На свету

      Глядя, как Даргу ловко и уверенно отделяет голову Верного Нере от тела, Астарион думал о том, что если у кого-то и были сомнения насчет возможного рода занятий их предводителя, то сейчас уж точно все они должны были развеяться. Для себя эльф уже вывел вполне жизнеспособную версию — наемный убийца, охотник за головами. Успешный, недешевый, несмотря на молодость. Скорее всего исполнитель тайных заказов высшей знати. Почти что коллега. И искренне любящий свое ремесло. Потрясающе.       Еще Астарион думал о том, что сегодняшней ночью, которую они проведут в поселении миконидов, пожалуй стоит снова развлечь Даргу парочкой необычных и изысканных удовольствий. Кто знает доступно ли им будет подобное в ужасающих Проклятых землях? А затягивать слишком долго с доказательством взаимного влечения неразумно. В сторону крепкой задницы лидера стал поглядывать даже Уилл, правда с некоторым смущением во взгляде. Со смущением и интересом. Все-таки внешне Даргу был весьма хорош, особенно в такие моменты, когда на чем-то сосредоточен. Тонкий, резко очерченный профиль приобретал скульптурную четкость, густые брови сходились упрямой, жесткой линией на переносице, открытая шея… Впрочем, шея — это уже вопрос личных пристрастий.       — Ты на меня смотрел весь день, — чуть укоризненным тоном сказал Даргу, когда они разбили лагерь в колонии миконидов, вождь которой был повергнут в полный восторг новостью о кончине заклятого врага — Нере. — Это отвлекает.       — Я смотрел на твою шею, — Астарион демонстративно облизал губы. — И раздумывал о разных приятных вещах.       Даргу прищурился, самодовольно улыбнулся.       — Вот как? Расскажешь, что пришло тебе в голову? Или, может быть, покажешь?..       Астарион опустил взгляд на свои ногти и сделал вид, что разглядывает их с совершенно сосредоточенным вниманием.       — Я думал о том, что твоя любезность — я имею в виду дегустацию твоей крови — подарила мне также возможность задуматься о том, какой напиток может напоминать кровь наших драгоценных спутников, — ответил он с наигранным безразличием. — Тебе никогда не хотелось поразмышлять о таком? Твоя кровь, к примеру, — это крепкий мед, который варят на диких высокогорных травах. Сладкий, горячий… Опьянение от него приходит сразу, как удар, как взрыв, а потом расползается по венам кипящей лавой. Вот ты кого предпочел бы попробовать из нашего отряда, будь ты вампиром?       Даргу хмыкнул и сделал вид, что задумался.       — Я, наверное, предпочел бы плоть, а не кровь, — сказал он задумчиво. — Но мы же говорим … теоретически? — он старательно выговорил последнее слово, как будто подчеркивая собственную непривычность к сложным речам — играл. Как всегда играл любимый образ простого парня из народа.       — Разумеется, — Астарион поднял глаза. — Исключительно для поддержания легкой беседы.       — Ладно, — Даргу сосредоточенно кивнул. — А то я уж было подумал, что ты начал заглядываться на чужие шеи.       — О, тебе не о чем беспокоиться, прелесть. Моего аппетита тебе хватит с лихвой, — Астарион многозначительно усмехнулся. — Ну, не будь занудой! Вот Гейл, я думаю его кровь должна напоминать отличное выдержанное бренди, знаешь такое в старинной тяжелой бутыли темного стекла… Подвалы, паутина, камин с жарким пламенем в полумраке и тишине библиотеки, медвежья шкура на полу, стопки книг. Уилл — пенный сидр, незатейливая баллада в портовой таверне, соленый ветер врывающийся в окно. А на что бы была похожа по вкусу кровь нашей доблестной Лаэзель?       Даргу бросил осторожный взгляд в сторону гитьянки, которая как раз стягивала с плеч доспех.       — Что-то экзотическое?.. Ликер из Амна?       — Звучит заманчиво. Весьма точное сравнение, я даже почувствовал легкое послевкусие южных фруктов и услышал далекий звук барабанов — Астарион прищелкнул языком. — Да, именно оно.       — Но на мой вкус слишком пряно, — чуть поморщился Даргу. — Многовато специй.       — И с этим соглашусь. Так что — кого бы ты желал отведать, разумеется теоретически?       — Конечно, тебя, — Даргу улыбнулся чуть снисходительно, — Ледяное игристое. Белые лилии, запотевшие стенки высокого кубка из тонкого стекла, столовое серебро с чернением, тяжелый бархат портьер — непременно королевского пурпурного цвета.       — У тебя утонченный вкус, — Астарион склонил голову в церемонном поклоне. — Белые лилии… Хм, тонкая и лестная метафора. Изящество и роскошь. И смирение. Цветы для девственниц и кладбищ. Интересно… Но такие разговоры определенно пробуждают аппетит. Пожалуй, я пойду поищу для себя более осязаемую трапезу, если конечно в этом царстве грибов и теней найдется кто-то, чья кровь теплее чем у ящерицы. Даргу отступил в сторону.       — Удачной охоты, Астарион.       Астарион кивнул, скользнул мимо него и только уже отойдя на несколько шагов обернулся.       — Я приду ночью, продолжим разговор о лилиях. И о смирении.       — Я буду ждать, — ответил Даргу.       Естественно, в Подземье выискивать теплокровную добычу — занятие, лишенное всякого смысла. Вездесущие крысы могут рыскать по каменным тропам спокойно — теперь Астарион не представлял для них угрозы. Еще не хватало. А иные теплокровные Подземья вполне способны сами превратить в добычу одно неосторожное вампирское отродье. На самом деле Астарион ушел из лагеря только под предлогом охоты. Ему хотелось заставить Даргу ждать.       И не просто ожидать когда все угомонятся и уснут. Поглядывать на эльфа и ловить ответные взгляды. А именно ждать, когда же в ночи прошелестят тихие шаги, настроженно прислушиваться, поворачивать голову на каждый шорох. Гадать — а придет ли вообще. Ко времени появления Астариона Даргу будет разогрет ожиданием, слегка зол, наполнен предвкушением — изысканный коктейль для любого вампира. И для того, кого опьяняет власть. Для Астариона.       Даргу начинает привыкать к столь желанной ему остроте ощущений, он начинает зависеть от нее. И не вампирское отродье ведет его за руку в глубины темных страстей, нет — Даргу идет туда сам, следуя всего лишь за зыбкой тенью, за обещанием, а сам путь давно уже проложен в его собственной душе. Астарион всего лишь проводник, колдовское зелье, позволяющее двигаться вперед. Зелье, без которого скоро будет невозможно обойтись.       — Белая лилия — еще и цветок непорочности, моя кровавая любовь, — прошептал Астарион, склоняясь над Даргу. — Чтобы назвать меня так, надо обладать очень необычным образом мыслей.       Даргу, не открывая глаз, улыбнулся и перекатился со спины на бок. Дождался легкого поцелуя, почти невесомого касания губ и одним гибким движением оказался на ногах лицом к лицу с Астарионом.       Эльф протянул ему руку.       — Пойдем. Я тут разыскал одно приятное местечко, где нас вряд ли кто-то потревожит.       — Ты не охотился, — сказал Даргу уверенно, пока они пробирались через поросль молодых светящихся грибов к небольшой площадке, надежно укрытой среди скальных уступов.       — Нет. Я думал.       — Надумал?       — Ну я же здесь, — тихо рассмеялся Астарион.       Даргу поднялся вслед за ним по естественным каменным ступеням и огляделся.       — Недурно, — он потянул шнуровку рубашки, ослабляя ворот. — Могу я пригласить тебя на ужин в этом чудесном месте?       — Звучит крайне соблазнительно и выглядит также, — оценил Астарион, но продолжил стоять на месте.       Даргу усмехнулся, рывком стянул рубашку через голову, потом медленно опустился на колени. Поднял голову, все с той же кривой, изломанной усмешкой произнес:       — О лилиях мы поговорили, осталось… смирение? Тебе оно нужно, как соус к основному блюду, или же?..       Астарион смотрел на него и молчал. Ждал. Даргу закрыл глаза, уже знакомым движением запрокинул голову назад. Частое дыхание вырывалось между его сжатых зубов с присвистом, гибкое тело едва заметно подрагивало. Его жажда так напоминала Астариону его собственную. Вот только вампир желал крови, а Даргу — боли. Было ли что-то еще между ними, кроме этой обоюдной жажды? Пожалуй сейчас даже сильнее, чем погрузить клыки в покорно подставленную шею, Астарион хотел бы это узнать. Эльф положил руку на затылок Даргу, наклонился и припал к его губам, втягивая в долгий поцелуй.       — А тебе? — спросил он, отстраняясь.       — Ты — яд, — хрипло отозвался Даргу. — Отрава. Мне она нужна. Когда я отравлен, я не могу…       — Что?       — Убить тебя, — голос Даргу стал совсем низким, шел как будто из самой глубины нутра.       В его крови, запах которой Астарион слышал отчетливо, сейчас бушевало пламя безрассудной тяги к разрушению — всего кругом и самого себя, в первую очередь. Казалось, что перед ним уже не Даргу, а нечто иное. Воплощенное безумие. Он пугал и притягивал одновременно. Как пропасть, в которую страшно свалиться и хочется заглянуть, нагнувшись над самым краем.       — Ты хочешь убить меня? — спросил Астарион ровным тоном.       — Да, — губы Даргу едва шевельнулись, глаза белесо отсвечивали отраженным светом.       Сбежать. Навязчивая мысль колотилась в голове, и в то же время Астарион понимал, что не сбежит. Не способен. Теперь точно нет. Время убегать и прятаться прошло безвозвратно. Можно только попытаться остаться и победить. Потому что, если нет — можно сразу направиться разыскивать Касадора и просить лорда о милости служить ему снова. Или сдохнуть в его подвалах.       Астарион тоже опустился на колени напротив Даргу. Взял его руку, положил себе на горло.       — Задушить ты меня не сумеешь, а вот попробовать сломать шею — вполне, — сказал он скучным голосом.       Жесткие пальцы шевельнулись, чуть сжались пониже кадыка. Вторая рука потянулась следом, готовая завершить захват замка вокруг шеи. Остановилась на полпути, резким движением скользнула к поясу — к ножнам.       Лезвие рассекло вены на предплечье наискосок.       — Пей! — приказал Даргу, почти вжимая лицо Астариона в пульсирующую и остро пахнущую кровью рану.       Астарион с коротким всхлипом втянул губами поврежденную плоть, жадно сделал несколько глотков. Оторвался, встал, оттер лицо тыльной стороной ладони и этой же ладонью с широкого замаха отвесил звонкую пощечину Даргу. Тот замер на миг, потом прикрыл глаза и опустил руки. Темная кровь стекала тяжелыми струйками на камни.       — Руку! — рявкнул Астарион, оторвав от рубашки Даргу длинный лоскут.       Крепко перетянул, отпустил и встал перед ним.       — Смотри на меня!       Светлые глаза уже осмысленно глянули исподлобья.       Размахнулся, хлестанул поочередно уже по обеим щекам — для закрепления. С мрачным удовлетворением отследил мелькнувшую тень смутного удовольствия во взгляде Даргу.       — Ты не убьешь меня, — сказал Астарион тихо.       — Нет, — согласно выдохнул Даргу и вдруг схватил его руку, сжал до боли. — Как и ты… не выпьешь меня досуха… Даже если я буду умолять тебя об этом.       Астарион на мгновение почти что онемел, потом неожиданно сам для себя рассмеялся:       — Мне кажется, мой безумный друг, или у нас тут затеялось какое-то очень странное соревнование? Или что это было — проверка на доверие?       Даргу упрямо помотал головой. Астарион сжал его подбородок, приподнимая лицо, заставляя смотреть в глаза. Уже уверенный в том, что сражение выиграно бесповоротно, однозначно.       — Тогда почему же мы с тобой, вместо того, чтобы дарить друг другу удовольствие вдруг занялись совместными испытаниями на прочность, а?       — Я хотел знать, — пробурчал Даргу.       — Узнал?       Он кивнул, слабо улыбнулся и пояснил:       — Я должен был понять хочу ли я убить тебя, когда ты причиняешь мне боль или…       — Или? — нетерпеливо переспросил Астарион.       — Или просто хочу тебя. Даже когда ты причиняешь мне боль, — он попытался отвернуть голову, но эльф не дал. Не позволил. — Особенно, когда ты причиняешь мне боль.       Астарион воздел глаза к небу или к тому, что тут считалось небом, и уже совершенно искренне простонал:       — А что — после первого раза ответ не был очевиден? Даргу, ты не двухсотлетний вампир, конечно, но и не маленький мальчик. И уж реакции собственного тела должны быть тебе понятны. В твоей голове пирует и орет дурные песни вся Преисподняя, но то, что ты возбуждаешься от боли всего лишь маленькая и очень выгодная для меня особенность. Милая, можно сказать.       — Астарион, — голос Даргу заставил эльфа мгновенно замолчать. — Я говорил не об этой боли. Не от укусов. Ты наполнен ложью от кончиков пальцев на ногах до кончика твоего ядовитого языка. Отрава… Я чую ее каждый раз. Это больно, это пробуждает во мне ярость и желание вырвать тебе сердце. И одновременно позволить тебе то, что ты хочешь сделать со мной.       Астарион растерянно пожал плечами. Пожалуй, он не мог припомнить ситуации, где успел бы испугаться до полусмерти два раза за столь короткий промежуток времени.       — Я не очень понимаю о чем ты говоришь. И может ты уже встанешь с колен? Это дивное зрелище, конечно…       — Нет, — Даргу уже не пытался отвернуться, хотя пальцы Астариона соскользнули с его подбородка и больше не стремились удержать. — Не встану. Все ты понимаешь, Астарион.       — И что же из этого следует? — эльф старался сохранить голос спокойным, хотя внутри мутной волной поднималось крайне неприятное ощущение того, что он как будто тонет, уходит с головой в темную воду с каждым сказанным Даргу словом.       — А ничего, — равнодушно отозвался Даргу. — Я должен был понять какого желания во мне больше. И решить, что сделать. Я решил и понял.       Пауза повисла в воздухе как занесенное лезвие меча над головой.       — Я не убью тебя, ты не прикончишь меня, — наконец сказал Даргу. — Мы нужны друг другу. Во всяком случае, пока. И, если ты согласен, то я бы предпочел не отказываться от того, чем мы можем делиться между собой, так как нам обоим это необходимо. Можешь считать, что я предлагаю честную договоренность.       — В моей жизни было не так много честных сделок, — Астарион опустил глаза, уже не в силах выдерживать слишком пристальный взгляд Даргу. На коленях стоял он, но сейчас Астариону казалось, что Даргу смотрит на него сверху вниз.       — Это заметно, — усмехнулся Даргу. — Ну так что скажешь, вампир? Готов и дальше терзать и мучить меня и пить мою кровь?       — Хм, в такой формулировке это звучит довольно приятно, — Астарион коснулся кончиками пальцев губ Даргу. И вздрогнул когда парень легонько прикусил фалангу его пальца, удерживая таким образом руку. — Но больше никогда не смей заставлять меня!       — Только если ты сам не попросишь, — ответил Даргу, отпуская его палец. — Обещаю.       Астарион фыркнул, сел рядом, вытянув ноги.       — Ты абсолютно ненормальное создание, Даргу, — сказал он с каким-то даже самому себе непонятным восхищением. — Мне это нравится.       Даргу тоже опустил наконец зад, охнул — ноги наверняка затекли от долгого коленопреклонения, довольно оскалился на злорадную ухмылку Астариона.       — На себя посмотри, — пробурчал он и добавил, чуть помедлив, — Мне тоже… нравится.