Разбитое солнце

                    Кадзе до сих пор не могла понять, что происходит. Сатору, как обычно, стремительно ворвался в жизнь и перевернул её с ног на голову. И она, как обычно, не успела перевести дыхание, как оказалась в эпицентре урагана. Годжо. Теперь многое встало на свои места. Тот самый шестиглазый, как она вообще могла забыть? В техникуме и после мало интересовалась магическим миром, просто жила в своём окружении. Но даже до их захолустья доходили слухи о двух могущественных магах вне ранга: Годжо Сатору и Гето Сугуру. Это про него Сатору говорил, его потерю до сих пор оплакивал. И она, простая травница из гор Хоккайдо, вдруг стала его… Кем? Спутницей? Избранницей? Случайной любовницей? Или спасительницей?..       Голова шла кругом. От полученной информации и осознания своей ничтожности мутило. Сильнейший. Интриги и борьба за власть. Как её занесло в этот водоворот? Как из него выбраться без потерь? Руки легли на живот, захотелось исчезнуть, но Кадзе понимала теперь, что не сможет скрыться от Сатору. Даже если сильно захочет. Захочет ли?       Они всегда были на разных полюсах, но Кадзе не представляла, какое на самом деле между ними расстояние. Такой человек, как Годжо Сатору, никогда не осядет на одном месте. Не станет сажать картошку и переживать о заморозках. Он сам — стихия, которую невозможно обуздать. Обладай Кадзе хоть каплей самодовольства, уже раздувалась бы от гордости, что носит его ребёнка. Но Кадзе боялась. Не только за малыша, но и за себя тоже. Проще было считать Сатору обычным магом. Да, сильным, но какая разница, что у него за сила, в её уединённом доме? В Токио всё иначе, и Кадзе не была уверена, что хочет узнавать, какой Сатору настоящий.       Он то дурачился и шутил на грани, то впадал в задумчивость и будто забывал про неё. И эти проклятья вокруг… Кадзе видела их скопление за окном, они чувствовали ребёнка, но не решались даже подлететь к их этажу. Ей не хотелось туда, вниз. В суету, вечный бег за временем, которого не хватает. Этот город создан для Сатору. Сатору буквально олицетворял Токио с его сумасшедшим ритмом, пульсом на грани тахикардии и ни на что не похожей красотой. Сейчас он стоял у панорамного окна, запустив руки в карманы, и смотрел в низ. Глаза были скрыты под тёмной повязкой. Непривычно. Губы сжаты в тонкую полоску, зубы крепко стиснуты. Было видно: он слишком часто стоит так, смотрит вниз и думает. Кадзе не хотела знать, что за мысли клубились в его голове. Казалось, это не то, о чём делятся с близкими.       — Не бойся, — сказал он вдруг совершенно пустым голосом. — Я не позволю им причинить вам боль.       Кому «им»? Кадзе не стала спрашивать. Ей вдруг стало холодно в прогретой солнцем комнате с чужаком, стоявшим в нескольких шагах.       — Не бойся, — повторил Сатору гораздо мягче и обернулся. Знакомая улыбка должна была успокоить, но Кадзе не видела, отразилась ли та в глазах.       — Почему ты решил, что я боюсь? — она вскинула подбородок. Нервно сглотнула: Сатору пришёл в движение. Он подходит плавно, неторопливо и… неотвратимо.       — Потому что я чувствую твой страх, Кадзе-чан, — прошептал он и шумно втянул носом воздух. Потянулся, и она невольно отшатнулась.       — Кадзе-чан?.. — Сатору рванул повязку наверх, взял за плечи, пытливо посмотрел. — Ты боишься не за себя или ребёнка. Ты боишься… меня?       — Прости. — Кадзе сглотнула. Невероятный взгляд Сатору скользил по её лицу, но вот губы горько дрогнули. Он отпустил её, ссутулил плечи, спрятал руки в карманах широких штанов.       — Всю жизнь мною либо восхищаются и любят, либо боятся и ненавидят. — Сатору смотрел с болезненной усталостью. Кадзе от неё стало не по себе. — Я понимаю твой страх, но прошу… не дай ему перерасти в ненависть.       — Я не… — Она потянулась к нему, коснулась щеки, вынуждая посмотреть. — Я никогда не стану тебя ненавидеть. Просто… Всё случилось слишком быстро. И то, что ты — Годжо…       — Я Сатору. — Он накрыл её пальцы, осторожно сжал. — Это всё, что тебе надо знать обо мне.       Оба понимали — это не так. Больше не получится просто взять и закрыть глаза на его происхождение. Силы Сатору для Кадзе было слишком много. И места рядом с ним не было. Как вообще можно планировать будущее с Сильнейшим, который не принадлежит себе? Кадзе вдруг наполнилась обидой: у них был шанс и в то же время его не было. Как бы ни было страшно, ей необходимо узнать его ближе.       Звонок в дверь прервал мучительный разговор и тягучую недосказанность. Сёко вошла, обдавая табачным дымом, переглянулась с Сатору, кивнула Кадзе.       — Машина на подземной парковке, хотя не думаю, что за мной кто-то следит.       — Зачастишь ко мне — запишут в любовницы, Сёко-чан, — ухмыльнулся Сатору. Руки снова лежали в карманах, язык тела — небрежность, глаза снова скрыты под повязкой.       — Я уже давно в них числюсь, — пробормотала Сёко, не отрывая глаз от экрана телефона: переписывалась с кем-то.       Было между ними что-то в прошлом? Кадзе не сомневалась — было. А после того, как он вернулся? Не похоже, что Кадзе разрушила их отношения или что-то вроде того, но может, оба просто отлично притворяются? Она не собиралась становиться третьей лишней. Вздрогнула, когда Сатору вдруг сплёл их пальцы: она даже не заметила, как он оказался рядом.       — Да и нет, — ответил он тихо. Кадзе нахмурилась. Закралось подозрение о его способности читать мысли.       — У тебя всё написано на лице, — ещё тише сказал Сатору, становясь перед ней и закрывая от Сёко. Та, впрочем, совершенно не обращала на них внимания: взяла сигарету, вышла на балкон, не отрываясь от телефона.       — Да, она была больше, чем друг. Нет — это в прошлом.       Кадзе досадливо поджала губы. Не хватало ещё, чтобы он считал её ревнивой истеричкой.       — Готово, нас ждут через полчаса. — Сёко вернулась. — Удалось уговорить подругу вести беременность с последнего триместра. Хоть она не сильно довольна отсутствием анализов и предыдущих наблюдений.       — Я прекрасно справлялась с отслеживанием своего состояния, — сухо сказала Кадзе. Сёко приподняла бровь, посмотрела на Сатору и усмехнулась.       — Не сомневаюсь. Ладно, поехали. Верну её в целости и сохранности, не волнуйся.       Она взмахнула рукой, Сатору ответил:       — Я в тебе не сомневаюсь.       В его кармане зазвонил телефон. Взглянув на экран, Сатору принял вызов и ушёл вглубь квартиры.       — Это Мегуми, — пояснила Сёко. — Его ученик.       Один из ребят с фотоальбома? Стало обидно: эту сторону его жизни она тоже не знает. Знает лишь, что он преподаёт в магическом техникуме в Токио. Сёко знала о нём всё. Почему тогда они не вместе?       В подземном гараже стоял чёрный седан. Кадзе не слишком хорошо разбиралась в моделях, видела только, что машина дорогая.       — Моя слишком приметная, о машинах Сатору вообще молчу. Пришлось взять на прокат.       Сёко неправильно истолковала внимание Кадзе. На самом деле ей было плевать на марку, она просто пыталась вспомнить, когда в последний раз ездила в машине. В прошлый раз, уезжая от Сатору, до аэропорта набралась на метро и монорельсе. А на острове просто переместилась к деревне — на небольшие расстояния силы хватало. Однако теперь слова Сёко дали новый виток сомнениям. У Сатору не машина даже — машины. Сколько? Какие? Легко представить его за рулём какого-нибудь джипа, а в низкую спортивную он бы, наверное, не влез. Устроившись на пассажирском сиденье впереди, Кадзе долго тянула на себя ремень, устраивала его под грудью. Сёко терпеливо ждала.       — Не ревнуй, — сказала мягко, когда они уже ехали в потоке машин. — Я и Сатору… Сложно объяснить. — Она усмехнулась. — У нашей троицы были странные отношения. Но всё закончилось после гибели Сугуру. Мы друзья. Близкие, да, но просто друзья.       — Я не ревную, — проворчала Кадзе, отвернувшись к окну.       — Ну да. — Сёко свернула, притормозила на переходе. — Стыдно сказать, что любишь? Он ведь не знает, да? Не догадывается. У Сатору всегда было тяжело со считыванием чужих эмоций. Хотя со своими та же беда.       — Почему беда? — Кадзе не хотела обсуждать собственные чувства.       Сёко задумчиво пожевала губу. Заговорила медленно, подбирая слова:       — Понимаешь, он — фейерверк. Всегда разный и всегда уверенный в своей неотразимости. Ему никогда не было нужды заботиться о том, чтобы произвести хорошее впечатление. Сатору либо принимают, либо нет, но ему на это одинаково плевать. Было плевать. — Она покосилась на Кадзе, но та смотрела на дорогу, вспоминая его недавние слова. — Сатору с лёгкостью и без раздумий придёт на помощь, подставит плечо, поможет советом… Но он не привык, чтобы кто-то заботился о нём. И никто никогда не пытался о нём заботиться. Думаю… Он сам не понимает, что тоже в тебя влюбился.       — Конечно, не влюбился, что за чушь! — нервно рассмеялась Кадзе. Сердце забилось быстрее. Сёко с такой лёгкостью говорила о таком сложном.       — Ты не знаешь его так, как я. Прости, но это же правда. Он с тобой другой. Непривычный. И постоянно на тебя смотрит. Ты не представляешь, как он вздыхал по тебе, когда думал, что никто не видит.       Кадзе хотелось расспросить больше, жаль, это было бестактно. Сёко нет нужды лгать, но и говорить об этом сейчас… Зачем? Выставить Сатору в выгодном свете? Она не успела развить мысль: приехали.       Больница ничем не отличалась от обычных больниц. Разве что здание было совсем небольшим, в два этажа, и лечились тут особые люди. На беременную женщину никто не обращал внимания. Некоторые встречные врачи и медсёстры здоровались с Сёко и мазали равнодушным взглядом по Кадзе. Что было бы, иди рядом Сатору? На Кадзе было длинное платье в пол — Сатору утром заставил обновить гардероб: кимоно было лишним поводом для чужого любопытства.       Подруга Сёко оказалась высокой блондинкой с серыми глазами. Она представилась: Кабицума Нана. Предложила присесть и открыла пустой бланк. За стандартными расспросами о сроке и общем самочувствии Кадзе постепенно расслабилась. Нана не сказала ни слова о том, что нет результатов УЗИ и других обследований. Видимо, Сёко уже решила эту проблему, или попросила не давить. Послушно устроившись на кушетке, Кадзе задержала дыхание, когда живота коснулся ультразвуковой датчик. Она знала — с малышом всё в порядке, но вдруг ошибалась? Вдруг в своём упрямом нежелании возвращаться в цивилизацию, пропустила какую-нибудь паталогию?!       — Всё в порядке, — начала Нана, не отводя глаза от монитора. Переключила режим и вдруг прищурилась. Сердце Кадзе упало в пятки. — Простите, что спрашиваю, но… Кто отец?       Кадзе переглянулась с Сёко. Они не думали, что понадобится легенда. Кому какая разница?       — Это важно? — кашлянув, спросила Сёко.       — Не знаю, как вы доносили до этого срока. Малыш, как вампир, пьёт вашу энергию. В последнее время вы чувствуете слабость?       Кадзе кивнула. Да неделю или две она с трудом заставляла себя двигаться, списывая это на приближение родов и общую усталость от беременности.       — Он слишком сильный для вас. Маг, от которого вы забеременели, невероятно силён. Я бы даже сказала, что таких среди нас единицы, и…       — Он умер, — оборвала Кадзе.       — Во время войны с Сукуной, — уточнила Сёко. Что ж, это было в какой-то степени правдой.       — Соболезную, — кивнула Нана, но по её лицу было видно: она не перестанет перебирать варианты, пока не родится ребёнок. — Хотите узнать пол?       — Видно? — Кадзе приподнялась на локте, заглядывая в монитор.       — Видно, — улыбнулась Нана. — Я и фотографию сделаю, если хотите. 3Д снимки позволяют рассмотреть лицо малыша. В вашем случае — малышки.       Кадзе упала на подушку, счастливо улыбаясь. Дочка. Почему-то всегда хотела именно девочку. Насколько Сатору важен пол ребёнка? Это его проблемы. Юкико — имя родилось моментально. Вспоминая Сатору, Кадзе часто видела его в источнике, в окружении снега и пара, поднимавшегося из воды. Когда фотография была готова, она жадно всмотрелась в лицо, понимая, что никаких узнаваемых черт сейчас не разглядит ни Нана, ни сама Кадзе. Этот человечек вырос в ней и через месяц увидит свет…       — Вам необходимо тщательное наблюдение. Я положу вас на сохранение до конца срока.       — Нет! — вырвалось у Кадзе. — Может, есть другой способ поддерживать необходимый уровень энергии?       — Кхм. — Нана кашлянула. — Если бы был жив отец ребёнка, я бы предложила обмениваться энергией естественным способом. Тем, который привёл к зачатию.       Сёко фыркнула, спрятала улыбку в кулаке. Кадзе чувствовала, как мучительно краснеет. Представила, как предложит Сатору заниматься с ней сексом. Вспыхнула сильнее.       — Я… Я думаю, мы решим эту проблему, — сказала Сёко. Веселье так и лилось из неё. — Помнишь, я рассказывала об экспериментальной медитации, запускающей обратную энергию?       — Вот именно — экспериментальная, — скептично протянула Нана.       — У нас есть два-три дня? Проверим. Если не поможет, Кадзе ляжет на сохранение.       — Никакой медитации нет, да? — спросила Кадзе, когда они снова сели в машину.       — Вообще-то есть. Но я не стану ставить эксперименты на беременной женщине. — Сёко выехала из парковки.       — Выходит, ты с самого начала решила, что я должна попросить Сатору?..       — Ну, это неплохой вариант, согласись. Раз Нана сама предложила, секс не навредит, наоборот — поможет.       Кадзе отвернулась. Уткнулась лбом в стекло. За несколько месяцев Сатору снова стал чужим, а правда о нём отдалила ещё больше. И что теперь делать? Они спали сегодня в одной постели, но это не сильно помогло сближению.       — Я сама с ним поговорю, если хочешь.       Накрыв ладонью глаза, Кадзе застонала. Как же стыдно!       Сжалившись над ней, не иначе, всю дорогу до дома Сёко молчала. В молчании они поднимались наверх. Сатору уже ждал, стоя в дверях. Взгляд сканирующе прошёлся по Кадзе, плечи заметно расслабились.       — Как всё прошло?       — Это дочка, — нервно выпалила Кадзе. Надо отвлечься от мысли, что у них всего два-три дня, чтобы снова оказаться в одной постели. Или придётся ложиться на сохранение, и навряд ли тогда получится сохранить в тайне имя отца.       — Правда? — От его улыбки стало светлее. Сатору расправил плечи и хвастливо заявил: — Видите, я — настоящий ювелир! Подумаешь, мальчишки! Их ничего не стоит сделать! Но совпадение разных хромосом — ювелирная точность!       — Ками-сама! Сатору, ты же прогуливал уроки генетики.       — Там были скучные картинки. — Сатору скривился. — Но про зачатие я читал.       — Ещё бы, — проворчала Сёко, закатив глаза. Повернулась к Кадзе: — Сугуру рассказывал, что в старшем классе их вызвали к директору школы за то, что испортили учебник по анатомии.       — Всего лишь дорисовали недостающие части тела, — пожал плечами Сатору и обиженно надул губы. — Между прочим, рисунки были очень реалистичными!       — И очень реалистично двигались, если учебник быстро листать, — усмехнулась Сёко. Кадзе отчётливо почувствовала себя лишней. Она попыталась протиснуться между Сатору и стеной, когда он разгадал маневр, сгрёб одной рукой и прижал спиной к груди. Шепнул прямо на ухо:       — Спасибо, Кадзе-чан. Ты не представляешь, как я счастлив!       — Ладно, я пошла, не буду мешать, — заулыбалась Сёко и подмигнула Кадзе. — Не забудь рассказать будущему идеальному папе, что он должен потрудиться для здоровья дочки.       — О чём она? — Сатору нахмурился, повернув Кадзе. Дверь щёлкнула, они остались одни. — Что-то не так?       — Не совсем. — Кадзе опустила глаза. Кровь вновь прихлынула к щекам.       — Кадзе?..       — Мы можем поговорить об этом потом?       — Нет. — Сатору поднял её подбородок. Брови сошлись над переносицей. — Мне спросить Сёко?       Раздражённо выдохнув, Кадзе развернулась и ушла в спальню. Ожидаемо Сатору потянулся за ней. Она остановилась перед кроватью, сглотнула.       — Ты сказал, что от ребёнка исходит сильная энергия.       — Ну.       — Дочка тянет её из меня.       — Что? — Сатору схватил за локоть и резко развернул Кадзе. — Давно?       — С самого начала, но я не замечала. Сейчас, когда она пошла в рост, стала тянуть сильнее. И мне… — она сглотнула. — Нам надо восстанавливать поток проклятой энергии. Так, как восстанавливался ты.       До Сатору дошло не сразу. Он напряжённо размышлял, склонив голову набок. Но вот на скулах начали проступать розовые пятна.       — Ты говоришь о…       — О сексе, да. — При виде его замешательства Кадзе почувствовала себя гораздо легче.       — Ты уверена, что иначе никак? — Он смотрел на неё с ужасом.       — Я понимаю, что выгляжу не слишком привлекательно, но ты мог бы подбирать выражения! — воскликнула Кадзе уязвлённо.       — Прости, я не… Я не о том, я… — Сатору потёр шею, глядя на живот. — Просто… Это безопасно?       Кадзе стало смешно. Он выглядел таким растерянным! Таким Годжо Сатору точно никто не видел, и пусть это воспоминание станет одним из немногих пока, общих между ними.       — Безопасно. Но если не хочешь, я пойму. В таком случае мне придётся лечь на сохранение, но думаю, мы сможем сохранить тайну, если…       Сатору перебил: заключил её лицо в ладони и поцеловал.