Радномайзер

С громким хрустом и тяжёлым вдохом Арсений разгибается из позы усталой креветки, подтягивая руки максимально вверх, пока шея временно не перестаёт болеть. Он аккуратно снимает очки с переносицы и кладёт их в футляр, который вместе с документами оказываются сложены в шкаф под столом. Последний раз кидает взгляд на ярко светящийся экран компьютера прежде, чем внести финальные штрихи и сохранить изменения. До девяти часов вечера осталось совсем ничего, и Арсений начинает собираться, чтобы выйти сегодня пораньше. Целую неделю работать по девять часов в день ради одного дня отдыха звучит как неуважение к себе, но ему для своей цели этого хватает. Из-за спешки он чуть не забывает в офисе разноцветный пакет с вещами, но вовремя своим шуршанием оно даёт о себе знать. Окинув свой кабинет изучающим каждый уголок взглядом, он запирает дверь и покидает здание офиса почти на пол часа раньше, чем обычно. Начальники, как правило, должны подавать своим сотрудникам пример и стараться в стократ больше, но Арсений разрешает себе маленькую шалость раз в месяц или два. Он же, в конце концов, тоже человек и имеет свою личную жизнь, интересы и право проводить своё свободное от работы время так, как сам захочет. Интересы эти заставляют задаваться не одним вопросом, но все люди по сути не без греха. На данный момент это самый большой страх Арсения, что его могут раскрыть и узнать о пикантных предпочтениях. Ведь кто бы мог подумать, что высоко уважаемый директор компании, который является олицетворением слова рассудительность, любит, когда его как последнюю шлюху берут несколько мужчин сразу, каждый раз кончая глубоко в него. Даже сейчас он стоит в толпе людей с пакетом, в котором ждут свой час смазка и сетчатые колготки, что через час окажутся на его стройных ногах. Воображаемой рукой Арсений быстро отгоняет от себя пошлые картинки предстоящего вечера, ведь тыкать стояком с лицо сидящего напротив человека в автобусе не очень вежливо. В плане выдержки ему нет равных: эту встречу он планировал почти два месяца и наконец дождался её. Ему далеко уже не двадцать лет, когда тройничок мог случится с людьми, которых он узнал только утром, а быстрая дрочка незнакомцу на переполненном танцполе в темноте – раз плюнуть, причём буквально. Вся жизнь Арсения, как и его работа, всегда была связана с бумажной волокитой, но то, что она доберётся и до его сексуальной жизни он себе представить не мог. Сбор информации о партнерах, медицинские данные и список предпочтений – неотъемлемая часть подготовки, но уже как-то хочется начать ебаться с потенциальными кандидатами, а не только с их резюме. Благо, тематический дом, в котором работает его лучшая подруга, помог ему подобрать шесть человек для его сегодняшней практики гэнгбэнга. Это не первый опыт Арсения, а единственное, что меняется с каждым разом — это количество участников и специфические желания, чаще именно его. Постоянным пунктом, который должны соблюсти каждый «актив» остаётся заполнение до краев, причём неважно, куда именно, главное, чтобы внутрь, да и побольше. Нововведением же стали колготки в крупную сеточку, которые должны оставаться на нём в течении всего процесса, а для удобства в них заранее было сделано отверстие, через который показывались член и анус и обязательный счет оргазмов партнеров в виде чёрточек на спине, но только если кончат внутрь. Арсений от предвкушения еле слышно стонет, но по расширившимся глазам пассажира рядом и неловкому кашлю понятно: стон был не таким тихим, как хотелось бы. Следующая остановка — его, поэтому, спешно растолкав людей, пробивает себе путь на выход и клянётся, что в другой раз точно поедет на такси, а не зажмотит, как обычно. Ничем не примечательное здание, по которому даже не скажешь, что это тематический клуб для разного рода извращенцев, встречает его улыбчивым охранником, который, увидев Арсения, аж заулыбался. Что сказать: «постоянный клиент» для такого места не звучит как что-то, чем можно похвастаться, да и подарочную карту некому подарить — слишком много вопросов. С его последнего визита ничего не изменилось, кроме вазы с цветами на стойке регистрации, за которой, уткнувшись в телефон, сидела его горячо любимая подруга. Просто подойти и поздороваться Арсению показалось уделом неудачников и лохов. Он в режиме бесшумного ниндзя подкрадывается к стойке, делая всё возможное, чтобы оставаться незамеченным, и резко выскакивает, прокричав чуть ли не в полёте «Ретроградный Меркурий». Олеся, именно так звать подружку, от испуга роняет из рук телефон и выругивается раз десять, схватившись за сердце. Отойдя от шока, она видит истерично смеющегося Арсения перед собой и набрасывается на него с кулаками, попутно обзывая всеми матерными словосочетаниями. — Какая же ты мразь, Попов, я же обосралась, блять, — смех Арса медленно утихает, пока Олеся проверяет целостность своего телефона. — Чего тебе? — Олесь, ну не злись, я же в шутку, — вытирая накатившие от смеха слезы, осторожно подходит к подруге, зная, что на него могут снова замахнуться. Олеся с наигранным хмурым взглядом пропускает его слова мимо ушей, и Арсению приходиться воспользоваться тяжелой артиллерией, чтобы «заслужить» прощение. — Ладно, за еду в следующий раз плачу я. С хитрым прищуром и неприкрытой улыбкой на лице Олеся поднимает глаза на Арсения, и, немного подувшись в своей манере а-ля мне нужно немного подумать, соглашается. Долго обижаться друг на друга эти двое никогда не могут, сколько бы ни старались. Арсений и Олеся знакомы почти всю жизнь, если десять лет можно так назвать, и вместе прошли через многое: воду, огонь, хреновых бывших. Она одна из немногих людей, которая оказалась осведомлена об ориентации Арсения, а позже и о его маленьких-больших пристрастиях. Какого же было его удивление, когда она привела его в новое место, где только начинала работать, и показала все прелести мира безудержного секса с идеально подобранными партнёрами. В глазах Олеси всё тот же вопрос и, получив ответ в виде ответного саркастичного взгляда, говорящего — «ты серьёзно?», она лезет по классике проведения здешних игр в компьютер, чтобы сказать номер комнаты, в которую ему нужно идти. Спустя несколько кликов по мыши улыбка на лице Олеси сменяется шоком. Взгляд несколько раз перемещается то на Арсения, то экран и так несколько раз, пока она, сдерживая смех, не выдаёт: — Арс, рыбка моя, ну хотя бы жопу пожалей, — Арсений лишь закатывает глаза, — тебе же ещё в офисе её отсиживать. Теперь очередь Арсения ждать, пока у Олеси закончится истерика от своей «гениальной» шутки. На такое он давно не обижается и даже не воспринимает близко к сердцу, особенно после случая, когда очередной любовник почти на пятнадцать лет младше сказал, что на вид ему и его заднице не больше тридцати точно. Мелочь, а так приятно. — С истерикой всё? — Олеся кивает. — Можно мне номер комнаты узнать или мне, как в битве экстрасенсов, идти и гадать, где меня выебут. — Комната под номером двадцать три на втором этаже. У тебя полчаса до начала, — говорит, передав ключ от шкафчика в раздевалке и напоследок спрашивает: — А ты подготовился? — Олесь, ну не первый раз же тут, — кидает он ей перед тем, как исчезнуть за дверьми, ведущими в коридор. Подготовился он ещё с утра, но снова принимает душ. Под струями воды Арсений вспоминает всех участников, точнее их анкеты, урывками в голове хватаясь за ключевые моменты. Задолго до этого даже нашёл их социальные сети, хотя в этом не было необходимости. В такие моменты сложно не ощущать себя сталкером, ведь зайти можно очень далеко: вроде искал фотографии во весь рост, а нашел всё семейное древо, включая двоюродного дядю, который отсидел за кражу пива из ларька. Звуки льющейся воды стихают, и Арсений, накинув на талию полотенце, выходит из душа. С досадой понимает, что забыл вставить в себя пробку, которая по окончании вечера снова должна быть в нём. Смазка уже смыта, и, хотя у него есть флакон, тратить её так быстро не хочется, но и без неё выходить не вариант, посему он решает взять её собой в руках, словно модный аксессуар. Когда тело полностью высушено, Арсений натягивает на ноги колготки. В процессе нога цепляется за предварительно вырезанную дыру, из-за чего та становится больше. От злости он нервно выдыхает и дальше натягивает резинку, которая оказывается на его талии выше пупка. Последний штрих – кольцо, которое аккуратно надевается на основание члена – кончать он сегодня не будет. Осталось всего ничего, и Арсений рукой небрежно поправляет отросшие волосы, собираясь закрыть шкафчик с вещами. Перед выходом кидает взгляд на свое отражение: слегка мокрые пряди волос, уложенные аккуратными волнами, стройные ноги, облаченные в сетку и полу-вставший член с серебряным кольцом на основании. Не удержавшись он проводит рукой от шеи до чувствительных сосков, но быстро убирает её, ведь удовольствие сегодня он должен получить по-другому, а играться с самим собой никто не разрешал. Дверь, окрашенную в красный цвет с золотыми цифрами, он давно видел, знает и кучу раз был за ней, но каждый – словно первый. От легкого волнения член ещё больше твердеет, отчего чувствуется давление металла на кожу, которая не дает кончить раньше времени. Арсений делает глубокий вдох после чего отпирает ручку двери и входит в комнату, где его ждут. От шести пар жадно пожирающих глаз ему хочется прикрыться рукой, но смущение быстро сменяется желанием и возбуждением. Арсений, не смотря в их сторону, вальяжно шагает к большой кровати круглой формы, на которой, по опыту, удобно проводить такие практики, и, демонстративно выгибаясь, садится на неё лицом к «зрителям», один из которых лишь от его вида готов кончить — Артём вроде звать. Первым, кто подошёл к нему, стал парень с ног до головы покрытый татуировками — Эдуард или Эд с дохера длинной и сложной фамилией. В анкете этот Эд указал некое прозвище, но Арсений уверен, что если даже в шутку произнесёт его во время секса, то упадет не только у всех в этой комнате, но и у людей в радиусе всей Москвы. Эд без капли стеснения совершенно голый забирается к Арсению на кровать и, немного помедлив, притягивает его за волосы к себе для поцелуя. Арсений больше не робеет и отвечает на поцелуй, в котором языка больше, чем губ. Пальцы сжимают сосок Арса, отчего он стонет и сквозь него слышит пробормоченое «сучка» от Эда. Арсений бы закатил глаза, но не имеет права, ведь любовь к грязным словечкам была указана в анкете, и он сам это принял, не отклонив запрос. Тот резко давит рукой на грудь Арса, заставляя лечь, а сам, повернувшись боком к остальным в комнате, хриплым голосом бодро говорит: — Пацаны, ну вы чего? Он милый — не кусается, — после этих слов Арсений чувствует ещё одну пару рук на своём теле. Расположение кровати ровно посередине большой комнаты позволяет подобраться к Арсу со всех сторон без каких-либо препятствий, поэтому сейчас его окружают четыре человека, пока двое наблюдают со стороны. Эд не отстаёт от его губ, рукой играясь с соском, порой до боли сжимая и оттягивая. Чья-та рука ложится на его член, но не для сжатия: гладит по головке, каждый раз задевая чувствительную уретру. Поневоле Арсений вздрагивает, когда холодные пальцы проходятся по его незащищенному проходу и пытаются толкнуться внутрь. Наконец, Эд отстаёт от его истерзанных губ и позволяет Арсу подняться на локтях для лучшего обзора происходящего. По его левую сторону, напротив Эда, сидит Александр, рука которого, обхватив член Арса, медленно надрачивает ему. Сзади пристроился самый большой, ведь только это описание к нему подходит, участник и буквально посадил Арсения на себя, но благо только на колени. Здоровяка звать Илья, но также по указанию на его же странице в анкете — Макар. Арсений только сейчас понимает, что никто, кроме Эда, не указал свою фамилию, что правилами не было запрещено. Чего таить-то, он сам вместо имени указал лишь сокращение, предпочитая сохранять свою личность в тайне, насколько это возможно. Главное — ознакомиться с их предпочтениями и фетишами, а с остальным можно будет разобраться по ходу дела. Внушительных размеров стояк трётся между его ягодиц, когда Макар сильнее прижимает его спиной к своей груди, крепкими руками держа и разводя ноги с стороны. К более активным действиям Макар не переходит, отдавая простор другим ребятам, пока сам оставляет поцелуи на шее и затылке Арсения. В его руках он чувствует себя настолько крошечным, будто кто-то по ошибке к метру добавил ещё девяноста сантиметров, или что ещё хуже – он может уместиться в кармашке, как маленький котёнок. Все участники были подобраны по желаниям Арса, но осознание того, что все тут больше, выше, сильнее его, бьёт в голову хлеще любого алкоголя. В следующую секунду тот самый Артем располагается между его ног, одним пальцем проникая в него. Арсений упускает момент, когда его дополнительно смазывают, ведь смазки явно, до хлюпающих звуков, стало больше. За первым пальцем следует второй, а затем третий. Арсений стонет от ощущений и подмахивает бёдрами в желании заполучить что-то весомее и больше пальцев — не зря же указал в анкете размеры и свою вместительность, как никак. Ещё несколько толчков и пальцы покидают нутро, но пустота не чувствуется, ведь почти сразу в него вгоняют член на пол длины. Первым и самым нетерпеливым оказывается Артём, который, пусть и потратил немного времени на подготовку, несмотря на то, что Арсений уже был готов, не хотел медлить. Времени, чтобы привыкнуть, ему не дают и сразу начинают коротко толкаться, с каждым разом вгоняя член глубже и глубже, отчего комната наполняется первыми громкими стонами. Арсений подпрыгивает на каждом толчке от их силы, из-за чего возбуждение Макара сзади сильнее трётся о его спину. Жадная натура хочет и его в себя тоже, но разум напоминает: ещё совсем рано. Следующим к их вечеринке присоединяется блондинистый парень с татуированными, как у Эда, руками, но с чистым и слегка смазливым, будто накрашенным, лицом, — Егор. Он встаёт рядом с Эдом и в точности, как он, наклоняется, чтобы поцеловать Арса, укусив за нижнюю губу. Хотелось обойтись малой кровью и только растянутой задницей, да жаль не вышло. Во рту разливается характерный вкус металла, который быстро слизывается чужим языком. Эд оттягивает голову Егора за его длинные волосы, и Арсений поначалу не понимает, для чего, но тут же стонет, когда татуированная рука насаживает блондинистую голову на его член, заставляя брать глубже. Если к быстрым толчкам он ещё как-то успел привыкнуть, то теперь всё придётся начать заново. Головку несколько раз обводят горячим языком, а для большего эффекта дуют на мокрую кожу, вызывая табун мурашек. За минуту ощущений становится слишком много, чтобы пытаться контролировать хотя бы часть из них. Масло в огонь добавляют руки Макара, которые сильнее раздвигают его ноги и до синяков сжимают нежную кожу, и Эд, прильнувший зубами к соскам. Арсений хочет откинуть голову на крепкое плечо Макара, но его тянет к себе Александр, который единственный из парней не снял с себя ни один элемент одежды. Пальцы хватают его за волосы заставляя смотреть вверх, прямо в серые, словно прозрачные, стёкла, за которыми пляшут черти. Одной рукой он расстёгивает молнию на ширинке, и, достав свой полу-вставший член, ведёт им по губам Арсения. Тот наклоняется, чтобы взять в рот, но его тянут назад за волосы. От таких болезненных ощущений он скулит, и над ним сжаливаются, если дальнейшие действия можно так назвать. Со всех сторон его ласкают, лапают, гладят и трахают. Александр крепко держит его голову, но сильно не давит, разрешая Арсу сосать в удобном для него темпе. Пока один немаленький орган распирает его анус, а другой — горло, он понемногу начинает жалеть, что указал такие размеры желательными, а ведь в нём всего по одному члену. Сквозь пелену стонов — своих и чужих, — слышится треск колготок, которые рано или поздно настигла бы эта участь.

***

— Не сжимайся так, милый, тебе будет хуже, — ехидно «успокаивает» Эд, вынимая пальцы из растянутого ануса Арсения. Долго расслабляться не вышло: Эда заменил Егор, который вогнал к члену Макара внутри сразу два пальца на две фаланги, выбивая новый вскрик. Его по-прежнему держит Макар, но теперь он лежит на спине, пока Арсений пытается полностью, сидя на нём, принять его чудовищные размеры — везде большой. Хуже, или лучше, делает Егор, который пальцами ещё больше разрабатывает его вход, чтобы войти смогли больше одного члена: сколько именно, увы, не уточняли, но это и без того понятно. Арсений делает глубокие вдохи и выдохи, но от сверхчувствительности это мало помогает. Сейчас он ощущает намного больше, чем должен: член и пальцы внутри, чужая ладонь, которая дрочит ему, и руки, то и дело дразнящие покрасневшие соски. К его губам, благо, никто не льнёт, что позволяет держать себя в сознании при очередном толчке внутрь, который выбивает остатки воздуха из лёгких. — Здоровяк, — обращается к Макару Александр, — может лучше сначала мы двое, — указывая на себя и Егора продолжает: — а потом ты один. И подготовим как раз. В ушах Арсения звон, а мысли давно превратились в кашу, которая не различает звуки и происходящее перед глазами. Сильные руки берут его за талию, крепко держа, и кладут спиной на кровать. Вмиг чувствуется образовавшаяся пустота внутри, из которой с хлюпом, падая на простыни, вытекает смазка. Громким «ахуеть» впервые за вечер о себе даёт знать Игорь — единственный, кто до сих пор не подошёл к нему. Макар отходит в сторону, дав другим окружить Арсения. Не успевает он отойти от прежней позы, как его тут же возвращают в тоже самое положение. Егор тянет его на себя, усаживая на свои бедра, а затем плавно опускает на свой член, придерживая рукой за основание — направляя. После предыдущего член Егора ощущается легче и за раз входит полностью, но от этого проще не становится, ведь сзади в него толкается ещё одна головка, отчего Арсений заметно напрягается. От неожиданности он всем телом падает на грудь Егора, пока чьи-то руки ложатся на его ягодицы, сильнее раздвигая их в стороны. Арсений бегло пытается разглядеть второго «нарушителя», коим оказывается неугомонный, но спокойный Александр — театрал несчастный. Когда головка второго члена проникает в него, Арсений на удивление чувствует облегчение и расслабляется, облегчив этим весь дальнейший процесс. Егор и Арс от такого одновременно стонут, а Александр лишь тихо выдыхает с еле слышным рыком — ужасно тесно. Пока стоны мало отдают наслаждением и скорее похожи на попытки шумно отдышаться после марафона. Арсений снова чувствует, как его тянут за волосы, заставляют смотреть вверх — такими темпами и облысеть недалеко. Подняв глаза, он видит Игоря. Тот с широкими глазами и весь напряжённый стоит с расстёгнутой ширинкой и членом напоказ, не двигаясь, словно истукан, которого сюда будто силой затащили. За пряди его держит рука Эда, которой он наклоняет голову Арса к полностью вставшему органу, на головке которого виднеется капля смазки. — Малыш, открой ротик, — умом Арсений кривится, душой ликует, а телом подчиняется. Татуированная рука давит на затылок, пока головка полностью не оказывается в горячей полости рта. — Умница, — хвалит его Эд, да жаль, из-за стонов Игоря, слова пропускаются мимо ушей. С каждым новым звуком, который выходит из уст Игоря, Арсений всё больше убеждается в том, что это его первый раз (в гэнгбэнге, а не секс в общем, хотя кто его знает). Не считая самого Арсения, он тут самый пассивный участник. У самого Арса изначально не было задачи или альтруистского желания удовлетворить всех парней — нет — главное, чтобы он сам получил удовольствие, но этого новичка хочется пожалеть. Давление на затылок пропадает, но вместо него пытать снова начинают несчастные соски, которые через тонну покусываний и оттягиваний стали красными, словно две спелые вишенки. Очередной стон с коротким вскриком со стороны Игоря доносится, тогда Арсений решает показать свои навыки в горловом, чем также вызывает слышную усмешку от следующего потенциального добровольца. Но сколько бы он ни пытался забить голову минетом, забыть про два члена, что растягивают его до предела, невозможно. Та самая заветная точка «нескончаемого» удовольствия не найдена и не задета, но сам факт наполненности заставляет последние нервные клетки биться в радостных конвульсиях. Егор толкался медленно, умеренно, но глубоко, полностью выходя и обратно вгоняясь по самые яйца. Александр более нетерпелив и груб: толчки резкие, отрывистые, а в моменте по белоснежной коже прилетает хлесткий шлепок, затем ещё, ещё и ещё — настоящий садист. Яркий и безумный контраст делает одновременно хорошо и плохо. Арсений не в курсе, принимали ли парни специальное лекарство, чтобы продлить процесс или это он потерял счёт времени, но никто из них до сих пор не кончил, хотя один точно на подходе. Арсений чувствует, как в горло бьёт струя жидкости, а сверху доносятся пыхтение и одышка — Игорь кончает ему в рот первым, после чего ещё несколько минут не отходит от него, смотря на то, как Арсений, словно кошечка, слизывает все капли. Тело ломит, ноги еле держат, а у них целая ночь впереди.

***

Ещё один треск сетки колготок и недовольное мычание Арсения, которое глушит увесистый член Макара во рту. Горло саднит, из носа текут сопли, из глаз — слёзы. Двумя словами — желанный разврат. Место Егора, который вышел, так и не кончив, занял Дзюба, который решает закончить начатое, и теперь в него вбиваются с бешеной скоростью и силой два члена самых жадных в комнате людей, которые к концу дня ни кусочка от него не оставят. В отличии от Игоря, Макар более напорист для человека, который по внешнему виду является синонимом слова «гетеросексуальность». Большие ладони держат его голову по обе стороны, пока член во рту до середины длины вбивается внутрь. Ранее он уже попытался толкнуть глубже, но закончилось это тем, что Арсений чуть не задохнулся и начал кашлять. — Здоровяк, ты это — не сломай его, — осторожно просит Эд, видя, как беспощадно, хоть и вполсилы, трахают бедный рот Арсения, который больше не в силах сдержать капающую слюну вперемешку со смазкой. Услышав слова «товарища», Макар поднимает сжатую голову наверх, чтобы с каменным лицом бросить взгляд на слёзы из усталых глаз и сопли, что ручьем льются из подрагивающих ноздрей. Арсений на миг перестаёт двигаться — будто до этого был слишком активным — и сквозь слёзы смотрит на ухмылку на лице напротив. Он ещё несколько раз толкается в Арсово горло с особой силой, задерживаясь, пока тот не начинает давиться и кашлять, после чего с громким чпоком вытаскивает член изо рта, не кончив, опять. Из опустевшего рта капает литр накопленной слюны, которая стекает по подбородку, шее и груди Арса. Макар опускает из рук голову и отходит в сторону, чтобы сесть на диван напротив кровати в качестве наблюдателя. Из-за отсутствия опоры, голова Арсения падает на грудь Артема, пачкая её в адской смеси всех жидкостей. Рот свободен, и теперь нет преград для потока хриплых стонов и жалкого скулежа, которые иногда глушатся в крепкое плечо. Арсений сам пытается себя сдерживать, но особо громкий крик раздаётся громче и слаще всех, что были, когда чей-то твердый член проезжается по простате и в него кончают почти одновременно. Парни не спешат выходить, а Арсений чувствует, как в нём медленно растекается сперма, всё глубже проникая в него из-за отсутствия выхода наружу. По коже на ладони, слегка выше поясницы, ведут кончиком перманентного маркера, рисуя две полоски к одному уже имеющемуся. После трёх оргазмов — скорее эмоциональных, нежели физических — он и забыл, что просил в анкете вести счёт всех раз, когда в него кончали. Ну, благо есть среди них хоть кто-то ответственный.

***

— Какой же ты красивый, — первые две минуты грубых вбиваний в него, которые сопровождаются приятными для слуха и души комплиментами, сменяются на желание, чтобы Егор, который вернулся, уже закрыл свой рот и дотрахал его в тишине. — Лучший, — ладно, пусть хвалит. От коленно-локтевой болит всё тело, и ноги бьёт судорога — Арс сказал бы что-то, да жаль рот занят очередным членом, на этот раз Эдовым. На удивление, в отличии от всего тела, половой орган чист: без татуировок, проколов или других фантастических приблуд. Это немного разочаровывает, ведь похвастаться тем, что их ебали разукрашенным хуем, мало, кто мог, и, к сожалению, Арсений в их число не входит. У Эда не такой большой — средний, но этому факту затёкшая челюсть Арсения только рада. Толчки медленные и глубокие, несмотря на то, что выходит и входит он на половину, не до конца, не покидая рот полностью. Крупная головка проходится по языку, который словно щупальце пытается обвиться вокруг неё. Из всех присутствующих, которые пришли, ясное дело, заниматься сексом, Эд отличается тем, что пришёл просто поиграться и почесать все свои кинки, ведь именно у него их в анкете было указано больше, чем у остальных. Член снова проезжается по языку и заводится за щеку, настолько сильно, будто он им хочет Арсу щеку продырявить веселья ради. Точно же ради приколов пришёл, но скотина все правила учитывает, поэтому хуй его выгонишь, да и не сильно-то хочется. Эд полностью вынимает свой член изо рта Арсения, держа его стальной хваткой ладони за челюсть, чтобы тот, как рыбка, надул губы бантиком. — Губки, как у рыбки, — «будь он во рту — откусил бы» — думает Арсений, услышав глупое сравнение, — милый ты. Сказав очередной недокомплимент, за которым следует ожидаемое «сучка», Эд, придерживая свой член за ствол, начинает вести головкой по губам Арса, размазывая смазку как помаду. Арсений скулит от пошлости всей сцены, от боли, ведь пальцы сильно вцепляются в нижнюю челюсть, от собственной грязи, которая до краев заполняет его мысли. Рука внезапно исчезает, и Арсений падает грудью на постель. Горячий язык водит по губам, машинально слизывая всё, что на них осталось. Тело ломит усталостью, поэтому он даже не пытается открыть глаза и только отдаётся умеренным толчкам сзади. Его бессильного переворачивают на бок, задрав одну ногу и уложив её на плечо. Снова привычный треск сетки колготок, которые от полного разрыва держаться лишь на честном слове. С такого ракурса не только член Егора проникает глубже, но и зрителям открывается весьма сексуальная картина чудес растяжки Арсения — не зря на йогу ходит. Толчки становятся грубее, стоны звонче, оба на пике, и под особо пошлый и громкий шлепок бёдер друг о друга в Арсения снова кончают, не прекращая толкаться. От постоянных движений он чувствует, как внутри него, словно вода, бултыхается вся сперма — все три порции. — Ух ты ж, закончил? Теперь я, — ну точно дали с игрушкой поиграться, а не на важное и запланированное гэнгбэнг мероприятие позвали. Эд отталкивает Егора в сторону и сам, устроившись поудобнее, без разминки и лишнего пафоса, как это было с минетом, входит в растянутый анус, не давая чужим каплям стечь на простыни. Арсений не успевает прийти в себя, как по его простате проходятся грубыми движениями, выбивая воздух из легких. Он делает попытку встать на локтях, хоть и сил немного — у него это выходит. Спиной ощущается чья-та больно знакомая волосатая широкая грудь и сильные руки по бокам. Его тянут наверх, а к нему подтягивается Эд, который намерен, как и его предыдущие собратья по сексу, кончить глубоко внутрь Арса. Руки Макара перехватывают его под коленями, сильнее раскрывая перед другими, особенно перед Эдом, незнающим границ безумия или же наоборот, имеющий понятия обо всей отбитости Арсения. — Здоровяк, — отзывает Макара, — давай вместе, видишь же, как ему мало, — но этого будто тоже недостаточно, — ребят, вы тоже без дела не сидите, — повернув голову к остальным, подзывает к финальному раунду.

***

По сравнению с теми детскими играми, что были до, теперь Арса без особой жалости, словно безвольную куклу, пускают по кругу, как бы это ужасно ни звучало, а он только рад. Сидя на тощих бёдрах Эда, он седлает одновременно два члена — его и Макара, который держит его поперёк груди, ведь силы держаться закончились четыре захода назад. Таким заполненным, даже после долгой подготовки и клизмы, Арсений себя не ощущал давно: внутри всё булькает, мышцы сводит, из-за слоя слёз на глазах, которые болят от количества соли на них, всё расплывчато, член, который пусть и не игнорируют, но и должного внимания тоже не уделяют, сильно ноёт от давления металлического кольца, а про ноющую челюсть говорить даже не надо. Дрожащая рука опирается на плечо Эда, у которого зависимость от его сосков, никак иначе. Не отвлекаясь от грубых прерывистых толчков, он кусает, сосёт и оттягивает измученные горошины, ей богу, будто голодный сюда пришёл, а Арсу его кормить. От боли в груди мысли переключаются к ноющему члену, который, словно жалкая игрушка антистресс, в широкой ладони Макара. Тот тянет, сжимает и крутит им, как хочет, зная, как Арсу хочется кончить, но он не может. Сборище садистов и самый главный мазохист. Не хватало ему этих истязаний, так ещё и Артём трахает его рот, как будто в последний раз. Каждый безжалостный толчок сопровождается пошлым хлюпаньем и однотомным скулежем и кряхтением Арсения, который даже не пытается обвить ствол губами, просто позволяет ебать себя в открытый рот, как тому вздумается. Движения приостанавливаются, член полностью во рту. К нему Артём добавляет большой палец, широко оттягивая уголок губ Арса, и подзывает Александра: — Саш, смотри, — ещё сильнее тянет, показывая стоящему рядом Александру, — сколько тут ещё места есть, — мозги, как и тело, на грани отказа, но слова до Арса доходят. — И вправду, — разум кричит, чтобы Арсений их остановил, что это чистой воды безумие и он скоро повторит судьбу Джокера, но менее пафосную и более позорную, но наперекор всему здравому смыслу, он шире открывает рот, приглашая. Теперь Арсений точно заполнен до краёв: два члена впереди и сзади — такое он даже на порносайтах не видел, а пересмотрел половину точно. Снизу доносится хриплое «ахуеть» от Эда, у которого от этой картины сильнее твердеет, хотя куда ещё. Второй орган входит в рот с трудом, но обилие стёкшей слюны помогает. Зубы слегка проходятся по плоти, но Александр не меняется в лице, будто если и откусят, то новый вмиг вырастет. Для удобства движений Артём выходит до середины ствола, чтобы Александр смог зайти на столько же. Челюсть и скулы от такого напряжения сильно затекли и болят, но Арсений даже не думает просить остановиться. Сейчас он всем своим нутром благодарен Макару, который является его опорой и не даёт свалиться вниз от полного отсутствия сил. Воздуха катастрофически мало, отчего кружится голова, и это не остаётся не замеченным парнями. Первым рот покидает Александр, а за ним, сделав последний толчок, Артём. Ощутив свободу, Арсений, словно верный пёсик, высовывает язык, жадно заглатывая желанный поток воздуха. Мозг давно отключился от всего процесса, предоставив всю работу безвольному телу и парням, доверие к которым держится на правилах тематического дома. На очередном толчке спина с хрустом выгибается дугой, порываясь сломаться: набухшую простату нещадно насилуют, ведь иное слово сюда не подходит, пускай согласие, и даже письменное, было дано. С особым зверством, кусая за грудь Арсения, Эд становится следующим, кто с хриплым рыком вперемешку с звонким смехом (дебил – думается Арсу) кончает в него, продолжая двигаться. По бёдрам раздаются хлёсткие шлепки и уже ставший традицией треск колготок, которые целыми остались только спереди и то, немного. — Ты такой тёплый, — издевается Эд, — даже выходить не хочется. — Сука, пошёл нахуй, — сквозь зубы цедит Арсений, после чего Макар, прислушавшись к его словам, сам убирает его, подняв на руки, словно он ничего не весит, и опрокидывает на свою грудь спиной. Арсений онемевшей задницей чувствует, как по зудящей коже текут тёплые струи спермы и смазки, оседая на чужие яйца. Сколько бы он ни старался сохранить как можно больше капель внутри — контролировать вялые мышцы не получается, а внутри и без того уже целый литр по ощущениям, а это ещё не все в него кончили. На этой мысли он поворачивает свою голову из стороны в стороны, пока взглядом не находит потеряшку со стоячим хуем в руках. — Игорёш, — ласково окликает Игоря, на что тот от сомнения вопросительно указывает на себя пальцем, будто тут есть кто-то ещё с таким именем, — родной, ты можешь делать, что хочешь. Слова прерываются стоном, когда Макар толкается бёдрами, глубже вгоняя член. Борода щекочет плечи с созвездием родинок, на которых он оставил не один поцелуй за сегодняшний вечер. Такой же щекочущий нежную кожу ключиц поцелуй приходится и от Игоря, который, осмелев, подходит ближе, вставая между разведённых ног. Входить он не спешит: только долго и мокро целует. Губы проходятся по шее, груди, поджатому из-за позы животу, и облачённым в сетку бёдрам и ногам, на которых завтра появятся узоры фиолетовых синяков и гематом. Когда всё тело заласкано, он выпрямляется и рукой направляет головку члена к растянутому входу, края которого от долгого трения окрасились в красный и болят. Он медленно проталкивает внутрь свой член, попутно удивляясь тому, насколько сильно растянут Арс и как легко он в него вошёл. Оказавшись в нём полностью, Игорь начинает двигаться в такт движений Макара, который словно не на оргию пришёл, а в спортзал или конкурс лучших пародий на гинекологический стул. К его рукам присоединяется ещё одна пара, которая помогает, в буквальном смысле этого слова, насаживать на их члены Арсения. По вискам стекает пот, а из намертво сдавленного члена, в плену кольца, сочится капля спермы, по цвету больше похожей на естественную смазку. Арсений дрочит себе, гладит, зная, что всё это бесполезно. Желание избавиться от кольца растёт в геометрической прогрессии с каждой секундой, но он каждый раз, стоит мысли только зародиться, одёргивает себя, продолжая получать удовольствие на грани безумия и боли. На особо грубом толчке Арсений чувствует ещё одну порцию семени в себе и даже две, но второй запаздывает. С громким вскриком он впивается в плечи напротив, пока его органы заполняют до отказа, ведь по-другому это не описать. Из-за звона в ушах ничего не слышно, а последний оргазм, пускай и не физический, выбивает из него душу вместе с последними голосовыми связками и остатками разума. Дальше всё словно в тумане, а он там ёжик — выебанный бедный ёжик. Заполненность никуда не пропала, просто вместо членов её заменила массивная пробка, что сдерживала каждую каплю внутри. На ладони красовались восемь чёрточек, половина из которых слегка размазалась от пота и других покрывающих его тело жидкостей. Пелена усталости на глазах не даёт различить силуэт перед ним, но он и без зрения знает и посему устало улыбается, когда «неизвестный» подаёт голос. — Ну, Арсюш, — ехидно начинает Антон, рассматривая руку с восьмью чёрточками, — сильно тебя в этот раз, аж восемь, — делает вид, будто удивлён, — устал, милый? Арсений тихо угукает, прекрасно зная, что ему плевать на его состояние и это так, для притворного приличия или чтобы позлить его. Антон обводит пальцами пробку, слегка прокручивая её и давя, что вызывает сладкие тихие стоны у Арсения под ним. Того мигом сменяют по щелчку пальцев: из человека, из которого пять минут назад вытрахали душу, он превращается в суккуба, которому даже этого было мало. — Понравилось? — искренне интересуется Антон, избавляясь от кожаной куртки и откидывая её в сторону. Арсений в полуодурманенном состоянии кивает и скулит, стоит Антону прикоснуться к ненавистному кольцу на члене. — Всем понравилось? Он снова кивает, смотря, как Антон играется с его измученным телом, которое просит, чтобы ему дали кончить и ничего больше. После куртки, медленно, пуговица за пуговицей, снимается тёмная рубашка, и Арсений ликует, ведь им остались довольны, и он заслужил вознаграждение. — Умница Арсюша, — вытащив пробку, с хрипотой молвит Антон, — теперь мой черёд.