углу, встал на нетвердые ноги и просеменил к окну.
— Пойдем отсюда! — махнул рукой Римус. — Внизу бал: скажем, что ты принц Эван Розье из Нормандии.
— Не сердись, — потупил взгляд Регулус. — Но как я могу сказать неправду?
— Тьфу ты! — разочарованно сплюнул Римус и полез обратно.
Тем временем на бал прибыл еще один гость.
— Доблестный рыцарь Святейшей Инквизиции Северус! — громогласно представил его герольд.
В зал вошел тот самый крючконосый человек в фиолетовых сапогах, на этот раз он вырядился хоть куда, хотя в его одеждах все еще преобладали темные ткани. Оказавшись перед принцессой Лили, рыцарь инквизиции Северус преклонил перед ней колено. Его служки быстренко следовали за ним и тут же расставили рядом подношения.
— У меня семь замков, — отчеканил рыцарь Северус. — Сто двадцать вассалов. Винный погреб на три тысячи бочек. Сто тысяч голов баранов. Предлагаю вам руку и сердце.
— Благородный рыцарь, вы очень любезны, — улыбнулась ему принцесса Лили, а потом посмотрела на обескураженного принца Джеймса. — Объявляю на завтра турнир, победитель получит мою руку!
Бал продолжился, как ни в чем не бывало. Принцесса выразила желание отдохнуть от разговоров, и от нечего делать принц Джеймс отправился танцевать. Ему не приглянулась ни одна приехавшая дама, посему его выбор остановился на знакомой служанке Марлен, которая, если быть честным, была не простой служанкой, а приближенной к принцессе Лили фрейлиной.
— Принц, вы умеете хранить секреты? — сверкнула она светлыми голубенькими глазками и на повороте взмахнула бледно-желтой юбкой. — Она верит, вы победите, и Господь соединит вас браком.
Незаметно Марлен вложила принцу в руку камею из морской раковины с изображением принцессы Лили. В волнении принц спрятал камею в нагрудный карман и оглянулся на трон — с губ принцессы Лили не сходила сдержанная полуулыбка.
В следующем движении партнеры сменились, и Марлен ловко упала в руки рыцаря Северуса.
— Скажите, рыцарь, вы умеете хранить тайны? — спросила она его, держа наготове вторую камею. — Принцесса уверена, вы победите…
Северус посмотрел на принцессу, и та вернула ему улыбку.
— …И Господь соединит вас.
Незамеченным Римус вернулся в танцевальный зал. У колонны он столкнулся со служанкой, которая сопровождала гостей, если тем было надобно отлучиться. Наклонившись к ее уху, он быстро зашептал:
— Скажите принцессе, там…
Что он сказал такого, мне точно неизвестно, но служанка мигом встрепенулась и побежала с послением к другой, у которой было побольше прав, та — к третьей, а третья уже обратилась к фрейлине Марлен:
— Очень знатный господин, очень!
Перепуганная Марлен мигом очутилась рядом с принцессой и преподнесла свежие новости. Принцесса Лили, обмахиваясь белоснежным веером, посмеялась самой себе:
— Подумайте, и как это я сразу не догадалась? Какая русалка? Конечно же он не русалка — просто у него тайна...
— Тайна! — трепещала Марлен.
— Где же он?
— В башне...
— Как в башне? — нахмурилась принцесса Лили.
— Ну вы же сами, принцесса...
Лили поднялась с трона и громко спросила, обращаясь ко всем столпившимся слугам сразу:
— Почему он не на балу?!
— Сейчас, сейчас приведем…
Пока целый придворный отряд извинялся перед Регулусом, мыл его и одевал, фрейлины при принцессе сплетничали о его тайне.
— Скрывать свое имя, как же это романтично! — вздыхала Марлен. — Без сомнения, он жертва жестокой судьбы.
— Я знаю, кто он, — предположила фрейлина Мэри. — Он сын герцога Аббота. Помните, который бежал с рыцарем?
— С рыцарем?!
— С рыцарем, да-да!
— А что с матерью?
— Мать умерла после родов. А рыцаря того убили вместе с герцогом, далеко не убежали.
— Ах, вот почему он молчит...
Принцесса слушала сплетни с непроницаемым лицом и все махала своим веером. Когда ей это надоело, она со стуком сложила его и осекла фрейлин:
— Упаси расспрашивать его! Конечно, он поклялся на кресте хранить свою тайну. Боже вас упаси!
— Боже нас упаси, — покаялись фрейлины.
Герольд затрубил, требуя внимания:
— Благородный господин… — в этот момент двойные двери открылись, представляя робкого Регулуса. — …под покровом тайны.
Регулус был прекраснее цветка вишни, чистее небесной слезы, тоньше стебля подснежника. Его кожа казалась прозрачной, будто выдул из ее из самого дорогого и редкого стекла искусный мастер. Ведьминские черные волосы, не признававшие королевского порядка, вились, как им того хотелось, ловя и отражая блики свечей. Его облачили в роскошные белые одежды, но и они меркли в сравнении с его красотой.
— Подойди ко мне, мой милый, — подозвала его принцесса Лили.
Касаясь пола только носочками, Регулус выполнил ее просьбу. Принц смотрел на него завороженно, как влюбленный жених смотрит на свою невесту...
Бартемиус многозначительно покашлял и с вызовом посмотрел на безразличного жениха Алисы.
…конечно, ведь мальчик будто бы выбрался из сновидения, из идеальной фантазии. Вот, кого он искал пятнадцать лет! Но об этом нельзя было и думать, какой порок! Регулус встал перед принцессой на колено, и принц Джеймс поспешил шагнуть за спинку трона, показать всем присутствующим, кому он отдал сердце.
Принцесса Лили бережно взяла мягкую руку Регулуса и сказала:
— Ваша тайна для нас священна. Мы никогда и ни о чем не будем вас расспрашивать.
Снова зазвучала музыка, люди закружились в танце. Пока принц Джеймс сменял одну безличную партнерку на другую, Регулус обливался завистью, мечтая оказаться на месте кого угодно из них. Как же больно было смотреть ему на принца в центре зала и не мочь ничего сделать!
Но вот к нему подошла фрейлина Марлен:
— Что же ты стоишь, разве тебе не хочется танцевать?
Со смехом она увлекла его в центр зала и вклинилась в поток отдавшихся музыке. Регулус не знал ни одного человеческого танца, посему движения его были странными для людей, но тем не менее впечатляющими своей необычной, внеземной красотой. Они с недоумевающей Марлен кружились в одном шаге от принца Джеймса и его дамы, который не упускал случая с тревогой посмотреть на принцессу Лили, говорившую с рыцарем Северусом.
— Как прекрасна принцесса, — мимолетно бросил Регулус.
— Правда, — кивнул принц Джеймс. — Она спасла мне жизнь.
Грусть, словно тяжелый мех на слабых плечах, отяготила сердце Регулуса, игравшее с музыкантами один и тот же монотонный набат. Она, как северный леденящий ветер, пронизывающий замок через каждую щель, и промозглый стук капель дождя, оставляла за собой лишь мерзлую истому. Седая пелена окутала душу густой тучей, загораживающей и солнце, и луну со звездами, и проливалась непомерной печалью, похожей на тянущийся деготь. Бесконечный мрак опутал светлые чувства, страдание стальными когтями впилось в самую суть бытия земного — защемило, задавило сердце Регулуса, и было это в тысячи раз хуже, чем бродить босиком по свету.
Тоска была подобна раздувающемуся парусу, с каждой секундой все боле и боле выпячивающему свою серую грудь и угрожающему порваться от удара молнией, рассеяться в прах. Она овладевала душой, подвесила ее на нитки и застелила вяжущей дремотой, удушающим безысходием, будто туманом, обволакивающим мир по утрам. Туман этот проникал в тело через поры, иссушал раненое сердце, лишая его радости и погружая в мрачную невесомость.
Никто из героев не радовался балу. Пока Регулус выхватывал секундные взгляды принца Джеймса, Римус желал выхватить взгляд Регулуса, а потом бичевал себя за столь отвратительное желание — ведь тогда Регулус не очарует принца и умрет, да и яснее дня было, что ничего, кроме благодарности тот ему не подарит. Принц Джеймс вместе с рыцарем Северусом смотрели на принцессу Лили, но только первый сомневался в верности своего взгляда и до боли изворачивал шею, лишь бы не видеть молодого юношу, похожего на спустившуюся с небес мечту.
— Милое дитя, при каком дворе вы научились так танцевать? — спросила принцесса Лили, когда Регулус откланялся Марлен и сел подле трона. — Я была бы счастлива уметь так, честна с вами. Ах, как мне надоели мои фрейлины — все врут и врут, и хоть одна бы говорила правду. Вот скажите, например, я очень красива?
Регулус поднял голову и посмотрел на точеное лицо принцессы, светящееся, как покрытая перламутром внутренность раковины, но при этом лишенное любого намека на морскую красоту: солнечные веснушки, румянец, теплота кожи — принцесса Лили была человеком с рождения, и с каждым днем ее красота только зрела, а не увядала.
— Очень, — не без зависти ответил Регулус, не смея опустить глаза.
Принцесса Лили покровительственно положила ладонь на его макушку и провела по мягким волосами.
— Какой же ты милый. Я с тобой ни за что расстанусь, оставайся среди моих фрейлин.
Ну а за стенами замка ведьма Пандора сидела на крыше своего кабака и с неспокойной душой наблюдала за морским штормом. «Ох и будет вам» — тревожно думала она. — «Если русалка умрет, всем конец!» Она спустилась в свои покои, наколдовала из фартука забавное бальное платье, а из шляпы — диадему с вуалью, и отправилась на бал.
— Я герцогиня Элеонора Элизабет Маргарита из Корнуолла, еду в Рим, — плела она, и от щелчка пальцев стражники со слугами один за другим дурманились, пропуская ведьму через все двери.
— Герцогиня Элеонора Элизабет Маргарита из Корнуолла, по дороге в Рим! — герольда даже не пришлось обманывать колдовством, настолько Пандора представительно выглядела.
Важно проталкиваясь через танцующих, Пандора подмигнула замершему под рукой принцессы Регулусу, согнала со стула фрейлину Марлен и уселась на него сама, намереваясь разрешить запутанный клубок проблем, пока все живы — не только Регулус, но и весь город. Пора было подтолкнуть остолопов друг к другу, коли они сами, как истуканы, не решаются идти.
— Как же они пойдут? — фыркнула Алиса. — Их же тогда убьют! И что это вообще за история, как мужчины могут предаваться греху?
— Ведьма была очень самоуверенной. А история, разве Регулус мужчина? — развел руками Бартемиус. — Он ведь куда возвышеннее, словно ангел — совсем не как мы, падкие на страсть люди...
— Воображаю, герцогиня, как вы устали после дальнего путешествия, — вежливо поприветствовала ведьму Лили, ведь та не удосужилась сделать это первой. Правила аристократов волновалии ее в самой меньшей степени.
— Ни на грош, — почесывясь, усмехнулась Пандора и надкусила вытащенное из объемного подола яблоко.
Жестом она остановила продиравшегося через людей Римуса, давно потерявшего нить происходящих событий — бедняга так удивился появлению ведьмы, что чуть не сдал всю аферу с потрохами. Пандора внимательно следила за всеми попавшими в сеть любви-неразберихи, выжидая момент, когда сможет безопасно в нее вмешаться и распределить всех, как надо. Но всегда найдется кто-то, кто решит усугубить дела пуще прежнего.
— Что же ты больше не танцуешь? — подобравшись к Регулусу, ядовито поинтересовался рыцарь Северус.
— Мне что-то не хочется, — ответил тот чистую правду. Ни с кем, кроме принца Джеймса, он не сможет и шага ступить.
— Тебе, что же, мешают плавники?
— Это мой гость, — осадила его принцесса Лили. — Оставьте его...
Клятая инквизиция вечно портила Пандоре жизнь. Раздраженно встав и отопнув несчастный стул, она вразвалку подошла к рыцарю и с небрежностью подала руку, якобы приглашая на танец. Но не успел Северус развернуться к ней, как Пандора схватила его за шкирку и с небывалой для простой женщины силой отправила головой в стену.
По залу прокатились вздохи. Принц Джеймс таращился на упавшего на пол оппонента, не зная, что и думать — подло надеяться, что он отбросит коньки до проведения турнира, или сопереживать, как подобает благородному отпрыску. Скопище гостей и слуг ринулось рыцарю на помощь — замахали веера, двинулись из рук в руки графины с водой, дымились поверх причесанных голов причитания. Довольная собой Пандора — о, как давно она мечтала это сделать — отряхнула руки и вернулась к своему стулу, наблюдательному посту. Его кто-то занял, но дамочка от страха тут же исчезла.
— Какое хамство! Вы ответите за это! — зашипел злой рыцарь.
Держась за голову, он вернулся к ведьме и занес руку.
— Я дам вам фору приличия! — подошедший сзади принц Джеймс неожиданнл схватил его за запястье и вывернул плечо. — Берите меч!
Мужчины похватали мечи и пронеслись на крыльях негодования в пустой вестибюль. Забыв о принцессе, Регулус вскочил и ринулся за ними — он не мог потерять принца, и если придется заслонить его своей грудью, он сделает это.
Мечи врагов скрещивались вновь и вновь, на опасный манер имитируя бальный танец. Вихрь клинков рисовал в воздухе узоры, и блики факелов отражались от лезвий. Кровавый ритуал шел полным ходом, мечущиеся тела исказились от ненависти и жажды победы. Враги стремились сокрушить преграду, живой заслон — словно не человек перед ним, а жертва охотника. В этом смертельном бою не было места страху. В каждом ударе звучал мощный аккорд силы, питавший огонь бушующего гнева. Сердца горели, твердая сталь плавилась с защищаемой ей честью, и все с одной целью — узреть победу.
Скрежет металла резал слух, окружение почти физически полыхало от жажды одержать верх. Это не могло продолжаться.
Регулус нырнул под рубящий удар меча и чудом остался цел. Быстрая реакция принца Джеймса уберегла его — больно стиснулся локоть, и вот Регулус уже за широкой спиной. В глазах наступающего рыцаря Северуса плескалась первобытная ярость, во что бы то ни стало он хотел заколоть обоих.
— Благородные рыцари! — показалась в вестибюле принцесса Лили. — Благородные рыцари, опустите мечи! Не будем омрачать бал, встретитесь завтра на турнире.
Разгоряченные мужчины опустили все еще скрещенные клинки и разошлись по углам. Одарив принца Джеймса самым ненавистным взглядом из всех возможных, рыцарь Северус промаршировал к лестнице и оставил вечер.
Регулуса пробила мелкая дрожь. Принцесса приобняла его, накидывая на плечи сладко пахнущую шаль, и сказала:
— Дитя мое, они шутят. Ты скоро привыкнешь.
Вскоре бал кончился, и все, проклятые любовью, разошлись в разные покои в разных сторонах замка. Многих в ту ночь не посетил сон — ни вспоминавшего о море Регулуса, ни метавшегося от противоречий Джеймса, ни отрекшегося от себя самого Римуса, ни Пандору, боявшуюся шагнуть в тупик. А вот принцессе Лили спалось очень сладко, ведь все шло так, как ей хотелось.