На свету

      А вот в Подземье солнца не было. Астарион не упустил случая поворчать по этому поводу. После памятной ночи на празднике с тифлингами он старательно напускал на себя недовольный вид, капризничал и язвил больше обыкновения. Никто не должен был и заподозрить, что его связь с Даргу положила начало к исполнению великолепного плана. Астарион предпочитал, чтобы его спутники были уверены в том, что их предводитель сам сделал свой выбор, развлекся со смазливым эльфом. И не более. Ни к чему пробуждать излишнее внимание к себе. И так хватило — и осуждающих взглядов Уилла, и ревнивой злости Лаэзель, и чуткой настороженности Гейла. Только, пожалуй, Шедоухарт это все позабавило — она откровенно скалила зубки, с интересом рассматривая люто покусанного командира. А Карлах вообще готова была смотреть сквозь пальцы на любые выходки обожаемого ею Даргу. С тех пор, как он пообещал воительнице решить ее проблему с адским движителем, заменяющим ей сердце, она была готова принимать все, что принимал сам Даргу и следовать за ним куда угодно.       Слепая преданность — откуда она берется? Как можно довериться тому, кого даже толком не знаешь? Конец таких доверчивых натур известен. Они либо оказываются жертвами предательства, либо позабытыми в череде более важных событий для объекта своего поклонения. Ну или мертвыми. И добро бы Карлах была наивной юной девицей, так нет же — ее уже предавали, насильно втянули в дьявольские игрища, заставили сражаться, как натасканную гончую. И все равно, сорвавшаяся с поводка гончая тут же нашла нового хозяина и теперь ему виляет хвостом. Как можно так беспечно не ценить столь жестокие уроки? Но, пожалуй, Карлах Астариону было даже жалко. Вообще, как ни странно, он поневоле стал все больше вникать в истории своих спутников. Тут хочешь не хочешь, а никуда не денешься от легких перебранок в пути, долгих разговоров на привалах и ночевках. Даже если сам особенно не участвуешь, уши то не заткнешь.       Тем более, что приходилось постоянно наблюдать за Даргу, а он всегда был рядом с теми, кому надо было выговориться, поделиться проблемами, рассказать о своем прошлом. Зачем это было нужно Даргу, Астарион понимал — парень заполнял пустоту своей памяти чужими жизнями. А вот зачем это требовалось остальным — даже и знать не хотел. Очень дорого может обойтись излишняя откровенность.       Сильнее всего Астариона сейчас занимала мысль о том, что же все-таки вырезал у него на спине Касадор на дьявольском языке. Отчего-то он никак не мог отвлечься от этой мысли. Она была важной — эльф чувствовал это. Он даже стянул у Шедоухарт зеркальце и безнадежно и откровенно глупо пытался рассмотреть свою спину. Вряд ли это получилось бы, даже отражайся он в зеркалах, но Астарион просто не мог никак унять зуд любопытства. Ему нужно было что-то сделать. Даже бессмысленное, противоречащее любому здравому смыслу. И наплевать на то, что приходится выглядеть и чувствовать себя полным идиотом. Впрочем, чтобы особенно это не демонстрировать, он спрятался за каменным завалом неподалеку от лагеря. И на что он рассчитывал? Что шрамы, вопреки всему будут отражаться?       Отбросив совершенно бесполезное зеркальце, Астарион попытался прощупать пальцами линии рубцов, но с тем же успехом он мог бы продолжать смотреть в пустое зеркало. Ни цельной картинки, ни тем более, смысла.       — Если ты изучаешь новые движения для приватного танца без одежды — то штаны тоже лучше снять, — посоветовал Даргу, которого увлеченный Астарион не успел заметить. — А вообще получается так себе, уж извини. Если это ради меня, то не стоит — ты мне нравишься даже когда не танцуешь.       — Почему бы тебе не поупражняться в остроумии, скажем, перед Лаэзель? — мрачно огрызнулся Астарион. — Шутки выходят у тебя тоже «так себе». Уж извини. Натренируешься с гитьянки — приходи.       Даргу хмыкнул и уже серьезно спросил:       — Так чем ты тут с зеркалом занят все-таки?       Астарион хотел огрызнуться еще резче, но передумал и решил ответить:       — Пытался рассмотреть спину. Потом прощупать шрамы. И не смей ничего говорить по этому поводу! — он отвернулся. — Сам все знаю.       — Хочешь я посмотрю? — Даргу настойчиво искал его взгляд.       — Ты выучил дьявольский? — буркнул Астарион. — Неужели ради меня? Я польщен. Или тебе просто нравится на меня смотреть? Тогда я польщен еще больше.       — Заткнись и повернись, — спокойно сказал Даргу. — Я попробую скопировать то что там… нарисовано. Может тебе что понятно станет.       Он повозил подошвой сапога по земле, расчищая поверхность. Астарион покорно повернулся спиной и встал неподвижно. Даргу был верен себе — предлагал помощь, даже если его об этом не просили. В некотором роде это было даже приятно. И даже открытая бесцеремонность парня почти не раздражала.       — Ну вот, смотри, — сказал Даргу через какое-то время. — Вроде точно.       Астарион развернулся, оглядел начерченный на земле рисунок — круг, незнакомые символы. Плечи передернулись сами собой — он все еще явственно помнил ту боль, которая сопровождала процесс нанесения этих знаков.       — О чем-то говорит? — допытывался Даргу, словно его это должно было сильно волновать.       — Нет, — Астарион задумчиво покачал головой. — Увы, ни о чем. Кроме одного… Я теперь не очень верю, что это просто стихи. Это какая-то задумка Касадора, не просто бессмысленная жестокость и не просто развлечение. Там был еще свиток, теперь мне кажется, что лорд копировал знаки с него. Я должен узнать что это такое.       Даргу молчал, выжидающе глядя на него.       — Наверное мне нужно разыскать того, кто сможет прочесть эти дьявольские записки и понять их смысл, — добавил Астарион, подумав немного.       — Разыщем, — Даргу коротко кивнул. — Есть мысли кто бы это мог быть?       Разыщем. Даргу так запросто сделал его дело их общим, что Астарион даже слегка смутился. Но, разумеется, показывать не стал.       — Кто-кто, — он картинно закатил глаза. — Разумеется какой-нибудь лояльно к нам настроенный знакомый дьявол. Не знаешь, кто подошел бы под такое описание?       — Рафаил?       — Отличное предположение, как только догадался? — ядовито усмехнулся Астарион. — Рафаил. Есть у меня ощущение, что он еще попадется нам на пути — эти твари так просто не отступаются. Вот заодно и расспросим его. И, Даргу…       — Что? — взгляд Даргу был холоден и спокоен, как обычно.       — Спасибо.       Астарион с трудом выдавил это слово, а вот церемонный поклон дался ему гораздо легче. Привычнее.       Даргу пожал плечами и промолчал. Но уходить не спешил. Разглядывал лицо Астариона со слишком навязчивым вниманием.       — Что еще? — проворчал эльф, чувствуя себя не совсем уютно. — У меня грязь на носу? Я, видишь ли, в зеркале не то что спину — лица увидеть не могу.       — Тебя это огорчает? — Даргу склонил голову на бок. Его любопытствующий взгляд заставлял Астариона нервно ежиться и злиться.       — Конечно меня это огорчает! — возмутился он. — Я ведь даже не могу узнать как я выгляжу.       — Я могу рассказать тебе, — Даргу улыбнулся. — Я-то вижу тебя.       Астарион не слишком хотел включаться в эту игру, но и отказывать Даргу не считал возможным. В конце-концов, отношения — а у них ведь отношения, да? — надо поддерживать. И кто это только придумал?       — И что же ты видишь? — спросил он, добавив в интонации немного ожидаемого от него кокетства.       Даргу подошел чуть ближе.       — Я вижу твою улыбку — соблазнительную и опасную…       — Продолжай, — Астарион отступил на шаг, снова выравнивая расстояние между ними.       — Вижу, как ты изящно заправляешь локон за свое чудное острое ухо. Как хмуришь идеальные брови, когда думаешь, что тебя никто не видит. Как надменно и прекрасно твое лицо, когда ты смотришь на то, что не достойно твоего внимания. Например, как сейчас, на меня.       Астарион холодно улыбнулся и сделал еще шаг назад.       — Это очень мило, я даже не ожидал от тебя такой поэтичности… Если ты еще скажешь, что я выгляжу великолепно, этот день уже не будет казаться мне столь поганым.       — Ты великолепно выглядишь, Астарион, — послушно ответил Даргу.       Астарион стремительно вернул те самые два шага отступления и оказался совсем близко к Даргу.       — Что ж, — сказал он вкрадчивым шепотом. — Зеркало действительно ни к чему, если я могу отражаться в твоих глазах, которые видят меня так.       Напряженный, он ждал, что вот сейчас Даргу потянется к нему — с объятием, поцелуем, лаской. И нужно будет принять их, поддерживая романтический настрой вожака. Астариону были приятны слова Даргу, однако они слишком походили на те, что говорят перед тем как…       Но вопреки ожиданиям, Даргу стоял спокойно, опустив руки вдоль тела. Только дыхание стало чуть чаще.       — Расслабься, — вдруг сказал он тихо.       — Что? — Астарион даже вздрогнул от неожиданности.       — Расслабься, говорю, — Даргу усмехнулся и глядя прямо в глаза, медленно проговорил: — Я не притронусь к тебе, если ты этого не пожелаешь.       — О, я вовсе… — начав говорить Астарион сбился, потому что взгляд Даргу как будто лезвием вскрывал все его уловки.       — Перестань, — Даргу чуть мотнул головой. — Я же вижу, что тебе не нравится, когда к тебе прикасаются без разрешения. И я не буду этого делать, будь уверен. Теперь уже он отступил назад и улыбнулся с легкой ехидцей.       — Я предпочту подождать, пока ты сам разрешишь.       Даргу наклонился, поднял с земли рубашку эльфа и протянул ему. Астарион обескураженно принял ее, быстро надел, подрагивающими пальцами стал затягивать шнуровку. Неловкость — вот что он ощущал сейчас. А ведь казалось что в доступный ему набор чувств, неловкость положить позабыли.       — Возвращайся в лагерь, — мирно сказал Даргу и тотчас исчез за камнями.       Что за игру он вел? Астарион не пошел сразу в лагерь, сидел и обдумывал весь этот неловкий и странный разговор. Похоже было на то, что Даргу тоже пытается завоевать его доверие. Это можно было расценивать как благоприятный признак, но в то же время это несколько настораживало. Потому что доверять кому бы то ни было Астарион не собирался вовсе. А значит теперь надо быть вдвойне осторожнее — парень гораздо сложнее, чем может показаться на первый взгляд. И больше не совершать таких грубых промахов — раскрывать слабости с ходу.       Да, Астарион не любил вторжения в свое личное пространство, но это не повод вот так демонстрировать это Даргу. Если бы тот был чуть менее чуток, то вполне мог бы счесть это отказом от дальнейшей связи, а уж этого точно допускать нельзя. Тут не переиграть бы самого себя. Если Даргу с его почти звериным чутьем еще пару раз поймает его на фальши, можно будет позабыть о всех великих планах по приручению вожака. А это значит, что хотя бы в мелочах надо держаться искренности. Каким бы сложным это не казалось. Но у него ведь еще есть в запасе еще вполне искренняя ядовитая ирония, которая, похоже, даже нравится Даргу.       Нежить, которая повсюду таскалась за их отрядом, прозвали Иссохшим. Порождение какой-то невероятной магии — говорящий скелет — в общем-то удивить Астариона не должен был. Касадор частенько использовал поднятых в качестве слуг, вот хотя бы Гоуди вспомнить. Хотя нет, Гоуди лучше не вспоминать. Его работа на Псарне была весьма неприятной. Для отродий, имеющих несчастье туда попасть. Но Иссохший был кем-то или чем-то совсем другим. Он сам владел очень сильной магией, был не прочь порассуждать на философские темы и вызывал у Астариона неприятное чувство, что знает обо всех гораздо больше, чем хотелось бы. Всего один раз он из любопытства подошел к Иссохшему и был награжден малопонятным и слегка пугающим откровением.       «Ты нашел себе спутника, вампир. Тьма сплелась с еще большей тьмой, она поглотит тебя, если ты не сумеешь разорвать цепи».       И сколько бы Астарион не допытывался, Иссохший не пожелал хоть как-то объясниться. Но отчего-то эльф был уверен, что загадочная нежить видит его прошлое и будущее. Но не расскажет. Впрочем, может и к лучшему.       В том, что в душе Даргу определенно живет тьма, сомневаться уже не приходилось. Но что за цепи имел ввиду Иссохший? Цепи Касадора Зарра или же те, что протянулись между эльфом и его новым предводителем? Не кроется ли в загадке нежити намек на угрозу попасть в еще более суровый плен?       — Завтра отправимся в Гримфордж, — сказал Даргу, когда Астарион соизволил присоединиться к отряду в лагере. — Это руины храмового комплекса, где засели Верные и ведут там какие-то раскопки.       — И зачем нам этот Гримфордж? — бодро спросил Астарион.       Всю неловкость и неуверенность, равно как и нахлынувшие тревожные вопросы, он закопал там, за камнями. Больше никто не должен увидеть это неприглядное барахло. И Даргу, в первую очередь.       — Хальсин сказал, там есть выход на поверхность как раз в Проклятые земли.       Надо разузнать где он и вообще чего стоит ждать, — Даргу повернулся к недовольной гитьянки. — Лаэзель, я обещаю — мы вернемся на Перевал и разыщем твои ясли. Но надо, прежде всего, разведать путь к Лунным башням.       Лаэзель сухо кивнула и отвернулась. После того, как Даргу отверг ее притязания, гитьянки держалась с командиром отстраненно, а Астарион нет-нет и ловил на себе ее внимательный и очень недобрый взгляд. Поневоле начинаешь чувствовать себя почти как дома, где каждый готов перегрызть тебе глотку за внимание сильнейшего. А сильнейший в это время с отсутствующим видом снимает пробу с ужина, шуруя ложкой в котле.       Астарион даже посмеялся этим мыслям — естественно про себя. На самом деле неважно как выглядит и что делает тот, кому судьба дала шанс, нет — право повелевать. Он может нести символы своей власти с королевским величием, как Касадор и следить за соблюдением придуманного им этикета до мельчайшего слова или даже вздоха. Может униженно молить о милости, подставляя зад под плеть, как господин Иргар. Может вроде бы не замечать своего влияния на остальных, как Даргу и казаться смешным и где-то наивным. Но всех их отличает одна общая деталь — они делают так и выглядят так, потому что решили сами как делать и выглядеть. А другим остается только подстраиваться, придумывать способы, чтобы как можно лучше подыграть.       Когда-нибудь Астарион тоже сможет так. Наверное.       — Кроме того в Грифордже есть некий Верный Нере, — немного помолчав добавил Даргу. — Микониды готовы хорошо заплатить за его голову. А деньги нам нужны. Без хорошего снаряжения в Проклятых землях нам придется туго.       На колонию миконидов они наткнулись, пробираясь через Подземье. О чем толковал тогда Даргу с их вождем, Астарион не слышал, но вот, как выяснилось — заключал обычную наемничью сделку. Ну почему бы собственно не поохотиться за головами, если это по пути? И опять никто не возразил, не попытался воззвать к гуманности или высоким идеалам. Астарион уже окончательно убедился — что бы Даргу не творил, его стая пойдет за ним. И благородный герцогский сынок Уилл, и горячая Карлах, и умело маскирующийся под «хорошего парня» Гейл, и казалось бы непреклонная Лаэзель. Ну а про Хальсина можно вообще ничего не говорить — хитроумный друид сразу понял на кого ставить в этой игре. В общем-то, как и Астарион.       Осталось только сделать так, чтобы выигрыш не пришлось делить на всю компанию.