Башня для дракона

За одну ночь столица погрузилась в траур. Радость горожан от королевского турнира и приятно проведённого на нём времени пошла на спад после того, как городу разошлась весть о смерти и королевы Эйммы, и её ребёнка — принца Бейлона. К утру об этом узнало большинство жителей и гостей Королевской гавани, и самые знатные из них после завтрака оделись в чёрное и собрались на холме Рейнис для похорон. Деймон находился там же, в одном ряду с членами малого совета, и скользил взглядом со вставших впереди заплаканной Рейниры на мрачного Визериса и обратно. Он пытался отыскать в себе сочувствие к брату, даже вспоминал, как переживал за него в прошлой жизни в этот скорбный день, но на этот раз то поведение, которое позволил себе Визерис накануне, все его несправедливые обвинения и угроза казнью, желание пособолезновать ему изрядно приглушили. Деймон и без того провёл ночь, ворочаясь в постели и пытаясь свыкнуться с переменами в своей судьбе, так что смог уснуть далеко за полночь. А утром, увидев Визериса со свитой, вдруг осознал, какая странность ощущается сильнее всего: Визерис теперь стал для него не старшим, а младшим братом. И порядком, больше чем на десять лет. После целой жизни в тени и подчинении у старшего брата вдруг превзойти его в возрасте было удивительным опытом. Что уж говорить о Рейнире, которая теперь оказалась младше больше, чем втрое… Да и вообще, видеть свою родню и её окружение, доподлинно зная, на что они все способны, чего хотят, какие интриги вынашивают, казалось чересчур лёгкой игрой. Хуже того: унылым болотом. Деймон мимолётно подумал, как прекрасно можно устроить жизнь за Узким морем, не ограничиваясь в этот раз лишь Пентосом, а попутешествовать по вольным городам, возможно даже — попытаться завоевать их один за другим и восстановить Валирию как империю… Но тут в памяти всплыли Четырнадцать огней и их поручение не дать погубить таргариенских драконов. Нет. Если он покинет Вестерос, драконам не уцелеть. Рейниру тогда точно назначат наследницей, а это в будущем спровоцирует её войну с детьми Визериса. Скорее всего, они появятся у него от Лейны, раз уж хайтауэрская шлюха родить ему их не сможет, даже если их обручат. Деймон даже потряс головой, прогоняя мысли о навязанной ему Четырнадцатью огнями девице. Он вообще избегал о ней думать и отворачивался, когда она попадалась на глаза. Равно как и от её хитроумного папаши и короля всех придворных пиявок, сира Отто. Вот уж кто не упустит своего! Собравшиеся зашевелились, когда Рейнира приказала своей драконице Сиракс сжечь тела Эйммы и Бейлона. Затем она развернулась и пошла прямиком к нему, вероятно, желая что-то сказать, однако путь ей преградили королевские гвардейцы сир Гаррольд и сир Райам. — В чём дело, милорды? — Вам не следует приближаться к принцу Деймону, ваше высочество. Приказ короля, — сдержанно ответил сир Гаррольд. Рейнира удивлённо подняла брови. — Мне не следует… к моему дяде? — Да, ваше высочество. — Дядя? Памятуя о том, что общение с племянницей без позволения ему тоже запретили, Деймон промолчал, с любопытством наблюдая за начинающейся драмой. Сир Гаррольд тут же пояснил: — Разговаривать с вами ему также запрещено, принцесса. Под угрозой казни. Округлив глаза, Рейнира пару мгновений простояла с открытым ртом, будто пытаясь понять, не разыгрывают ли её, а потом отошла к застывшему на месте отцу. — Ты действительно запретил моему дяде общаться со мной? — Так будет лучше, — безжизненным тоном ответил Визерис, не мигая, глядя на пепелище. — Но почему? Что он сделал? — Не важно. — Не важно?! Я похоронила сегодня свою маму и брата! А ты лишаешь меня одного из немногих оставшихся родственников! — У тебя достаточно родных и без Деймона, — Визерис всё-таки отвлёкся от углей и оглянулся: — Рейнис, будь добра, займи мою дочь. Рейнис послушно вышла вперёд, однако Рейнира только взглянула на неё, на отца и, резко развернувшись, поспешила в сторону холма, на вершине которого всё ещё сидела Сиракс. — Нет! — предостерегающе повысил голос Визерис. — Никаких полётов сегодня! Задержите её! За ускорившейся Рейнирой погнались и Рейнис, и Алисента, и рыцари королевской гвардии. Сцена стала совсем неприглядной, когда Рейнире не дали залезть на драконицу и стащили с неё, не взирая на сопротивление и требования отпустить. Деймон слышал за спиной и по бокам нарастающий гул осуждающих голосов от зрителей и увидел, как потирает подбородок Отто, явно продумывая какой-то план. А затем к нему оглянулся Визерис. — Видишь, что ты натворил? — обвиняюще заявил он. — Это последствия твоих поступков! «Моих?» Деймон остро ощутил, что с него хватит. Бросив Лионелю: «Если понадоблюсь, я с золотыми плащами», — он быстро пошёл прочь с холма, не желая более участвовать в этом фарсе. А равно и ждать, когда Визерису придёт в голову его ещё в чём-либо обвинить и за что-то наказать. Он, конечно, мог попытаться вызвать сюда Караксеса, ведь Драконье логово располагалось совсем рядом, и, возможно, спалить тут всех разом. Но второй шанс боги дали ему всё-таки не для уничтожения всей вестеросской знати. И да, Деймон начал понимать напутствие Ленны держаться подальше и от Визериса, и от Рейниры. Эта дама говорила резко, но в её словах определённо был резон. Пока же, если с кем и стоило проводить время, то это с рыцарями городской стражи, в казармы к которым Деймон и направился — в конце концов, их командиром он оставался до сих пор. Увиденное на месте его порадовало: значительная часть бойцов тренировалась, некоторые приводили в порядок одежду, оружие или доспехи, несколько человек уже готовили обед. Важно, что никто не выпивал, не валялся в грязи, не играл в азартные игры, — а ведь такими он принял их под своё командование. Нет, у всех этих людей имелось чувство собственного достоинства и более чем отличный настрой — то тут, то там они обсуждали свой большой рейд по столице ночь назад. Впрочем, Деймону все, кто его заметил, выразили соболезнования из-за потерь в семье. — Дежурство идёт по плану, мой принц, — отчитался сир Харвин. — Эта ночь прошла очень спокойно, задержали всего одного карманника. Преступники присмирели и попрятались после нашего выхода. — Неудивительно, но они, как крысы, вылезут вновь, если дать слабину. Меняйте число ночных дежурных, сир Харвин. Выпускайте их на улицы то больше, то меньше. Пусть гадают и боятся. — Слушаюсь, мой принц. Мы уже скоро будем обедать. Вы задержитесь или вернётесь в Красный замок? Скорбное лицо сиру Харвину далось отменно. Он явно предполагал, что траур соберёт всю королевскую семью за столом, однако идея возвращения к родичам Деймона совершенно не вдохновила. — Я намерен провести с вами день. А вечером у меня будет особое поручение. — Да, мой принц? Деймон достал мешочек с монетами и протянул его своему заместителю. — Вы все хорошо поработали, когда очистили город от преступников. В награду за это, как только стемнеет, вы соберёте весь состав городской стражи и отведёте в бордель к Мисарии на Шёлковую улицу. Этих денег хватит, чтобы выкупить его на всю ночь. — Достойная награда, мой принц! — сверкнул глазами сир Харвин. — А вы… — Не смогу пойти по понятной причине. — Разумеется. — Объясните это другим, сир Харвин. И проследите, чтобы за ночь там побывали все рыцари. — Я прослежу, мой принц! Кивнув ему, Деймон отошёл в сторону и, осмотревшись, решил размяться. Молодое тело ощущалось всё-таки не совсем привычно, в нём было больше силы и выносливости, а главное, больше скорости. Из-за этого приходилось корректировать удары, так что за последующие часы Деймон вдоволь натренировался сражаться мечом и кинжалом, поучаствовав в нескольких десятках учебных стычек с разными рыцарями городской стражи, которые чем дальше, тем восторженнее смотрели на него. Весть о грядущем ночном развлечении облетела их быстро. Публика предвкушала отменный вечер и с удовольствием откликалась на все приказы командира. Деймон чувствовал себя здесь своим. Какое разительное отличие от Красного замка, где он ощущал себя не иначе как изгоем! Там его хотели заткнуть, отодвинуть, прогнать, обвинить во всём: от случайно упавшей вилки до Рока Валирии. Навскидку он мог назвать лишь очень малое число людей, видевших в нём не помеху или чудовище: всего-то племянницу, Корлиса да теперь ещё, быть может, Рейнис. А здесь, среди стражников, его уважали и ценили. И он не станет разбрасываться этим ресурсом, а использует его для укрепления своей власти. Они вон даже под началом Хайтауэров в прошлой жизни остались ему верны и очень хорошо помогли в нужный час. В этой тоже помогут, несомненно. — Мой принц, солнце садится, — обратился к нему сир Харвин. Тренировки здорово помогли Деймону не бесполезно провести этот день. Он вернул меч в ножны и стёр пот со лба. — Вижу. Приводите себя в порядок и отправляйтесь, — он посмотрел на собравшихся рядом рыцарей. — Сделайте эту ночь запоминающейся для всех ваших шлюх! Публика отозвалась радостным гулом и аплодисментами. Деймон улыбнулся всем разом и, попрощавшись, покинул территорию казарм, устремившись к своей цели. У него тоже были планы на ночь и тоже связанные со шлюхами. Нет, в бордель к Мисарии, как и в другие бордели на Шёлковую улицу он не собирался — в конце концов, Четырнадцать огней не зря же потребовали не пить за Наследника-на-день. Слишком много там имелось посторонних враждебных глаз. А вот зайти в менее известное местечко… Этот маленький бордель на дне Блошиного конца Деймон обнаружил случайно во время одного из ночных рейдов по столице и то лишь потому, что его хозяйка Милара в отчаянии попросила о помощи. Она вместе с ещё несколькими подругами-вдовами и их дочерями решила обслуживать мужчин в собственном доме, чтобы зарабатывать на жизнь. Ее сестра готовила на всех еду, в том числе ароматные пироги. Старшая племянница разливала мужчинам вино. Пара девушек танцевали. Их дом никогда бы не составил конкуренцию заведениям на Шёлковой улице, но его скромному процветанию решила помешать банда головорезов, увидевшая в шантаже вдов лёгкий заработок. Они стали требовать с борделя деньги, всё больше и больше, и когда их аппетиты стали непомерными, пришли всё громить. В отчаянии Милара выбежала на улицу, и как раз тогда её заметил Деймон, обходивший улицы вместе с сиром Харвином. Банду неудачливых шантажистов они вдвоём порубили на куски, чем заслужили самую горячую благодарность от всех в борделе. И, бывая в этой части города после расправы, нередко заходили в него, в основном, правда, перекусить — выпечка давалась женщинам изумительно! Вот и в этот вечер Деймона встретили со всем радушием и тут же принялись угощать свежей сдобой. — Мы все соболезнуем вам, мой принц. Такое горе… И королева, и её первый сын… Король, наверное, очень подавлен? — Ему нелегко, — сдержанно ответил Деймон, отпив немного вина. — А принцесса, она же совсем дитя… И уже потеряла маму… — Ей действительно сейчас несладко. Съев кусок рыбного пирога, он отодвинул от себя блюдо с остальной громадной порцией и развернулся на стуле так, чтобы сидеть теперь к столу боком. Лёгкий ужин, несмотря на свою привлекательность, всё же не был тем, зачем Деймон пришёл сюда. Фраза Твина: «Ты не сможешь взять ни одной другой женщины, кроме Алисенты», — прозвучала тогда и как угроза, и как проклятие одновременно. В неё не хотелось верить! Да, богам вроде бы не свойственны шутки, и в намерении дать второй шанс они оказались более чем серьёзны, но чтобы именно «не сможешь»? Как так вообще? — Вы более ничего не желаете, мой принц? — вежливо полюбопытствовала Милара. — Если так, мы могли бы помочь вам расслабиться, если вы не спешите. — Не спешу. Попробуйте. Деймон откинулся на спинку стула, наблюдая из полуприкрытых глаз за тем, как сразу три девушки принялись его целовать, трогать, разминать плечи, постепенно расстёгивая на нём одежду. Их прикосновения были приятными и настойчивыми, ему явно хотели угодить, и самим девушкам обычно нравилось заботиться о своём принце. Он видел это по их лицам и улыбкам. Его ловко избавили от камзола и исподней рубахи, затем взялись за пуговицы на штанах. Сестра Милары Лира в прошлые визиты уже радовала его своими нежными пальцами и умелым ртом, и в этот раз, изящно опустившись на пол на колени, взялась за дело с энтузиазмом. Однако… чем дольше она старалась, тем больший ужас ощущал Деймон. Его тело не отзывалось! Он не чувствовал ни малейшего возбуждения, а если сердце и билось сильнее, то только от страха: «Что эти Четырнадцать мерзавцев со мной сотворили?!» — Давай я попробую, Лира, — предложила другая девушка по имени Бри, обладающая внушительной грудью. Очень-очень привлекательной, на неё явно облизывалось немало мужчин, и Деймону тоже нравилось на неё смотреть, особенно когда Бри оседлала его колени. Она начала со страстного, умелого поцелуя, на что Деймон отозвался с большой охотой и одновременно дал волю рукам, провёл ими по бокам девушки и приподнял ладонями её грудь. Упругую, тяжёлую, с большими тёмно-красными сосками. Едва взглянув на неё, он вспомнил, как в прошлый раз позволил Бри свободно двигаться на его члене и как задорно её грудь подпрыгивала и качалась из стороны в сторону. Очень захотелось полюбоваться этой картиной снова, так что он склонился и поласкал губами сначала один, потом другой сосок, предвкушая и настраиваясь на продолжение, и… Понял, что его не будет. Член не реагировал. Всему телу было хорошо, прикосновения к члену тоже ощущались, только он не вставал. Ситуацию не спасли и старания Бри, которая опустилась на колени и попробовала поднять его губами и грудью, пока Деймон мысленно ругался и проклинал всемогущих ублюдков, сделавших это с ним. — Мой принц, вы расстроены, — кинулась к нему Милара с сочувствующим лицом, и она же оттащила Бри в сторону. — Простите, что мы вообще к вам полезли в такой скорбный день. Ясно же, что вас лучше не трогать, такое горе… Простите, ради всех богов простите!.. Девушки начали дружно извиняться и каяться, умоляли не сердиться за их глупость, заверяли, что будут рады доставить удовольствие в любой другой, более радостный день. Они списали его немощность на день похорон, и Деймон не знал, смеяться или плакать от этого. Впрочем, похороны и правда давали неплохое алиби для его репутации, так что он великодушно кивнул, застегнул штаны и, встав, наскоро оделся, после чего положил на стол несколько монет. — Мой принц, ну что вы! — воскликнула Милара. — Слишком большая сумма. — Это чтобы вы не переживали, что дело в вас. Мне не в чем вас упрекнуть. — Мой принц… Неожиданно все находившиеся в комнате девушки его дружно обняли и прижались со всех сторон. У Деймона перехватило дыхание: настолько душевно к нему тут отнеслись, так сочувствующе в него сопели. Даже едва знакомым шлюхам он оказался дороже, чем собственной семье. Ему очень захотелось обзавестись людьми, которые смогут так делать постоянно, только где ж их взять? Да ещё и если бы не за деньги… Хотя, пожалуй, у шлюх это всё же был порыв не за плату, а из сочувствия к нему. Сходу и не скажешь, что хуже… — Мы вам очень соболезнуем, мой принц, — произнесла Милара. — И мы всегда будем рады вам, в любое время. Никто не узнает, что вы сегодня были здесь. — Никто! — поклялись и остальные. — Хорошо. Отогревшись в общих объятиях, Деймон высвободился из них и покинул гостеприимный дом. На улице к этому времени совсем стемнело, но ночная жизнь пока только начиналась в разговорах и песнях. Город не умел долго скорбеть, тем более о высокородных господах, и жил так, как привык. Самого Деймона тоже меньше всего волновала скорбь. Не после собственной досадной неудачи. Не после пережитого страха: «Я не могу». Проклятые Четырнадцать огней наверняка знатно повеселились из-за его бесплодной попытки, а это вынуждало всё же подумать о подсунутой ими хайтауэрской шлюхе. Дочь Отто Хайтауэра! Ему! Это ж надо было придумать? Да он не хотел в её сторону даже смотреть, а тут такое наказание… «Отлично продолжите род Таргариенов». Это с ней-то? С девицей из Башни? — Ненавижу! — прорычал Деймон и треснул кулаком по ближайшей стене. По счастью, в городе привыкли не обращать на такое внимание, люди так и шли мимо. Впрочем, боль в руке подействовала отрезвляюще и заставила собраться с мыслями. — Хорошо. Вы не даёте мне брать этих шлюх. Что ж, пойду и трахну вашу. Деймон поднял голову, нашёл взглядом Красный замок и, стиснув зубы, быстро зашагал в его сторону.