***
С самого начала она знала, что так закончится. Знала, когда позволила себе влюбляться в него день за днём. Оставить было больно, но боль была сладкой. Сатору жив, здоров и вполне досягаем, было бы желание его увидеть. Жаль, Кадзе не умела перемещаться на огромные расстояния, а летать в Токио накладно и неудобно. Ради чего? Просто посмотреть на Сатору? Сильнейший, так он когда-то говорил. Что ж, теперь Кадзе ощутила его силу сполна, и она её потрясла и сокрушила. Маг уровня Сатору был сродни божеству. И выглядел соответственно. В своей квартире он смотрелся гармонично: сдержанный стиль, роскошь не на показ, пренебрежение к богатству, но при этом равнодушная констатация — да, богат. А она ещё гордилась тремя кимоно мужа… Глупая. Впрочем, теперь они тоже напоминали о Сатору. Теперь всё в доме напоминало о нём. Кадзе вернулась в обед. Купила керосин по дороге и поднималась к дому, представляя, как будет разжигать котёл и прогревать остывший за несколько часов дом. Он показался впереди, и Кадзе моргнула — силуэт Сатору, стоявшего у дверей, задрожал и расплылся в воздухе. Сатору был везде, без него дом казался осиротевшим. Грязная кружка — не успели помыть вчера, развешанные на верёвках майки — она постирала накануне, брошенные у входа плетёные сандалии — Кадзе думала, что на весну надо будет сплести ещё. Нет, Сатору не умер, не пропал без вести. В отличие от его друзей, томившихся всё это время в неизвестности, она отлично знала, где он. В Токио. Дома. В мире, где ей нет места рядом. Оказалось, Кадзе разучилась жить одна. Прошло несколько дней, а она до сих пор ждала, что вот-вот раздастся знакомый голос. Оборачивалась, чувствуя чужое присутствие, вздыхала, понимая — одна. И не могла убить робкую надежду на то, что Сатору вернётся. Для него ничего не стоит появиться на пороге её дома в домашних тапочках. Он может заглянуть на чай или остаться на ночь. Ночи стали для Кадзе пыткой. Она ворочалась на футоне, полная горячего, жадного томления по его телу, рукам и губам. По жару, исходящему от его кожи. По низким стонам, которые он издавал, двигаясь в ней. Стискивая ноги, Кадзе жмурилась, думая в отчаянии: неужели он этого не чувствует? Неужели вообще ничего не чувствовал? Кем она для него была? Мимолётной интрижкой, через которую переступил и забыл? Зачем ушла утром, почему не осталась? Почему не попробовала обсудить их будущее? Сразу решила, что его нет… И, судя по тому, что Сатору не возвращался, угадала правильно. Неладное Кадзе почувствовала к началу марта, когда набухли почки в саду, а вишня в деревне оделась в розовый. Потрясённо села на энгаву и начала загибать пальцы. Ветер принёс вихрь лепестков, опустил к её ногам. Кадзе протянула ладонь, поймала лепесток и улыбнулась. Она отвыкла жить одна, но кто сказал, что одиночество будет долгим?..11. Одиночество вдвоём
28 февраля 2024 г. в 13:43
Не было необходимости проверять — Сатору чувствовал, что в квартире, кроме него, никого нет. Кадзе ушла. Когда? Почему не стала дожидаться, когда он проснётся? Почему не попрощалась? Глубоко вздохнув, Сатору потёр лицо ладонями и сел. Наверное, это к лучшему. Он ненавидел расставаться с близкими людьми. Каждая такая разлука оставляла чувство искреннего, почти детского недоумения: почему его бросили? Неважно, погибал человек или просто исчезал из его жизни, каждый раз Сатору чувствовал себя преданным. С Кадзе всё было иначе. Она не испарилась, не скрылась в неизвестном направлении. Они не ругались, официально не расставались… Просто потому что официально никогда не были вместе. Кем же они были друг для друга? Кем стали теперь? Сатору задумчиво провёл рукой по примятой подушке. Сколько лет прошло после того, как в этой кровати оставалась на ночь девушка? Кадзе терялась тут, и он обнимал её, словно боялся потерять. Даже уснул, не отпуская. Вернуться к ней? Хотя бы узнать, как добралась. Мгновение. Совсем несложно. Она ведь близко, ближе, чем на расстоянии вытянутой руки. Вот только… Ушла молча, значит, не хотела долгих прощаний.
Снова глубоко вздохнув, Сатору выбрался из кровати и пошёл в душ. Да, по благам цивилизации соскучился: когда можно просто повернуть кран и лить столько воды, сколько захочется, а не ждать, пока нагреется котёл, не экономить для Кадзе. Если бы она не ушла, сейчас стояла бы рядом? Задрав голову, Сатору закрыл глаза, позволяя воде хлестать по лицу, и рассеянно подумал, что сейчас окончательно смоет её запах со своей кожи. Как не было. Может, и не было. Может, она привиделась в горячке, а теперь растворилась, подобно утреннему туману.
Обмотав полотенце вокруг бёдер, он вышел, вытер запотевшее зеркало и ухмыльнулся отражению. На лирику, что ли, потянуло? Сколько женщин было в жизни, сколько их будет впереди? Кадзе останется воспоминанием, приятным, и только. Как любил говорить Гето? Она случилась для опыта. Надо лишь говорить себе это чаще, может, получится поверить.
Одеваться Сатору не стал. Босиком прошёл в гостиную, машинально щёлкнул пультом, включил стерео систему. Подошёл к столу — на тёмной поверхности отчётливо выделялся белый лист бумаги. Сатору взял его двумя пальцами, горько улыбнулся: вот и ответ на все вопросы.
Я воспользовалась твоей щедростью и заказала билет до Хоккайдо. Не хотелось тебя будить. Возвращайся к своей жизни. Верю, с тобой будет всё хорошо. Со мной тоже. Кадзе.
Вот так. Легко и просто. Как обычно происходит между взрослыми людьми, без лишних драм, невыполнимых обещаний и истерик. Сатору пошевелил пальцами, сминая листок в плотный комок. Разжал их, позволив комку упасть на стол. Холодно. Только сейчас почувствовал прохладный воздух, касавшийся влажной кожи. С волос капало, по груди текли ручейки. Развязав полотенце, Сатору с силой потёр им волосы, взъерошил, швырнул на диван и пошёл в спальню.
Конечно, у него всё будет хорошо, разве может быть иначе? Он, мать вашу, Годжо Сатору, Сильнейший! Фениксом восстал из пепла, многие могут похвастаться подобным? Триумфально вернётся в прежнюю жизнь, ворвётся в неё, заполнив пустующее пространство. Его снова станет много везде и сразу, потому что иначе не умеет. Размеренность, тишина, покой не для него.
Яростно роясь в стопке маек, Сатору искал что-то особенное, но толком не понимал, что именно. На полу росла груда одежды. Рвано выдохнув, Сатору остановился. Покосился на своё отражение, хмыкнул — то ещё зрелище: голый, растрёпанный, с сумасшедше блестящими глазами. Из гардеробной вышел в штанах и майке, разбросанную одежду убрал на место. Надо сделать кофе, заказать завтрак, потом связаться с Сёко. Надо узнать, как ребята, узнать, что вообще случилось после его исчезновения. Надо вливаться в привычный ритм и не думать о маленьком домике в горной глуши.
По квартире вовсю плыл аромат кофе. Сатору заказал любимые сладости и, пока ждал, смотрел на Гинзу и людей внизу. Как муравьи, они пересекали дороги, послушно останавливались на светофорах, вновь продолжали путь. Шум улицы сюда не доносился, но можно открыть балкон и услышать пульс Токио, равномерный и уверенный. Небо было серым, редкие снежинки срывались и таяли, не долетая до земли. Совсем скоро потеплеет, и город оденется в розовый и белый. Показать бы Кадзе Синдзюку-Гёэн в цвету… Если он уцелел. Уцелел ли? Сатору не помнил. Как Токио оправился после разрушений, оставленных Сукуной? Чем сейчас живёт? Гинза прежняя, да, но что там, дальше, за небоскрёбами?
Скрежет за спиной Сатору скорее почувствовал, чем услышал. Резко обернулся, в мгновение оказался перед дверью, готовый ударить. Сила вспыхнула на кончиках пальцев и моментально погасла, когда дверь открылась. Потрясённо распахнув глаза, на него смотрела Сёко. Полсекунды, секунда, и пакет, который держала в руках, упал с глухим стуком.
— Сатору?.. — Только губы едва шевелились на застывшем лице и глаза бегали, словно хотели увидеть всего и сразу. Выдохнув, Сатору резко притянул Сёко к себе, обнял обеими руками, стиснув с силой.
— Живая, — шепнул, прижавшись щекой к макушке. — Сёко, живая.
Да, её рука была видна в квартире, но Сатору до последнего боялся, что это может быть просто клининговая компания, которую он обычно оплачивал на год вперёд. Уверенность в том, что Сёко выжила в той мясорубке разбавлялась крохотными червячками страха и сомнений. Никто не бессмертен, уж это Сатору теперь отлично знал.
Сёко всхлипнула, вцепилась в его майку на спине и мелко затряслась. Сердце сжалось, в груди стало тесно. Сатору порывисто втянул воздух, заполняя слипшиеся лёгкие. В носу защипало.
— Это что, пиво? Сёко, когда ты отучишься от вредных привычек? — шутливо проговорил он срывающимся от эмоций голосом. Банка пива выкатилась из пакета, но явно была не единственной. Сёко с явной неохотой выпрямилась. Положила ладони на его щёки, требовательно посмотрела в глаза и широко улыбнулась. Сатору вытер её слёзы, улыбнулся в ответ.
— Заходи, пока не стали выходить соседи.
— Где ты был? Когда вернулся? Почему не связался со мной? У тебя вообще совесть есть?! Мы все с ума сошли, когда ты пропал!
Вопросы сыпались дробью, отскакивая от его плеч. Сатору прошёл на кухню, достал пивной стакан и только тогда повернулся к Сёко.
— Я запустил Обратную технику и переместился наугад. Оказалось — приземлился на Хоккайдо.
— Где? — Казалось, глаза Сёко стали ещё больше.
— В дыре, где нет связи и интернета, — весело сказал Сатору, наливая себе кофе и бросая четыре кусочка сахара. Подумал, добавил пятый. — Мне повезло: оказался перед домом местной шаманки целительницы. Представляешь, какая удача?!
— Удача, — машинально сказала Сёко. Пшикнула банкой, налила пива, сделала глоток, оставив белый след над губой. — Она тебя вылечила.
— Как видишь! — Сатору развёл руками, бесшабашно улыбнулся. — Две половинки снова стали одним целым!
— Прошло несколько месяцев! Ты мог бы послать хоть какую-нибудь весточку! — Сёко ткнула его в плечо кулаком. — Даже не подумал о нас!
Сатору прикусил нижнюю губу и отвернулся к окну. Вздохнул. Сказал тихо:
— Обратная техника и перемещение высушили до дна. Я лишился силы. Думал, насовсем.
Сёко приглушённо ахнула, прикрыла рот ладонью. Сатору снова улыбнулся и громко, беззаботно сказал:
— Всё в порядке, Сёко-чан! Видишь, я живой, здоровый и снова Сильнейший!
Нахмуренные брови Сёко медленно разошлись. Она несмело улыбнулась и вдруг уткнулась в плечо лбом. Шумно втянула носом воздух. Обняла одной рукой. Пробормотала:
— Мегуми и Юджи сойдут с ума от радости.
— Как они? В порядке? — быстро спросил Сатору.
— Юджи — да. Он вообще отходчивый парень, после Сукуны смог быстро прийти в себя. А Мегуми… — Сёко выпрямилась и посмотрела на него. — Он в поместье Зенин.
— Разве Маки не уничтожила клан?
— Почти полностью, — кивнула Сёко. — Мегуми — официальный глава, но… — Она замялась, опустила глаза. — Он не хочет восстанавливаться. Точнее, даже не пытается. И знаешь, — снова посмотрела на Сатору, — твоё появление вернёт его к жизни.
— Бедный мальчик, — тихо сказал Сатору. Отошёл к окну, задумчиво отпил кофе.
— Мегуми, Юджи и Юта смогли расправиться с Сукуной, — продолжила Сёко, вставая рядом и прихлёбывая пиво. — Когда его изгнали, начался ад: правительство Японии обезумело. Они требовали от нашего руководства немедленной компенсации за разрушения и выплаты всем пострадавшим и потерявшим родных и близких. А у нас, как ты понимаешь, начался хаос: столько погибших магов высокого уровня, твоё исчезновение, растерянность, паника… И тот факт, что люди теперь о нас знают. Первое время на магов велась настоящая охота, пришлось скрыть Токийский колледж от посторонних глаз. Проклятий развелось так много, что мы с трудом справляемся. Ты можешь себе представить, сколько после войны осталось ненависти.
Сатору кивнул. Конечно, представлял. Руки уже чесались ринуться в бой и сходу изгнать пару сотен духов. Глубоко вздохнув, он допил кофе одним длинным глотком. Над Гинзой всегда летали десятки проклятий, обычно Сатору не обращал на них внимания: только время тратить, всё равно вернутся. Но сейчас они стали заметно больше и жирнее, разбухали от людских эмоций.
— Сейчас стало полегче, но напряжённость между правительством и нашим руководством никуда не делась. Они не могут договориться по оплате работы магов. Премьер-министр требует, чтобы мы работали бесплатно, потому что Сукуна был нашей проблемой.
— Какой идиот пойдёт работать бесплатно, — хмыкнул Сатору.
— Вот именно. Мэй Мэй вообще уехала на время из Японии. Сказала, что лучше будет тратить деньги под средиземноморским солнцем, чем бесплатно торчать в Токио. Порядок в магической верхушке наводить некому. — Сёко остро посмотрела на него: — Ты можешь возглавить Совет.
Сатору молчал. Возглавить Совет, конечно, он может. Вот она — безболезненная смена власти и курса. Но хочет ли он этого? А есть ли выбор? Оставить всё как есть, дождаться, пока в магическом обществе всё образуется само собой? А как же ученики, которых растил? Ради чего тогда вообще их растил? Настало время перемен, и он вернулся в самый удобный момент.
— Давай не будем пока говорить, что я вернулся, — протянул Сатору, не отрываясь от улицы за окном. — Сперва мне надо встретиться с Юджи и Мегуми.
— Конечно. — Сёко кивнула. Смяла пустую банку и подошла к пакету, достала новую. Хитро прищурилась: только сейчас заметила вторую грязную кружку у раковины и несколько пустых контейнеров с логотипом знакомого ресторана.
— Кстати, ты не сказал, что за шаманка тебя спасла.
Сатору мимолётно поджал губы. Не знай его Сёко так хорошо, даже не заметила бы тень, пробежавшую по лицу. Но тень была, и горечь в уголках губ — тоже.
— Отшельница, — Сатору с видимым усилием улыбнулся. — Ничего особенного.
— И эта «ничего особенного» собрала тебя по кусочкам, — скептично протянула Сёко. Подошла, дёрнула майку вверх, обнажив живот и шрам. Громко сглотнула. — Знаешь, тут даже мне было бы тяжело справиться… Она очень сильна в целительстве.
— О, да, лечить Кадзе умеет, — пробормотал Сатору. Осёкся, снова поджал губы и опустил майку.
— Она была здесь? Давно ты вернулся?
— Вчера. И да, была.
Поставив кружку в раковину, Сатору достал пакет для пластика и начал бросать туда контейнеры.
— Красивая? — небрежно поинтересовалась Сёко, прислонившись к столешнице.
— Неважно, — не оборачиваясь, ответил Сатору.
— Значит, красивая. И молодая, да?
Сатору повёл плечом, смял очередной контейнер.
— Надеюсь, на этот раз не кицуне? — рассмеялась Сёко. Сатору передёрнуло. Он укоризненно посмотрел на неё и вздохнул.
— Нет, она — человек. Молодая и красивая. Довольна? И да, я с ней спал.
— В этом я даже не сомневалась. Ты поэтому так задержался?
Закатив глаза, Сатору покачал головой, но не стал отвечать. Поэтому ли? Потому что не хотел её оставлять? Потому что привык? Даже сейчас без особого труда мог представить её рядом. Они не виделись несколько часов, а он что, уже начал скучать?! Бред.
— Обещай, что познакомишь нас! Сатору, обещай! — Сёко потянула его за майку. — Ты же не думаешь, что я не захочу познакомиться с таким крутым целителем?! Она ведь лечит без современного оборудования, да?
— Познакомлю, — проворчал Сатору и подумал, что это на самом деле неплохая идея. И повод увидеть Кадзе… Только сперва надо разобраться с делами.
— Завтра отправимся к Мегуми, — сказал он после паузы. — А сегодня введёшь меня в курс дела. Надеюсь, что это — всё пиво на сегодня. Завтра мне нужна твоя трезвая голова.
— Зануда. — Сёко показала язык. — У меня, между прочим, сегодня праздник! Имею право отметить возвращение лучшего друга.
Сёко отлично удалось отвлечь Сатору от непривычных и тревожных мыслей, связанных с Кадзе. Но стоило ему остаться одному, как неясная тоска потянула за ниточки, душу начало дёргать. Сатору блуждал по квартире, не находя себе места. Как она там? Посмотреть, убедиться, что всё в порядке. Уже поздно, наверное, легла спать. Одна в своём крохотном домике на хлипком футоне. Мёрзнет? С чего бы. Столько лет жила одна, едва ли что-то изменится теперь… Не думая, что делает, Сатору подул на холодное окно и написал её имя. Несколько секунд смотрел на него, пока облачко не растаяло. Кадзе исчезла.