В твоей любви мне суждено погибнуть

Они остались в деревне на ночь в полной растерянности, и Гарри не мог поверить, что он очутился в прошлом. И из всех людей, с кем он мог попасть в такую передрягу, это оказался Малфой. Глаза жгли сухие слезы от разочарования и обиды, а в горле стоял ком. Гарри был без малейшего понятия, что им делать дальше, — сейчас у них не было ни еды, ни достаточного количества денег, ни ночлега, который — к счастью — им смог временно предоставить Малфой, договорившись с милой местной жительницей за символическую помощь по хозяйству. Вымывшись после колки дров для печки в доме, Гарри понял, что их сегодняшний ночлег был в крытом помещении, почти доверху заполненном сеном, и уже мысленно представил скулеж Малфоя. Если от причитания и ворчания принцессы Малфой его уши не отвалятся, то можно будет хоть немного сохранить надежду на крепкий сон. К счастью, им дали два одеяла, пусть и немного тонких, ватных, но зато чистых, и Гарри мешком упал на сухую солому, не обращая внимания на то, как она впилась ему в нежную кожу шеи. Малфой пришел немного позже — он на удивление легко забрался на самый верх по деревянной лестнице, держа в руках две миски, от которых шел густой пар. Гарри услышал урчание своего желудка, краснея, но Малфой лишь протянул ему еду, ничего не говоря. Радуясь такой благосклонности с его стороны, Гарри немедленно начал есть суп, на который хозяева явно не поскупились. Большое количество вареной картошки и репы отлично сочеталось с морковкой и прочей зеленью, и в нем даже плавало небольшое количество крупно рубленного вареного мяса. Теплый кусок хлеба обжигал его заледеневшие руки — смотря на предложенную еду, Гарри подумал, что малознакомая женщина из прошлого на пороге зимы оказалась намного заботливее и добрее, чем семья Дурслей за семнадцать лет его жизни. — Нам нужно обсудить, что будем делать дальше, Поттер, — закончив с едой, сказал Малфой. Его щеки покраснели от работы на морозе, а глаза затуманились после теплой еды. — Мы определённо не внутри этого чертова зеркала. Будь это так, мы бы не смогли аппарировать. — Поэтому ты не хотел давать мне свою палочку, — покосился на него Гарри, приподнявшись на локтях. Ему хотелось ударить себя за то, что он так неосторожно сидел рядом с Малфоем, позволил себе расслабиться. Особенно, когда в его руках не было палочки. — Если бы это было так, нас бы расщепила магия артефакта, — сухо отрезал Малфой. — Магия зеркала может быть сколь угодно сильной, но она не способна придумать магглов. У артефактов нет знания того, что есть люди без магии. — Получается, оно сработало, как портключ, — подхватил его мысль Гарри. — И оно перенесло нас во времени. — Возможно, нам удастся вернуться в нашу временную шкалу, — спустя пару минут молчания заговорил Малфой. — Но я не знаю, получится ли у нас это. Единственный способ путешествовать во времени и возвращаться обратно — это маховики времени, которые строго контролируются министерством. — Мы можем просто украсть его, если министерство нам откажет, — быстро нашел выход Поттер, отчего Малфой шокировано округлил глаза. — Ты в своем уме? Хочешь, чтобы нас упрятали в Азкабан? — зло прошипел ему в лицо Малфой. — Ты думаешь, министерство поможет нам, как только ты сунешься в отдел Тайн за маховиком времени? Ты больше не Избранный, Поттер. Ты окажешься в Азкабане быстрее, чем скажешь слово «квиддич». Холодные рациональные слова Малфоя жёстко впились в голову Гарри, отчего он разочарованно откинулся на сноп сена. Единственный раз, когда могла пригодиться его слава, он не мог ей воспользоваться из-за того, что они застряли в Англии тридцатых годов за пятьдесят лет до своего рождения. — Тогда предложи свой вариант, Малфой, — разочарованно выплюнул Гарри. Он просто хотел вернуться на площадь Гриммо, закончить ремонт, чтобы старый дом Блэков стал тем самым домом, о котором говорил Сириус перед своей смертью. Вернуться к Гермионе и Рону, семье Уизли, своему крестнику Тедди. Жить мирной жизнью, попытаться заново что-то построить с Джинни, жениться, завести семью. Однако сейчас он ютился без гроша в кармане на куче сена, без палочки, в компании ненавистного Малфоя. — Зеркала подобного рода очень деликатная работа рук чистокровного греческого волшебника, Поттер, — начал объяснять Малфой. — Сначала я подумал, что это зеркало Еиналеж, но то было разбито по неизвестной причине, когда мы учились на первом курсе… — Его разбил я, — весело усмехнулся Поттер, когда Малфой замер с отвисшей челюстью. — Волан-де-Морт уже тогда пытался возродиться, а в том зеркале был спрятан философский камень. — Философский камень?! — почти на парселтанге прошипел Малфой, вскакивая на ноги. — Ты хочешь сказать, что важнейший артефакт магической алхимии был спрятан в Хогвартсе? И за ним охотился Темный Лорд? — Не называй его так. Он был чудовищем, а не Лордом, — презрительно фыркнул Гарри. — Я бы очень хотел убить его как можно раньше, до того, как он успел совершить свои преступления и убил… — на этих словах он остановился, понимая, что он уже находится раньше во временной шкале. Волан-де-Морт учился в Хогвартсе в начале сороковых. Они с Малфоем очутились в Англии тысяча девятьсот тридцатого года. Волан-де-Морт сейчас был Томом Риддлом, ребенком. И Гарри мог убить его почти безболезненно — маленький никому ненужный сирота, которого боялись в приюте, не привлек бы к себе никакого лишнего внимания, мирно умерев в кровати. — Что ты задумал, Поттер? — вырвал его из мыслей Малфой, который сунул свой острый нос не в свое дело. — И не пытайся мне соврать, — отрезал он. — Я вижу, когда ты лжешь, Потти, так что избавь меня от чести слушать твое отвратительное вранье. — Волан-де-Морт сейчас ребенок, — прямо ответил ему Гарри, не зная, зачем рассказывает эту информацию Малфою. Малфою, чью семейную гордость растоптал Визенгамот, чьих родителей заставили отдать фамильный дом для бесчинств и штаб-квартиры Пожирателей смерти. Малфою, которого заставили в шестнадцать лет принять метку, которого глазами раздевали лучшие Пожиратели смерти, и Гарри до сих пор страшился узнать, что мог сделать с ним Волан-де-Морт после его побега. Он должен ненавидеть его не меньше самого Поттера. В низости шавок Волан-де-Морта Гарри ни капли не сомневался — если им хватило смелости воровать магглов из их домов, пытать непростительными и насиловать перед собственными детьми, то их лапы легко могли добраться и до Малфоя с его белоснежной кожей, красивыми глазами и… На этих мыслях Гарри остановил себя и мысленно захотел дать себе по лицу. Он только что подумал, что Малфой может быть симпатичным? — Ты хочешь убить его ребенком? — неверяще прошептал Малфой с отразившимся на его лице ужасом и отвращением. — Ты хоть понимаешь, о чем ты думаешь? — Я оказал миру услугу, убив его, — в ответ прорычал ему Поттер, оскаливая клыки. — И я с радостью окажу ее еще раз, убив его намного раньше. Плакса Миртл останется жива, закончив школу, вместо того, чтобы скитаться призраком в женском туалете. Хагрида не выгонят из Хогвартса, выставив преступником за любовь к магическим существам. Его родители останутся живы, а Петтигрю не предаст их. Сириус не проведет двенадцать лет в Азкабане, почти доведенный до сумасшествия в окружении дементоров. Ремус не станет оборотнем и будет вместе с Тонкс воспитывать Тедди. Столько боли и смертей, которые можно предотвратить пожертвовав одним человеком. — Ты не можешь менять историю, шрамоголовый идиот! — закричал на него Малфой, давая оплеуху погруженному в свои мысли Поттеру. — Представь, что может произойти, если ты сделаешь это! — Я видел то, что он может сделать, Малфой, — не отступал от своего Гарри. — Сколько трупов он оставил за собой, сколько детей сделал сиротами! Ты просишь меня подумать об истории, когда у меня в руках ключ для предотвращения двух магических войн! — Благими намерениями вымощена дорога в ад, Поттер, — леденящим душу голосом ответил ему Малфой. — Артефакт в доме Блэков — родственник зеркала Еиналеж, но я не знаю, как мы смогли активировать магию внутри него. Лучший вариант для нас сейчас — банк Гринготтс. Будь мы сейчас Поттером или Малфоем, гоблины это увидят. — Что это значит? — растерялся Гарри. — Мы можем перестать быть самими собой? — Зеркало могло интегрировать нас в этот мир, — устало выдохнул Малфой. — Если нам удастся добраться до Лондона, то я точно смогу убедиться в том, что мы просто переместились во времени, а не застряли во временной петле. Если это так, то мы будем возвращаться к этой деревушке вновь и вновь. Если же нет… Я не знаю, смогли ли мы остаться теми, кем были раньше. После этих слов Малфой выдернул из-под Гарри второе одеяло, закутавшись по самую макушку, и послушно лег на сено. Всю ночь Гарри вслушивался в его дыхание, ловя себя на мысли, что Малфой ни разу не пожаловался ни на еду, ни на ночлег.

***

С самого утра их снова накормили теплой едой, и Гарри было несколько грустно прощаться со старой парой, которая приняла их у себя. Он тепло поблагодарил их, прощаясь, и догнал Малфоя у ворот их участка. Тот стоял, закутавшись в немного мятую мантию, которую решил не разглаживать чарами, чтобы не вызывать подозрений, и лениво посмотрел на Поттера, который немного дрожал от зимнего мороза. — Нам нужно будет трансфигурировать для тебя мантию, Поттер, — сказал Драко, когда они направились к выходу из деревушки. Поттер ответил лишь любопытным взглядом из-за треснутых очков, отчего Драко поморщил нос. — И исправить твои очки, пока ты окончательно не ослеп. В руках Поттер держал большую сумку, в которую им положили немного еды, и Малфой в душе был благодарен принявшим их магглам. Не будь они такими радушными, то они бы с Поттером замерзли на улице от холода как собаки. Как только дома скрылись за горизонтом, Драко взмахом палочки трансфигурировал кусок ткани из сумки в черную простую мантию, которую Поттер охотно застегнул, и починил очки. Именно в этот момент солнце скрылось за слабыми тучами, и на землю посыпался пушистый снег. Малфой с опаской посмотрел на погодное явление — магия не могла быть настолько сильной, чтобы создать нечто подобное. От этого сильнее защемило сердце. Надежда на то, что ему удастся вернуться в свое время, к матери, таяла с каждой минутой, как он узнавал свое окружение. С другой стороны Драко было нечего терять — все друзья либо разорвали контакты, либо умерли. У него была приемлемая работа, которая ограничивалась общением с редкими клиентами и гоблинами, а денег хватало на относительно комфортную жизнь, с тех пор как его отрезали от наследства. От этого воспоминания блондин зло стиснул зубы, сдерживая кипящий внутри гнев. — Надеюсь, ты готов, шрамоголовый, — фыркнул он Поттеру, протягивая ему руку. — Спрашиваешь, хорек, — отозвался он, горячей ладонью сжимая его руку. С громким хлопком они исчезли у самой кромки леса, заставляя оставшихся птиц вылететь с верхних ветвей деревьев и издать громкий крик в глухой тишине. Косой переулок был похож на старое воспоминание из детства, такой же яркий и красочный. Вокруг царил галдеж и переругивание из-за цен на различные ингредиенты и товары, и Драко почти не верил своим ушам. По меркам их с Поттером времени это было чрезвычайно дешево, а тут ведьма чуть не рвала волосы на голове при виде цены в галлеон и три сикля за кило сердец огненных саламандр. Знакомые открытые магазины перемешивались с другими, видимо закрывшимися по той или иной причине с течением времени, но магический банк Гринготтс неизменно стоял на пересечении Косого и Лютного переулков. — У меня хватит денег на нас двоих, Поттер, — подал голос Драко, обращая внимание Поттера с оживленной улицы на себя. — Гоблины не вмешиваются в дела волшебников, поэтому если правда всплывет на пергаменте, министерство об этом не узнает. — Прекрасно, давай сделаем все как можно скорее, — уже направился в банк Поттер, когда Драко неожиданно для них двоих схватил его за руку. — Малфой? — Мне нужно кое-что сказать, Поттер, это очень важно, — через силу выдавил из себя Драко. Меньше всего он хотел рассказывать такой секрет Поттеру, но у него не было выбора. Пусть это лучше будет Поттер, чем кто-либо еще. — Я омега. — Ты кто?.. — ошарашенно выпучил на него свои зеленые глаза Гарри, не веря в то, что слышит. Он сделал глубокий вдох, чтобы учуять природный запах Малфоя, но нос не улавливал никакого аромата, что хоть немного намекал бы на пол Малфоя. — Как? От тебя не пахнет омегой… — Подавители, Поттер, — закатил глаза Драко. — Однако теперь я оказался без них в тридцатых годах. Мои права чуть лучше, чем у домового эльфа, пока я не замужем, — на этих словах он пристально посмотрел в растерянное лицо Поттера. — Поэтому сделай вид, что мы помолвлены. — Эм… Да-да, конечно, — торопливо поддакнул Гарри, вытирая под мантией потные руки о джинсы. Малфой был омегой. Скажи он об этом Рону, тот залился бы громогласным смехом, пока Гермиона читала бы ему нотации. Однако теперь Гарри понимал свое недавнее влечение к Малфою — видимо, его альфа оказался намного умнее, раз смог учуять омегу под зельем. Теперь, с осознанием того, что мужчина перед ним был омегой, Гарри видел красоту не только в остром лице Малфоя, но и в каждом его движении, когда он умудрялся выглядеть как светская львица. Хотя его волосы и были немного взъерошены, а одежда совершенно не подходила когда-то статусному наследнику семьи, Драко Малфой все равно был одним из самых привлекательных волшебников, которых когда-либо встречал Поттер. Блондин привычно шагал по приемному залу банка, направляясь к знакомому гоблину, Крюкохвату, пока Гарри семенил на расстоянии шага позади Малфоя. — Пусть ваша чаша никогда не опустеет от злата, мистер Крюкохват, — неожиданно смело сказал в лицо гоблину Малфой, и Крюкохват резко застыл, поднимая темные глаза-бусинки на стоящего перед ним волшебника. — Неожиданно слышать такие слова от волшебников, — протянул гоблин, острыми когтями постукивая по деревянной поверхности стола. — Чем могу помочь вам, мистер?.. — В этом нам и понадобится ваша помощь, мистер Крюкохват, — спокойно встретился с его взглядом Драко. — Мой жених и я хотели бы пройти тест на наследство. — Прекрасно, — снисходительно махнул рукой гоблин, выходя из-за своей стойки. — В настоящее время за один тест оплата один галлеон и пять сиклей, — окинул глазами их внешний вид Крюкохват, и Гарри не мог как-то его за это винить. Когда-то он уже ограбил Гринготтс, поэтому понимал, что их внешний вид нисколько не вселял надежды для гоблинов на радушную перспективу сотрудничества. Гарри лишь надеялся, что они не лишатся пары нужных для выживания галлеонов, пока они с Малфоем не придумают, как им выбраться из этой ситуации. Выслушав инструкцию от гоблина, Малфой порезал свою руку предложенным кинжалом, и кровь окропила пергамент. Спустя минуту кровь впиталась, и на пергаменте появились надписи со всеми родственниками Малфоя. Однако по тому как побелело его лицо, стало ясно, что результат явно оставлял желать лучшего. Гарри взглянул на пергамент, пораженно переводя взгляд с него на лицо Малфоя. Прямо перед ним имя Драко Люциуса Малфоя сменилось на Драко Чейни Дампьерр, и от этого сердце Поттера испуганно сжалось. Малфой был прав, зеркало переписало их историю, вшило в эту эпоху. Когда дошла очередь до него, Гарри не знал, чего ожидать. Часть его надеялась на то, что ему удастся остаться частью семьи Поттер, но, смотря на исход теста Малфоя, пытался заставить себя не тешиться напрасными надеждами. Капли крови впитывались в бумагу, и Гарри услышал лишь удивлённый крик гоблина, переходящего частично на визг. На пергаменте чернилами было выведено новое имя, от которого у самого Поттера перехватило дыхание. Гарри Джеймс Поттер превратился в Гарри Джеймса Певерелла.