Разбитое солнце

                    Сатору нервно постукивал пальцем по приборной панели, пока машина мчалась по пустой дороге. Предвкушение встречи зудело между лопатками, заставляя сильнее вжимать педаль в пол. Можно было переместиться прямо перед воротами в поместье Дзенин, но Сатору хотел пафосно появиться в визге тормозов своего чёрного спорткара. Ученикам тот прекрасно известен, а вот то, что он жив — пока нет. Сатору улыбался, представляя ошарашенные лица ребят. В техникуме, где каждый первый таращил на него глаза, сказали, что Юта, Юджи и Мегуми сейчас в поместье вместе с Маки. Впереди уже показались крыши, сердце сладко сжалось. Сейчас Сатору ощутил с особенной чёткостью, как сильно соскучился по своим ученикам.       Он эффектно развернулся перед входом и остановился, не спеша выходить. Ожидаемо, первым выскочил Юджи. Тараща глаза, приоткрыл рот, пытаясь рассмотреть, кто сидит за тонированными стёклами. За ним вышли Юта и Маки — последняя хмурилась. Мегуми нигде не было. Выдохнув, Сатору распахнул дверь, выскочил из машины и закричал:       — Привет, ребятки! Заждались?       И снова Юджи отмер первым. Сорвался с места с криком:       — Сатору-сенсей! Это правда вы?!       Он обнял его, стиснул в медвежьих объятиях, попутно ощупывая спину и плечи. Отстранился и ткнул пальцем в щёку. Смущённо улыбнулся, на глазах заблестели слёзы. У самого Сатору комок перегородил горло, улыбка задрожала. Юта подошёл, широко улыбаясь, даже Маки перестала хмуриться.       — Где вы были всё это время? Как спаслись? Почему вернулись только сейчас? Мегуми обрадуется, когда узнает, что вы живы!       Юджи тараторил без умолку, восхищённо глядя на Сатору, словно увидел его впервые. Он тянул за рукав в дом, не отпуская, будто боялся — пропадёт. Сатору хотелось сгрести их в охапку, сказать, что теперь никуда не пропадёт, но голос сел и отказывался слушаться. Оставалось глотать воздух крохотными глотками, пытаясь выровнять стук сердца. Когда успел стать таким сентиментальным? Перед дверью в спальню Мегуми он всё-таки остановился. Глубоко вздохнул, открыл было рот, но Юджи опередил: влетел в комнату с криком:       — Мегуми, смотри, кто пришёл!       Мегуми выглядел совсем нехорошо, Сатору нахмурился, глядя на впалые щёки, растрёпанные нечёсаные волосы и потухший взгляд. Парень сидел, прислонившись к изголовью, и до их прихода смотрел в окно. Повернул голову нехотя, недоверчиво склонил её на бок. Губы задрожали.       — Сенсей? — спросил он тихо.       — Разве я учил тебя расклеиваться? — весело спросил Сатору, но голос предал, горло издало булькающий звук. В два шага Сатору преодолел расстояние до кровати, сел и не успел перевести дыхание: Мегуми крепко его обнял, уткнулся в плечо и затрясся. Обняв в ответ, он осторожно поглаживал по спине, прижимаясь щекой к макушке. Бедный мальчик, сколько всего пришлось пережить, пока его не было рядом.       — Я не хочу больше видеть тебя таким, понял? — пробормотал Сатору сипло. — Вставай на ноги, хватит хандрить.       Причины состояния Мегуми были ему отлично известны, ведь сам провёл немало горьких часов, думая, что лишился силы. Тем проще было подобрать к нему ключ и поделиться опытом.       — Сила вернётся, — твёрдо сказал Сатору, беря Мегуми за плечи и заглядывая в блестящие глаза. — Я тоже думал, что лишился её навсегда.       — Вы? — ахнул Юджи. Они столпились в дверях, но теперь зашли в комнату. Расселись явно привычно: Юджи на кресло, Маки — на подлокотник, а Юта — на пол.       — Меня разрезало на две части, помните? — криво улыбнулся Сатору. — Всю проклятую энергию я запустил на восстановление. А когда пришёл в себя, оказалось, что насухо пуст.       В глазах Мегуми блеснул интерес. Сатору рассказывал легко, с насмешкой о самых жутких временах, которые пришлось пережить. Но за каждым словом угадывались боль, страх и обречённость. Будто за ниточку, Сатору тянул их из Мегуми, сплетал со своими, давая понять, что выход есть всегда. Никто даже не стал спрашивать, останется ли Сатору — естественно остался. День за днём он занимался с Мегуми, рассказывая, как медитировал, по капле напитываясь проклятой энергией. На занятиях обычно присутствовали все. Скоро в поместье стало многолюдней: приехали Инумаки и Панда.       Мегуми стал улыбаться чаще, постепенно оживая.       — Сенсей, — спросил он как-то вечером, когда крупные мотыльки шелестели крыльями, кружась вокруг лампы, подвешенной под крышей энгавы. Все сидели тут, смотрели в ночной сад в умиротворённой тишине.       — М? — Сатору повернул голову. Он был без повязки. Привычно уже просканировал ауру Мегуми, с удовольствием заметив, что свечение стало ярче.       — Вы говорили, что восстанавливали проклятую энергию, медитируя в храме, но это было очень медленно. Однако потом вы восстановились быстрее. Что произошло?       — Хм. — Сатору потёр подбородок, чувствуя, что кровь прилила к щекам. В принципе, ребята уже взрослые, совершеннолетние и точно знают, откуда берутся дети. Но стоит ли рассказывать им?..       — Силу можно восполнить несколькими способами, — начал загибать пальцы Юджи: — забрать у другого, получить после медитации, обменяться с тем, кто сильнее. Последнее не очень понимаю — как обменяться?       — Как-как. — Панда сжал кулаки и сделал поступательное движение. Маки молча отвесила ему подзатыльник. Шесть пар глаз ожидающе уставились на Сатору. Он сжал веки пальцами, усмехнулся: ребята загнали в угол.       — Да, именно так. И если у тебя есть на примете кто-то, желающий помочь таким образом, рекомендую обратиться. — Сатору легко улыбнулся. Мегуми ярко вспыхнул, Юджи смущённо заулыбался, Юта переглянулся с Маки и резко отвернулся.       — И кто у вас там был, сенсей? — протянул Юджи, хитро щуря глаза.       — Прекрасная девушка с красивой фигурой, — сказал Панда, показав большой палец.       — Это та шаманка, что вас вылечила, да? Теперь понятно, каким способом она лечила. — Юджи захихикал.       Сатору не ответил. Загадочно улыбнулся, поднялся и вышел в сад. Сколько он тут? Полтора месяца, два? А может, все три? Дни проходили стремительно в тревоге за Мегуми, разговорах с ребятами, препираниями с магическим Советом, куда Сатору вызывали уже три раза. Он упрямо гнул свою линию, продавливая, давая понять, что перемены не просто неизбежны — они уже произошли, и жить, как прежде, не получится.       — Вы не сможете отсидеться в стороне. Простые люди узнали о нашем существовании, но они по-прежнему не видят проклятья и никогда их не увидят. Для них мы — демоны, погрузившие их в ад. Думаете, нам не стоит обращать на них внимания? Думаете, само рассосётся? Бред!       — Не забывайся.       — А то что? — Сатору склонил голову набок, насмешливо улыбнулся. — Я могу возглавить Совет в любой момент, и знаете, что? Возглавлю, если попросят. У вас нет рычагов давления на меня, у меня же на вас их достаточно.       Сатору понимал, как сильно не хватает людей. Вчерашние дети хоть и считались полноценными магами, но им банально не хватало опыта. Не боевого, простого, житейского. Надо спланировать будущее, в котором люди будут понимать, чем именно заняты маги. Когда быть магом станет почётно, а смерти среди них сократятся. Мечта, которая наконец становится осязаемой. Но как долго до неё идти!..       Тяжело вздохнув, Сатору остановился посреди сада. Тихие голоса ребят сюда не долетали, зато было слышно, как журчит ручей в глубине. Как там Кадзе? Почему ему так сложно вернуться к ней? Хотя бы нормально поблагодарить, если она не захочет ничего большего. Неужели он упустил момент, когда можно было сделать вид, что не исчез из её жизни, а просто вышел на пару минут? Да, это она исчезла, но, в отличие от него, ей было гораздо сложнее вернуться к нему. Сатору не мог сказать, что не скучает. Сперва тоска была неосязаемой, припорошенной впечатлениями от встреч с близкими людьми. Но время шло, и сердце стало тянуть чаще. Кадзе начала приходить в сны, после которых хочется бросить всё и нестись к ней. Начинался новый день, новые заботы, и образ тускнел, чтобы вспыхнуть ярко к ночи. Сатору всё же срывался к ней несколько раз. Стоял у дома и боялся войти. Смотрел, как гаснет свет. Заглядывал в спальню, поправлял одеяло, дышал её запахом. И постепенно начал чувствовать себя маньяком или наркоманом, которому необходима доза. Он стал зависим от неё, хотя, как любой зависимый, не спешил это признавать.       «Просто убедиться, что у неё всё в порядке», — так он себе говорил, в очередной раз появляясь на пороге маленького домика в горах. Что бы Кадзе сделала, если бы проснулась? Она скучает по нему так, как скучает он? Эти чувства были новыми и в то же время хорошо забытыми старыми. Сатору не думал, что сможет когда-нибудь вновь открыть своё сердце и передать власть над ним в чужие руки. Нельзя ему показывать свою слабость. Не сейчас, когда любой проступок может отодвинуть от цели и отшвырнуть обратно. Если кому-то станет известно, что Годжо Сатору влюбился, это ослабит его позиции. Несгибаемый лидер с холодным рассудком и неограниченной силой воспринимается лучше, чем просто сильный маг и влюблённый мужчина. Даже если Кадзе никак не связана с магическим миром, найдутся те, кто скажет: она использует Сатору и может заставить делать всё, что скажет. Хотя… Это так же может быть лишь его предположением. Попыткой отстраниться от чувств, уговорить себя, что поступает правильно.       То, что Сатору стал вздыхать слишком часто, первым заметил Мегуми, но говорить ничего не стал. Догадывался, с чем, возможно, это связано, но догадка казалась невероятной. Вторым начал замечать Юджи, всё чаще видя сенсея в одиночестве бродящим по поместью. Сперва решил — он думает о будущем магического мира, но тогда Сатору не улыбался бы так мягко и мечтательно.       — Он влюбился, — сказал Панда, когда Юджи поделился наблюдениями.       — Кто? Сатору-сенсей? Ну нет.       — Ну да. Тебе не кажется странным, что он даже имя той шаманки не назвал? Когда человеку всё равно, он не будет молчать о таких простых вещах.       — Откуда ты так много знаешь? — прищурился Юджи.       — Чаще использую голову по назначению. — Панда постучал себя по макушке.       Третьей заметила Сёко. Не стала строить теорий и предположений: когда они встретились, прямо спросила:       — Ты планируешь знакомить меня со своей девушкой?       — С чего ты взяла, что она у меня есть? У меня есть только ты, Сёко-чан. — Сатору щёлкнул её по носу. Они сидели в уютном ресторане, в закрытой кабинке и готовились, как сказала Сёко, к гастрономическому оргазму.       — Кадзе тоже так считает? — прищурилась Сёко. Сатору поджал губы.       — Ты будешь омара?       — Ты боишься увидеть её?       — Говорят, тут отлично готовят спаржу.       — Боишься, что она пошлёт тебя? Кстати, будет права. Исчез на несколько месяцев, и это после того, что между вами было!       — Сёко. — Сатору укоризненно посмотрел на неё, но это не произвело ни малейшего впечатления. — Что я ей скажу: привет, Кадзе, давно не виделись?       — Можно начать хотя бы с этого. Сатору. — Она перегнулась через стол и накрыла его широкую ладонь своей. — Ты же знаешь, что твои чувства к ней — не просто так. Или хочешь сказать, это был просто секс?       — Отличный секс, между прочим! — Сатору попытался широко улыбнуться, улыбка вышла фальшивой.       — Почему после неё у тебя больше никого не было?       — Ты что, следишь за моей личной жизнью?!       — Что за ней следить? Ты всегда рассказывал сам.       — У меня нет на это времени.       — И желания. — Сёко откинулась на спинку и скрестила руки на груди. — Завтра. Мы отправимся к ней завтра. Понял?       — Когда ты говоришь таким тоном, мне становится страшно.       Всю ночь Сатору боролся с желанием увидеть её прямо сейчас и дождаться, наконец, утра. Сёко видела насквозь — он безумно боялся увидеть знакомые глаза. И безумно желал увидеть. Утром доставили большой букет белых и розовых пионов, завёрнутых в мягкую нежную замшу. Сёко, увидев букет, одобрительно кивнула. Окинула Сатору внимательным взглядом: белая майка, чёрная кожаная куртка, голубые джинсы и белые кеды. Хмыкнула:       — Я думала, ты наденешь деловой костюм или кимоно.       — Зачем?       — Чтобы торжественно свататься.       — Эй. — Сатору даже отшатнулся. — Я не собираюсь делать ей предложение. Просто хочу сказать спасибо.       — Ага. И сколько раз ты хочешь сказать ей спасибо? А главное, в каких позах?       — Ты невыносимая. И грубая.       — А ты идиот. Пойдём.       Она взяла его за руку, моргнула, прищурилась: в глаз бил тонкий солнечный луч. Он пробивался сквозь густую листву. Они стояли на горной тропинке, воздух тут был таким свежим и ароматным, что было сложно дышать полной грудью. Сатору глубоко вздохнул и пошёл вперёд. Сёко порадовалась, что обула кроссовки. Когда впереди показался домик, лицо Сатору просветлело. Он улыбнулся, ускорился, наверняка даже сам этого не понял. Сёко смотрела во все глаза, с тоской думая, как давно не видела его таким. Девушку увидела сразу: она стояла на энгаве, спиной к ним. Тёмно-зелёное кимоно выглядело здесь максимально уместно. Казалось, из-за угла вот-вот выедет всадник в доспехах Периода Эдо. Сатору остановился, не поднимаясь на энгаву. Рвано выдохнул и позвал неожиданно робким голосом:       — Кадзе-чан.       Девушка отчётливо вздрогнула, медленно повернулась, и Сёко несдержанно ахнула. Кадзе была глубоко беременна.       — Кадзе-чан, ты случайно проглотила арбуз? — сипло спросил Сатору.       — Придурок, — прошептала Сёко. Глаза Кадзе метались по его лицу, но вот она заметила её и поджала губы. Медленно подошла, придерживая спину. Остановилась в шаге от Сатору. За счёт возвышения на энгаве она была одного с ним роста, но Сёко видела, что Кадзе даже ниже её самой. Живот казался необъятным.       — Это Сёко, мой друг, — опомнился Сатору. — Она врач и хотела узнать тебя и твою технику ближе. Если ты не возражаешь.       — Не возражаю. — Кадзе кивнула Сёко и снова посмотрела на Сатору. Он вытянул ладони:       — Можно?       Она кивнула, сглотнула, в глазах задрожали слёзы, когда он коснулся живота. Шумно выдохнул, и вдруг уткнулся в него лбом, глухо проговорил:       — Прости, что меня не было так долго.       Её пальцы дрогнули и коснулись волос на затылке. Сёко отвернулась, изучая небольшой сад и горы за ним. Новый громкий выдох заглушил шелест одежды и звуки поцелуев.       Они сидели втроём за столом и пили великолепный травяной чай. Кадзе не сводила с Сатору сияющих глаз, он отвечал тем же. Сёко тоскливо думала, что придётся возвращаться своим ходом.       — Собирайся, мы отправимся в Токио, — сказал Сатору после слов Кадзе о том, что до родов осталось полтора месяца.       — С чего ты взял, что я поеду? — искренне удивилась Кадзе. Чем больше Сёко смотрела на неё и слушала, тем больше она нравилась. Несмотря на рвущиеся наружу чувства к Сатору, она явно не была из тех, кто позволит собой помыкать.       — Ты не наблюдаешься у врача.       — Я сама врач.       — Не врач. Травница.       — Травница-шаманка из глуши, я помню.       Они замолчали, меряясь взглядами. Сатору сдался первым. Покачал головой и мягко погладил щёку костяшками.       — Тебе необходимо квалифицированное наблюдение мага. И не смотри на Сёко, она не акушер, а патологоанатом.       — Между прочим, роды принять если что смогу, — уязвлённо откликнулась Сёко. Сатору ответил недовольным взглядом и снова обратился к Кадзе.       — У тебя внутри ребёнок невероятной силы. От него фонит проклятой энергией. Уверена, что сможешь справиться, рожая его?       — Сначала надул человеку живот, а потом пугает, — протянула Сёко насмешливо и заслужила ещё один недовольный взгляд. Кадзе тайком показала большой палец.       — Я не буду спорить. — Сатору зазвучал строго, почти сурово. — Даже вдвоём вы со мной не справитесь, а если понадобится — я заберу Кадзе силой.       — Навёрстываешь упущенное время? — хмыкнула она, погладив живот.       — Прости. — Сатору смотрел прямо в глаза. — Прости, я не знал. Но если ты думаешь, что я развлекался всё это время, то ты ошибаешься.       — Я ничего такого не думаю. И даже если это так, какое мне дело?       — Хочешь сказать, что не скучала? Ни одного дня?       — У меня, как видишь, не было на это времени.       — Врушка. Разве можно по мне не скучать?       Сатору бесшабашно улыбнулся, Кадзе демонстративно надулась, Сёко закатила глаза.       — Так, ребят, давайте вы будете выяснять отношения наедине. Собирайся, Кадзе, как ни тяжело это признавать, но Сатору прав.       — Я буду жить с тобой? — спросила Кадзе, когда вещи были собраны, а письмо для жителей деревни прикреплено к двери.       — Есть другие варианты? — Сатору поднял брови. — Разве жена не должна жить с мужем?       — Серьёзно?! — Сёко хлопнула себя по лбу. — Сатору, кто так делает предложение?!       — Ты же не думаешь, что мой ребёнок родится незаконнорождённым? Его примут в клан Годжо по всем правилам.       — А меня ты спросить не хочешь? — Кадзе полыхнула гневом. Упёрлась руками в поясницу, выставляя живот барьером между ними. — Сперва пропал на пять месяцев, потом заявился и качает права. Я не твоя собственность, между прочим!       — Скажи ещё, что ребёнок не мой!       Кадзе взмахнула рукой, но ударить не смогла. Сатору зло улыбнулся и дёрнул запястье на себя. Склонился над её губами.       — Я не отпущу тебя, Кадзе-чан, смирись.       — Я не смогу жить в Токио.       — Это не навсегда. И мы обязательно вернёмся к этому разговору после родов.       — Ещё вчера ты не знал о ребёнке, а теперь ведёшь себя так, словно имеешь право решать его судьбу, — горько сказала Кадзе. В глазах задрожали слёзы обиды.       — Прости, — снова сказал Сатору. — Я извинюсь ещё много раз, но давай сделаем это дома.       — У тебя дома.       — Кадзе-чан!       — Ладно.       Она смирилась. Позволила ему забрать чемодан, взять за руку и одной рукой обнять Сёко. Сатору чувствовал, как тяжело у неё на сердце, и у самого было не лучше. Не о такой встрече он мечтал и не на такой приём рассчитывал.