На свету

      А город, несмотря на все потрясения и перемены последнего времени, продолжал жить своей обыденной жизнью. Все так же торговали удовольствиями на любой вкус в «Ласке Шарез», по-прежнему в магических лавочках Нижнего города предлагали редкие артефакты и волшебные снадобья. В порту можно было легко напороться на нож лихого бродяги, а во дворцах выпить вместе с дорогим вином и несколько капель яда. Как будто бы и не было иллитидской угрозы, недавнего вторжения армий Абсолют — жизнь текла своим чередом. Из всех заметных перемен — стальные великаны Горташа на каждом углу, да следы кровавых развлечений ориновских культистов, и оттого — бесконечные пересуды по этому поводу.       Бродя по Вратам Балдура, — подумать только, в разгар дня — Астарион впитывал слухи и прислушивался к разговорам. Скорее бесцельно, просто наслаждаясь возможностью видеть этот город в солнечном свете, исполненным суеты и движения. Ощущая себя частью этой непривычно кипучей жизни, чего он был лишен, когда жил в ночи. Даже страх быть случайно узнанным одним из смертных слуг Касадора уже почти не тревожил его.       — Пойдем побродим, — как ни в чем не бывало позвал его Даргу на следующее утро после ссоры — или что это там было, — Хочу побеседовать с хозяйкой борделя в «Ласке Шарез» — вроде следок потянулся. А ты там частенько бывал, все знаешь.       — В борделе? — Астарион многозначительно приподнял бровь. — Ну как же, мое любимое место в городе. Знаешь, да — Касадор нередко давал мне денег и отеческое напутствие — иди, мол, дорогой, развлекись от души.       Прозвучало чуть более язвительно, чем было задумано, но Даргу только рассмеялся.       — Ну, вообще — в заведении, — пояснил он невозмутимо.       В отличие от Астариона, он, казалось, не испытывал и тени неловкости после напряженной беседы накануне. Всю дорогу эльф старался держаться с Даргу ровно и прохладно. Не из желания как-то наказать за вчерашнее — нет — а просто оттого, что совершенно не понимал, как себя вести и что говорить. Дьяволы задери этого парня с его прыжками из стороны в сторону.       В «Ласке Шарез» Даргу долго о чем-то расспрашивал хозяйку удовольствий, а Астарион бездумно рассматривал до боли знакомую обстановку. Сколько было проведено тут ночей, когда он выслеживал, подбирал очередную жертву для его хозяина. Сколько разговоров, лиц, многие из которых просто стерлись из памяти навсегда. Сгинули вместе со своими обладателями в подвалах замка Зарр. И что вероятнее всего, они по-прежнему там. Ждут своей скорбной участи стать разменной монетой в сделке вампирского лорда. Астарион передернул плечами, испытав чувство некоторой брезгливости. И, быть может, легкого сожаления.       — Пойдем, — сказал Даргу. — Нам надо в ночлежку Фрейго. Если ты, конечно, не желаешь развлечься с парой дроу, которых мне сватала мадам все время разговора.       — Чудесно, — Астарион кивнул. — Ощущаю себя на прогулке по памятным местам. А с дроу можешь поразвлечься сам, говорят, они весьма искусны в любви. Я бы предпочел пойти в ночлежку, если можно.       — Тебе все можно, — хохотнул Даргу и пошел к выходу.       И чего он так веселится? Контраст между тем, как вел себя Даргу ночью, и тем, каким он выглядит сейчас, был слишком резок, чтобы не обращать на это внимания. Он определенно ставит в тупик всякий раз. И к этому просто невозможно привыкнуть. Остается только … смириться? Принять? Придушить его ночью украденной когда-то у Шедоухарт шелковой подушечкой?       — Нам сюда, — с неким налетом загадочности в голосе тихо сказал Даргу и остановился у одной из ничем не примечательных дверей на верхнем этаже ночлежки. — Действуй.       — Что? — не понял Астарион.       — За-мок, — по слогам прошептал Даргу и подмигнул эльфу.       Астарион воздел глаза к потолку, но послушно принялся за работу. Разве ж это замок? Его шпилькой вскрыть можно за пару мгновений.       Едва зайдя в маленькую комнатушку, единственное окно которой было плотно закрыто тяжелыми ставнями, Астарион тут же отшатнулся назад к дверям. Напрягся, подобрался. Рука привычно легла на рукоять кинжала.       Потому что тех двоих, кто находился в комнате, он прекрасно знал. Далирия и Петрас — касадоровы отродья. Они тоже стояли в напряженных, угрожающих позах, готовые достойно встретить вломившихся к ним гостей.       — Брат! — воскликнула Далирия не то с ужасом, не то с изумлением, а скорее всего, и с тем, и с другим вместе.       Астарион глянул на Даргу. Тот стоял, небрежно привалившись плечом к косяку. Заметив взгляд эльфа, едва заметно кивнул.       — Вот так встреча! — Петрас улыбался, но в глазах пряталась злоба. — Уж не чаяли тебя увидеть. Но погоди — как ты смог пройти сюда с улицы? Солнце…       Астарион ослепительно улыбнулся ему в ответ.       — Для меня это перестало быть проблемой, брат. Но я пришел сюда не хвалиться своими возможностями. Что вам известно о ритуале, который собирается провести Касадор?       Он намеренно рубил в открытую, не давая и мгновения им опомниться от удивления, делал вид, что сам нашел их. Что знает больше, чем они могут представить себе. Что он сейчас сильнее и могущественнее прочих отродий. Эта тактика была необходима. Страх и любопытство — вот что может заставить говорить правду. А также не позволит им исчезнуть в тенях и принести Касадору новые вести. Отродья хорошо понимают язык страха, а Астарион умеет на нем разговаривать получше многих других. И отродья не упустят случая разузнать о странных способностях собрата. Потому что любая информация может оказаться очень полезной.       Он как будто вернулся назад. И одновременно был уже где-то далеко.       — Лорд велел нам искать тебя, — неуверенно отозвался Петрас и тут же вскинулся, по-звериному оскалил зубы. — Только из-за тебя ритуал откладывается! Только из-за тебя мы не можем получить то, что заслужили! Ты пойдешь с нами, Астарион.       — Вот как? — Астарион ухмыльнулся. — И что же вы заслужили, милые мои зверюшки Касадора?       — Лорд вознесется, а мы станем истинными, — убежденно ответила Далирия. Все мы… И ты тоже, если пойдешь сейчас с нами. Касадор сказал…       Астарион приподнял бровь и цокнул языком.       — Ну если лорд так сказал… Тогда конечно. Тогда сомнений быть не может. Он так великодушен, так справедлив. И всегда кристально честен со своими любимыми отродьями.       — Заткнись! — рявкнул Петрас. — Из-за тебя мы уже столько времени продолжаем жрать крыс и бродячих собак, а могли бы наслаждаться горячей кровью балдурцев.       — Собак? — Астарион оглянулся на Даргу. — Должно быть, Касадор и впрямь подобрел. Может пойти, как думаешь? Петрас, я всегда считал тебя не самым глупым парнем среди нас, но сейчас ты определенно выглядишь идиотом. Может ты перепил крови блохастых шавок? Крысы и те умнее и осторожнее. Вы и вправду поверили Касадору, что он даст вам свою кровь? Что позволит вам, ничтожествам, стать истинными вампирами? Ваша участь — сдохнуть на его жертвеннике, только для этого вы еще до сих пор существуете.       — Ты лжешь! — заорал Петрас и метнулся в сторону Астариона.       Эльф легко шагнул в сторону, одной рукой стремительно перехватил его за горло и подтащил к окну. Свободной рукой выдрал из пазов ставню, отшвырнул ее в сторону и толкнул Петраса прямо в столб дневного света. Он был сейчас много сильнее любого из касадоровых отродий, потому что его пищей уже давно не были крысы и не собаки… Это чувство превосходства пьянило. Астарион продолжал удерживать Петраса за горло, завороженно глядя, как бледная кожа на лице начинает пузыриться. В ноздри отчетливо вонзился запах паленой плоти.       — Брат! Не надо! — завопила Далирия.       Астарион только оскалился в ответ. Желание увидеть как сгорает бывший собрат охватило его с немыслимой силой. Как будто сейчас он держал за горло самого Касадора.       — Астарион, — ледяной голос Даргу на миг заставил его вернуться в реальность. — Не делай этого.       — Почему? — эльф нервно облизнул губы. — Пусть сдохнет, и не будет никакого вознесения.       — И мы не сможем подобраться к Касадору. Подумай, что тебе важнее.       — Проклятье, — Астарион с досадой поморщился и отшвырнул Петраса в сторону.       Тот скулил и пытался вжаться в угол, с ужасом глядя на золотистые пылинки в дорожке солнечного света.       Даргу прав. Еще немного, и Астарион совершил бы непоправимую ошибку. Чудовищно осложнил бы себе путь во дворец Зарра, не говоря уже о том, чтобы все-таки попробовать осуществить задуманное. Для ритуала нужны семь отродий. Именно поэтому Астарион еще жив, и именно поэтому Петрас тоже должен быть жив.       — Говори, где Касадор хочет проводить ритуал? — спросил он, присев на корточки перед напуганным, вжавшимся в угол собратом.       — Что ты задумал, Астарион? — Далирия говорила теперь очень тихо, словно боялась, что эльф снова сорвется.       — Спасти себя и вас, наивных идиотов, от Касадора, — ответил Астарион, не поворачивая головы. — Всем нам уготована участь стать жертвами в его ритуале. Поэтому я убью Касадора. И мы будем свободны.       — Но лорд говорил… — прохрипел Петрас. Упрямый ублюдок.       Астарион приподнял его лицо за подбородок, заглянул в пылающие бессильной злобой глаза.       — А давай-ка вспомним, брат мой, что говорил тебе Касадор, когда заставил тебя выпотрошить твою подружку. Как там ее звали? Что это все для твоего блага, да? Ты и тогда ему верил? И поэтому гнил на Псарне полгода, потому что… Напомни мне, почему?       — Ты не сможешь убить лорда, ты — его отродье…       — Да? — Астарион огорченно покачал головой. — Как же это я позабыл-то… Могу, Петрас, еще как могу. У него теперь нет власти надо мной. Так ты поделишься со мной, где Касадор собирается провести ритуал?       — В оскверненной часовне. В подземелье замка, — Петрас почти что выплюнул эти слова в лицо Астариону. — И как же ты собираешься все это провернуть?       Эльф улыбнулся. Оглянулся на Далирию и, заметив на ее лице выражение напряженного ожидания, ответил:       — Вам велено было найти меня, так? Вот считайте, что нашли. И скажите Касадору — пусть готовится к ритуалу. Я приду. Скоро.       Далирия не сдержала нервного смешка.       — Да он же тебя разорвет на куски, Астарион! А еще если узнает о твоих словах…       — И прекрасно, что узнает. И будет ждать с еще большим нетерпением, правда? Потому что, как-никак, ритуал-то без меня все равно начать не получится. В общем, если хотите жить и получить свободу, очень рекомендую последовать моим указаниям. Если же нет… А хотя какой у вас, собственно, выбор? Проваливайте, мои дорогие, вы мне надоели.       Он сидел на узкой койке и застывшим взглядом смотрел на то место, где растворились в тенях Далирия и Петрас. И хотя сцена была разыграна им так, как и хотелось, внутри все равно противно ворочался липкий комок неуверенности и опасений. Слишком живы были еще воспоминания о жизни у Касадора среди таких вот отродий.       Наконец, Астарион тряхнул головой, прогоняя тревожные мысли, и посмотрел на до сих пор молчащего Даргу.       — Значит, вот за каким следом мы шли, — сказал он задумчиво. — Мог бы и предупредить.       — Хотел, — усмехнулся Даргу. — Еще вчера, но после твоей сцены ревности передумал. Решил, что так будет эффектнее.       Астарион чуть не подпрыгнул на месте.       — Ревности? — возмущенно прошипел он. — А не слишком ли ты о себе…       — Ревности. — Даргу кивнул с непробиваемой уверенностью. — Не, сначала я не понял, почему ты так хочешь мне внушить, что Горташ будет мне наилучшим союзником и сердечным другом в делах затопления города реками крови во имя Баала. А потом, когда уже остыл и пораскинул мозгами — понял. Ты попросту ревнуешь. И это было… приятно. Когда понял, конечно. Не тогда, когда ты так потрясающе убедительно раскладывал мне свои домыслы. Тогда я был страшно зол на тебя.       — Вообще-то я говорил серьезно, — с трудом, но сумел выдавить из себя Астарион.       Эта демонстративная, бесцеремонная откровенность Даргу в словах и поступках просто сводила его с ума. Ну нельзя же, в самом деле, вываливать все, что творится у тебя в голове.       — Слишком серьезно, — согласился Даргу. — И я знаю, что ты веришь в то, о чем говорил. Вопрос только в том — зачем ты это говорил.       — Ну конечно же из-за ревности, — с иронией ответил Астарион, начиная понемногу приходить в себя. — Что за глупости?       — Вот и я о том, — Даргу довольно скалил зубы. — Думаю, что за глупости? Ревновать меня к Горташу.       — Ты волен думать, что хочешь, — Астарион махнул рукой, смиряясь с тем, что противопоставить этой вот убийственной прямоте ему абсолютно нечего. И помолчав, сказал, — Спасибо, что не забыл о наших планах по поводу Касадора. Я же вижу, что у тебя сейчас других дел более чем достаточно. А ты оказывается и отродий успел разыскать.       — Я не могу забыть о планах насчет Касадора, — резко бросил Даргу. Очень резко и очень нервно.       — Почему? — невольно вырвалось у Астариона, и он тут же прикусил язык, но было уже поздно.       Даргу смерил его снисходительным взглядом, заставляя чувствовать себя этаким дурачком.       — Потому что для тебя это важно. И если ты сейчас скажешь, что-то вроде: «О, это так мило», я разложу тебя на этой кровати и выпорю.       — А справишься? — Астарион усмехнулся, пряча за усмешкой растущее ощущение того, что он стремительно теряет вообще какой либо контроль над происходящим. Это было очень неприятное ощущение, надо сказать.       — Не знаю, — Даргу пожал плечами. — Но это именно то, что мне хочется сделать всякий раз, когда ты прячешься за своими ужимками.       — Ну, милый, если тебе так близки подобные желания, тебе достаточно просто попросить, — Астарион облизнул губы кончиком языка и маняще глянул из-под ресниц.       — Вот язва-то, — обреченно вздохнул Даргу. — И вот чего ради я это все терплю, а?       — Потому что я слишком хорош, видимо, — важно сказал Астарион.       — Да не то слово. Слишком. — Даргу покачал головой, потом вдруг впился взглядом в лицо эльфа и тихо спросил, — Ты действительно хочешь сам провести этот касадоров ритуал? Ты ведь поэтому остановился и не стал убивать Петраса?       Переход от шутливой перепалки к такому вопросу был настолько резок, что Астарион оцепенел от неожиданности. Вот и оно. Ну нелепо было бы думать, что Даргу не заметит его созревающих намерений. Даргу всегда все замечал.       — Ну а почему бы и не подумать и о таком варианте? — осторожно сказал Астарион. — Сам посуди, это открывает нам столько возможностей. Я смогу не бояться света, когда мы избавимся от личинок, смогу наслаждаться всеми радостями жизни. И при этом у меня будет сила, которая наверняка нам пригодится в предстоящей битве. И это даже не сила истинного вампира, а нечто большее… А что меня ждет в противном случае? Снова темнота, бесконечный голод, выхолощенные ощущения? Почему бы и не попробовать забрать эту силу себе?       Даргу продолжал пристально смотреть на него.       — Это очень опасно, насколько я могу судить. И еще придется пожертвовать всеми остальными твоими… собратьями. Тебе их не жаль?       — Жаль, — Астарион кивнул. — В каком-то смысле. Но пойми, Даргу, они и так давно мертвы. Тебе, возможно, трудно понять, что такое жизнь вампирского отродья, если это вообще можно назвать жизнью. Я начал хоть что-то чувствовать только рядом с тобой. Что-то кроме бесконечного ужаса и неутолимого голода. И да, я стал желать большего! Разве стоит меня судить за это? Я хочу смотреть на солнце и дальше, хочу наслаждаться близостью с тобой. Хочу не бояться покрытого серебром арбалетного болта охотников, не бояться других вампиров, которые рано или поздно прикончат одиночку. Просто даже и ради забавы. Ты… Ты должен меня понять, Даргу! Прошу.       Даргу встал, прошелся по комнате, потом снова повернулся к нему и медленно проговорил:       — Не надо меня уговаривать, Астарион. Я уже сказал тебе как-то — будет так, как ты желаешь. Я просто хочу, чтобы ты сам сделал свой выбор. И поддержу его, каким бы он ни был. Это твое решение, только твое. Я не вправе влиять на него или судить о его правильности. Я могу только помочь.       — Ты правда готов помочь мне, если я решу?.. — Астарион замер на месте, словно боялся спугнуть услышанные сейчас слова. — Возможно, это все ерунда, и ничего у нас не выйдет, но если все таки…       — Я уже сказал, — Даргу поморщился с досадой. — Когда ты научишься меня слышать? Доверять?       — Я хочу, — Астарион поднял глаза и криво улыбнулся, уже не стараясь держать лицо, что-то изображать или, тем более играть. — Но я никак не могу поверить в то, что кто-то вдруг решил столько сделать для меня. Я жду подвоха. Всегда. Жду цену, которую мне назовут за помощь. Прости, я понимаю, что оскорбляю тебя этим, но я не могу перестать спрашивать себя — почему? И что стоит за таким великодушием?       — Великодушием… — Даргу словно пробовал это слово на вкус, и вкус ему явно пришелся не по сердцу. — Угу. Вероятно, я очень великодушен. Это прекрасно дополняет мой образ. Этакое благородное дитя Баала. Публика может рыдать от умиления.       — Даргу…       — Пойдем назад, а? — сказал Даргу и протянул Астариону руку, помогая подняться.       Он думал. Мысли метались в голове и разлетались, как вспугнутая стая птиц. Астарион одновременно ликовал оттого, что заручился поддержкой Даргу — ясной, озвученной — и в то же время был в крайнем замешательстве. Вроде бы все ясно, но как так вышло, что он снова ухитрился разозлить парня? Даргу бесился от его привычки ускользать от прямых ответов и прятаться за язвительностью и кокетством. Но и откровенность его тоже разозлила. Чего, в конце-концов, он добивался? Каких слов, поведения? Может быть, более явного проявления чувств? Но куда уж больше? Астарион и так чувствовал себя так, как будто с него снова сдирали кожу. Менее всего ему хотелось, чтобы Даргу считал его неблагодарным, неспособным увидеть все, что он сделал и собирался сделать для него — Астариона. Но также эльф был уверен в том, что если бы он хотя бы заикнулся о благодарности, то вызвал бы еще больший гнев Даргу. Почему?       Даргу шагал впереди, быстро и сосредоточенно, как будто важнейшей задачей сейчас было как можно скорее вернуться в лагерь. И вдруг резко остановился. Так, что Астарион едва не врезался в его спину. Обернулся, уставился своими невообразимыми глазами и спросил:       — Но я же был прав, да? Ты ревновал?       — Ты ненормальный, — Астариону неожиданно стало смешно. И почему-то очень легко. — Да! Этот твой Горташ… Я смотрел на вас и думал, как чудно было бы вонзить клыки в его горло и выпить его до последней капли. Доволен? Ты принадлежишь мне. И я хочу, чтобы так было всегда.       Даргу улыбнулся. Довольно, слегка насмешливо. Привычно.       — Будет, — он сосредоточенно кивнул. — Я люблю тебя.       — Я тоже тебя люблю, радость моя, — машинально ответил Астарион.       Быстро, кокетливо, наигранно. Почти равнодушно. Осекся тут же, осознавая. Испуганно посмотрел на Даргу, чуть отпрянул назад. По его мнению, парню стоило немедленно прикончить его на месте. Такого он точно не простит.       Даргу стоял и молчал. Темные брови сошлись в линию на переносице, губы подрагивали. В прозрачных глазах плавился лед.       — Ты неисправим, — наконец сказал Даргу крайне серьезным тоном.       Со странным любопытством вгляделся в лицо Астариона и вдруг расхохотался. Весело, совсем по-мальчишески.       — Видел бы ты сейчас свое выражение лица, — он притянул эльфа к себе и горячо прошептал в ухо. — Никогда не бойся меня, понял?       — Понял, — ответил Астарион и прикрыл глаза.