Встреть рассвет со мной, Наначи.

Прошлое всегда тяготило вниз, а каждая крохотная слезинка возвращала обратно, в родные, такие тёплые и искренние обьятия, драгоценной Митти. Каждый день на Идофронте проходился словно ножом по детскому сердцу, оставляя еле заметные следы, но каждый раз, лезвие вжималось в плоть всё сильнее и сильнее. Ноги, запятнанные в мозолях, подкашивались от запаха крови, а бледные ручонки подрагивали, когда новое детское тельце только прицепляли к операционному металлическому столу. Тьма укутывала, словно пыталась утащить всё глубже и глубже, но сдаваться было нельзя, ведь Митти всё еще страдала проживая свою жизнь в оковах своего собственного тела. «Митти, я найду способ освободить тебя.» *** – Наначи. – Белый Свисток смотрит на записи с множеством имён, все новоприбывшие дети были упакованы практически идеально – Наш новый картридж просто великолепен. – мужская рука тянется в сторону застывшего, как столб, кролика. Жёсткая на ощупь ладонь гладит по чуть грязноватым, но всё ещё приятным на ощупь прядям волос. Он всегда старается прикоснуться к её телу, кажись, старается не спугнуть, но всё так же с издёвкой продолжает смотреть в янтарные глаза. – Прошу, не грусти так. Это всё лишь благодаря тебе. – он практически всегда хладнокровен, суров и сдержан на эмоции, лишь редкая похвала всё же всплывала в его словах. – Улыбнись. Давай отпразднуем успех нашей работы вместе? Страшно. Здесь всегда было так. Детские крики сбивали с толку неокрепшие очертания сознания, а также смятого, словно дрянная бумажка, рассудка. Вопли драгоценной Митти также заставляли всё сильней плакать, когда благословенная проводила новые и новые операции недалеко от её комнаты. Кажется, что вот, ещё один день и всё обязательно закончится, но новый день всё равно наступал после очередного непрекращающегося кошмара, что приходил из ночи в ночь. *** Первая просьба в аду. Наначи не верит в благосклонность Владыки Рассвета, но в отчаянии и безысходности, любой склонится в ноги к мерзавцу, даже к тому, который издевается над её подругой. Пройдя через уже знакомые взгляду комнаты и помещения, Нарахейт замечает одного из Молящихся Рук и осторожно подбегает к нему со спины. – Гуэйра?.. – шепчет та, ей было ужасно неловко, ведь она с лёгкостью могла перепутать имена, хоть Молящиеся Руки не были похожи на настоящих людей, Пустышка всё равно рассчитывала хоть на каплю человечности, что возможно оставалась в них. – Наначи? Что ты тут делаешь? – Чёрный Свисток настороженно оборачивается к кролику, чей эксперимент был проведён около недели назад. Бондрюд запрещал трогать или подолгу смотреть на ребёнка, так что Гуэйра насторожился, когда Наначи обратилась к нему. Девчонка замечала, что при общении с Молящимися Бондрюд обычно уделяет больше времени Гуэйре, что и дало наводку, что он, возможно, является правой рукой Лорда Рассвета, а, следовательно, самым умным и умеющим обращаться с детьми, Чёрным Свистком. Довольно странные выводы, но благословенная верила любой догадке, что могла дать ей хоть каплю свежего воздуха на Идофронте. – Ты можешь научить меня местному языку? – уже громче, но всё же промямливает Наначи, в её пушистых руках промелькивает несколько пыльных книжек, чьи потёртые страницы были испачканы человеческой кровью. – Я пыталась разобраться сама, но я всё ещё не понимаю до конца. Чёрный Свисток, казалось бы, трепетно вздохнул под своей тёмной маской, девчонка просто просит его научить её читать. В этом не было никакой сложности, ведь дети всегда были более способны к обучению, да и этот ребёнок уже имел хоть какой-то словарный запас в своей голове. – Похвально, что ты искренне хочешь научится нашему языку. – проговаривает тот, – Я могу показать тебе, где находится библиотека и показать некоторые основы. Гуэйра знал, что основы языка хорошо помогут ей в её взрослении, ведь хоть та и выглядела как типичное млекопитающее, но она всё равно оставалась самым настоящим человеком. Со своим стойким характером и чувствительной душой, а также с отличным рвением к знаниям и открытием чего-то нового для себя. Даже здесь, в Бездне, она продолжает жить несмотря ни на что. *** Комната наблюдения всё так же продолжала стискивать виски под невнятным и удушающим давлением, исходящим от Лорда Рассвета, чей вид был совершенно спокоен и невозмутим. Рядом с ним в глазах часто мутнело, а во рту ощущался привкус крови. Благословенная часто покусывала внутренности своего рта, когда сильно волновалась или тревожилась из-за пустяков, ведь даже четвёртый слой не был райским местечком, всегда нужно было остерегаться опасных животных и ядовитых растений, которые населяли Бездну. С боков нежного розоватого язычка сочилась кровь, а стенки щёк практически превратились в невнятное месиво с сладчайшей кожицей. Даже внутренняя часть губ была полностью искусана, и незримо, но всё же, источала багровую жидкость. Почти всегда это было автоматическим действием со стороны Нарахейта, но оно всегда доставляло ей неимоверное удовольствие, когда та прикасалась кончиком пальца к разрубленной плоти на своем язычке. Особенно, во время возбуждения. – Бондрюд. – произнося его имя кролик спрыгнула с подобия стула, что предназначался для неё. – Знаешь, однажды, мы сразимся. Не на жизнь, а на смерть. – Из-за внезапно сильного волнения и прилива адреналина в кровь, алая жидкость стала сочиться прямо из-за звероподобного рта на меховой подбородок, Пустышка выглядела, очевидно, как самый настоящий кровожадный хищник. В медовых глазах не было ничего. Ни сожаления, ни радости, но она всё равно улыбалась во все белоснежные зубы, с которых ручьём текла кровь. Во взгляде царила самая настоящая пустота, а в голове ни оставалось ничего, кроме пустых бранных слов в сторону Искателя. – Наначи. – мужчине нравилось играть в её игры с ничтожными угрозами, ведь это Владыка обладал всевозможными неведомыми и удивительными артефактами Бездны, а у Пустышки не было ничего, кроме виденья потока Силового Поля. Даже один Зооголик Бондрюда уже считался за не опрометчивую победу. – Твоё физическое и моральное состояние сейчас нестабильно, поэтому я приму твоё предложение позже. – Н-на… – та попыталась стабилизировать дыхание сделав специальное упражнение, которое вычитала из старого несуразного учебника по биологии, но всё равно ничего не получалось. – Ты… Паршивец! Мерзавец! – неистовые оскорбления продолжают сыпаться с рта Пустышки, чей подбородок уже был полностью в багряной крови, смешанной с тягучей и обильной слюной. Белый Свисток привык к истеричным и капризным детям, со своим неподобающим характером, поэтому не реагировал на такие оскорбления, особенно от неё. Немного наклонившись к животинке, а после присев на корточки, с совершенно спокойным и даже заботливым видом, Лорд Рассвета стал утирать большим пальцем кровь и слюну с неугомонного неуравновешенного Нарахейта, чьё состояние было нестабильным и неустойчивым. Каждая капля крови была ценна, поэтому растрачивать её попусту не имело никакого смысла. Перчатка, в смольных оттенках, стала походить на багряную тряпку, но не успев закончить с чисткой подбородка и рта, что-то меховое и приятное на ощупь, небрежно схватило его за руку. – Выродок! Не трожь! – от холодной перчатки не исходило тепло, но видимо от повышенной температуры тела и неадекватного состояния, Наначи прочувствовала неимоверный и удушающий жар, исходящее от массивной ладони. – Н-на… – было так приятно, так тепло, так хорошо! Слёзы срываются с её глаз, а после и вовсе, текут и сочатся ручьём. Мордочка подрагивает от соплей, которые сопровождали каждую слезинку. Маленький плюшевый кролик вновь горько и жалобно плачет, но не от боли и слабости, а от невольного счастья и искреннего наслаждения. – Ну же, Наначи, не плачь. – указательным пальцем мужчина вытирает её слёзы. – Теперь ты здесь. Я покажу тебе столько всего нового, только прошу. – он немного останавливается, перед тем, как продолжить. – Не плачь. «Состояние не стабилизируется, она продолжает плакать, возможно стоит прибегнуть к антидепрессантам, либо же слабым наркотикам.» – его взгляд на зарёванную мордочку, испачканную в крови, резко даёт осознание. – «Нет. Она должна справится самостоятельно. Она справится.» – Мх-ха! Н-на… М-м! – невнятные звуки проносились сквозь кроличью пасть, давая понять, что сил на разговоры у неё не осталось, да даже стоять на ногах Нарахейт уже не могла, лапки словно стояли на шелковистой вате, что вот-вот растворится. Падать в глубину так приятно, падать туда, где темно, туда, где никто-никто тебя не найдёт. Благословенная несколько секунд пытается отойти подальше от Белого Свистка и упасть на ледяной и бодрящий пол, где и планировала отрубиться от непонятного состояния, которое она не контролировала, но ни ноги, ни руки её не слушаются и её крохотное тельце сваливается на массивное тело Искателя, что сдержано и плавно прижимает к себе. Его одежда словно старенькое, но такое близкое по духу, меховое одеяло, под которым хочется скромно изнежиться и остаться там навечно. Ей становится спокойнее. – Тебе нужен отдых. – аккуратно и заботливо шепчет тот, пока прихватывает её на руки, а после и прижимает Пустышку всё ближе, чей аромат вновь возвращал в прошлое, когда она только-только получила своё благословение Бездны. – Очаровательно. Поднявшись во весь рост, без особой сложности, он вышел из комнаты наблюдения. Хоть Наначи и носила тяжеленую на вид одежду и головной убор, она всё равно оставалась для Владыки легче пёрышка. Приглушённые шаги отдавались едва слышимым эхом среди коридоров Идофронта. Пройдя несколько метров, Бондрюд совершенно спокойно относит кролика, будто подопытного, к себе в кабинет. Сон. Это слово отдавалось невнятными и туманными воспоминаниями, ведь Лорду Рассвета не нужно было спать, да и вкус еды его особо не волновал, но, если спросить, каково что-то на вкус, он ответит честно. Кабинет Белого Свистка был оснащён внушительным количеством артефактов, чьи предназначения даже до конца не были известны. Посередние небольшого помещения стоял потёртый металлический стол, где были аккуратно разложены различные важные бумаги, а также дивные папки, где было исписано всё непонятным языком. Внизу, если приглядеться, можно было увидеть подпись. «Деревня Илблу» или же «Деревня Пустых». Письменные принадлежности были раскинуты немного небрежно, словно Владыка совсем недавно что-то расписывал, находясь в своём кабинете. Близко к столу, прислонённым к холодной стене, находился неприметный на вид, но приятный на ощупь, диван. Он не был слишком мягким или же слишком твёрдым. Впрочем, обычным. Напротив дивана расположились книжные полки, где находилось множество учебников для Искателей, различных пособий, старинных книг и исторических архивов. Некоторая часть полки была уделена для детской половины – всякие раскраски и книжонки для детей. Ловким движением рук мужчина снял с благословенной её интересный и немного даже запудренный головной убор, после, оставив его на небольшом журнальном столике, который находился рядом с диваном. На неприметном столике стояли различные и замечательные на аромат, благовония, а так же свечи, чей вид был довольно непонятным, скорее всего, это были артефакты с верхних слоёв. – Беззащитная, словно цветок. – Лорд Рассвета снимает с себя чёрное сумрачное пальто, чья подкладка была достаточной приятной и мягкой, а также согревающей, ведь на Идофронте было не особо тепло, особенно в сезоны заморозок. Укрыв подростка своей одеждой, можно было вздохнуть спокойно, ведь состояние этой Пустышки должно было стабилизироваться от длительного сна, по крайней мере, сбавить уровень тревожности и успокоить разум без башенного Нарахейта. Примитивное тельце извивается в пальто, вжимается в него, а после хнычет. Прячется в нём, нежится и принюхивается. Лапы то дрожат, будто в припадочном состоянии, то сгибаются, прижимая часть одежды как можно ближе. Хвост благословенной ведёт себя точно также. «Совсем как настоящее животное, видимо повадки и инстинкты слишком сильно проявляются в период, когда она не может контролировать своё тело, а может она и хотела этого сама. Непонятно. Нужно узнать. Исследовать.» – раздумывал Бондрюд. Запах исходящий от кролика впитывался не только на часть одежды на Белого Свистка, но уже и витал в воздухе, что создавало непонятное ощущение того, что, что-то происходит и скорее всего это было связанно с её животной половиной, если это можно было так назвать. Ежившись в пальто, Наначи больше походила на сучку, которая нуждалась в спаривании. Это напрягало и даже сводила с ума разум исследователя, а по телу шли еле ощутимые мурашки. «Идут ли у неё месячные или же она всё-таки стала слишком сильно приближённой к настоящему кролику и не имела такого понятия, как выделение крови, но всё же была готова к охоте.» – Владыка Рассвета присел рядом с благословенной, стараясь не разбудить, но всё же, продолжал наблюдать. – «Возможно, что на её тело повлияло множество факторов и цикл сбился и начался раньше, либо, она специально умалчивала об этом. Изумительно, Наначи, ты удивляешь меня с каждой минутой.» Наблюдения нужно было пополнять, поэтому сняв перчатку и осторожно прикоснувшись ко лбу Пустышки, мужчина попытался измерить температуру, но на его удивление, благословенная Бездной, прижала его собственную ладонь как можно ближе к своей грудной клетке и что-то шепча мямлила. Её слишком странному поведению нужно было найти объяснения. «Реагирует на прикосновения. Хорошо. Набухание половой петли посмотреть пока что не доставляет возможности, ведь есть фактор возможного пробуждение со сна и дальнейший побег с Идофронта с дьявольскими кроличьими криками.» – подмечал тот, осматривая тело Нарахейта. – «Крестец тоже находится в нижней части тела, которая спрятана под одеждой.» – мужчина легким движением второй руки помог выбраться из плена крепкой хватки кролика, а после недовольно вздохнул, вновь подмечая – «Наначи, ты должна благодарить меня, что я не прицепил тебя на операционный стол, при этом полностью раздев.» «Частое мочеиспускание, потерю аппетита, агрессию и повышение физический активности мы посмотрим завтра, но наличие агрессии уже можно добавить в список.» – раздумывал Белый Свисток, когда подходил к своему столу и брал с него небольшую записную книжку. Записывать данные было особая необходимостью, ведь это было что-то новое в поведении Наначи, так как, такого не было, когда её эксперимент только завершился. «Я узнаю, исследую каждый твой кусочек, испробую и прочувствую.»