Вампирский переплёт

      В моей памяти мерцали воспоминания о детстве в освещенном светящимися растениями подземелье, где свет эльфийских ламп создавал волшебное свечение в воздухе. Там, в тени, я росла среди гигантских грибов и магических цветов, с которыми мы разговаривали, обмениваясь тайными знаниями. Освещенные цветением, наши глаза сверкали как самые яркие звезды ночного неба, однако даже в этом уютном подземелье, которое я звала домом, было опасно. Мир теней искал своих жертв, и обучение искусству выживания в темноте стало неотъемлемой частью моего детства. Тренировки с другими детьми включали в себя скрытность, магию теней и острое чутье, необходимое для выживания в подземных лабиринтах.       Мои родители, несмотря на свою глубокую привязанность к магии ночи, были отшельниками среди своего народа. Они отвергали поклонение богине Ллос, ставящей мрак в центр их верований. Наша семья была изгоями, и их выбор сделал нашу жизнь еще более опасной в этом мире. Однако родители научили меня ценить свою уникальность и не поддаваться влиянию общественных устоев и ненависти к дроу, что царила на поверхности.       Воспоминания о родителях были мигающим светом в пелене моего разума. Их уроки и любовь к природе, их стремление к свободе от цепей устоявшихся обычаев и норм — всё это стало фундаментом, на котором я строила свою собственную сущность. Вопреки опасностям и предрассудкам, они показали мне, что свет и тень могут сосуществовать, создавая гармонию внутри меня даже в забытых закоулках моей судьбы. Однажды, исследуя запутанные туннели Подземья, я ощутила, что настал отличный момент для моего побега на поверхность. Увидеть, от чего же меня оберегали родители все годы. Пробившись сквозь мрак, я оказалась на свету, и мои чувства словно взорвались от неожиданности. Светлое сияние солнца ослепило меня, и я остановилась, наслаждаясь первыми лучами в жизни, которые касались моего лица.       Недолго побыв на поверхности, я услышала слухи о каких-то Лунных Башнях — странном замке, окруженном легендами, жители которого рассказывали о том, что внутри с ними происходит что-то непонятное и кровавое — ритуалы, после которых они уже сами не свои и слышат голос какой-то «Абсолют». Меня манила тайна, и я решила посмотреть, что же там. Поднявшись к Лунным Башням, я почувствовала, что воздух здесь напоен магией, а само здание излучало темные вибрации. Пройдя через двери, я погрузилась в их мрак, который казался плотным и настоящим. Сквозь темноту проникали шепоты и шорохи, создавая атмосферу неведомой опасности. В какой-то момент земля под моими ногами начала дрожать, и я чуть не поглотилась адской силой, затаившейся в этих проклятых землях. Отчаянно пытаясь защитить себя, я вспомнила свои первые заклинания, которые мне даровала магия темных подземелий. Сосредоточившись, я произнесла заклинание «Пляшущие огоньки», и светящиеся огоньки вспыхнули вокруг меня, создавая световой барьер, который отбросил тьму.       Этот момент стал решающим — я сбежала, вернулась обратно под землю. Но я ещё вернусь, ведь проклятая земля — это ещё не весь Фаэрун. Я мечтала о Вратах Балдура.       Силы Касадора таинственным образом окутывали меня, пока я пряталась пьяная между бочек, дотягивались до меня нитями и щупальцами, тянули, заставляя подчиняться и двигаться вперед, даже когда разум мой протестовал. В руках у меня держалась бутылка с изысканным вином, словно символ этого проклятого сценария. В узких кожаных сапогах я осторожно ступала по шершавому полу, мой взгляд прикован к цели вверху — к Касадору, тому, кто владеет этой притягивающей магией.       В зале снаружи, освещенном тусклым светом свечей, он стоял, окруженный своей свитой рабов и последователей. Я чувствовала, как моя воля рассыпается, словно песчинки в ветре, под влиянием его вампирской силы. Он поднял взгляд на меня, и красные глаза Касадора сверкнули, словно угли в печи.       — Вижу ты нашла погреб, — произнес он с хитрым ухмылкой.       Сильная рука Касадора и его заклинания, которыми он управлял рабами, что были с ним связаны, опустили меня на колени, и я стояла перед ним, бессильная под его властью. Тяжесть его слов наполняла мою сущность, заставляя выполнять его команды.       — Отдай мне вино, — приказал он, и моя рука подчиненно протянула бутылку. — Ты будешь служить мне, пока я не насыщусь твоей энергией. А потом… Скоро самый важный день в моей жизни, и ты — ключ к его плану. — Он хлопнул в ладоши, оглядываясь на своих прислуг в разноцветных нарядах. Среди разнообразия безликих персон, я заметила одетого в белую рубаху Астариона в толпе. На его лице ещё были пятна крови, как засохшая на белом холсте краска. Я чувствовала, как моя душа узнала тяжесть неотвратимости после ответа владельца замка. Однако в темных глубинах своего разума я еще оставалась я, стремясь сохранить кусочек своей идентичности в этом зловещем танце судьбы человека с дроу в моей разделённой душе. — Теперь раздевайся. — После его заявления, слуги не смеялись, а голодно наблюдали, и у меня не было выбора даже когда в руке Касадора откуда-то появилась маленькая плеть.       Движимая неведомой силой, что безумными нитками проникла в подкорку мозга и мышц, я начала стягивать платье, быстро оказавшись в одних трусах, руки не слушались, и я даже не смогла стыдливо спрятать свою грудь, рассматривая узкие красные глаза Касадора, что тут же нанес удар. Я сжала зубы, когда плеть оставила на моей спине внушительный порез, промычала, едва сдерживая крик, но жгучая боль быстро прошла.       — Так ты у нас молчаливая… — Он готовился нанести ещё один удар, когда рука Астариона оказалась на его облаченной в перчатку ладони.       — За что ты её наказываешь? Думаю, с неё достаточно. — Пролепетал грязный блондин, манерно взмахнув рукой. С виду ему не было дела до очередной рабыни, но в обрамленных белыми ресницами глазах сверкнуло сожаление.       — Ты меня удивляешь, Астарион. Может, хочешь присоединится? Я думаю, раз наша подземная девочка уже бегает во всю под замку и толкает других отродий, она уже достаточно оправилась. — Почти пропел Касадор, уставившись на ошарашенного Астариона, что сделал пару шагов назад, и тут же замер, поддавшись той же контролирующей магии.       — Нет… — Он сцепил клыки, жалобно кряхтя, вжался в покрытый ковром пол.       — Тогда я первый.       Было холодно, стыдно и злость сжималась в горле комком, ещё никогда в своей жизни меня так не унижали, ещё никогда я не ощущала себя такой бессильной. Глаза Касадора блестели от искаженного удовлетворения, когда он наблюдал, рассматривал мою грудь, мою неидеальную фигуру и каждую складочку, что видна, пока я стою на коленях. Его пальцы с нетерпением постукивали по бедру, наслаждаясь властью, которую он имел надо мной. Однако он видел, часть меня демонстрировала проблеск неповиновения, искру, которая еще больше разожгла его садистские желания.       — Ты хорошая девочка, просто тебя нужно немного поучить, — промурлыкал Зарр, его голос был пронизан смесью властности и одобрения. Его тонкие губы изогнулись в хищной улыбке, обнажая острые кончики удлиненных клыков. Он сделал шаг ближе, вдыхая опьяняющий аромат моего страха и подчинения.       — Такое восхитительное зрелище, — пробормотал он хриплым голосом, полным предвкушения. — Ты моя, и я могу делать с тобой все, что захочу. — Слуги позади одобрительно загалдели.       Быстрым движением хозяин замка протянул руку, его пальцы запутались в моих непослушных локонах, оттягивая маю голову назад, обнажая бледное пространство моего горла. Его обострённые чувства улавливали беспорядочное биение моего сердца, тонкий пульс, танцующий под моим голым телом. Голод шевелился глубоко внутри него, побуждая предаться ожидавшим его греховным удовольствиям. Темный голод мерцал в глазах вампира, когда он наклонился, его губы коснулись моего острого уха. — Помни, Зоя, — прошептал он, и в его голосе была опасная смесь желания и угрозы. — Ты существуешь, чтобы исполнять мои желания. Теперь я твой владыка. Владелец.       Его клыки удлинились еще больше, сверкая голодом, который соответствовал глубине его извращенной души. Быстрым хищническим движением он глубоко вонзил зубы в мою обнаженную шею, в то самое место, где уже был укус, вкус ее крови возбудил его чувства, пока она текла по его венам. Удовольствие и боль смешались воедино, симфония изысканных мучений, питавшая его темные желания. Разнообразная боль смешалась внутри в безумный коктейль: плечо, шея, спина. Я едва держалась в сознании, когда перед лицом заплясали белые мошки и стало морозней прежнего. Но он вдруг остановился, причмокивая, но лицо его не исказилось в ни одной эмоции.       — Редкостная гадость… Я буду знать, что живящая жидкость в тебе — на любителя. Теперь ты, Астарион. Будем надеяться, что её губы вкуснее, чем кровь. — Зарр взмахнул рукой и толкнул лунного эльфа прямо на меня, тот замер надо мной изображая молящий взгляд. Мы ничем не могли помочь друг другу, а ещё во взоре Астариона было что-то ещё, что-то плохое от его владыки. Он почти улыбнулся, когда понял, что снова превратился в марионетку для зрелища. И поддался.       Голод Астариона усилился, достигнув апогея, когда он сомкнулся губами с моими. Наши рты слились в танце агрессии и согласия, ведь Зарр искусно управлял и моими чувствами тоже. Его клыки прижались к моей нежной плоти, ломая нежную поверхность моих губ. Смесь удовольствия и боли захлестнула меня неожиданно, вызывая дрожь по побитой спине, когда моё собственное желание смешалось с первобытным инстинктом подчиниться. В порыве доминирования Астарион углубил поцелуй, его язык с похотливым голодом исследовал уголки моего рта, с губы немного просочилась красная жидкость. Металлический вкус крови смешивался с теплом нашей связи, усиливая дикую интенсивность, пульсирующую между нами. Я разрывавшаяся между удовольствием и болью от его укуса, обнаружила, что все больше отдаюсь его желаниям. Желаниям утробно хихикающего Касадора. Моё тело дрожало под телом Астариона, каждое нервное окончание пылало от первобытных ощущений. Боль, смешанная с удовольствием, подогревала мою готовность подчиняться каждой команде.       Мне было страшно, ведь блондин наслаждался близостью этого момента, его губы яростно претендовали на мои, когда он прижимался всем телом. Его тяжесть и тяжесть моего неподконтрольного тела давила на меня, его желание проявлялось в каждом прикосновении, каждой ласке. Не обращая внимания на любопытные глаза и любопытные взгляды других рабов поблизости, он стремился утопиться в опьянении их страсти. Он стремился угодить своему лорду.       Наши объятия были наполнены необузданной интенсивностью, столкновением доминирования и подчинения, прекрасного и ужасного. Каждый дюйм существа Астариона был поглощен голодом, который требовал утоления, и во мне он словно нашел готовый сосуд для своих желаний. Его руки собственнически бродили по моему телу, прослеживая каждый контур и изгиб, как будто он стремился запечатлеть на мне свое присутствие. Жар наших тел на ковре зала слился воедино, в бурный союз, не оставляющий места сдерживанию.       Тихие стоны и приглушенные вздохи, срывавшиеся с его пухлых розовых губ, растворились в воздухе, став фоновым шумом. Внимание Астариона сосредоточилось исключительно на женщине под ним, на пьянящей смеси удовольствия и боли, которая танцевала в переплетенных телах. Он жадно поцеловал меня снова, мир вокруг нас растворился в далекой дымке. Он потерял себя в глубинах нашей рабской связи, приняв всю злобу, текущую в его венах.       Но в конце концов внешний мир вторгся в его запутанное убежище, разрушив иллюзию секретности. Осознание того, что и кто нас окружает, пронзило сознание Астариона, вернув его к реальности опасного положения.       — Хватит, Астарион.       Он неохотно выпустил меня из своих объятий, его дыхание стало прерывистым, когда он встал на ноги, на его лице отразилась смесь удовлетворения и разочарования. Его глаза встретились с моими, между нами пронеслось молчаливое понимание того, что это всё было спектаклем. Мимолетным прикосновением и пристальным взглядом Астарион неохотно высвободился из плена чар Зарра, зная, что этот момент навсегда останется в глубинах его памяти среди многих и многих подобных, ведь Зарр заставлял его делать такое слишком часто. Но чаще это был бесчувственный секс, а в этой дроу было что-то такое, чего он давно не видел и хотел бы больше не видеть, но все попытки зарывать нечто внутри после таких спектаклей заканчивались полуночными размышлениями. Особенно если после жертву приходилось убить. Вкус губ, ощущение нового тела, прижатого к нему, будут питать его фантазии на протяжении ещё нескольких ночей. Тем более, он никогда не был с дроу, и, возможно, хотел чего-то большего. Как пунктик в коллекцию.       — Оденься. Тебе разрешено перемещаться по замку, даже выходить за его границы. Никаких бунтов, никакого питания от осознанных существ, ты будешь делать только то, что скажу я, и я приставлю этого болтуна присматривать за тобой. Он покорный, но несносный, научит тебя терпению, которое ты не проявила. Дело в том, что я ослабил чары ещё когда ты разделась. Поэтому ты могла просто оттолкнуть Астариона, Зоя. — Он ехидно улыбнулся, приказывая всем своим слугам разойтись и сам покинул проходной зал, и я виновато опустила голову, ничего не понимая, хотя подкрадывались догадки, что вино в его погребе было зачарованным. Или я просто перепила, как всегда. Даже мой первый поцелуй произошёл по пьяни, и мне до сих пор стыдно за это недоразумение.       — Твоя комната по коридору налево. Не самое лучшее пристанище, но лучше всех у нас живут любимчики, поэтому у тебя ещё есть шанс. — Астарион хитро подмигнул, но в глаза полнились неведомыми чувствами, и было в них что-то, что невозможно было выхватить наружу.       — Кто ты, блять, такой? — Я поежилась, укутавшись в надетое новое платье покрепче.       — Бывший городской судья, мышка. А теперь твой, — он ехидно пропел, цокнув меня пальцем по носу. — Не желаешь ли отправится во Врата Балдура, я бы с удовольствием посмотрел на твое удивленное личико, когда ты наконец-то увидишь солнечный свет. Но, нам придётся найти укромное местечко, чтобы не попасть под его лучи, учитывая наше положение…       Я замерла, уставившись на мужчину на полторы головы выше меня, — Врата Балдура, значит я всё-таки в этой игре. Могу ли я так просто сбежать. Нет, Касадор найдёт меня повсюду, нужно найти способ оборвать путы. Но Астарион, он был другим, наполненным лисьим шармом и чем-то сокрытым, что почему-то захотелось расковырять и вытянуть клещами. Он тоже хочет свободы. А я никогда не мечтала пить кровь и прятаться от солнца.