des problèmes qui n'ont pas de solution

Сириус сжег почти все поле, на которое трансгрессировал. Он стоял в окружении горящих колосьев и смотрел на небо. Он ненавидел всех вокруг. Его эмоции всегда имели некую власть над ним, но теперь они завладели и его разумом, и его телом. Было жарко. На улице зима, а ему жарко. Может дело было в том, что он находился не на окраине Брайтона, а где-то в середине Италии. А может дело было в том, что он стоял по середине поля, и горящие колосья обжигали его тело. Он начал вспоминать детство. Когда они с Регулусом были совсем детьми. Они бегали по полям, скрываясь от надоедливой гувернантки, и тихонько перешептывались друг с другом. Они были слишком маленькими, чтобы использовать какие-то заклинания, но он отчетливо помнил, что один раз они улизнули из дома и запустили воздушного змея. Потом, конечно, их наказали, и они не могли выходить из дома еще месяц, но тот синий змей стоил того. И смех Регулуса стоил того. Тихий и робкий смех. — Это нечестно, — прошептал Сириус в пустоту, — это несправедливо. — Сириус, — позвал Римус издалека. Парень не обернулся на голос. Он все еще смотрел в небо. — Аква-эрукто, — прокричал Джеймс и потушил весь пожар. Огромные клубы пара ринулись наверх. Колосья стали черными и короткими. Наконец парни смогли подойти к Сириусу. — Ты что творишь? — строго спросил Джеймс, дернув Блэка за плечо. — Мщу, — коротко ответил тот. И злюсь. Очень сильно злюсь. — Прекрати. Сириус, это всего лишь дом, — напомнил Поттер, но Сириус лишь откинул его руку. — Это был твой дом! Наш дом! Где мы провели детство, — прокричал он, — у них не было никакого права! Джеймс на мгновение затих. Он перекинулся взглядом с Римусом и тот, тяжело вздохнув, подошел чуть ближе к Сириусу. Он знал, что Блэк послушает лишь его. — Идем, — сказал Люпин, беря парня за руку, — давай, мы идем обратно. Домой. — Эта квартира никогда не станет мне домом, — грубо кинул Блэк, и они все снова трансгрессировали. Когда они попали в квартиру, которую им нужно было называть своим домом, Сириус сразу же направился в свою комнату. — Надо уезжать, — бегло сказал он, доставая откуда-то свой чемодан. — Эй, — резко прервал его Джеймс, наблюдая за другом, — куда ты собрался? — Подальше отсюда, — бросил тот. — Сириус, давай поговорим об этом, — мягко предложил Римус, прикрывая за ними дверь. Наверное чтобы родители Джеймса не услышали этого разговора, если вернутся раньше. Но Сириус лишь покачал головой на это предложение. Может он только и умеет, что сбегать. Может это его участь. Он пытался, он доверял Дамблдору, но даже это уже слишком. Они забрали все. Забрали дом, забрали Регулуса, забрали спокойную жизнь. Они не остановятся, пока не заберут их жизни. — Надо бежать. На юг или на север, мне без разницы, но надо валить, пока они не убили нас всех, — судорожно болтал Сириус. — Сириус, но... Парень начал поспешно закидывать свои вещи, половину которых он даже не разбирал. Вдруг его глаза зацепились за инициалы на чемодане. Он дотронулся до металлической вставки подушечками пальцев и разразился таким сумасшедшим хохотом, что Римусу с Джеймсом стало страшно. По их лицам это было прекрасно видно. — Может во Францию? — предложил Блэк. — Давно я не был во Франции. — Сириус... — Нет, это слишком близко, — сразу же отбросил вариант Франции парень. — Может на юг? Поближе к морю. Как мы постоянно мечтаем, — он выжидающе посмотрел на друзей, но те ничего ему не ответили. — Лили будет рисовать свои картины до посинения, Регулус наконец обзаведется загаром. Я думаю, это отличный план. — Бродяга... — попытался Джеймс, но друг его не слушал. — Будем выглядеть как магглы, устроимся там на работу. Джеймс будет каким нибудь спасателем, Марлин с Доркас сыграют там свою свадьбу, — глаза у парня заблестели, а голос задрожал, — будем жить в каком-нибудь коттедже все вместе... — Сириус Блэк! — прокричал Римус, и даже Джеймс вздрогнул. Сириус поглядел на Люпина. — Побег – не решение, — уже спокойнее проговорил парень. — А может и решение? Римус, что будет с Регом, с девочками, с нами? Что с нами будет? Если мы останемся, нас просто уничтожат, — нервно повторят Сириус. — Где твой внутренний гриффиндорец? — вдруг спросил Джеймс. — Мы должны бороться. — Я устал бороться, как ты не понимаешь, — задыхаясь сказал Блэк, — я всю жизнь боролся со всеми. С родителями, с учителями, со всем остальным миром. Я впервые хочу побороться за себя... Сириус впервые хотел пойти на бунт ради себя. Не ради забавы, не ради смеха или популярности. Он сам хотел этого. Эмоций было слишком много, Блэк не знал куда их девать и что с ними делать. Но Римус медленно начал подходить к нему. Он взял его ладони в свои, прижал их к своему сердцу и заглянул прямо в глаза парню. Сириус начинал потихоньку успокаиваться и выравнивать дыхание. Он прижался щекой к груди Люпина и тяжело вздохнул. Римус действовал на него, как лекарство. — Кто еще знает? — тихо спросил он. — Мы не знаем, — ответил ему Джеймс, — думаю дошло только до Розье. Насчет Регулуса... — осторожно начал парень, но запнулся. Как он там? Как он поживает? Хочет ли он вернуться к своим друзьям? Хочет ли он снова вернуться в Хогвартс? — Сколько он уже не отвечает? — снова спросил Сириус, немного отстраняясь от Римуса. — Чуть больше недели. Каникулы скоро закончатся. Что они делают с его братом? Что там с ним вообще происходит? Сириус постепенно сходил с ума. Он чувствовал это. С каждым днем ему становилось все хуже. Он боялся за Регулуса, за Римуса, за Джеймса. Он всегда боялся за всех вокруг, но на себя ему было просто плевать. Он лишь хотел, чтобы с его друзьями все было в порядке. Он хотел, чтобы все были счастливы. А он сам он может и потерпеть. — Сириус, — вдруг позвал Римус, — я уверен, что с Регулусом все хорошо. Он смелый и умный. Он выкарабкается. — Они дали ему метку в пятнадцать, — прохрипел Сириус, — ему всего пятнадцать... Это убивало его еще сильнее чем все остальное. — Я знаю, — тихо сказал Римус, — я понимаю. *** В гостиной Слизерина не было никого. Все, кто остался на каникулы были либо в библиотеке, либо в Хогсмиде. Парень просто умирал со скуки. Он лежал на диване верх ногами и глядел на камин, в котором было очень интересное пламя. Он заколдовал его так, чтобы оно переливалось всеми цветами радуги. Пандоре очень понравилась эта идея. Через десять минут такого времяпрепровождения, когда ему уже казалось, что его стошнит, проведи он в таком положении хотя бы еще пять минут, он аккуратно сел на пол. Голова сразу же закружилась, и его все таки начало тошнить. И он вдруг подумал о Барти. О том, как он проводит свои каникулы. Как они провели Рождество? Что ему подарили? Будет ли Крауч с безумной улыбкой на лице рассказывать, как они с его мамой ходили в Косой переулок и пытались купить столько вещей, сколько вообще было возможно. Это была их традиция на Рождество. Эван мягко улыбнулся. Он скучал по своему парню. Он встал с пола и начал отряхиваться, а потом услышал женский крик из спален. Парень вздрогнул и сразу же ринулся наверх, переступая через несколько ступенек сразу. — Пан?! В комнате затихли. Тишина, прерываемая лишь воем метели, начала пугать Эвана. — Пан, открой дверь, — попросил парень, судорожно дергая ручку. Никто не отвечал. Молчание продолжалось. Парень тихо выругался и достал свою палочку. — Алахомора, — прошептал он, и дверь отворилась. Пандора стояла в середине комнаты. Она была лишь в одной футболке и выглядела очень безумно. — Пан? — осторожно позвал Эван. Девушка резко обернулась и навела свою палочку на него. Глаза ее сверкали злобными огоньками, волосы были слишком взъерошены, взгляд такой, будто она и правда готова была его убить. Дыхание ее было сбито, ее грудь резко вздымалась и опускалась. Руки дрожали, а ее ноги были в красных полосах. — Эван? — спросила девушка, медленно опуская палочку и оглядываясь по сторонам. — Мерлин, Пандора, что с тобой? — спросил парень осторожно подходя к девушке. Она немного поморгала, приходя в себя. Глаза ее стали более человечными, никаких огоньков больше не было. — Я... все в порядке, правда, — начала говорить Пандора, поспешно пряча свои ноги. Но парень успел заметить красные полосы на них. — Нет, — воскликнул Эван, — что случилось? Это же ты кричала? — Я кричала? — неловко спросила Пандора. — Да, — сказал Эван, не понимая, что происходит. — Что ж, все немного хуже, чем я думала, — прошептала она, уходя в ванную, но не закрывая дверь. Эван продолжал стоять неподвижно. — Что хуже? — осторожно спросил он. Девушка надела первые попавшиеся ей колготки и юбку, которую нашла в корзине. Она вышла из ванной и странно посмотрела на него. — Эван, я в порядке, не беспокойся. Пожалуйста, — наконец сказала она, целуя брата в плечо. — Я в библиотеку, — добавила она и вышла из комнаты. Эван не пошел за ней. Когда Пандора говорит так серьезно, это значит, что она знает что делает. Она держит все под контролем. Но парню начинает казаться, что скоро она потеряет этот контроль. И уже тогда будет плохо всем. Пандора безумна. И особенно хорошо это проявляется, когда она теряет контроль над собой. *** — Сириус, Сириус, вставай, — прошептал кто-то, дергая Сириуса за плечи. — Что? — сонно спросил тот, пытаясь проснуться. Парень медленно открыл глаза и увидел чей-то силуэт. Он резко сбросил с себя одеяло и схватил палочку, которая была на тумбочке рядом. Римус спокойно продолжал спать рядом.  — Ты кто, — грубо спросил Сириус, наводя палочку на незнакомца. — Сириус, это я, Рег. Люмос, — сказал парень, и его лицо осветилось мягким светом. Сириус сразу же смягчился и попытался побыстрее привыкнуть к свету. — Рег? Рег что… ты сбежал? — спросил Сириус, пытаясь понять, по какой причине Регулус мог оказаться здесь. — Все в порядке, я не сбежал, меня отпустили, это план Дамблдора, — ответил Регулус, выставляя руки вперед как бы говоря, что он не желает зла. Но Сириус постарался хорошенько вглядеться в брата. Лицо было до боли знакомым, но в то же время каким-то не таким. Регулус… улыбался? Безбашенной улыбкой. Старший нахмурился и подошел чуть ближе. Он должен был проверить. Хотя бы на всякий случай. — Какие истории ты любил слушать в детстве? — спросил он. — Про русалок, — ответил ему Регулус, вновь улыбаясь. — За что она наказала тебя в самый первый раз? — Сириус не сказал кто именно. Он знал, что если перед ним стоит его настоящий брат, то он поймёт.  — Я сжег ее любимые шторы, — усмехнулся Регулус, почесывая затылок, — фамильные между прочим. — Так, ладно, хорошо, — пробормотал Сириус, потирая лоб, — ты Регулус, но ты не выглядишь как Регулус. — Что это значит? — спросил младший. — Ты какой-то… слишком веселый… и свежий. Будто тебя отмывали и натирали до блеска, — неуверенно проговорил старший. Регулус ничего ему не ответил. Он продолжал улыбаться. Молчание затянулось. — Что ты здесь делаешь? — наконец настороженно спросил Сириус. — Нам нужно ехать в Хогвартс, — ответил ему брат, — как можно скорее. Для вас здесь уже не безопасно, и мы поскорее должны избавится от моей метки.  — Что? — тупо спросил старший. — Прямо сейчас? Посреди ночи? Рег, что ты несешь? — Сириус, Дамблдор немного облажался со временем. Послезавтра будет еще одна встреча Пожирателей, но мне разрешили не идти на нее. После нее моя метка станет перманентной, а пока что ее можно вывести. — Но зачем тебе мы? — снова спросил Блэк. — Сириус, еще раз повторяю, здесь не безопасно. — Ты врешь, Андромеда помогла нам с этой квартирой, никто не знает где мы, — пытался переубедить Сириус. Регулус округлил глаза и нахмурился. Он будто раздумывал нужно ли ему озвучить свои мысли или все-таки лучше оставить их при себе. — Кто такая Андромеда? — тихо спросил он. Голос его обломился. Сириус замер. Регулус ответил на вопросы, которые мог знать только он. Да и если бы это был кто-нибудь другой под оборотным зельем, он бы просто не смог проколоться на этом. Дело в чем-то другом, Сириус знал это. Он знал, что перед ним Регулус, просто немного... другой. — И что ты предлагаешь? Будить их всех? — сдаваясь спросил Сириус, оглядывая мирно спящего Римуса. — Да, — весело ответил Регулус, — именно это я и предлагаю. Младший усмехнулся и стянул с Римуса одеяло. *** — Дорогой, не воспринимай все его слова так близко к сердцу, — тихо говорила женщина, гладя парня по голове, Она нежно улыбалась и пахла корицей и шоколадом. — Он все уже решил за меня, — отвечал ей парень, пытаясь как можно скорее запомнить запах матери перед отъездом. Он наконец встал с кровати и продолжил собираться. Мать следила за ним взглядом. Он же пытался не смотреть ей в глаза. — У тебя есть выбор, Барти, просто он хочет, чтобы ты был ближе к нему, — сказала женщина, расправляя одеяло, на котором она сидела. — Или ближе к Министерству, — фыркнул парень, роясь в своем шкафу. — Работа в Министерстве не так плоха, как ты думаешь, — ответила ему мать, грустно улыбаясь. Барти вышел из дебрей шкафа и взглянул на нее. Он закинул несколько вещей в чемодан, а она взмахнула палочкой, аккуратно складывая их. Она была неизменной перфекционисткой. В этом Барти пошел явно не в нее. Он оперся лбом о шкаф и тяжело вздохнул. — Но почему я должен работать там? — тихо спросил он, зажмуриваясь. — Он даже не разговаривает со мной, он не интересуется мной, а ты говоришь, что он хочет, чтобы я был ближе к нему? Мам, чтобы сблизиться со мной не нужно идти на такие меры. Можно просто поговорить со мной, а он даже этого не делает, — он обернулся и развел руками, намекая на безысходность ситуации. Женщина грустно посмотрела на сына. Барти не любил такой взгляд. Он знал, что она жалеет его, а жалость для него являлась чуть ли не худшим чувством на свете. Он не хотел быть слабым, но когда речь шла о его отце, он просто становился бессильным. Это настолько давняя история, что Барти даже не хочет задумываться об этом. — Разговор с ним никуда не приведет, — тихо сказал парень, вздыхая. — Просто... попробуй поговорить с ним не как с отцом, а как с человеком. И не выводи его из себя, — попросила женщина, снова взмахивая палочкой, чтобы закрыть чемодан. — Ладно, — согласился парень, — но я не смогу вечно плясать под его дудку. Он вышел из своей комнаты и направился к кабинету отца. Пару секунд постояв перед дверью, глубоко вдохнув и выдохнув, посчитав до десяти, парень наконец решился постучать. — Войдите, — глухо сказал отец. Барти вошел и невольно поморщился. Он ненавидел эту часть их дома. Тут было слишком холодно и мерзко, и даже в гостиной Слизерина была намного приятней, чем в этой комнате. Да где угодно, на самом деле. — Я уезжаю через пару минут. Парень не знал, почему первое, что он сказал было именно этим предложением, но он надеялся хотя бы получить секундный взгляд отца. Этого как всегда не случилось. — Знаю, — быстро ответил Крауч-старший, не отвлекаясь от волокиты бумаг, которая была у него на столе. — Я хотел поговорить, — сказал Барти, переминаясь с ноги на ногу. — Ну так говори. И так всегда. Парень уже начинал злиться. Не прошло и пяти минут. Ему хотелось заорать и сказать «почему ты не можешь просто посмотреть на меня?». Бесполезность всего этого действия сводила парня с ума. Он снова посчитал в голове до десяти и начал говорить. — Я не хочу работать на Министерство, — выпалил он на одном дыхании. — Это исключено. Ни «почему», ни «кем же ты тогда хочешь работать», ни даже одного простого взгляда в сторону Барти. Ничего. Только холодность тона и невозможность переубедить отца. — Отец, давай поговорим об этом, пожалуйста... — Я думал, мы уже закрыли эту тему. Ты закрыл. Ты ее закрыл, пап. — Но... — Бартемиус, — парня аж передернуло, — в этом году ты сдашь СОВ, и я надеюсь ты сдашь хорошо, — старший на секунду замер, а потом покачал головой. Ты не веришь в то, что я сдам хорошо. — А уже через пару лет, ты будешь работать в Министерстве, в любом отделе, в котором пожелаешь. Не ниже пятого уровня только. Годится? Нет. — Да, отец, — это бесполезно. — Я пойду тогда, — сказал Барти, поворачиваясь спиной к отцу. — Учись прилежно и будь молодцом, — сказал напоследок старший, и парень закрыл дверь. — Учись прилежно и будь молодцом, — шепотом повторил Барти, выходя из дома, направляясь в сторону вокзала. Он усмехнулся и покачал головой. — Ага. Так и сделаю, пап.