***
— Именно поэтому я опоздал, Тору-сан! — запыхавшись, закончил свой отчет перед лидером группы Така. Собравшись, наконец, всей группой в отведенной для них просторной гримерке, они смогли выдохнуть с облегчением. Особенно зная талант их вокалиста попадать в неприятности, притом без разницы, в образе Краузер-сана или же в своем повседневном виде он пребывал. Вкупе с запахом алкоголя и общей помятостью, создавалось впечатление, что Така чуть не пропустил их самый важный в жизни концерт, попросту налакавшись спиртного в подворотне. — Знаешь, я все понимаю, но тебе явно не помешало бы умыться, — поморщившись, подметил Рёта, окинув источавший ароматы канализации парик Таки. — Здесь и душ как раз есть, все по высшему разряду. Жестом он указал на нужную дверь гримерки. — Уже бегу! — воскликнул Така, рыбкой влетев в душевую. И пока он тщательно намывал свои бока и особенно яростно голову, команда придавалась сладостным воспоминаниям. О том, как их малыш вырос, да и сами они в том числе. Но что точно оставалось неизменным, так это любовь их барабанщика к еде. Даже сейчас, когда до начала оставались каких-то полчаса, Томоя, как ни в чем не бывало, уплетал порцию китайского фаст-фуда. Казалось, только в моменты единения с едой он мог искренне и умиротворенно улыбаться. От подобного зрелища Рёту чуть не вывернуло наизнанку. В поисках спасения, он снова начал пролистывать свой цифровой альбом с фотографиями. Будучи увлеченным работой с камерой, он уже творил весьма недурные снимки, освоив базы композиции и свето-тени в кадре. Однако покамест это все оставалось у Рёты на уровне хобби. Тору же не придавался своим мечтам и идеалам их группы, прямо сейчас он только и мог думать, что о своей семье, что ждала его выхода на сцену в вип-зоне. Пускай туда попадали самые адекватные из их фанатов, он все же переживал, как бы его жена и дети не устроили им там всем взбучку. Во многом Тору вдохновлялся именно своими родными, которые являлись его самыми преданными фанатами. Наконец, Така вывалился из душа, чистый и свежий, как огурчик. И дальше настал момент их с группой преображения в OOR. Усевшись перед рядом зеркал, вооружившись инструментами для макияжа, на лица начали накладываться слои белой краски, тени для век, обводка для глаз, чтобы образовывались провалы подобные черепам. Особо разошедшийся Така на этот раз изобразил на лбу у себя и у остальных перевернутые контуры крестов, в которых было вписано кандзи «грех». Парики водрузились на головы членов группы в едином порыве. Дальше настала очередь костюмов. На этот раз это было подобие доспехов, с полированными наплечниками и нагрудными пластинами и сапогами по колено. За спинами же развевались плащи. Напоследок они все встали в круг, положив руки друг другу на плечи. — Скажу вам, как есть, — начал Тору, оглядев всех по очереди. — Мы с вами то еще сборище отбросов по отдельности. Честно говоря, когда я только начинал OOR, я думал, мы не продвинемся и дальше двадцати слушателей в обрыгаловках. Однако же, вот он, Токио Доум. И будет глупо отрицать тот факт, что наш с вами союз вылился в нечто настолько великое. — Ты сегодня само очарование, Тору-сан, — расплылся в улыбке Така, но из-за грима на лице это выглядело, как попытка убить его оскалом. — Сегодня в виде исключения, — мотнул гривой Тору. — И как бы я не хотел выделять кого-то конкретного, было бы глупо отрицать, что именно ты стал тем самым кусочком, Така-сан, что окончательно собрал наш пазл воедино. Так что давайте пойдем и порвем уже этот стадион к хренам собачьим! — Банзай! Банзай! Банзай! — троекратно отозвались лидеру остальные члены OOR. Покинув гримерку, они направились по техническим туннелям к своей сцене. Уже на подходе до них начал доноситься рев фанатов. Их голоса вселяли уверенность в Таку и остальных. Дойдя до границы невозврата, за которой уже оставалось только выпрыгнуть на сцену, вся группа в последний раз обменялась взглядами. Вскоре свет погас, и команда сценической поддержки дала добро на выход. Неслышимыми тенями OOR расползлась по своим местам. Каждый из участников еще раз проверил свои инструменты. Така осмотрел микрофон, убедившись, что провод непременно красного цвета, после чего примотал к нижней части микрофона свой мясницкий нож. Рёта и Тору закончили проверять гитару и бас-гитару соответственно, показав большие пальцы вверх. Томоя бегло пробежался по верхним хэдам и тарелкам, а также пару раз стукнул в бочку, чем заставил фанатов зайтись воплями восторга. Барабанщик также дал понять, что готов к выступлению. Казалось, в этот миг наступила неестественная тишина, и мгновение застыло, настолько оно было волнительно и прекрасно в голове Таки. Вот каким оно было на вкус — ощущение нахождения на вершине. Постепенно все восприятие слухового канала заполонили крики толпы, ждущей своего спасителя. — Obsessed! Obviously! Rampage! О! О! R! — OBSESSED! OBVIOUSLY! RAMPAGE! О! О! R! Пожалуй, они итак ждали слишком долго, и пришла пора дать им того зрелища, что они так желали. Така кивнул остальным, и каждый сделал глубокий вдох. Рёта ударил по струнам, и усиленное музыкальное эхо пронеслось по стадиону. Пальцы его побежали по ладу, а скорость игры с ходу начала набирать обороты. Фанаты, узнавшие трек с первых же аккордов, взорвались бурными овациями и криками. Тору подключился следом, вплетая свой бас, добавляя глубины агрессивным нотам. Мотая головой из стороны в сторону, хайер его парика крутился по часовой стрелке. Там же с обеих рук ворвался барабанной очередью Томоя, задавая ритму сочности звучания, как молотом били по наковальне. И по мере того, как свет софитов проявлялся над Такой, он медленно прорычал в микрофон: — У-у-у-у-У-У-У-РЬЯ-Я-ЯР! Его рев был встречен крышесносными ответными воплями. И без того быстрая инструментальная партия, казалось, окончательно сорвалась с катушек, напитавшись понятием скорости. Жесткое, агрессивное звучание могло заставить уши неподготовленных людей кровоточить, но для фанатов она была сродни ангельским трелям. Рёта с ходу выдал свой фирменный трюк, начав играть зубами на гитаре, окропив струны свежей кровью. Тору же, казалось, обратился в живой вентилятор, способный создать своей гривой настоящий ураган. Томоя из-за скорости, с которой мелькали его руки с барабанными палочками, обратился в некое индийское божество с множеством рук. Вскочив на самый край сцены, Така-Краузер-сан начал петь хриплым, чуть низким, но все таким же знакомым мелодичным голосом. Разные были песни в его репертуаре по смыслу — анархия, сатанизм, социальная несправедливость, ненависть к капитализму, убийства из легенд и преданий, мифологии, мрачной философии. И в каждой из них он оставлял след своей души, вкладываясь в каждое слово, все для того, чтобы абсолютно все из слушавших его людей находили отклик и проникались их музыкой. И пускай в несколько, по первой непривычной ему, манере, но Така нашел свое место в мире музыке. Отныне и навек, музыке OOR быть!Дэт-метал?
6 декабря 2023 г. в 09:00
Примечания:
Автор JazzGun https://ficbook.net/authors/2611129
В этот день столица Японии встречала своих жителей мрачными тучами, что свинцовыми гробами нависали над их головами. Тут и там со всех концов города выползали на улицы странной наружности люди. В большинстве своим они имели загримированное, измалеванное белым мелом или же и вовсе побелкой, лицо, так или иначе кожаные атрибуты одежды, усеянные металлическими шипами, пирсинг на самых возможных и абсурдных местах. Аура, что исходила от этих, казалось бы, потусторонних существ, отпугивала простых граждан, заставляя их рассыпаться в стороны, как тараканов. И все эти ряженные, способные и самого дьявола напугать до усрачки, как один, маршем двигались в район Бункё. Именно там как памятник публичной фалосоголовой непристойности сиял тот самый стадион, Токио Доум. Место, где проводились одни из крупнейших живых выступлений в стране. Сладкоголосые заднеприводные певцы, айдолы с их доведенными до автоматизма движениями, поп-музыканты, льющие свой поток дерьма в массы, и прочие конформисты и недостойные существования бездари. Только таким исполнителям и их овощам-фанатам доводилось бывать там. А сегодня это место будет осквернено их повелителем.
Чем ближе был Токио Доум, тем плотнее сгущались тучи, возвращая ночь посреди дня. Пробивающиеся местами лучи солнца создавали иллюзию охваченных огнем небес. Над самим же стадионом ветер образовывал подобие торнадо, словно там прямо сейчас были распахнуты врата Ада. Туда-то, как магнитом, и притягивало всех фанатов. И отовсюду по периметру яйцеподобного стадиона с размещенных билбордов и афиш взирали участники группы, что будут сегодня выступать. Четыре Всадника Апокалипсиса, не иначе. Каждый из них внушал неподдельный ужас неподготовленному зрителю, ибо зрели они прямиком в душу. Но в центре этой процессии выделялся Он. Вокалист, что по легенде явился прямиком с того света. Отпущенные по плечи зеленые волосы, темные провалы вместо глаз, мертвецки бледное лицо, что в сумме придавало ему схожести с трупом. В руке он сжимал кроваво-алый микрофон, к нижней части которого был примотан изолентой мясницкий нож. Именно им он, по легенде, когда только родился, учинил бойню в больнице, после чего пустился в бега по всей стране. Вальдемар Краузер-сан Третий, именно так он себя величал.
Время шло, фанаты всё прибывали, и вскоре все окрестности оказались под властью черно-белой массы. И чем ближе было начало шоу, тем неистовей они становились. Скромные наряды полиции предпочитали держаться поодаль, не готовые вступать в конфронтацию с дет-металлистами. Все же реальных погромов они покамест не совершали. Но офицеры все равно держали руку на пульсе, чтобы в нужный момент запросить помощи у спецподразделения c водяными пушками для разгона демонстраций. И пока они сидели в патрульных машинах, до их ушей эхом доносились отдельные скандирования от фанатов. Те яростными кличами восторга взывали своих кумиров.
— Obsessed! Obviously! Rampage! О! О! R! — возносились к небесам их молитвы, чтобы ускорить пришествие музыкантов на землю.
Именно это стало отправной точкой. Фанаты окончательно сорвались с цепи, начались локальные погромы. Ни в чем неповинные мусорные баки и скамейки, все полетело в разные стороны, люди начали ощущать свою безнаказанность. Случайно забредшим к окрестностям Токио Доум косплеерам едва удалось унести свои ноги, оставив в лапах озверевших людей клочья своих костюмов. Все грозило вылиться в неконтролируемый хаос, к которому так активно призывали тексты песен O.O.R.
Именно в этот самый момент в этот бушующий ураган, в самый его эпицентр, ворвался Он. Мертвецки бледный вокалист группы, в точности как на плакате, с еще более спутанными волосами, а уж ярость в его глазах, казалось, могла спалить дотла на месте. Если сперва он размеренно шел на своих двоих, а толпа фанатов следовала за ним как за своим мессией, то под конец он уже забрался на собранный его фанатами постамент, так чтобы он мог свысока наблюдать свою паству. Те взирали на него с нескрываемым обожанием. Сжимая в руках громкоговоритель, вокалист поднес его к губам, которые были искусаны в кровь.
«Итак, нужно успокоить их и воззвать к благоразумию», — пронеслись в голове адского сатаны вполне себе здравые мысли, поскольку это были мысли Таки, человека под личиной Вальдемара Краузер-сана Третьего.
Перевоплощение происходило чуть ранее в тесной кабинке успевшего стать обгаженным общественного туалета. Подручная косметичка пришлась как нельзя кстати. Парик, что был извлечен из недр внутренних карманов, в процессе весьма неудачно свалился в унитаз. Окунувшись в его воды, он успел намокнуть где-то на треть его длины. Морщась и внутренне чертыхаясь, Така все же водрузил его себе на голову. Быстро наведя марафет и нарисовав себе на лбу кандзи «Адское Возмездие», он оценил свой облик в мутное зеркало над раковинами. Вышло в целом ровно, даже стрелки получились вполне аккуратными, но все портил запах парика. Делать нечего, и Така вышел на улицу, внушив первым же встреченным фанатам шок и трепет. В горле было сухо, и потому властным жестом он потребовал пластиковую бутылку. Не успев даже произнести вежливой фразы, Така получил, что хотел, и после в один глоток осушил половину содержимого. Огненная вода обожгла горло, едва не заставив его поперхнуться, но вместо этого он издал подобие низкого рыка, заставившего поклонников Краузер-сана в благоговейном трепете расступиться.
Пускай когда-то он мечтал о другой музыке. Но в тот роковой день, когда Тору затащил его в свою группу OOR и поставил перед фактом, что они будут играть дет-металл, он всё же согласился. Поначалу это звучание вызывало лишь отторжение в уме и сердце молодого музыканта, ведь кроме насилия, бухла, убийств и расчлененки он не видел ничего. Но как и в любой музыке, здесь были свои прелести и непередаваемая энергия, что вселяла в Таку и его слушателей образы дикой и необузданной энергии. Именно талант к написанию текстов песен, вокальные данные и аура, когда Така перевоплощался на сцене в Краузер-сана, позволили им зайти так далеко. Их изначально нишевая, андеграуд-музыка смогла достичь широких масс, о чём раньше трудно было даже помыслить в самых смелых фантазиях. После всех заплеванных баров и подпольных клубов, никчемно-скромных концертных залов, оказаться в Токио Доум, было сродни исполнившейся мечте. И потому никто и ничто не посмеет встать на пути их группы.
— КАКОГО ХЕРА ТУТ ПРОИСХОДИТ?! — яростный хриплый вой Краузер-сана пронесся над головами фанатов, заставив всех услышавших оцепенеть в страхе.
— К-краузер-сан точно всех нас порешит…
— Мы прогневали мессию.
— А я с радостью приму свою судьбу…
— Да заткнитесь, идиоты!
— А-НУ ТИХО! — прервал он робкие шепотки в толпе шипящим хрипом. — ТОКИО ДОУМ ТОЛЬКО МОЯ СУЧКА! И ЛИШЬ МНЕ ПОЗВОЛЕНО ЕЕ ОТЫМЕТЬ!
«Господи, что я несу, я же только хуже все сделаю!» — пронеслось в голове Таки, чей затылок казалось покрылся инеем от холода, бегущему по телу.
Вдохнув поглубже, Така, как мог, направил своему альтер-эго здравомыслия, облачая его в допустимую для вещания форму слов.
— ДА, Я БЫ МОГ УСТРОИТЬ ЗДЕСЬ РАЗНОС И ОТОРВАТЬСЯ ПО ПОЛНОЙ! ОДНАКО! — сделал паузу Краузер, чтобы повысить градус важности сказанного далее. — ВАЛЬДЕМАР КРАУЗЕР-САН ТРЕТИЙ СОБИРАЕТСЯ СДЕЛАТЬ ЭТОТ ФАЛИЧЕСКИЙ СТАДИОН КАПИТАЛИСТИЧЕСКИХ СВИНЕЙ СВОЕЙ СОБСТВЕННОСТЬЮ! А НИКТО НЕ СМЕЕТ ТРОГАТЬ ТО, ЧТО ПРИНАДЛЕЖИТ МНЕ!
— Да, это наш Краузер-сан! — отозвались люди, взорвавшись восторженными криками.
— ПОЭТОМУ КТО ПРОДОЛЖИТ БЕСПРЕДЕЛ И ПОГРОМЫ, ТОГО Я ЛИЧНО ПОРЕШУ И ТРАХНУ ЕГО ОСТАНКИ, УСЕКЛИ?!
Секундная пауза осознания, после чего его люди еще громче воскликнули:
— Да-а-а-а!
Зарубив на корню смуту, Краузер-сан удалился, как король. Его подданные расступались перед ним, падая ниц. Лишь теперь, осознав сколько времени он потерял, Така перешел на бег, буквально ветром проносясь мимо фанатов, как ледокол, разбивающий лед в северных морях. Концерт ждал.