На свету

      Эльфы почти не спят. Вампиры могут не спать совсем. Но с появлением личинки Астарион стал вдруг замечать, что все чаще вместо транса проваливается в самые настоящие сны. В основном это были кошмары, наполненные ужасом и всепоглощающим отчаянием. Кошмары, где Касадор вновь обладал всей полнотой власти над своим беглым отродьем. Часто Астарион едва находил в себе силы разорвать путы этих снов и проснуться, чтобы с облегчением убедиться в нереальности таких достоверных и детальных сновидений. Иногда же освободиться не удавалось и тогда его возвращали в реальный мир руки кого-то из спутников. Трясли, тормошили и как-то все-таки справлялись.       Надо сказать, что все они вполне могли проводить между собой конкурс на самые безумные секреты. И не факт, что победил бы Астарион. Дни шли и тайны постепенно раскрывались. В разговорах, во время событий, в конфликтах сопартийцы как будто освобождались от обертки своей защиты, обнажая старые раны. А по другому, наверное, было невозможно. От каждого зависело проживут ли они еще день или же сгинут в очередной битве. И когда Гейл во время боя с гноллами вдруг пошатнулся и привалился спиной к скале, оставив группу без заклинателя, ему конечно пришлось признаться в необходимости поглощать магию артефактов. И когда в лагерь заявилась бестия Мизора, чтобы потрясти перед носом Даргу адским контрактом Уилла — разве мог дальше таиться Клинок Фронтира? Словом, новость о том, что один из них вампир, позабылась достаточно быстро, что уж точно устраивало Астариона. Меньше внимания, больше возможностей.       Даргу же с ледяным спокойствием принимал все новые открытия и, похоже, даже не удивлялся. Быстро пресекал возникающие разногласия, иногда одним только взглядом или язвительной шуткой. Скармливал волшебнику дорогие магические артефакты, достаточно грубо осадив Астариона, когда тот попытался воззвать к практичности, пообещал Карлах разыскать какое-то нужное ей адское железо, утешал поникшего Уилла. Впрочем, его мотивы были понятны эльфу — группа нуждалась в каждом из них. Для этого необходимо было поддерживать всех сразу и каждого в отдельности. Эта стая должна выжить и найти решение своей проблемы с личинками.       А проблема точно была гораздо масштабнее, чем думалось раньше. Помимо риска превратиться в иллитида. Судя по тому, что нашлись и другие носители личинок, иллитиды затеяли настоящее вторжение. Образовалась целая секта, называющая себя Верными Абсолют. И если где и нужно было искать ответы, так только в их крепости, где-то в Проклятых землях. А до них еще нужно было добраться.       И Даргу делал все, чтобы как можно быстрее отправиться туда. Его целеустремленность завораживала. Он первым принял предложение таинственного гостя, приходящего всем им в снах и использовал новые возможности личинки. Невзирая на риски, недоверие и реакцию спутников. Он согласился освободить пленного гоблинами друида в обмен на его помощь и сведения о Проклятых землях. Он не принимал возражений и мало-помалу все возражения перестали быть.       — Ну, как я вижу щупальца у тебя не отросли, а сил прибавилось, — сказал ему Астарион. — Думаешь, мне тоже стоит принять предложение нашего любезного проводника по миру необычных снов?       — Думаю, стоит использовать все, что может помочь, — Даргу усмехнулся. — Хочешь присоединиться? Могу поделиться с тобой, когда мы обнаружим еще личинок.       Неожиданно он рассмеялся. Весело, искренне и совершенно по-мальчишески.       — Ну чего нам, скажи, еще бояться-то? У тебя в голове личинка и Касадор, у меня личинка и набор первосортных кошмаров и грез о том, как я вспарываю вам всем животы. Гейл лопает артефакты, Уилл на поводке у дьяволов, Карлах рискует вот-вот сгореть. Гитьянки и Шедоухарт одержимы служением своим богиням и готовы поубивать друг-друга. Нам нужно перебить толпу гоблинов… Время ли думать об осторожности?       Против воли Астарион улыбнулся.       — Я верно расслышал — ты грезишь о том, чтобы вспороть нам животы?       — Ага, — Даргу кивнул. Нет, он совсем не шутил.       — И даже мне? — Астарион изобразил возмущение. — А ведь мы так чудно поладили.       — Тебе в первую очередь. Я ведь когда тебя увидел впервые, сразу представил твой труп.       Он говорил серьезно, но Астарион подмечал любые мелочи. Жадно отслеживал и тень лукавства в глазах и желание продолжить этот пустой и легкий разговор. Даргу устал. Устал от бесконечных решений, от ответственности, от разговоров «по делу» и обсуждений туманного будущего. И преступлением будет не воспользоваться таким удачным шансом.       Астарион — легкость, игривость, откровенный и изящный флирт. Принимающий любые темные желания и не осуждающий за них. Астарион будет отдушиной для командира, его способом уйти от тяжести лидерского бремени. И со временем он станет зависимостью для Даргу. Его дурманящим зельем. Уж об эльф сумеет позаботиться как следует.       Астарион увидел это так явственно, четко и неотвратимо, что не сразу собрался с ответом. Но не дождавшись ответа, Даргу продолжил сам:       — Твой очень красивый труп.       — В общем-то я он и есть, — Астарион опустил ресницы. — Очень красивый неживой — строго говоря, вампир. Скажи, ты предпочитаешь неподвижные и холодные трупы или же еще способные на некоторые… действия?       Даргу смотрел на него уже с неподдельным интересом.       — Возможность сравнить звучит слишком заманчиво и опасно. Для тебя, разумеется.       Астарион придвинулся поближе и понизив голос ответил:       — Ты даже не представляешь насколько я могу быть изобретателен. Поверь, ты ни за что не отличишь меня от совершенно достоверного хладного трупа, если на то будет твое желание. С мраморной белой кожей, застывшими навсегда совершенными чертами, с легкой улыбкой от поцелуя смерти на губах.       Даргу подался вперед — навстречу. Потом резко отстранился и снова расхохотался.       — А ты хорош, — протянул он с восхищением в голосе.       — Очаровательный в своей безыскусности комплимент, — иронично одобрил Астарион. — Мне нравится.       И легко скользнул в сторону. Идеальным флирт делает не искусное нападение, а своевременное отступление.       Человек, появившийся будто из-под земли у них на пути выглядел настолько чуждо для этих диких мест, что Астарион даже подумал, что это очередной дурной сон. Элегантный дорогой дублет, украшенный богатой вышивкой подошел бы скорее для прогулки на площади Верхнего города во Вратах Балдура в праздничный день. Идеально начищенные сапоги из мягкой кожи, тщательно уложенные черные волосы. И неуместно-дружелюбная до тошноты улыбка. Астарион внутренне напрягся. Уж слишком незнакомец напоминал тех, с кем пересекаться совсем не хотелось. Тени из прошлого. Богатые балдурцы, развязные, погрязшие в поисках удовольствий, привыкшие покупать и продавать все. И всех.       «Что может быть лучше незнакомого дьявола? Только дьявол знакомый» — так сказал дьявол Рафаил, открывая свою истинную сущность. Вот только встреч с владыками Преисподней не хватало. И не отпускало, грызло пренеприятнейшее чувство, что эта встреча далеко не последняя.       И сделку дьявол предложил весьма примитивную. Ненастоящую. Избавить от личинки в обмен на душу. А в темных глазах играла и переливалась адским огоньком насмешка. В какие еще игры им предстоит сыграть на этом пути? И кто тасует эту колоду?       Даргу предложение Рафаила откровенно высмеял в свойственной ему грубоватой манере. Видимо тоже не принял всерьез пробный заход дьявола. Но помрачнел, задумался и весь оставшийся день молчал, только изредка раздраженно ворчал.       Но в лагере первым подошел к Астариону. Хмурясь и отводя глаза, спросил, будто-бы решил посоветоваться:       — Что думаешь об этом Рафаиле?       Астарион недоуменно приподнял брови.       — А что я могу думать о дьяволе? Для любого из них все мы — игрушки. Полагаю за компетентным мнением тебе лучше сходить к Уиллу или Карлах. Они с удовольствием расскажут тебе о преимуществах сделок с Преисподней. Погоди, неужели ты всерьез задумался о его предложении?       Даргу неловко взъерошил ладонью короткие волосы и помотал головой.       — Нет, конечно. Предложение дерьмовое. Но зачем-то он его сделал, зачем-то не поленился сюда притащиться. И еще… мне показалось, что он что-то обо мне знает. О том, кто я есть.       Астарион закатил глаза и ядовито улыбнулся.       — Это дьявол-то? Да не может такого быть. Друг мой, у него работа такая — знать. Надеюсь, ты не собираешься искать его помощи, чтобы освежить свою память? Осмелюсь напомнить, что дьяволы ничего не делают просто так.       Даргу нервно дернул плечом, отвернулся.       — Да что с тобой? — уже серьезно спросил Астарион, начиная понимать, что Даргу пришел не просто так именно к нему.       — Мои сны, — Даргу начал нехотя, словно еще раздумывая стоит ли начинать. — Они все больше напоминают… Ну в общем как будто я и не сплю вовсе. Вчера я беседовал во сне или в бреду с каким-то отвратным гнусом, который величал меня господином и предлагал поддаться своим желаниям. А видел бы ты мои… хм… желания. Я их вот каждую ночь вижу. Каждую ночь я убиваю вас всех десятками самых изощренных способов. И наслаждаюсь этим. И я знаю, что скорее всего я делал такое раньше. Я просто подумал, что ты тоже страдаешь кошмарами — может это все-таки из-за личинки? Или нет? Может на нас, тех кто…       Он запнулся, махнул рукой и вдруг замолк.       — Тех, кто не был образцом праведности? — Астарион покачал головой. — Не думаю. Меня терзает мое прошлое — а оно вполне реально, тебя скорее всего тоже. Так может лучше и не пытаться тыкать палкой в это осиное гнездо? Лично я был бы признателен судьбе, если бы сумел позабыть о Касадоре.       — И тебя не пугает находиться рядом со мной? — угрюмо спросил Даргу.       — А тебя? Да меня пугает находиться с каждым из этого отряда умалишенных! — Астарион насмешливо фыркнул, почуяв что не за утешением пришел к нему их темный лидер.       За легкостью, за насмешкой и злой иронией он пришел. Что ж, у каждого свое лекарство. Для кого-то и яд — исцеляющее зелье. Астарион прекрасно понимал и уважал выбор Даргу. Сам он также предпочел бы язвительность и даже жестокость в словах. Потому что уроки, связанные с поиском поддержки, дались ему слишком дорого в свое время.       Когда-то, еще в самом начале своего пути Астарион наивно верил в то, что все они — отродья Касадора - по крайней мере объединены общим страхом перед Повелителем. Присутствие других таких же, как и сам эльф, немного притупляло отчаяние, которое он испытал, впервые столкнувшись с чудовищными развлечениями лорда. Тогда, первый раз оказавшись на Псарне он был растерян, напуган до невозможности и готов был искать помощи у кого угодно. Прикованный к железному кресту с растянутыми руками и ногами, с заткнутым грязной тряпкой ртом, он провел так несколько недель. Иногда заходил Касадор и молча, ужасающе молча перебирал разложенные прямо перед глазами Астариона пыточные инструменты. Долго выбирал, вертел в руках, а потом подходил и все так же, не произнося не звука, начинал действовать. Много позже он рассказал, что попросту исследовал возможности тела Астариона, его чувствительность к боли, его уязвимости и слабые места. Для эльфа самым страшным навсегда осталось ледяное молчание лорда.       И спасением тогда казались тайные визиты одного из «братьев». Совсем юный полуэльф, с нежными руками и тихим голосом. Он приходил на Псарню, вынимал кляп Астариона, обтирал его тело влажной тряпкой, давал воды. И разговаривал с ним. О жизни до обращения, о жестокости Касадора, о надежде. Астарион плакал от благодарности за эту простую заботу, а полуэльф — кажется его звали Ами — бережно вытирал его слезы. Уговаривал терпеть, уверял, что все скоро закончится.       И оно и вправду закончилось. В одну из ночей Касадор сам вытащил кляп изо рта Астариона и равнодушно поинтересовался — не хочет ли его отродье о чем-нибудь рассказать своему Повелителю. Нет, он не мог, не хотел выдавать Ами, только не его. И промолчал.       Ами — нежный, трепетный, невероятно красивый полуэльф зашивал ему рот и веки суровой нитью с ловкостью вышивальщицы, пока Касадор скучным голосом хвалил своего талантливого питомца, который подал лорду такую интересную мысль — пока Повелитель исследует тело Астариона, Ами будет вскрывать его душу.       Один из первых уроков от повелителя вампиров. Утешение — это приманка. Это самый простой и грубый способ попытаться завоевать доверие. Это лицемерие, потому что за ним всегда стоит желание чего-то получить взамен. От вполне невинного — одобрения самого утешаемого, до использования этого самого доверия в своих целях. Еще несколько недель в темноте и немоте навсегда избавили Астариона от желания искать утешения от кого бы то ни было.       — Эй, я все еще тут, — пробурчал Даргу, и Астарион встрепенулся, отгоняя некстати пришедшие воспоминания.       От необходимости отвечать его избавил Гейл, который подошел к ним с недоумевающим лицом.       — Тут вот девушка-бард пришла, думаю, тебе надо с ней поговорить, — волшебник казался слегка растерянным. — Она несет что-то маловразумительное. Вроде хочет присоединиться к нам.       — Красивая, надеюсь? — ухмыльнулся Даргу и направился к костру, на ходу кивнув Астариону.       С бардессой-тифлингом Альфирой Даргу разобрался быстро. Объяснил, что вряд ли ей захочется путешествовать с отрядом смертников, собравшихся в Проклятые земли, посоветовал держаться своих сородичей и выбросить из головы героическую чушь об эпической битве с гоблинами, и уж тем более — с друидами. Разговаривал снисходительно, даже ласково, но был непреклонен. Позволил только переночевать в лагере эту ночь, так как уже темнело и отправлять девицу через лес к Изумрудной роще было несколько сурово. Альфира разочарования не показывала, играла старинные баллады, рассказала пару занятных историй и мирно устроилась спать у костра, завернувшись в старенький плащ.       Именно на этом плаще, в зыбких утренних сумерках Даргу пытался оттащить ее тело за пределы лагеря.       Астарион проснулся от одуряющего запаха свежей крови. От запаха огромного количества свежей крови. К которому примешивался густой дух вскрытого нутра. Горло до судороги сдавило голодными спазмами, он даже не сразу понял откуда слышит этот запах. Повертел головой и увидел Даргу, который шипя что-то себе под нос, волок изуродованное тело бардессы на пропитанном кровью плаще. Сам он тоже был залит кровью, как будто искупался в ней.       Осторожно, на всякий случай готовый мгновенно скрыться, если почует угрозу, Астарион приблизился к Даргу. Поморщился, заметив тянущиеся за плащом черные в слабом утреннем свете петли кишок и едва не отпрыгнул в сторону, услышав за спиной сдавленный возглас Карлах.       Проснулся не он один. Проснулись все. И теперь смотрели с ужасом и отвращением на своего командира и растерзанный труп Альфиры.       — Что за чудовище сотворило такое? — пробормотал Гейл и тут же отпрянул назад, видимо осознав, что чудовище вот оно, стоит напротив и трет ладонью лоб, размазывая кровавые потеки.       Молчание висело между ними, как густая, плотная и жесткая ткань. Разделяло, вибрировало невысказанным и не до конца даже осознанным. Угрожало.       Астарион чуть сдвинулся ближе к Даргу, оказываясь тоже напротив остальных. По ту сторону молчания.       — Я не знаю как это вышло, — сказал Даргу.       Это не прозвучало оправданием, это не прозвучало жалко. Он просто сказал. И продолжал стоять, опустив подрагивающие руки.       — Ты убил ее… Зачем? — ошеломленно воскликнул Уилл.       Даргу пожал плечами.       — Не знаю, — повторил он бесцветным голосом. — Это произошло не по моей воле. Астарион будто считывал все мысли, которые роились в головах его спутников. Они стояли перед выбором, едва ли не самым сложным за все время их совместного путешествия. И если самого вампира они готовы были сожрать в едином порыве, позволь им это Даргу, то кто отдаст приказ и примет решение сейчас? Когда сам вожак оказался вдруг опасностью не меньшей, чем все остальное. Здесь страх перед безумием Даргу мешался с другим страхом — остаться без лидера, которому привыкли доверять, за которым шли. И который принял все их странности и тайны. И что самое важное — все они, как и Астарион, чуяли в нем силу, способную справиться с их общей проблемой. И что будет с ними без этой силы? На кону сейчас стоял вопрос выживания, а эльф прекрасно знал как все благородство, все нормы морали охотно прогибаются под желание спастись. Охотно и весьма быстро.       — Возможно это из-за личинки? — неуверенно сказал Гейл. — Тогда мы обзавелись еще одной проблемой. Нам придется следить друг за другом и за тобой, Даргу, в первую очередь. Уж извини, но тебе придется с этим смириться.       Астарион постарался скрыть улыбку. Выбор оказался не столь сложным делом, как оказалось. Успешный лидер или едва знакомая несчастная бардесса. Свои собственные жизни в обмен на чужую. Решение очевидно, не так ли?