Башня для дракона

Путь от Королевской гавани до Староместа был неблизким, а потому пришлось встать и выйти очень рано. Алисента зевала и ёжилась от предрассветной прохлады — после сна в обнимку с тёплым мужем под открытым небом было зябко. Она первая забралась в крытую повозку, где уже лежали приготовленные с вечера мешки с их вещами для поездки. Деймон собирался подняться следом, но его внезапно окликнул Ларис. Через окошко Алисента видела, как он прихромал к их повозке и остановился перед ней. — Лорд Ларис, — кивнул ему Деймон. — Что вы хотели? — Слышал, вы направляетесь в Старомест в родной дом вашей леди-жены, мой принц, — негромко проговорил тот. — Допустим, — кратко ответил Деймон. — И? — Возможно, это ничего не значит, но мне показалось любопытным, что вас и вашу жену пригласили туда в тот же день, когда туда прибудет наш верховный септон, которого уже ожидают ещё тридцать служителей Веры. — Верховный септон отправился туда? — Да, что вызвало большое удивление среди служителей септы, поскольку он получил письмо с вороном, никому ничего не объяснил и отбыл в Старомест в большой спешке, — Ларис выдержал паузу. — Вероятно, это лишь совпадение, но я решил, что вам будет интересно услышать о нём. — Мне интересно, — подтвердил Деймон. — Благодарю. — Рад угодить, — широко улыбнулся Ларис, почтительно поклонился и неторопливо похромал обратно ко входу в Красный замок. Деймон забрался в повозку, и она тронулась с места в сторону Драконьего логова. — Тридцать служителей Веры вместе… — задумчиво проговорила Алисента. — Коллегия Праведных? — Возможно. Они обычно собираются для выборов нового септона, но у нас ещё этот совсем не стар. И я не слышал, чтобы он что-то ужасное сделал. — Я тоже не слышала. Он выглядел вполне нормальным, когда благословлял наш брак. Деймон сжал руку Алисенты, затем приобнял за плечи, и она с удовольствием прижалась к нему, невольно зевнув. Таким ранним утром не хотелось и думать об интригах и странностях в поведении септонов. Глаза слипались, так что Алисента успела задремать и проснулась от того, что ей дуют в висок. — Деймон! — недовольно фыркнула она, укоризненно глянув ему в лицо. — Я бы вынес тебя на руках, но забираться с тобой на Караксеса слишком рискованно. Поэтому давай, моя девочка. Небольшое усилие, сядешь на дракона, а потом спи хоть до Староместа. Алисента улыбнулась, согретая этим ворчливо-ласковым «моя девочка», и послушалась: вылезла из повозки на каменистую дорогу, уже совсем не тёмную, поскольку небо успело заметно порозоветь. Караксес ждать себя не заставил: притопал из Драконьего логова с рёвом и грохотом, склонил голову к ней… Но вдруг отшатнулся, стоило ей коснуться его. — Караксес? Он принялся жадно принюхиваться, сдувая дыханием ей волосы, топтаться на месте, а потом повернул голову к уже закрепившему мешки с вещами на седле Деймону. И издал вопросительный возглас. — Да, ты прав. Она носит моё дитя, — с гордостью в голосе сообщил Деймон. Караксес вытянул шею в небо и радостно заревел, и забил хвостом, подняв облако пыли. А потом принялся ластиться к Алисенте ещё нетерпеливее, чем в их прошлую встречу. Она даже засмеялась, поглаживая счастливо урчащего дракона. — Спасибо, Караксес. Мне приятно, что ты так за нас радуешься. Я с удовольствием рожу этого ребёнка твоему наезднику. Наездник после этого встал рядом и присоединился к поглаживаниям дракона, время от времени целуя и приобнимая и Алисенту. Она чувствовала себя очень счастливой в этот момент, видя радость обоих драконов и вспоминая — постоянно вспоминая — вчерашнее признание Деймона в любви. Она думала о нём, и когда Караксес нашёл в себе мужество их отпустить, позволил сесть на него и поднял в небо — очень осторожно и плавно. Дракон серьёзно отнёсся к её просьбе лететь ещё более аккуратно, без резких подъёмов и спусков, а Деймон теперь не только обнимал её левой рукой, но и, время от времени, поглаживал правой ладонью её живот и вообще вёл себя так, будто жаждал унести её в свою пещеру и больше никогда не выпускать из рук. Её всё ещё удивляло такое сильное желание близости. Максимум, что она позволяла себе в браке с Визерисом, — это коснуться его плеча. В поздние годы — укрыть его пледом. Визерис иногда — очень редко — целовал её в щеку или в лоб, мог предложить взяться за его локоть. Они сохраняли дистанцию — и на людях, и в постели, засыпая исключительно на разных половинах кровати, с Деймоном же… хотелось быть одним целым. И поразительнее всего то, что он явно это желание разделял и поощрял. Потому что любил? — Ты доволен, что у тебя есть я? — вполголоса спросила Алисента, когда внизу замелькали зелёные поля Простора. — Да, — прозвучало над ухом. И после паузы ещё: — Как часто тебе надо это слышать? Она повернула голову и наткнулась на очень спокойный взгляд мужа. От неё явно ждали точный ответ. — Время от времени было бы неплохо. Знаю, мужчины думают, что это достаточно сказать раз в жизни, но мы, женщины… устроены иначе. — Я знаю, как вы устроены. Потому и спросил. Как часто, Алисента? А вот теперь он проявил упрямство, с этой его чёрточкой Алисента уже была знакома. Стойкое, непрошибаемое, драконье. Никаких шансов уклониться. — А если я отвечу: «Каждый день»? Ты что же, будешь… — Буду. Если тебе это нужно. Ну вот: упрямство и к нему ещё и дело принципа. Казалось бы, уже стоило понять, что у такого сильного мужчины, как Деймон Таргариен, нет никаких пределов и границ, он способен на что угодно, но где-то в глубине души Алисенты ещё жила женщина, не уверенная в том, что её могут любить. И это неверие побуждало проверять границы и испытывать своего супруга, когда разум кричал: «Не лезь, оставь его в покое, тебе разве мало того, что есть?..» — Ясно, — по-своему понял возникшую паузу Деймон. — Каждый — так каждый. — Деймон, я не… — Ты привыкнешь, что я никуда не денусь. Тебе бы этого испугаться, но… Я, кажется, наконец-то перестал тебя пугать. Он снисходительно улыбнулся, и Алисента не могла не улыбнуться в ответ. — Да, перестал. Мне настолько хорошо, что временами это не кажется реальным. У меня семья. Муж, которому действительно хочется рожать детей. Его дракон, которому радуешься, как близкому другу. Караксес издал довольный рёв. «Так он понимает не только валирийский?..» — Я не думала, что у меня всё это будет. И… да, ты прав. Ещё не привыкла. — Конечно, я прав, — самодовольно задрал нос Деймон. — И мне нравится слышать, что тебе хорошо, моя любимая леди-жена. Алисента улыбнулась шире, чувствуя, как слегка загорелись уши и щёки. Умел же Деймон так смотреть, что становилось жарко! Будто в мыслях уже полностью её раздел, уложил на стол или кровать и взял так, как она хотела. — В чём дело? Ты хотела, чтобы я это говорил, а теперь смущаешься? — с иронией в голосе осведомился Деймон. — Я перестану, — сглотнув, пообещала она, испытав желание обмахнуться хотя бы рукой. Ей вдруг подумалось, что он мог бы взять её и в седле, здесь было место, чтобы ей наклониться вперёд, уцепиться за ручки, просунуть голову между ними… Её сердце забилось от мысли, что он ещё ни разу не трахал её, находясь сзади, всегда только лицом к лицу, а ведь в борделе, куда они ходили, многие мужчины брали женщин именно так, находясь у них за спиной… «Интересно, это так же приятно?..» — Алисента? Кровь зашумела в ушах, загорелось уже всё лицо. «Да что эта беременность со мной делает?! — мысленно взвыла Алисента. — Почему я постоянно его хочу? И даже здесь… в небе…» — Алисента, ты слышишь меня? Она моргнула, отгоняя наваждение, и перевела дух. Это же надо было такое вообразить! На драконе… в полёте… Сумасшествие какое-то. Алисента оторвала взгляд от ручек на седле и повернула голову к встревоженно нахмурившемуся Деймону. Ей захотелось ответить: «Да, я слышу, всё хорошо», — но вместо этого вырвалось: — Трахни меня прямо сейчас, Деймон. Разум осознал это мгновением позже, когда у дорогого супруга глаза округлились и полезли на лоб. От этого зрелища к ужасу от понимания, что именно она ляпнула, прибавилась гордость: на её памяти никому не удавалось поразить Деймона Таргариена настолько. У Алисенты было всего несколько мгновений решить, что теперь лучше сделать: начать оправдываться и перевести всё в шутку или же развить тему, и она — от сохраняющегося возбуждения, не иначе — решила быть хозяйкой своему слову. — Я просто подумала, что если наклонюсь вперёд, смогу держаться за ручки, а юбка всё равно задрана, я на ней сижу и… — она замолчала, потому что глаза супруга вернулись к прежнему размеру, и в них засветилось уважение. Он тоже посмотрел на ручки седла и кивнул: — Можем попробовать. Алисента решила не ждать, когда её лицо окончательно сравняется цветом с Караксесом, и, слегка выпрямив колени — насколько позволяли ремни, потянулась вперёд, к ручкам на мягком, обтянутом кожей чёрного и красного цветов седле, легла животом на него, оставив Деймону возможность позаботиться обо всём остальном. Его уговаривать не пришлось, и вскоре она уже ощутила прохладный воздух и показавшиеся ей горячими ладони на обнажённой коже, затем умелые пальцы внутри, отчего зажмурилась, наслаждаясь прикосновениями. — Какая ты у меня уже мокрая… — донеслось до неё сказанное низким голосом. Алисента тихо всхлипнула: это было приятно, даже очень, но могло быть и лучше… больше… И Деймон будто услышал её мысли, заменив пальцы на член. — О-о-о, как хорошо… — вырвалось у неё. Оказалось, что в этой позе он ощущается даже глубже и сильнее, идеально! Она крепко вцепилась в ручки седла, чтобы иметь возможность двигать бёдрами, подаваясь навстречу неторопливым толчкам, и принялась стонать, а потом и вовсе — кричать, пользуясь тем, что они высоко в небе, и никто их не услышит. Вместе с ней начал кричать и Караксес, и ей почему-то понравилось это. Деймон прибавил темп, его хватка на бёдрах стала крепче, но Алисенте понравилось и это. Она была не против скорости и чувствовала, что продержится недолго. Слишком остро ощущалось всё: полёт, охлаждающий ветер в лицо, драконье рычанье Караксеса, отзывающееся дрожью по телу, шумное дыхание мужа за спиной, его руки и его член… Находясь близко к пику, она распахнула глаза, чтобы запечатлеть в памяти этот момент, но затем не выдержала и заорала в последний раз, чувствуя сильнейшую дрожь во всём теле, после чего обмякла и на остатках сил обхватила руками широкий край седла, тяжело дыша. Да, это оказалось сильнее и ярче, чем в постели в Красном замке. И да, ей понравилось вот так довериться мужу, оставив его за спиной. Он всё очень хорошо сделал. …И даже уже позже, расправив на обоих одежду, обнял её под руками и притянул спиной к себе, поцеловал в висок. — Мне определённо нужно называть тебя любимой почаще, — задумчиво отметил он. — Это делает тебя впечатляюще смелой. Караксес оглянулся в полёте и согласно крикнул. Алисента хмыкнула и уточнила: — Но «впечатляюще» — в хорошем смысле? — В лучшем. — Это хорошо. Я ведь помню, как ты сказал, что открыт для вариантов, когда вернулся со Ступеней. Она повернула голову, чтобы заглянуть Деймону в лицо, и второй раз за полёт увидела явное уважение в его глазах. Затем он ласково провёл большим пальцем по её щеке, неторопливо скользнул кончиками пальцев вниз по шее к груди… и к животу… Взял за запястье и поднял его вверх, поцеловал костяшки пальцев, — всё это глядя ей в глаза. И только тогда сказал: — Продолжай оставаться такой же ненасытной, моя дорогая леди-жена, а я продолжу говорить тебе то, что ты хочешь слышать. — Договорились, Деймон, — кивнула она. И зевнула. После того, как о её теле так хорошо позаботились, ей захотелось поспать. *** В Старомест они прибыли на закате, когда солнце практически целиком скрылось за водами реки Медовички, и Алисента с удовольствием ступила на твёрдую землю. Каким бы чудесным ни был полёт (за который она искренне поблагодарила Караксеса), она радовалась, что он всё же закончился. Но вот встреча с роднёй подобной радости не доставила. Поначалу их вышли встречать все её здешние родственники во главе с прихрамывающим дядей Хобертом с тростью и его женой Линессой, обняли, расцеловали, сказали ей и Деймону много добрых слов и сопроводили на праздничный ужин по случаю их прибытия. И дядя Хоберт даже громогласно объявил о том, что Старомест поддержит во всём принца-наследника и его супругу, во время первого тоста. Во вторую очередь выпили за их будущего ребёнка. Однако вести разговор о вере он отказался наотрез, велев слугам сопроводить гостей в большие покои почти на самом верху башни Хайтауэр, в высоком чертоге. Алисента видела, что Деймона это раздосадовало. Он сразу встал у тёмного окна, лишь слегка освещённого горящим над ними маяком, и упёрся кончиками пальцев в каменную поверхность. Подойдя ближе, она увидела, что он смотрит вниз, на Звёздную септу Староместа, с крайне мрачным выражением лица. Алисента тихо вздохнула, догадавшись о ходе его мыслей. Отговаривать и просить о чём-либо было глупо: у них имелось поручение от богов. Но от той злости, что Деймон явно сейчас испытывал, ей стало больно, так что она не придумала ничего лучше, чем встать у него за спиной, обнять обеими руками и прижаться щекой к чёрной бархатной ткани его камзола. Она только понадеялась, что он не оттолкнёт и не разозлится ещё и на неё за попытку отвлечь. Отталкивать он действительно не стал. Постоял неподвижно, с сильно напряжённой спиной, потом вздохнул и накрыл её руки своими, и тихо заговорил: — Там сейчас они все: тридцать главных в коллегии Праведных и с ними верховный септон. Можно одним разом… — Ты не знаешь, находятся ли они в септе — час уже поздний. Быть может, они разошлись по другим домам для сна. — Возможно. — И у нас было мало времени здесь, Деймон. Я бы попробовала поговорить с дядей сама, уже завтра, прояснить его позицию, а уже после… После что-то решать. Повисло долгое молчание. Алисента потёрлась щекой о спину своего мужа, гадая, захочет ли он прислушаться к её словам или же оставит здесь, спустится к дракону и сожжёт септу со всеми находящимися в ней септонами до основания, объявляя войну Вере. Она была готова к любому исходу, зная историю Дома Таргариенов. Деймон же… В итоге развернулся к ней и взял в ладони её лицо. — Думаешь, сможешь убедить своего дядю пойти нам навстречу? — негромко осведомился он. — Нет, — честно ответила Алисента. — Но он может знать что-то полезное, что пригодится нам, когда ты будешь разбираться с ними. И я думаю, если ты хочешь начать войну с Верой, лучше делать это неуставшим после долгого полёта. — Если я начну, я уничтожу их всех. Я не позволю поднять восстание уцелевшим. — Я это понимаю, Деймон. И я постараюсь донести дяде Хоберту мысль о том, что он ещё может отодвинуть для септонов такой неприятный исход. Я буду настолько убедительной, насколько только возможно. — Так печёшься обо всех этих септончиках? — криво усмехнулся Деймон. — Так пекусь о том, чтобы мой муж не летал по всем королевствам, а был рядом со мной и трахал меня. Он улыбнулся. И убрал руки. — Ладно, попробуй. Затем подошёл к письменному столу и сложил на него оружие, стал расстёгивать камзол… Алисента наблюдала за этим, не до конца веря, что он действительно согласился с её доводами. Но Деймон сел на стул и принялся снимать сапоги, когда постучали в дверь. — Войдите, — громко разрешил он. В их комнату один за другим вошли четверо мужчин, одетых в длинные тёмно-серые плащи с капюшонами. Деймон тут же натянул обратно полуснятый сапог и, вскочив, резко вынул меч из ножен. — Кто вы такие? Алисента осторожно сместилась от окна к нему, чтобы оказаться за его спиной. Незнакомцы доверия не вызывали. Самый высокий из них — мужчина лет тридцати с бледным лицом, сжимающий в руках тёмный свёрток, — ровным тоном произнёс: — Принц Деймон и леди Алисента, вам надлежит надеть эти плащи и отправиться с нами тихо и без оружия. Он сделал два шага вперёд и, не обращая внимания на вытянутое в его сторону лезвие Тёмной сестры, положил свёрток на ближайший стул. — Поспешите. — Кто вы такие? — Ваши сопровождающие, принц Деймон, на эту ночь. — Сопровождающие куда? — Увидите. Здесь не слишком далеко. Опустите свой меч и не медлите, вас уже ждут. — Кто? — Увидите. — Вы всерьёз думаете, что мы с вами пойдём? — возмутился Деймон. — Да ещё и без оружия. Главный почему-то усмехнулся, а потом очень чётко произнёс: — Мне велено передать, я цитирую: «Если вам действительно нужны существенные подвижки в рамках второй цели, вы придёте». Алисента замерла, ощутив мороз по коже, и, сглотнув, увидела, как точно так же застыл Деймон, а потом встретился взглядом с ней. Вторая цель! Существенные подвижки! Тот, кто передал послание, и тот, кто их неведомо где ждал, очень точно процитировал Твина и задание от Четырнадцати огней! Боги… Так это их посланники? Или тот, кто их вызвал, ещё один их посланник? Не нужно было ничего больше говорить: Деймон молча вернул меч в ножны и взял со стула свёрток, в котором оказались два длинных тёмных плаща. Один он надел на Алисенту, второй — на себя. Они спустились по лестницам Высокой башни, а потом долго шли по каменным дорогам ночного города, держась за руки. Двое сопровождающих шли спереди, ещё двое охраняли со спины. У Алисенты возникли догадки, куда именно их ведут, но окончательно они подтвердились, когда она и Деймон миновали ворота, украшенные крылатыми сфинксами с мужским и женским лицами из зеленого мрамора. Цитадель. Их провели в большое каменное здание с закругленными окнами по длинному, скудно освещенному факелами коридору, который привёл к большому залу с высоким сводчатым потолком. Сопровождавшие отошли и закрыли двери, оставив их в этом зале, но Алисента лишь мельком отметила это. Всё её внимание занимали сидевшие за столами в полумраке люди. Много людей. Они разместились на двух ярусах в форме полукруга. На первом — нижнем — она насчитала двадцать человек в чёрных одеждах и в масках, сделанных из материалов разного цвета. На верхнем ярусе — тридцать человек в одеждах серебристого цвета и в тиарах из поблёскивающих кристаллов. Ровно посередине полукруга располагалось возвышение с дополнительным столом, который занимали двое — человек в чёрной одежде с золотой маской и — этого мужчину она узнала — верховный септон в белом облачении с тиарой из витого золота и хрусталя. — Коллегия Праведных и Конклав Цитадели. В полном составе, — тихо сказал Деймон Алисенте на ухо. Она кивнула и сжала его руку. Ей не были видны глаза архимейстеров в масках, но она не сомневалась, что все эти мужчины сейчас разглядывали их обоих — точно так же, как этим открыто занимались септоны из коллегии. Напрягало то, что они все молчали, словно давали им осмотреться. Затем тот, что был в золотой маске — видимо, главный из архимейстеров — указал рукой на два деревянных кресла, стоящих точно посередине зала и освещенных широким снопом лунного света из отверстия в потолке. Алисента и Деймон заняли их, не переставая держаться за руки. Под всеми этими взглядами хотелось иметь хоть такую поддержку друг в друге. — Принц Деймон Таргариен и леди Алисента Хайтауэр, — строгим и звучным голосом заговорил человек в золотой маске. — Вы благословили их брак, верховный септон. Вы подтверждаете, что это они? — Подтверждаю, сенешаль, — с достоинством кивнул верховный септон. «— Сенешаль, — мелькнуло в голове у Алисенты. — Значит, это точно главный человек в Цитадели на этот год…» — Очень хорошо. Мы собрались таким составом, чтобы решить важные вопросы Веры. Наши гости — это те, кто должны были прийти. Обещанные свидетели, имевшие милость от богов и видевшие их воочию. Вы подтверждаете, что имели видение с богами, принц Деймон? — Подтверждаю, — кратко ответил тот. — Вы, леди Алисента? — Подтверждаю. — Превосходно. Сейчас мы попросим вас вспомнить своё видение как можно чётче и ответить на несколько наших вопросов. — Вы уверены, что нам можно на них отвечать, сенешаль? — уточнил Деймон. — Боги скрытны. Алисента подумала, что он прав: им же запретили что-то рассказывать. Хотя… запрет вроде бы касался прошлой жизни, а не самих богов. Как же сложно-то… — Справедливое замечание, принц Деймон, но на него никак не ответить заранее, только пробовать, — скрестил руки на груди сенешаль. — Если не упадёте замертво — значит, можно. — Стоит ли тогда пробовать? — А какой у вас выход? — Тот, что остался за спиной. — Вы не пройдёте безоружным через стражу Цитадели, это исключено. Коридор, по которому вы шли сюда, больше не пустует. А окон, как вы видите, здесь нет. Алисента осмотрелась, признавая справедливость слов сенешаля. Она видела, что Деймон сузил глаза и явно что-то прикидывал, а это не сулило ничего хорошего никому. Второй раз за вечер его ярость она погасить не сможет. Сенешаль шумно вздохнул. — Принц Деймон, прекращайте волновать свою беременную жену. С тем благословением, которое вы получили от наших богов, с вами ничего не случится, я уверен. Деймон замер. Потом повернул голову к Алисенте и ободряюще улыбнулся уголками губ, погладил по руке большим пальцем. Она видела, как опустились его плечи, и расслабилась сама. Каким-то чудесным образом сенешалю удалось его успокоить. — Спрашивайте, что вы там хотели, — небрежно бросил Деймон, глядя Алисенте в лицо. — Конклав Цитадели и коллегию Праведных интересуют боги, которых вы видели. А именно: были ли среди них мужчина и женщина, подходящие по виду и поведению на роли отцовской и материнской фигур? Алисенте тут же пришли в голову Твин и Сия, которые оба призывали всех к порядку. — Да, там такие были, — воскликнула она и лишь потом подумала, что лучше бы, наверное, отвечать Деймону. — Хорошо. Присутствовали ли среди них рыцарь с мечом и тот, кого можно принять за кузнеца? — Да, были и такие, — подтвердил Деймон, ласково поглаживая Алисенту по тыльной стороне руки и разглядывая с теплотой во взгляде. — Пожилая чета? — Были, — кивнул Деймон. — Юная девушка? — И девушка тоже. — Отлично. Деймон поднёс руку Алисенты к губам и поцеловал её. И ещё… Для Алисенты вообще потеряло значение, где именно они находятся, кто там вокруг на них смотрит… Важным было то, что Деймон взялся её успокаивать, стоило сенешалю напомнить о её беременности, и у него отлично это получалось. Ей даже мимолётно захотелось перебраться к нему на колени, и она посмотрела на них, но это было всё же слишком большим неуважением к собравшимся. Деймон, кстати, её желание отлично понял и шепнул: — Если хочешь… — Нет, это слишком, Деймон, — так же тихо ответила она и перевела взгляд на главных участников собрания. И сенешаль, и верховный септон сидели, сцепив пальцы в замок, и молча разглядывали их двоих. — Теперь, когда я снова привлёк ваше внимание, — с насмешкой в голосе заговорил сенешаль, — отмечу для собравшихся, что наши гости подтвердили присутствие среди богов следующих: Отца, Матери, Воина, Кузнеца, Старицы, Неведомого и Девы. Но там были не только эти Семеро. Принц Деймон, скольких ещё богов вы видели, помимо названных Семи? — Ещё семерых, сенешаль. — Пересчитайте снова. Леди Алисента, скольких видели вы? — Принц Деймон сказал правду, там были ещё семеро. Трое мужчин и четыре женщины. — Замечательно, господа, — сенешаль откинулся на спинку своего высокого кресла. — Верховный септон, семь королевств поклоняются Семерым. Но боги оказались милостивы и решили явить нам ещё Семерых в дополнение к имеющимся. С завтрашнего дня жители всего Вестероса смогут почитать и их, возведут в их честь статуи и сложат молитвы. Правда… для этого нужно узнать их имена. — Согласен с вами, сенешаль, — кивнул верховный септон. — И я надеюсь, что принц Деймон и леди Алисента скажут нам эти имена и опишут тех, кому они принадлежат. Алисента даже приоткрыла рот, осознав масштаб их задумки. Её, наконец, осенило: Семеро и ещё Семеро! В сумме Четырнадцать! И все Четырнадцать со статуями и именами, за каждой статуей не просто образ, а реальное божество. За каждыми из Семерых и ещё Семерых — по одному из Четырнадцати огней! «Вестерос завтра сменит веру», — выдохнула она и ошарашенно уставилась на Деймона. — Поняла, да? — ласково улыбнулся он. Ну, конечно! Он-то явно сообразил, что тут происходит, ещё раньше. Это только она на его прикосновения и взгляды отвлеклась. — Мы готовы описать ещё Семерых, — громко сообщил Деймон. — В паре с Девой был влюблённый в неё беловолосый юноша. Полагаю, он может быть назван Влюблённым, и к нему будут взывать молодые люди, мечтающие о благосклонности понравившейся женщины и об удачном браке. — Принимается, принц Деймон, — одобрил верховный септон. — Продолжайте. — Ещё двое мужчин тоже выглядят молодо. Это рыжеволосые близнецы. К ним могут обращаться как к Близнецам, божеству с двумя ипостасями, но если понадобится по отдельности… — Деймон выдержал паузу. — Я бы сказал, что один из них — Игрок. Будет кумиром для любителей риска и азартных людей. Второй — Шут. Покровитель тех, кто замечает слишком многое и кого не воспринимают всерьез, а также всех странствующих театральных трупп. — Очень хорошо. Влюблённый, Игрок и Шут. Леди Алисента, сможете назвать нам остальных? Она постаралась сосредоточиться и не подвести тех, кого видела. Уверенный тон Деймона настроил её на нужный лад. — Разумеется, верховный септон. Среди новых Семерых была опытная и мудрая дама в чёрной одежде и чёрном чепце. Она запомнилась мне той ясностью, с которой видит суть вещей и говорит всё, как есть, без прикрас. Она безжалостна и конкретна, какой бывает… истина. Я полагаю, что все, кто желает знать подлинную правду, смогут молиться ей. — Итак, Истина. Кто ещё, леди Алисента? Алисенте вспомнилась девушка по имени Киос. Теперь-то она знала, что это слово означает «весна» на валирийском, а раз Азан — имя божества Воин, то… — Весна. Она выглядит как светловолосая девушка, к которой можно обращаться для избавления от холодов, чтобы дали всходы посеянные семена, или просто… если нужно начать новую жизнь и избавиться от чего-то старого. — Весна. Превосходно, продолжайте. Она ощутила растущую уверенность от этого одобрения. — Я полагаю, девушки всего Вестероса смогут найти утешение в Подруге, верховный септон. Это удивительно дружелюбная девушка с толстой косой, готовая и поддержать, и дать совет, и посочувствовать. Она очень добра и открыта. — Девушкам Вестероса это понравится. И кто последняя? Здесь у неё не было идей, как назвать ту, к кому обращались как к Фейт. Впрочем… именно она заговорила с ней о том, что она может получить другую судьбу, ещё до того, как появился Деймон, а потому… — Судьба. Она молчалива, но наблюдательна. Не так молода, как Дева или Весна, и носит синюю ленту во вьющихся волосах. Но она многое знает о путях, которыми идём все мы, и я думаю, Судьба — верное имя для неё. — Замечательно, — заявил верховный септон и встал. Вслед за ним поднялись все, кто сидел за столами, и Алисента с Деймоном последовали их примеру. После этого заговорил сенешаль: — Первые Семеро. Отец. Мать. Воин. Кузнец. Дева. Старица. Неведомый. Вторые Семеро. Влюблённый. Игрок. Шут. Истина. Весна. Подруга. Судьба. Если обещанные свидетели назвали имена вторых Семерых правильно и вторые Семеро одобряют их, этому собранию будет дан знак. В зале воцарилась тишина. Жуткая и абсолютная. Алисента не слышала даже вздохов и лишь ощущала лёгкую дрожь в коленях и холодок по спине. А вдруг они с Деймоном не угадали? Вдруг Четырнадцати не понравятся новые имена, и они рассердятся или огорчатся? Шут… Весна… Не слишком ли это… Двери с грохотом распахнулись, и Алисента вздрогнула. Она хотела оглянуться, но поняла, что не может это сделать! Вообще не в состоянии пошевелиться, будто её обратили в камень и оставили лишь возможность дышать. А ещё — скосить глаза влево, где, как она увидела, Деймон тоже стоит, словно статуя. За её спиной раздались шаги, и взгляды всех людей на трибунах, кого ей было видно, устремились туда. Она видела изумление на лицах септонов. Шаги смолкли, и у Алисенты возникло ощущение чужого присутствия за спиной, но повернуться она по-прежнему не могла. Септоны и архимейстеры продолжали смотреть ей и Деймону за спину. Кажется, это длилось вечность в идеальной тишине. А потом прозвучало всего одно слово: — Одобряем! Она узнала твёрдый голос Твина. И… в следующий миг собравшиеся дружно выдохнули, Алисента смогла пошевелиться и оглянулась, но там никого не было. Лишь двери остались открытыми, а за ними выстроились два ряда стражников — сенешаль не обманул их, сказав о стражах Цитадели. Она посмотрела на Деймона, и тот тут же притянул её к себе и поцеловал в висок. Она поняла, что ему тоже не очень легко дались эти мгновения ожидания. — Что ж, боги явили свою волю предельно ясно, — заявил верховный септон. — Завтра же о новых Семерых и о том, как точно должны выглядеть прежние Семеро, узнают во всём Вестеросе. Вы позволите воспользоваться воронами Цитадели, сенешаль? — Вы отправите всех воронов, что есть у нас, верховный септон. Можете заняться этим незамедлительно. — Так и поступим. Собрание окончено. Публика начала расходиться, и Алисента с большим облегчением прижалась к Деймону целиком, а он крепко её обнял. Многовато всё же выпало приключений на их долю, очень представительное собрание выслушивало их, а Четырнадцать… Что ж, ей было приятно, что она и Деймон их не подвели, хотя всё-таки она не совсем поняла, почему им не позволили оглянуться. Она подняла глаза на Деймона, и он тут же принялся её целовать. Пожалуй, ей не хватало именно этого — коротких, успокаивающих поцелуев. И постепенного осознания, что они выполнили одну из порученных миссий — укрепили веру в Четырнадцать огней так, как никто до них. Было чем гордиться. Шорохи и голоса вокруг стихли, и эта тишина ощущалась прекрасно, пока… — Что ж, это даже смотрится неплохо. Алисента вздрогнула и отстранилась от Деймона. А потом повернула голову в сторону прозвучавшего голоса. Оставшийся с ними наедине сенешаль теперь стоял всего в паре шагов от них, и он же поднял руки и снял золотую маску. Вытянутое лицо, гладко зачёсанные назад белые волосы, упрямый подбородок, прямой нос и очень умные глаза. — Дядя Вейгон, — удовлетворённо констатировал Деймон. — Значит, мне не показалось, когда ты упомянул «наших» богов. — Здравствуй, племянник. «Наших богов»… Алисента вспомнила, что сенешаль действительно так сказал в самом начале… Так вот чем он на самом деле успокоил тогда Деймона! Да так, что тот расслабился и заботиться о ней начал вместо вынашивания планов, как прорваться через стражу Цитадели. И потом… «Дядя Вейгон»? Тот самый? — Я читала о вас, — не сдержалась она. — Вы — архимейстер Вейгон Таргариен, четвёртый сын короля Джейхейриса и королевы Алисанны. После встречи с вами король Джейхейрис собрал Великий совет для выбора наследника. — Надо же, она читала… — неприятно усмехнулся он. — Впрочем, другие леди не сделали бы и этого, так что я твою жену одобряю, Деймон. Дому Таргариен не помешает умная рыжая девица. — У тебя было видение с Четырнадцатью огнями, дядя? — Да, как и у вас. Мне как Таргариену было велено вам помочь. Одна семья всё-таки. Год придумывал, как это всё устроить, но… Получилось же. Ленна была особенно довольна. — Ленна? — не поверила Алисента. — Она улыбалась, стоя за твоей спиной, Алисента. Не знал, что она вообще это умеет. — А кто ещё там был? — Да все Четырнадцать, — пожал плечами Вейгон. — Выстроились в два ряда по семь в том порядке, как вы их назвали. Семеро и ещё Семеро. Таргариены сегодня победили. — И сопротивления от септонов не будет? — уточнил Деймон. — Самые ревностно настроенные в коллегии Праведных не смогли пережить этот год. Череда трагических случайностей. В священных книгах у оставшихся и более открытых новому людей удивительным образом обнаружились многочисленные пророчества, касающиеся сегодняшнего дня, племянник. Чудо, не иначе. — Или Тайные науки, которые ты все эти десятилетия изучал. — Или они. — Ты будешь моим советником, когда я взойду на трон? На это Вейгон душераздирающе вздохнул и опустил голову. Алисента удивлённо наморщила лоб: «Что это он?» — Что такое, дядя? — Мне приказано соглашаться, только если ты прямо об этом попросишь, — проворчал Вейгон. — Твин специально предупредил. Что ж ты такой умный, а?.. Алисента взглянула на Деймона и увидела, что он улыбается с явной симпатией. Ему нравился этот вредный дядя. Ей же… Кажется, она научилась понемногу понимать этих сложных и неуживчивых таргариенских мужчин. — Я не буду тревожить тебя слишком часто, дядя. Пофыркав и недовольно посопев, Вейгон поднял голову. — Вот что. Какое мне дали прозвище в семье? — Вейгон Бездраконный, — тут же ответил Деймон. — Мне оно надоело. Поможешь оседлать взрослого дракона — получишь свои советы. Сколько потребуется, хоть каждый день давать буду. Это моя цена. — Тогда отправимся с тобой на Драконий камень. Прямо с утра. — Договорились. Вейгон поднял руку и помахал. Оглянувшись, Алисента увидела, как в зал вошли те же четверо, кто привели их сюда. — Отведите принца Деймона и леди Алисенту обратно в их покои.