Верни меня

Всё кончается. И в этом горе. Но ещё и начинается вновь, и в этом счастье.

      На его сердце было намного больше шрамов, чем на любом другом. Может, именно по этому у его расы было два сердца? С таким количеством душевных порезов обычному человеку было бы не выжить, но он был Доктором и другого ему не дано. Каким он был? Смешным? Саркастичным? Сексапильным? Живым в душе? Правшой? Левшой? Борцом? Трусом? Предателем? Лжецом? Неврастеником? Любящим? И… любимым?       Или все это чушь и он был как истинный галлифреец — бесчувственный, любящий только себя и власть, чурбан? Как долго он скрывал свое истинное лицо?       Нет, он был Доктором, но только не таким. Он был Доктором, даже если она не верила в него. Даже если он сам ставил себя под сомнения.              Ещё вчера мужчина усыпал её обнаженное тело страстными поцелуями, а она извиваясь в крепких мужских руках, томно шептала его имя и просила не отпускать. Его имя? Как забавно может шутить время.       В ближайшее мусорное ведро полетел примитивный прибор человеческой связи. Джон шёл, не оглядываясь, он не хотел возвращаться туда, где ему были не рады. Если к одному сердцу ещё можно было быстро привыкнуть, то к разбитому — едва ли.       Сломя голову, он добрался до аэропорта. Он бежал. Как часто он убегал от проблем? Каким его делал этот поступок? Следовало ли ему не бежать, а бороться за своё счастье? Что если он стоит на пути счастья Розы?       Билет до Женевы был у него на руках. Удивительно, но Джон даже смог немного пофлиртовать с дамой за стойкой-ресепшен. В голове раздался осуждающий голос Джеки, которая так и твердила, что он закоренелый Дон Жуан.       Час с половиной пути — время тянулось, как пожёванная жвачка. Самолёт приземлился, а Джон так и не смог позволить себе отдохнуть. Всё тело изнывало от напряжения, но было ещё не время.        Ещё пара часов — о, как же люди любят возвышать вокруг себя стены, вешать на всё замки и ставить пароли. Он уже был здесь, в тот день, когда Роза осталась сидеть с маленьким Тони в доме Тайлеров. Тогда он нашел какой-то смешной предлог, чтобы не составлять ей компанию и она обиделась на него. Возможно, для неё это было важно.       Несмотря на поздний час, в лаборатории ЦЕРН было достаточно много сотрудников. Гудели аппараты, мигали лампочки, повсюду висели сотни проводов и мониторов, показывающих стабильное состояние коллайдера. Доктор Сисилия Фей — так она представилась Доктору — была высокой статной брюнеткой с красной помадой на губах. Женщина явно знала себе цену, но всё же именно она вела усталого путника вдоль павильонов и вводила в курс дел. Не то, чтобы Доктору нужна была экскурсия или помощь, чтобы найти то, что и так принадлежало ему, просто так было заведено человеческими правилами, которых ему теперь приходилось придерживаться.       Доктор зашел в просторный ангар и над его головой зажглось множество лампочек, освещающие белые стены и пол, на котором одиноко стоял росток ТАРДИС.       — Здесь всё так, как Вы и просили.       — Да, вижу. Спасибо.       — Вам спасибо, что наконец решили присоединиться к нам в полной мере. Я уже распорядилась, чтобы Вам выделили служебную квартиру и лабораторию.       — Лаборатория и квартира не нужна, я переберусь сюда. — Доктор тяжело вздохнул, ожидая, когда он, наконец, сможет остаться один.       — Уверены? Я дам вам время подумать, не торопитесь. Если что, Вы знаете, как со мной связаться. — женщина направилась в обратном направлении, а Доктор прошл в середину помещения и лёг прямо на пол возле ТАРДИС.       — Здравствуй, Дорогая. Прости, что так надолго оставил тебя одну. Как ты? Смотрю, ты подросла на целый миллиметр! Какая же ты у меня умница.