Чудеса в декабре

      Волк бил себя хвостом по бокам, припадал на передние лапы, драл когтями паркет, что во все стороны летела стружка. От утробного рыка дрожали стекла, с оскаленной морды капала вязкая слюна, глаза горели огнем, а шерсть на спине и загривке стояла дыбом. Он сделал шаг к Сергею, зарычав еще громче.              — Не смей! — Не стоило стоять на пути у монстра, но иного выбора не было — Сергей шагнул в сторону, перекрывая выход из комнаты, широко раскинул руки, сжал кулаки: — Не пущу! Даже не ду…!              Договорить не успел — зверь прыгнул и, просочившись между Сергеем и дверным косяком, выскочил в коридор. Сергей рвано выдохнул, потер ушибленное о стенку плечо и покачал головой: ну как всегда!..              — Волче! — Трудно искать черного зверя в черных комнатах, особенно если он наемник и очень хорошо умеет прятаться, а комнат этих больше двадцати не считая еще подвала, гаража и мастерской. Но Сергей все равно искал, а как иначе? — Давай по-хорошему, пожалуйста. Ну это же невозможно — каждый раз вот так… Это для твоего же блага. И я буду осторожен, обещаю!              В спальне зверя не было, в кабинете — тоже. В кухне на полу валялась сброшенная в пылу погони салфетница, салфетки разлетелись ворохом, Сергей махнул рукой — потом уберется. В зимнем саду — никого, в библиотеке…              — Волч, — Сергей осторожно прикрыл за собой дверь, закрывать совсем не стал — не было смысла: в прошлый раз волк просто пробил дерево насквозь, а двери у них, вообще-то, по индивидуальному заказу сделаны, такие так сразу и не заменишь. — Пожалуйста, давай вычешемся.              Глухо заворчало за диваном, Сергей обогнул его: из-за дивана торчала волчья попа, хвост вяло подергивался, морду же волк прятал за занавеской, наверное, это должно было значить «я вас не вижу, значит, вас не существует».              — Тебе же самому будет легче, — Сергей присел рядом на корточки, погладил мохнатую спину, почухал чуть выше хвоста, что тут же задергался интенсивнее и уже не злобно, а игриво. — Ну!              Волк проворчал еще что-то, высунулся из-под занавески, скосил морду на Сергея. Потом лизнул ладонь, ткнулся мордой о бедро, фыркнул. Это значило «да»?              — Тогда идем в ванную. А то потом мы замучаемся — я замучаюсь! — чистить ковер, — Сергей улыбнулся, поднялся и первым направился в сторону ванной комнаты, волк потрусил за ним следом. Победа!              У них было много этих побед, связанных с новым состоянием Олега: после ранения и обращения он долго не мог принять, что он теперь зверь, и лишь уговоры Сергея и уверения, что он все равно его любит и никогда не бросит, смогли переломить мнение Олега, что лучше было бы ему умереть. Потом он долго пытался привыкнуть быть зверем и научиться контролировать ярость и силу. Это были непростые времена: волк зверел, слетал с катушек, бился о стены в переоборудованном специальном под него подвале, скулил от боли, Сергей плакал молча под дверью, не в силах облегчить страдания любимого.              Но Олег в конце концов научился сдерживать зверя, а еще позже — полностью управлять им и обращением, и оборотничество из проклятия превратилось в благо: зрение, сила, ловкость, нюх и даже какие-то сверхспособности вроде отличного магического чутья проявлялись как в зверином, так и человеческом облике. Но только все равно были кое-какие неудобства: в зверином состоянии Олег жрал мясо с кровью, размазывая ее по всей кухне, обожал валяться в грязи, а потом — на белоснежном ковре в гостиной, гонял белок в соседнем лесу, а еще...              — Запрыгивай, — Сергей постучал по краю ванной, доставая щетки и лосьоны из шкафчика. А заодно еще и медицинскую маску. Волк покорно, кряхтя перевалился через бортик, залег на дно, страдальчески вздохнул и, закрыв глаза, приготовился принимать свою участь. — Сейчас сделаем из тебя красавчика!              А еще была шерсть. Нет, не так — шерсть! Жесткие, черные, колкие шерстинки сыпались с Олега в таком количестве, что, казалось, волк должен был давно стать лысым, но нет, он еще больше опушался, а потом еще больше линял. И вонял. Можно было бы, конечно, плюнуть и оставить его в покое, но волк же перся то на белые ковры гостиной, а то и вовсе в постель к Сергею, а выносить рядом дурно пахнущего и измазанного черт-те в чем зверя Сергей при всей любви к партнеру не собирался. Мытье и стрижка человека же никак не влияли на чистоту и густоту шерсти волка, словно эти две половинки Олега существовали отдельно друг от друга.              — Ну, погнали! — Сергей взял самую огромную и самую жесткую щетку и принялся выбирать грязь, листья и прочий мусор со шкуры волка. Задача предстояла не из легких, потом будут болеть и спина, и плечи, и голова от того, что приходится дышать через маску, без нее же Сергей сразу же заходился соплями и кашлем. Но что поделать, раз уж взялись!              Терпел волк первые пять минут. Потом стал ерзать, потом — порыкивать. Он глядел виновато и жалобно на Сергея, мол, прости, не могу себя контролировать, но все же нет-нет, но рефлективно клацал челюстями, когда руки Сергея оказывались в близости морды. Сергей вздыхал, качал головой, но упорно продолжал выдирать тонны шерсти, пуха и грязи из любимого.              — Фух! — он вытер пот со лба, присел на бортик ванной, отложив пуходерку и взял в руки колтунорез. — Теперь пузо!              Волк заскулил и закрыл лапами морду. Сергей не знал, чего хочется больше: смеяться или рыдать.              — Олег! Пожалуйста, не надо мной манипулировать: ты не маленький щенок, а огромная зверюга. Давай пузо! Или вообще свезу тебя к грумеру! — Шутки шутками, а такая мысль Сергея уже не раз посещала. Останавливало только одно: на такую морду едва ли найдется намордник.              Волк покряхтел, пострадал еще немного, а потом все же покорно повернулся, раскинул лапы, позволяя вычесать себя в паху и на животе.              Через час Сергей уже не чувствовал ни поясницы, ни плеч, ни рук. Но после вычеса им еще предстояло мытье. Хорошо, что мыться Олег любил: урчал, подставлялся под струи душа, терся сам о руки Сергея, размыливая шампунь с запахом персика.              — Вытираться! — Сергей успел утереть едва ли морду и часть холки, как мокрый зверь вырвался у него из рук, выскочил из ванной — дверь была приоткрыта, чтобы не задохнуться, — и побежал по дому. — Только не смей отряхиваться в гостиной! — прокричал ему вслед Сергей, падая на бортик ванной и утираясь сырым полотенцем.              Конечно, волк отряхнулся в гостиной — все стекла книжных шкафов были в мелкую крапочку брызг. А потом еще и покатался в спальне по покрывалу, сминая и его, и одеяло с простыней в мокрый комок. Сергей перестелил белье, рухнул на постель, даже не вспомнив про ужин — вымотался. Все еще мокрый зверь подобрался к нему, позволил обнять себя, уткнуться в холку. От волка — Олега — пахло персиком. Сережа глубоко вдохнул родной запах, улыбнулся:              — Люблю тебя! — прошептал волчьему уху. Олег проворчал что-то утробное и нежное в ответ.