Вампирский переплёт

      Холод целует спину вместе с нежданно наставшим утром, и оно застало меня не в родной постели, а ноющей болью, расстелившейся от тела вместе с ветром по всем неухоженным покоям, в которых я оказалась прошлой ночью. Помещение наполнено запахом засохшей крови, и мой взгляд сталкивается с Астарионом, опустившим голову, прикованным к цепи одной рукой. В его волосах виднеются капли высохшей красной жидкости, они всколочены после тревожных сновидений, а глаза почти не светятся пляшущими огоньками на свету, обретая розоватый оттенок.       В дальнем углу некогда шикарной спальни сидит на стуле главарь недавно натравленных на меня красноглазых, излучая доминирующее могущество, словно он и есть владелец этого замка. Прямо как в той игре… Он ошеломляет своим возвышающимся взором, демонстрируя власть над Астарионом, которого погрузил в мучительное рабство слишком давно. Он уставился на него с ухмылкой, поправляя подол волокущейся по деревянному полу фиолетовой мантии из дорогого шёлка.       Моя жизнь до этого кошмарного недоразумения была обыденной и до боли предсказуемой. Я была обычной студенткой, проживавшей в маленькой съемной квартире, где каждый уголок был пропитан бытовой рутиной и запахом книг, кофе и пива по выходным. Мои дни текли между лекциями, переписками в чатах и вечерами с моим любимым лабрадором Бруно, которого мне разрешила оставить строгая хозяйка квартиры; жила в ритме обычной жизни, в которой каждый момент был запланирован и знаком. Но прошлой ночью всё изменилось, и эти изменения не временные, словно я впала в кому, а может и так.       Я любила часто поиграть на приставке во «Врата Балдура», поэтому мозг выхватил эту гиперфиксацию на непонятных магов и кальмаров на поверхность. Лучше так, чем мир «Сверхъестественного» или «Последних из нас», но чем я заболела, если в коме? Замок, окруженный тайнами и опасностью, — я стала частью какого-то фантастического кошмара. Теперь я тут, оказалась в мире, где встречаю непонятных клыкастых существ, — вампиров? , — вместо того чтобы заниматься повседневными заботами и засыпать под ласковым взглядом моей собаки. Мыть ей лапы, выводить блох, вытряхивать постель от шерсти, делать уроки, курить фруктовые сигареты и пропускать университет, выбранный за меня родителями.       Тоска за моей прошлой жизнью стала как печальная мелодия, звучащая внутри меня. Какой бы она ни была, я не хотела её потерять. От неприязни к этому странному месту меня пронзала боль за привычной, мирной жизнью. Но теперь эта жизнь в уме стала лишь воспоминанием, как туманный сон, который ускользает, оставляя лишь горькое послевкусие. И что-то приходит взамен.       Моя собака Бруно в уме стала спасательной горящей свечкой, верный друг стал символом той утраченной частично памяти. Как он без меня? Заботится ли кто-то о собаке, или её отдали в приют… Невыносимо думать, как переживает моё отсутствие семья. Хотя, если я всё же не в коме, они уже меня ищут. Не найдут.       Родители всегда были моей опорой, поддерживали во всех моих стремлениях, но контролировали во всем. Университет, затем подработка в офисе, где я, как обычный менеджер, управляла бумажной рутиной. Но, несмотря на эту стабильность, о которой мечтают все обычные люди в моем городе, в моей душе давно зародилась колющая тоска. Я помнила, как мечты из детства о чем-то большем буквально глодали меня изнутри, и когда-то я думала, что этот мир больше, чем офисные стены и формальности рабочего дня. Мечтала о приключениях, о неизведанных горизонтах, но рутина поглощала меня, делая каждый день одинаково бесцветным. Моя жизнь казалась скучной и лишенной смысла, словно бескрайнее поле серой обыденности, где я терялась и медленно теряла себя.       Родители знали о моем беспокойстве, о том, что я встречаю каждый день с безразличием и тоской. Знали, что я болею и заболеваю. Они поддерживали меня, стараясь внушить, что это норма, что всё наладится, но внутри меня что-то затухло. Психиатр выписал мне таблетки. Но они слабо помогали справится с настигшими меня чёрной волной депрессией и стрессом.       Они казались всего лишь временным облегчением, заглушившим мои эмоции, но всё ещё не придающим жизни смысла. В поисках исцеления я часто утапливала свою боль в алкоголе, пытаясь на короткое время забыть о своей реальности, об окутывавшей меня неопределенности. Это был пустой и опасный путь, но на тот момент я не видела другого выхода из тупика, и похмелье часто заставляло меня пропускать утренние пары, являясь только к последней. Но мне было всё равно — у меня уже была работа, а четвёртый курс менеджмента я готовилась окончить с горем пополам. А дальше… ничего. У меня не было планов на будущее, и только пару унций пива заставляли меня мыслить позитивней. Только на время. Что меня угробило и привело сюда, я могла лишь придумывать, но я и сама неплохо с этим справлялась.       — Ты вновь просыпаешься в тени моего владычества, эльф. Астарион долгое время служит мне, как и ты сейчас. Он обучит тебя уважению и подчинению.       — Почему я здесь? Что тебе нужно? — Несложно разговариваю на английском, всё ещё гадая, почему именно этот язык звучит из уст разодевшегося аристократа. Потому что его выбрали разработчики извне? Всё ещё немного смеюсь над догадками. Острые уши болят.       — Я Касадор Зарр, — он усмехается, добавляя: «Ты — моя новая игрушка. Новое дополнение к намеченному плану. И, возможно, ты станешь полезным рабом, так же как и Астарион. Но помни, здесь нет места для бунта». — Как забавно, Астарион, что я нашел тебя в твоей старой комнате, среди воспоминаний о благородных временах. И вот, ты пригласил гостью. — Он продолжает, обращаясь к уставившемуся на него молча блондину. — Твое наказание отбыто. Пока что. Девушки, отпустите этого болтливого мальчишку. А ты, Зоя, стала участницей интересного сценария. Впрочем, как и твой новый товарищ. Что скажешь, станешь моим слугой, или предпочтешь игру на выживание?       — Сначала ответь, что ты со мной сделал? — Я схватилась обеими руками за уши, а потом провела фалангами пальцев по стянувшейся за ночь шее, но углубления остались.       — Я сделал тебя частью семьи. Теперь тебе нет смысла скитаться по местным лесам. А к твоим ушам я не имею отношения, спроси у своих подземных родителей, когда будет возможность. — Азиат рассмеялся, хлопая себя по животу. — Ну хватит. Астра, Лия. — Он кого-то позвал.       Дверь медленно отворилась, и в комнату вошли две девушки в длинных старомодных платьях, следуя за загадочным Касадором. Первая девушка была высокой и стройной, её длинные волосы густо темного цвета падали в мягких волнах, создавая впечатление привычной их владелице ночной тьмы. Её красные глаза сверкали на утреннем желтом свету, как огонь, и её бледное лицо выглядело почти прозрачным, словно луна в безоблачной ночи. Точно как те двое мужчин, что пытались меня схватить. Она двигалась легко и грациозно, словно призрак, оживший на какое-то время.       Вторая девушка отличалась от первой своей изысканной дворянской красотой. Её волосы были золотисто-русыми, словно лучи солнца, пробивающиеся сквозь тучи снаружи, а её глаза, хоть и алые, отражали тёплый блеск и некую нежность. В её движениях чувствовалась уверенность и грация лани, и даже в этой мрачной атмосфере её присутствие наполняло комнату светом.       Обе девушки были одеты в длинные, старомодные платья, напоминающие о временах, когда графини и леди витали на балах. Их наряды были дорогими и яркими, словно отражение вечернего неба на картине, и украшены изысканными деталями, создавая загадочное величие. С их появлением в комнате витала аура тайны и старинной романтики, словно эхо прошлых времен, слившееся с темным волшебством. Но их появление совсем не порадовало Астариона, хотя светловолосая девушка любезно сняла с него цепь.       — Осторожно с этими двоими, они немного не в себе. — Проговорил он на выдохе, когда я оказалась на своих двух, кутаясь в белую рубаху, на фоне девушек более напоминая полурослика, чем эльфа.       — Астра, — Зарр воззвал рабыню, словно корабельным гудком, и мышцы внутри меня натянулись, подобно корабельным канатам, словно его влияние и контроль подбирались к моему уму и телу невидимыми нитями, делая из меня марионетку. Бежать было некуда, а адреналин гонял кровь по телу с сумасшедшей скоростью, пытаясь помочь мне спастись и выудить меня на немедленные действия. Но единственный путь отхода был заблокирован. Стоило заранее открыть окно, но я не могла надеяться на то, что Астарион бы мне помог.       — Вчера вы не дали нашим братьям позабавится с ней, почему? — Лия добавила, намеренно смакуя каждое слово.       — Помолчи, она ещё слишком слаба. Вымойте, наденьте что-то поприличнее, и приказывайте сделать всё, что захотите. Она должна научится послушанию. Но не смейте откусить от неё ни одного кусочка, — безучастным тоном он отдал приказ девушкам, и не успела я отпрянуть от притягивающих чар Касадора, уходя, когда Астра оказалась напротив моего лица, хватая под плечо, едва ли успевшее перестать кровоточить. Вместе с Лией она взялась тащить меня по длинному коридору, усыпанному канделябрами и сияющими вазами. Покидая прежнюю спальню я лишь успела завидеть в позолоченном зеркале запутавшиеся пряди русых собственноручно коротко отрезанных волос, отразившийся страх в больших круглых глазах и немного посиневшую кожу, почти не изменившуюся, и от дроу у меня были только голубоватые уши, прятавшиеся в расколоченных прядях.       Моё тело оставалось моим, и это радовало, но то, как небрежно с ним обращались местные рабыни, вызывало у меня шквал эмоций, и в недрах сознания злость кружилась в сумасшедшем танце со страхом. Необходимость сопротивляться и боязнь получить ещё более болезненный отпор создавали конфликт, заставлявший меня не делать ничего из предложенного без острой необходимости. Они толкали меня, пока я не оказалась в тесной комнатушке со старыми выцветшими стенами и влажным каменным полом. Сбоку располагалась не под стать обстановке блестящая керамическая ванна, наполненная почти до краев испускавшей пар водой.       Наверное, кто-то из многочисленных рабов накануне готовил её для себя, или к моему приходу готовились. Они стянули с меня одежду, не оставив мне времени на смущение. Хотя ничто так не смущало, как их сумасшедшие улыбки, не покидавшие бледных лиц. Астра толкнула меня, я предполагала, в кипяток, благо не настаивая на том, чтобы я избавилась от трусов, но вода оказалась достаточно остывшей, чтобы просочившись в открытую рану, не превратить её в ожоги. Я думала, они точно плещутся в воде под восемьдесят градусов учитывая то, какие бледные и холодные. Курносый нос Лии недовольно хмыкнул, когда я погрузилась в воду в трусах.       Наполненная водой мочалка легла на мои плечи, и от тепла, исходившего от воды, боль немного утихла, хотя внутреннее напряжение росло с каждой секундой. Хотелось, чтобы вся эта прелюдия поскорее закончилась, ведь крови на моем теле почти не осталось. Русые пряди вдруг преградили мне взор, и неожиданно теплая рука сжала мою маленькую грудь, а другая потянулась к чёрным трусам, засовывая палец под резинку на талии.       — Играешь с новой рабыней, Лия? — мягкий голос Астры раздался откуда-то сзади, дунув мне в спину.       — Папочка говорил не кусать, но облизать-то можно… — Девушка проговорила мне прямо в шею, и желание вылететь из ванны и пуститься голышом в бега в разы возросло. Я чувствовала, она отчетливо ловила рукой моё громыхавшее сердцебиение, и подмечала, как оно менялось, когда её мокрый язык скользил по моему затылку, останавливаясь на открытой ране. — Теперь ты в меня точно влюбишься. Все влюбляются… — она прошептала над ухом, а потом неприятно хихикнула, лизнув царапину на плече. Её желтое платье сияло перед лицом яркой краской на тусклом фоне комнаты для купания.       — Ты пахнешь как дохлый гоблин! И на вкус такая же! — Она стремительно отстранилась, словно вкусив яду, и я наконец перестала ощущать удушливый запах её древесных духов, щекотавших обоняние нотами сандалового дерева.       Меня не интересовало то, как меня прозвала слепленная из фарфора местная рабыня в образе принцессы, и чем я для неё пахла тем более. Было важно лишь то, что она оставила меня в покое, покорно воздержавшись от насилия и каннибализма, как приказал ей господин, а потом оказалась в другом конце комнаты. Её подруга не дождалась, когда я выкарабкаюсь из ванной, чистую воду которой тут же разбавили мелкие капли крови, стекшие с разворошенной раны, и бросила мне в лицо черное платье, почти в пол, лишенное любых декораций и высокие кожаные сапоги. Я не собиралась становиться ни чьей служанкой, и первостепенной задачей стал побег. Но как и куда? Исполнить его следовало как можно быстрей, пока местные обжоры не уговорили «папочку» сделать из меня коронное блюдо.       — А что ты хотела, подружка? Ты дроу попробовала, они почти все порченые… — Заговорила Астра, открыто улыбаясь, сложив руки на откровенном бюсте синего платья.       — Опустоши ванну и убери за собой. А потом спустись в погреб и притащи бутылку вина, украшенную золотыми цветами. Господин хочет отпраздновать скорый ритуал, так что готовься. — Лия даже не заметила, как скопировала приказной тон своего создателя, и ткнула пальцем в сторону ванны, пока я с трудом набросила на себя новую одежду. Порез сам не срастется, хоть и был неглубоким, нужно было найти способ обработать его. Мысли шли не в то русло, и Астра заметила это, толкнув меня в бок, не дождавшись никакого ответа или хотя бы снисходительного кивка от покорной прислуги.       — Я никогда не стану такой уродиной, как вы, — наполнившись откуда-то взявшейся отвагой, я со всей злобой выпалила в сторону ведьмы, к которой успела пропитаться неприязнью, как и к её спутнице, все ещё морщившей лицо после дегустации моей крови, и ткнула со всей дури в грудную клетку, забывая что её владелица всё равно ничего не почувствует. Зато как полегчало.       В мгновение боль в спине и затылке ослепила меня, Астра оттолкнула меня, и я ударилась о холодный кафель. Перед моими глазами раскрылись воспоминания, не принадлежащие моей личности. Я оказалась тёмным эльфом, созданием ночи и тени. В этом подземном мире, где света почти не было, моя жизнь протекала в тени и мраке и моя матерь, часто хохочущая от вина, воспитывала меня в жестоких обычаях темного народа. Воспоминания о нашем доме, где стены были пронизаны магией и полными темнотой, открывались перед моим внутренним взором. Там, в пещере глубоко в подземельях, витало чувство зла и междоусобиц, хотя детство моё прошло благополучно и безопасно, так как моя семья не поклонялась паучьей королеве и скрывалась в недрах вредного поселения дроу.       Это существование было полно интриг и заговоров, в которых каждый тёмный эльф стремился к власти и влиянию. Обретение силы через магию теней было для меня обыденным делом. Я обучалась искусству скрытности и невидимости, становясь тенью в ночи, которая властвовала над своими противниками. Моя мать научила меня, что слабость — признак человечности, а это плохо, и я воспринимала этот урок с серьезностью. Каждое воспоминание о тех днях проникнуто напряжением и атмосферой загадки. Жизнь в темных подземельях научила меня выживать в безжалостном мире, где правила пещерной темноты были законом. Но теперь, всё это всего лишь фантазии, словно созданная кем-то предыстория, которая не имела ко мне отношения. Я отряхнула голову, тяжело прокашлявшись, и ощущение боли от удара постепенно утихло, когда я поняла, что должна побыстрее покинуть эту проклятую комнату. Взгляд мой скользнул по залитому красными коврами коридору, и внизу, вдалеке от самой большой спальни, я заметила массивные двери, ведущие в подвал. Взбежав по лестнице, я скрылась в сырой комнате, освещенной оранжевыми факелами.       Пробираясь, я оказалась в просторной подземной комнате, заполненной бочками и полками с изысканными позолоченными бутылками вина. Взгляд мой мерцал от сверкающего золота, и идея о том, чтобы отпить немного этого аристократического напитка, казалась благосклонной встречей с судьбой. Осторожно открыв пробку бутылки, я наслаждалась тяжелым ароматом вина, олицетворяющего роскошь и изысканность. Золотистая жидкость стекала по горлу, пробуждая вкус чего-то божественного. Ощущение тепла распространилось по моему телу, словно волшебство дотрагивалось до моей души. И мои руки… заискрились светом, вокруг замерцали танцующие огоньки, окончательно освещая винный погреб, меня наполнила часть силы, что скрывалась в моих воспоминаниях. Если магия и вправду существует, то это было моё первое заклинение, которое потанцевало… и шарики света быстро исчезли с фона каменных стен.       Дрожа, я спряталась между бочками, отдыхая от пугающей реальности замка. Тихие звуки издалека свидетельствовали о том, что Касадор и его свита ещё искали меня. Но звуки утихли. Я чувствовала, что эта игра только началась, и пока они устраивали представления с королями и рабами, я планировала выждать свой момент и выскользнуть из этого измерения, в который меня затянула магия прошлого, поселившаяся в моем уме. Я отпила ещё пару глотков, потом наспех опустошила пол бутылки. Стало легче, но тело дрожало от чьего-то влияния. Это Касадор. Он готовился сделать из меня марионетку.