На свету

      Горташ просто сиял, встречая Даргу и его отряд.       – Наслышан, наслышан, друг мой, – сказал он, не скрывая восхищения. – Такая эпичная победа над Орин и такое… мужественное решение отказаться от избранности. Ты рисковал. Очень рисковал. Я всё-таки думал, что при поддержке Баала наше с тобой сотрудничество было бы более… эффективным. Но контроль над Абсолют, причём только лишь в наших руках, если разобраться, решение хоть и очень дерзкое, но весьма привлекательное. Особенно теперь, когда ты выжил даже после своего выбора, дорогой мой, – Горташ рассмеялся и доверительно коснулся рукой плеча Даргу.       Астарион едва сдержался, чтобы не выдать себя. Он даже слегка дёрнулся вперёд, повинуясь захлестнувшему его гневу. Как он смеет? Как смеет прикасаться к тому, что принадлежит ему – Астариону?       Не принадлежит. Теперь не принадлежит. Во всяком случае, пока. И, пожалуй, он воздержится от того, чтобы превратить эрцгерцога в кучку кровоточащей плоти прямо сейчас. Несдержанность уже сыграла с ним дурную шутку накануне.       – Это ты рисковал, Энвер, – Даргу улыбался улыбкой Соблазна. Ныне покойного, но, видимо, временно поднятого именно для этого случая. – Отправив меня, лишённого памяти, за камнем Орин. Как долго ты прожил бы, прими я дар отца своего? Баал не стал бы делить власть даже с Бейном, а уж тем более с тобой. Но ты всегда был везунчиком, Горташ. Не слишком умным, но удачливым.       Эрцгерцог скривился, но заострять внимание на неприятном не стал.       – Так или иначе, все камни у нас. Кстати, лучше если они все будут под защитой всей городской стражи. Полагаю, тебе стоит передать твои камни мне и подтвердить тем самым наше сотрудничество.       С этими словами Горташ сделал едва заметный жест рукой, и Стальные стражники, стоящие вдоль стен, сделали шаг вперёд.       – С такими союзниками и врагам делать нечего будет, – философски заметил Гейл.       Даргу внезапно рассмеялся.       – Фуу, Горташ, – простонал он сквозь смех. – Ну уж от тебя то столь грубой и неизящной манипуляции даже я не ожидал. Проверяешь меня на прочность?       – Как в добрые старые времена, – хохотнул, вторя ему, Горташ. – Ну а вдруг ты, внезапно сменив свою тёмную душу, на чистое полотенчико морали, заодно и мозги принёс в жертву праведности?       – Не беспокойся обо мне, Энвер. Этим полотенчиком я вполне ещё могу придушить тебя. И тебе лучше об этом помнить.       Даргу улыбался, Горташ довольно скалился ему в ответ. Ну вот теперь действительно – встреча старых друзей.       И снова гнев начал подниматься в душе Астариона. Да что ж такое-то? Определённо, надо будет первым делом после победы над Старшим Мозгом разобраться с этим высокомерным ублюдком…       – Да, кстати, – Горташ посмотрел на вампира в упор. – И тебя ведь можно поздравить, Астарион? Или вернее, лорд Астарион. Нет-нет, не изображай невинность, обо всём, что творится в этом городе, я узнаю первым. Напомни мне после победы подготовить необходимые бумаги о кончине лорда Зарра. Правильные бумаги. Твоего дядюшки, я верно понимаю? Думаю, что вряд-ли кто-то из его живых родственников сможет оспорить наследство, так? И да, разумеется, я буду всегда рад видеть на своих приёмах новоявленного лорда Зарра.       Вот же сукин сын. Уже сейчас планирует свою выгоду от связей с могущественным вампиром. Он хорош. Но ненадолго. Однако, насчёт бумаг… Неплохое предложение. Астарион тонко улыбнулся ему и учтиво склонил голову.       – Что ж, – Горташ оглядел всех присутствующих взглядом, полным азарта. – Пора надрать зад этому Мозгу. Тёмный… Даргу, дорогой мой, встретимся утром у подземного озера. Ты знаешь где это. Не заставляй меня соскучиться по тебе.       Ублюдок.       Перед решающим днём лагерь настороженно притих. Невозможно было делать вид, что всё как обычно, вести обычные разговоры – проще было молчать и готовить снаряжение. Чем все и занимались. Ну а в случае Астариона – ему надо было готовить только себя самого. Нужна была кровь, чтобы наутро быть полным сил. Новых, великолепных сил вознесённого вампира. Чтобы биться достойно, чтобы победить. Чтобы показать этому упрямцу, что он может быть ох как полезен…       Астарион усмехнулся и обругал себя мысленно. Ага, показать, чего Даргу теряет. Какая же глупость. Просто невероятно, какие теперь фантазии приходят в голову. Интересно, это всё от гнева на несговорчивого Даргу, или же оттого, что с вознесением вернулись и некоторые чувства живых? В последнем случае его прежнего хозяина ждал бы крайне занятный сюрприз, доведи он свой ритуал до конца. Представив себе сентиментального Касадора, Астарион брезгливо передёрнул плечами.       А кровь раздобыть надо. Вряд ли теперь можно обращаться за этим к Даргу. Даже без учёта того, что завтра и ему самому будут нужны все силы.       Астарион подхватил плащ и направился к дороге в город, неподалёку от которого и был разбит их лагерь.       – Надолго? – коротко спросил его Даргу.       – Пойду заточу своё оружие, – стараясь, чтобы слова звучали беззаботно, с улыбкой ответил Астарион. – К утру вернусь.       Даргу молча кивнул и снова склонился над своими кинжалами, которые старательно полировал похоже весь вечер. Ещё немного и завтра ему нечем будет сражаться – сточит в пыль.       Ноги сами понесли его к “Ласке Шарез”. Именно тут когда-то он проводил много времени, выслеживая жертв по заказу Касадора. Зачем нарушать охотничьи традиции? К тому же можно заодно воспользоваться и другими услугами, предлагаемыми заведением. В конце концов, завтра может всё закончиться, и он так и сдохнет в мечтах о недоступном ныне теле несносного Даргу. Надо побаловать себя напоследок.       Девушка. Пухленькая. Мягкая. Податливая и чуть застенчивая. Разумеется, блондинка. Астарион смотрел на неё, расстёгивающую широкий расшитый пояс, и едва не хохотал в голос. Над собой. Это же надо выбрать то, что совершенно, ни малейшей чёрточкой не смело напоминать о том – другом. Который точил свои кинжалы с демонстративным усердием. И желание растворилось напрочь в этом веселье с привкусом горького настоя. Всё, что сейчас будоражило Астариона – это запах её крови, который он чуял теперь даже за несколько шагов. Но убивать девицу из любимого заведения – дурная затея. Рачительный пастырь не режет своих овец бездумно.       – Нет, милая, – Астарион вскинул руку, останавливая девушку, которая уже разделась и вознамерилась подойти. – Оставайся там. И не беспокойся за оплату.       – Господину что-то не понравилось? – девица похоже была искренне расстроена.       Что ж.. Даже у шлюх есть своя гордость. Ну или страх, что клиент пожалуется хозяйке.       – Нет-нет. Ты прекрасна. Просто… я переоценил свои желания, так бывает, – Астарион потянулся, выложил на столик у кровати плату за любовь, которой не случилось. И добавил несколько монет сверх того. – Ты можешь идти.       – Позволь мне остаться ненадолго, господин, – девушка неуверенно улыбнулась. – Не хочу, чтобы…       Она замялась, подбирая слова.       – Чтобы подумали, что ты разочаровала клиента? – Астарион понимающе кивнул. – Ну давай останемся ненадолго. Только накинь что-нибудь и сядь там, у окна. Как тебя зовут?       – Мэдди, господин.       Астарион поморщился.       – Мэдди, моё имя – Астарион, называй меня так, коль уж мы тут с тобой проведём некоторое время за беседой, которая – я не сомневаюсь – будет столь же приятной, как ты сама.       Она послушно села за стол, стоящий в отдалении, сложила руки на коленях.       – Налить тебе вина, Астарион? – спросила она, разбивая затянувшуюся паузу.       – О нет, дорогая, – он усмехнулся. – Сегодня – нет.       – Ты не хочешь вина, не желаешь страсти – зачем ты здесь? У тебя случилась беда? – как же проницательны бывают шлюхи.       Астарион задумчиво покачал головой.       – Беда? Нет… Напротив, совсем недавно я приобрёл настоящее сокровище. То, чем и не чаял никогда владеть. Даже помыслить не смел. Да о таком вообще мало кто посмел бы помыслить.       Мэдди нахмурила бровки, потом вскинула глаза и осторожно сказала:       – Но… Тебе пришлось за это заплатить?       – Или придётся, – Астарион ответил машинально, отвечая не ей, а собственным мыслям. Вскинулся, тряхнул головой. – Видишь ли, девочка… Представь, что ты взбираешься на самую высокую гору. А подъём крут, камни скользят и осыпаются под ногами. Внизу пропасть – глубокая, тёмная. Один неверный шаг и ты сорвёшься. Но ты смогла. Достигла вершины. Встала и видишь облака под своими ногами. А наверху только небо. Ты ликуешь, потому что все твои усилия были не напрасны. Все, кто готов был помешать тебе, остались далеко внизу или сорвались в ту пропасть. А ты смогла. Никто не смог, а тебе удалось. Восторг, правда?       Он замолчал, совершенно не понимая с чего его вдруг понесло на подобные поэтические откровения. И с кем? Должно быть, все события – и прошедшие и предстоящие – разом рухнули на голову и слегка пришибли её. Не дело.       – А я там, на вершине… совсем одна? – голос Мэдди упал до шепота.       – Что? – рассеянно переспросил Астарион.       – На вершине я одна осталась?       Астарион резко встал, прошёл к дверям.       – Мне пора, – сказал он. – Спасибо тебе.       Он не остался в “Ласке Шарез”. Спустился к набережной, миновал жилые кварталы и оказался на неприглядных улочках, окружающих пристани. Места недобрые, лихие, особенно в тёмное время. Но, разумеется, не для вампира. Охотничьи угодья не самого высокого класса. Зато тут не надо переживать за то, куда сбросить обескровленный труп. А у крови нет сословия, как бы не пыжились истинные вампиры, утоляя жажду тонких ощущений дегустациями знатных и красивых. Достаточно просто, чтобы жертва была не слишком стара и больна.       Бродяга с грубым ножом за поясом. Одна из множества грязных портовых крыс, ищущих лёгкой добычи. И сам – добыча лёгкая. Запах давно немытого тела, кислого пива, дешёвой помады – тоже, верно, развлекался. И, в отличие от Астариона, скорее всего получил своё нехитрое удовольствие. Последнее в его бессмысленной жизни.       Вампир вонзил клыки в горло жертвы, слегка морщась от брезгливости, но кровь бродяги так же горяча, как у всех. И силы даёт так же, как и кровь аристократа. Почему Астарион из всех деликатесов Врат Балдура, сейчас доступных ему в полной мере, выбрал именно этот? Совсем не подходящий для высшего вампира? Да кто знает. Быть может, наказывал сам себя за что-то, а может вдруг отчего-то стало абсолютно всё равно.       Он равнодушно спихнул тело в сток и вытер губы. Постоял, глядя на тёмную воду, едва колышащуюся под слабеньким ночным ветром.       – Так-так, – знакомый голос раздался над самым ухом.       – Рафаил, – Астарион даже не стал оборачиваться. Ну кто ещё мог подобраться вот так к вампиру? – Не буду врать, что я рад тебя видеть.       – Что так? Разве моя помощь не пригодилась тебе? Уж немного благодарности я заслужил, не правда ли?       – Что тебе нужно на этот раз? – Астарион дёрнул плечом. – И будь любезен, не стой так долго у меня за спиной. Это раздражает.       – Мои извинения, – Рафаил вышел в тусклое пятно света от настенных факелов. Как обычно щегольски одетый и аккуратно причёсанный. Неуместный в этих грязных закоулках. – Раздражать вознёссшегося вампира не слишком разумно.       – Тебе-то чего бояться? – хмуро спросил Астарион. –Так что надо, дьявол?       – Ну, может я просто пришёл поздравить тебя. А заодно пожелать удачи в вашем непростом деле. Я, в некотором роде, переживаю за исход предприятия.       – Благодарю за участие, – Астарион поклонился. – Всё?       Рафаил насмешливо изогнул бровь.       – По моим понятиям ты должен сейчас упиваться своим триумфом и предаваться самым изощрённым страстям. А вместо этого я нахожу тебя, присосавшегося к отбросу, и в глубочайшей меланхолии. Это… странно.       – А твоё ли это дело, Рафаил? – Астарион усмехнулся. – Сочувствие дьявола не менее странно выглядит, ты согласен?       – Да Ад с тобой, Астарион, – хохотнул Рафаил. – Какое сочувствие? Любопытство, не более. Моё обычное любопытство. И некоторое небольшое дельце, которое и привело меня к тебе.       – Ну разумеется, – сладко улыбнулся Астарион.       Рафаил в один миг сбросил насмешливую маску и надел новую – деловую.       – Видишь ли, твой сердечный друг оказался несколько менее сговорчивым, чем я рассчитывал. И не принял сделку, которую я предложил ему. Он разве не рассказывал тебе об этом?       – Нет, – Астарион безразлично пожал плечами. – Должно быть не счёл такую мелочь стоящей внимания.       – Смешно, – сказал Рафаил без тени улыбки. – Уж не знаю, кто отговорил его от вполне логичного решения передать мне интересующий меня предмет в обмен на Молот Орфея и помочь тем самым своей соратнице-гитьянки и всем гитам заодно… То ли гадёныш Император, то ли не в меру амбициозный волшебник Гейл, но, так или иначе, сделка не состоялась. То ли твоему Даргу вообще захотелось забрать корону себе – неважно. Поэтому я решил предпринять ещё одну попытку. И просить тебя о небольшом одолжении.       – Я слушаю, – Астариону было в общем-то наплевать, но то, что Даргу что-то утаил от него, уже было достаточным поводом выслушать дьявола.       – Так вот, когда корона окажется вновь в руках твоего любовника, мне бы очень хотелось, чтобы ты отговорил его от неосторожных действий.       – Например каких?       – Ну например позволить Гейлу забрать её, чтобы он как верный пёсик, потащил её своей Мистре. Или например, вообразить что с её помощью он с Горташем будут сами управлять миром через Абсолют. Обе эти идеи несут в себе катастрофические последствия, поверь мне.       – Верю, – Астарион многозначительно кивнул. – Надёжнее, конечно, будет отдать её тебе.       – Видишь, как хорошо мы друг друга понимаем, – Рафаил ослепительно улыбнулся. – Я уверен, что ты сможешь повлиять на решение своего любовника, и он не захочет отказать тебе.       Астарион задумчиво взглянул в честнейшие глаза дьявола.       – Вопрос только в том, что ты можешь предложить мне, Рафаил. Как ты думаешь – есть ли сейчас то, чего я желал бы так сильно, чтобы заключить сделку с Преисподней? Теперь. А?       Рафаил закатил глаза.       – А признательность дьявола уже не в счёт? Шучу. Я могу предложить тебе открытую сделку.       – То есть?       – То есть право потребовать от меня услугу в любой момент, когда она тебе потребуется. А она тебе потребуется. Да, возможно, сейчас тебе кажется, что вознесённый вампир не нуждается ни в каких таких услугах одного из принцев Ада, но всякое может произойти, тем более на отрезке длиною в вечность.       – Любую услугу?       – Любую, в рамках моих возможностей.       Астарион смотрел на него, изображая задумчивость.       – Я не могу ничего обещать тебе, Рафаил, – сказал он, выдержав приличествующую моменту паузу. – Только учесть твоё пожелание. И, возможно, попытаться удовлетворить его. Подчёркиваю – возможно.       – О, о большем я и не прошу, – дьявол снисходительно махнул рукой. – Ты умный мальчик, Астарион, и умеешь извлекать выгоду из любой ситуации. Мы с тобой – игроки. И знаем цену ставкам. Не правда ли?       Смутное воспоминание скользнуло где-то в глубине разума и исчезло. Что-то важное. Наверное. Но ухватить за хвост эту тень Астариону не удалось. Он слегка улыбнулся.       – Я попробую.       – Отлично! – Рафаил хлопнул в ладоши. – Тогда до встречи, мой клыкастый друг.       Астарион проследил взглядом за рассыпающимся снопом искр от портала и задумчиво взъерошил волосы.       Знать бы ещё, о чём вообще идёт речь. Гейл, конечно, зудел всю дорогу о некой короне Карсуса, но Астариона слишком мало волновали разговоры о магических артефактах, чтобы запоминать детали. Горташ ещё, помнится, говорил о короне, которую они с Даргу стащили у самого Мефистофеля, камни с которой и разделили между Избранными. Вероятно, это она и есть. И с её помощью можно управлять Старшим Мозгом. И она нужна Рафаилу. Есть над чем подумать.       Вот только Даргу больше не его любовник. Но Рафаил, дьявол его побери, прав – Астарион умеет извлекать пользу из любой ситуации. Во всяком случае, всегда готов попытаться. Даже если пока непонятно что за пользу это сулит.       Около водоёма Изменений густой туман клубился, мешаясь с ядовитыми испарениями, а мысли мешались с голосом Старшего Мозга, и было уже совсем непонятно где чьи. И чувство. Острое чувство невозврата, неотвратимости того, что будет дальше. Можно сколько угодно говорить о великой битве, можно даже шутить и смеяться над ней и своей возможной гибелью. Можно делать вид, что завтра наступит непременно и для каждого. Но здесь, на краю импровизированной тюрьмы Абсолют, всё видится уже совсем иначе.       А отступить некуда и невозможно. Да и к чему? Выжить? Непонятно, что за чувства приобрёл Астарион при вознесении, но одно он точно потерял. Там, где всегда жил страх конца, теперь была только восхитительная кристальная пустота. И думая о возможном упокоении, вампир не испытывал ничего, кроме смутной досады. Прекрасно. То что надо, когда идёшь на крайне сомнительное предприятие.       Боялись ли остальные? Да кто разберёт. Компания безумцев и гордецов во главе с самым безумным и гордым из всех.       Даргу. Самый фееричный провал Астариона. И самое живое чувство для мертвеца за все двести лет. Острое, как его проклятые кинжалы, которые он точил весь вечер накануне.       – Волнуешься? – спросил Даргу, перехватив взгляд Астариона, когда они подошли совсем близко к водоёму и теперь стояли, позволяя себе короткую передышку перед финалом.       – Нет, – вампир улыбнулся. – Думаю. В иной ситуации мы должны были бы сейчас поцеловаться с долей романтичности и привкусом трагедии. Но…       – Но не будем, – закончил за него Даргу.       – Но не будем. Однако, сказать я хочу… Тьфу ты, впервые подташнивает от красивых речей. Если мы не выйдем отсюда, хочу, чтобы ты знал – всё, что было между нами – было прекрасно. И невероятно. И ты… Ты можешь на меня рассчитывать. Всегда. Как бы долго это “всегда” не длилось. Или, в нашем случае, возможно, недолго.       – Да, – Даргу серьёзно кивнул. – Согласен. Было прекрасно.       Он запрокинул голову вверх, прищурившись, посмотрел на зеленоватые клубы дыма под сводами пещер и ещё более серьёзно добавил:       – А я рад, что хотя бы под конец выбил из тебя признание, похожее на искреннее. Теперь можно и подохнуть с чистой совестью.       – Идиот, – Астарион посмотрел на него с лёгким осуждением. – Ну какой же ты…       Даргу громко расхохотался и эхо подхватило его смех.