Встреть рассвет со мной, Наначи.

– Наначи, а расскажи, Лорд Рассвета действительно настолько пугающий? – произносит Рико собирая остатки инструментов в потёртый, но всё же вместительный рюкзак, который через время понесёт её верный защитник – Рег. Мальчишка лишь утончённо любовался за движениями пушистика, чей мех ему очень сильно приглянулся. – Н-на… Рико, он холоден, как застывшая льдина, а в его подкорке разума не осталось и капли человечности. – Пустышка, чья мордочка чуть надувается, раздосадовано вздыхает, отводя взгляд на обшарпанную стену с круглыми полками, где стояло множество стеклянных банок с разнообразными надписями, а также сушёные пахучие травы, которые были использованы для лечения Искателей, – Просто будь осторожна рядом с ним, я знаю, что он может сотворить. Искательница в очках неловко хихикнула над словами Нарахейта продолжая укладывать что-то в уже довольно громоздкий ранец, заполняя его до самых краёв. Лишь подавленный и усталый кролик среди них троих невольно опустила веки, позволяя себе минутный отдых перед прощанием со своим любимым домом. В её уставшем мимолётном взгляде мерцали остатки счастливых моментов, связанных с её миленьким и славным домиком на краю четвёртого слоя. Ведь она будто совсем недавно читала различные сказки на ночь своей подруге, чей одинокий и пустой взгляд смотрел прямо в самую душу, будто недавно хоронила Искателей, которым не смогла помочь, будто недавно встретила глупого и неуклюжего робота, который хныкал над крошечным тельцем маленькой девочки.   *** Море трупов. Фиолетовый луч, смотрящий вверх завораживал не только приходящих сюда в последний спуск Чёрных Свистков, но и конечно, детей, чьи сокровенные уголки души, после ужасающих экспериментов, навсегда оставались запертыми в телах, похожих на кусок, отрешённой от жизни, плоти, либо превращались в картриджи, которые помогали с преодолением проклятия Бездны. «Картриджи. Интересно, он всё ещё занимается этим?» – раздумывала Наначи, глядя опустевшим взглядом вперёд. Каждая частичка её тела ныла от тошнотворной ломоты, что отдавала в махровые, слегка нежные на ощупь виски. Может это была реакция тела на пятый слой? Ведь Наначи так долго пыталась освободить свою подругу из оков Проклятия Бездны, что уже практически совсем забыла ту леденящую хворь, которую чувствовала здесь, на Идофронте. Все важные органы сжимались меж собой, взывали и вымаливали у собственного рассудка хоть каплу свежего воздуха. Глаза благословенного кролика, напоминали бескрайние поля пшеницы, где расыпали осколки блистательного янтаря. В радужке, где козлиные зрачки мекали, лелеял дымчатый туман. Пустышка, чьи мечтания о счастливой дружбе или искренней любви уже давно были похоронены на дне Бездны, продолжала смотреть вдоль горизонта, на морозный, с оттенками аметистов, столб, который назывался «Водным Бастионом». Эта ослепительная цилиндрическая конструкция была подвешена с помощью Силового Поля, что в некоторые моменты, заставляло Нарахейта задуматься о безграничных возможностях Бездны и его Поля. Плюшевый кролик вглядывался в элегантную и сверкающую колонну, желая ослепнуть от этого света и забыть всю ту горечь и отчаяние, что она получила в этом омерзительном месте. «Митти, мы ещё встретимся. Ты только дождись меня, ладно?» Табун мурашек проходит по пушистой спине, мягкое тельце чувствует каждый позвонок, а чьё-то ощущение рядом не давало ей ни минутного покоя, который хотела найти благословенная среди манящих и требующих крови волн. Зрачки обрывисто сужаются, а напоминание «пальцев» сжимаются в подобие кулаков. Митти! – Всё будет хорошо! – Митти радостно смотрит на ошарашенную девочку и сладостно улыбается ей во весь рот. Она выглядит приторно ярко, что хоть и подобает этому месту, но совсем не походит на реальность. Моргнув, остаток человека, каковой была Митти до проклятия пропал. Растворился. Исчез.  «Галлюцинации. Это просто галлюцинации.» – кричала самой себе Наначи в собственном сознании, дабы не поддаться воображению и не сойти с ума окончательно. Такие галлюцинации происходили и на четвёртом слое, когда пушистая спокойно рыбачила у реки рядом со своим домом. Множество раз ей виделись мнимые миражи, где Митти расхаживала в своём поношенном повседневном топике и мягкой на ощупь юбочке, жалуясь на то, что ей ужасно холодно. Каждую ночь ей снились моменты, где у подруги появился свой собственный Белый Свисток, его форма напоминала непонятную смесь животных, но он всё равно был прекрасен и очарователен, как и сама Митти. Тяжёлые шаги становились громче и отчетливей, Пустышка уже знала, кто приближается к ней. Всякие различные артефакты, о которых знала Наначи почти всё, источали непонятное звяканье, а сам Белый Свисток Лорда Рассвета издавал тихое шуршание об его одежду. Нарахейт в любой точке этого бренного и жестокого мира узнала бы эти шаги, да даже, если бы у неё оторвали её кроличьи уши, чувства всё равно подсказали бы ей, что самый сущий кошмар её жизни совсем близко и уже готов добить её окончательно. – Ты без сомнений, невообразимое чудо, созданное Бездной. – осторожно говорит Бондрюд, стараясь не испугать бедную благословенную девчонку, он спокойно поворачивает голову на неё и продолжает. – Я искренне рад, что ты вернулась. – в его словах нет звериной лжи, он действительно говорит правду, и каждое его слащавое слово было пропитано неподдельной искренностью. Недовольно пробурчав про себя, Наначи отводит взгляд в сторону Моря Трупов, он что, вновь хочет сделать что-то с ней? Может заново заставить «упаковывать» безобидных детей в картриджи, а может захочет провести ещё какие-нибудь поганые эксперименты, связанные с её необъяснимым организмом, чьи некоторые повадки, она могла сравнить с животными инстинктами. – Бондрюд. – начинает та, – Я хотела поговорить. – чудовищная боль внутри сердца лелеет и даёт себе знать, раз Пустышка решается на такой отчаянный шаг. Поговорить с тем, кто растоптал её мечты и желания в крах. Сделал из её сокровища настоящую бессмертную тушу плоти, чьё единственное и самое главное желание гласило –  умереть. Наначи шагала в кромешную тьму, в тихий омут, в своё теперь уж точно, последнее путешествие. Тяжёлые руки Владыки утаскивали с собой в глубь, всё дальше и дальше. В кровавое и сладостное безумие. – Я тоже. – мужчина в тёмном, словно смоль, одеянии и не удивился тому, что благословенная решилась поговорить с ним, ведь он уже долгое время наблюдал за ней с помощью её же глаз, что давало множество новых занимательных показаний для записей, связанных с её личной жизнью, в которых смешались кровь, пот, слюни и различные выделения. – Давай с тобой не спеша всё обсудим. Вдвоём отречённые от всех, они ещё некоторое время молча продолжают смотреть на Водный Бастион. Тихо. Лишь волны, бьющиеся об стальные стены Идофронта, создавали мелодичное ощущение, что время продолжает идти.   ***   Это комната наблюдения, здесь в несколько рядов стояли алые фонари, которые означали «жив» ли эксперимент или уже мёртв. Некоторые лампы погасли, какие-то уже потускнели, но от всех них исходил непривычный тихий скрежет. Помещение отдавало непонятными миазмами, смешанными с вкрадчивыми благовониями, сделанными из Цветов Удачи, казалось, будто здесь Бондрюд и проводил всё своё свободное время. Цветы Удачи были быстрорастущими и долговечными растениями, они заставляли ненароком улыбнуться сонную Наначи, когда перед сном, Рико рассказывала ей про местные традиции Орта. Оказалось, что эти белоснежные цветы использовались не только в кулинарии, в качестве приправы или в создании благовоний, но также, они были на праздниках всех видов. Дни рождения или похороны, не имело значения. – Сложно представить, что у тебя есть дочь. – очи Пустышки прятались за кремовой чёлкой, ведь здесь было находится не очень комфортно и благоприятно, но это именно Лорд Рассвета настаивал на именно этом месте, а плюшевый кролик и не стала спорить, ей это было совсем не на руку. – Не то чтобы мы кровные родственники, но она моя дочь. – Бондрюд оглядывает стену, что отдавала кровавым оттенком, его руки были спрятаны за крепкой спиной, а благословенная просиживала рядом, смотря в оледенелый железный пол. – Разве она не милая? – спрашивает он, в попытке заинтересовать Пустышку, чьи уголки рта были опущены ещё с появления их компании на Идофронте. Нарахейт игнорирует этот вопрос, пытаясь будто хоть немного задеть его своим поведением. – То есть, она тебе не родная. – Наначи слабо ухмыляется, но старается не показать виду. – Ну да, такой как ты не стал бы заводить семью. – простая подколка, но пушистой и такое пойдёт, дабы не сойти с ума среди холодных железных стен. – Наначи, может для многих семья – это только кровная связь, но я с ними не согласен. – Белый Свисток расправляет руки и подходит к стене с лампочками, его голос спокоен и неподвластен. – Семьи строятся незнакомцами, чьи пути пересекаются. – Рука в грубой смольной перчатке, легким движением, стараясь не прикоснутся к стеклу, будто «гладит» фонарь. Слабое тепло отдаёт в массивную ладонь. – Души любящие друг друга – это и есть семья. – Бондрюд таким же предусмотрительным движением убирает руку. – Кровь лишь помогает этому. Отвернувшись от стены, мужчина поворачивается в сторону к своему самодовольному кролику. Лорд Рассвета расставляет руки в стороны словно его «эксперимент», так же, как и он, интересуется в его исследованиях. – Любовь! Главное это любовь, Наначи! – его восторгу не было предела, ведь даже показать такие эмоции, ему было трудно, ведь в нём уже практически и не оставалось ничего, кроме фанатизма к экспериментам и исследованиям. Владыка Рассвета был готов пожертвовать всем и вся ради подготовки к концу двухтысячного цикла. – Любовь?! – Пастельно бежевая челка резко поднимается вместе с крохотной мордочкой, на которой уже красовалось недовольство. – Да как тебе хватает наглости хватает произносить такие слова своим мерзким ртом? — Пока Пустышка произносит свою злобную реплику, незаметно, Бондрюд подходит к ней сзади и прикасается к меховой щеке нежно поглаживая её. Испугавшись чужого прикосновения, Наначи позволяет себе секундную слабость и зажмуривает глаза от страха, но спустя ещё мгновение, набравшись смелости, отдёргивает лицо в сторону. Ей было чудовищно неприятно ощущать ладонь Лорда Рассвета на своей нежной кремовой щеке. – От тебя, даже такие слова звучат очаровательно. – произносит исследователь, чья манера речи смягчилась по отношению к подростку, чей внешний вид напоминал млекопитающего из семейства зайцевых, но он не мог позволить себе и дальше прикасаться к благословенной, чтобы окончательно не потерять её расположение к себе, вскоре, он отходит от неё на расстояние около шага. – Наначи, исследование уже на последней стадии. – взгляд кролика удивлённо поднимается на Владыку, ей было страшно услышать любое его следующее слово. – Пожалуйста, присоединись ко мне снова. – мужчина сокращает расстояние между ними, расставляя массивные руки, подходя как можно ближе. – Я столько хочу тебе показать. Мордочка морщится от появления горючих слезинок, все её мысли о преодолении дня Бездны вместе с хрупкой и уязвимой Рико и сильным, но всё же, простофилей Регом разбиваются, словно изящное, но хлипкое стекло. Предательские слёзы катятся по бархатной щеке, будто её последняя воля вонзается в стальной пол. – Н-на... – две детские фигуры проявляются в сознании, это были Рико и Рег, они стояли в изумительном и завораживающем поле, среди разнообразных и удивительных цветов, подобающих природе Бездны. Девчонка в миленьких очках и в потрёпанной одежде Искателя оглядывалась на неё, а Рег, стоящий рядом, протягивал свою стальную роботическую руку. Они оба отдавали ласковым и тёплым солнцем, манили, как самая изысканная сладость. Звали с собой на дно Бездны. – Слушай, Бондрюд. – вдруг сердце практически разбивается на звенящие осколки, когда в голове проносится ещё одна фигура, это было её драгоценное сокровище, это была Митти. Всё такая же яркая и счастливая, чьё невинное личико хотело поскорей увидеть все возможности такого удивительного места, как Бездна. Её желание и цель стать Белым Свистком сильно въелись в разум Нарахейта. – Я… Я! – слезинки уже практически заполонили всю мордочку измученной Наначи, оставляя после себя влажные дорожки. Сквозь дрожание в голосе, та продолжает, – Хорошо. Я согласна присоединится к тебе. – это и была точка невозврата, ведь благословенная сама избрала свой путь примкнув к Владыке Рассвета. С каждым шагом, она по своей воле, хоронила свой измученный разум. – Я очень рад это слышать, Наначи. – Лорд Рассвета благородно присаживается на корточки и кладёт тяжёлые ладони в угольных перчатках на нежные плечи Пустышки, фиолетовый свет от его маски плавно отблескивает и переливается на её головном уборе. – Помни, ты особенная. В действительности, Наначи и вправду была особенной и поразительной, ведь такое необыкновенное чудо Бездны Лорд Рассвета видел впервые, каждая частичка её тела пахло сверхъестественно замечательно, а чудные хвост и уши, появившиеся после успешного эксперимента, добавляли экстраординарный и уникальный вид для особи женского пола, да даже эти пальчики доставляли неповторимые и незабываемые эмоции. Хотелось трогать её везде, изучить каждый миллиметр её тельца, взять пробу всевозможных жидкостей с её тела, но пока что, ещё рано. Пока что. – Но, у меня есть условие. – Белый Свисток изумился – «Что? Оказывается, наш кролик уже подрос и смог самостоятельно выставлять свои хотелки?» – Бондрюд восхитился её нахлынувшей смелости, выжидая те условия, которые хочет установить его вновь вернувшаяся подопечная. – Какое же? – Прошу, не трогай моих спутников. – её плечи поспешно поднимаются вместе с головой, – И ещё, помоги им спуститься на шестой уровень! – Наначи словно выкрикивает свои последние слова, дабы Владыка Рассвета точно выполнил её условия. Её дыхание тяжелеет с каждой секундой, ком в горле поспевает за ещё более сильным наплывом слёз. – Я помогу им спуститься. – В его словах можно было распознать дикое желание не отпускать этих детей дальше, но против условий благословенной идти было нельзя, иначе она вновь уйдёт, не дав никакого толку от собственного тела и разума.   *** «Наначи, ты играешь злую шутку со мной. Даже имея такое хрупкое тело ты играешься с моим желанием забрать себе этого мальчика.»