***
Аякс сидел на балконе какого-то загородного дома, который снял для того, чтобы побыть в тишине и одиночестве, подальше от косых взглядов жителей Ли Юэ. Конечно, он мог пересидеть свою командировку в постоялом дворе "Ваншен", но случай с Осиалом ещё никто не забыл, тем более сама Воля Небес Нин Гуан. Так спокойнее, безопаснее. Он знает о том послании. Знает, что о нём спрашивали, его даже не волнует, как о нём узнали. Сейчас он лишь думает о том, почему он так и не пришёл? Не пришёл и не вернул эту блядскую книгу, которая с ним все эти пол года! Эта книга напоминает о Мондштандте, может быть он бы уже давно забыл Альбериха, не расскусывал его имя и фамилию вновь, не вспоминал бы встречи с ним. Он так по нему тосковал первое время, а затем... Забыл. Но он вновь его вспомнил, всё до мельчайших деталей. Зачем?... Да чтож он к нему в голову то снова взбрел!!! Он агрессивно хватается за голову обеими руками и начинает сжимать собственные волосы у корней. Жмёт челюсти, вжимая зубы в друг друга до скрипа. Мышцы лица дёргаются, а дыхание всё тяжелее и тяжелее. Его переполняет странное чувство, усталость, языки злобы. Помимо гнева, он испытывает что-то другое. Это "что-то" меняло его настроение снова и снова. Ему становится хуже, каждый месяц ужесточал его состояние, а сейчас, он готов был взять и выплеснуть всё это. Непонятная сила охватывала его органы и сдавливала их, что двигаться тяжело. Сейчас же, непреодолимое желание избавиться от этих неясных чувств было высше чего либо. Будто бы сбросив со своей головы что-то, он махнул руками, и с приступами ярого гнева заходит в дом, хлопая балконной дверью. — Сука, я блять не пидор!!! — не пойми кому он это говорит. Сразу же сильные руки цепляются за стол и швыряют его в сторону. Этот нервный срыв прямо сейчас остановить никто не был способен... Тарталья швыряет во все стороны предметы, с рыданиями. Он понимает, что с ним что-то не то, он чувствует, что при упоминании Кэйи его сердце вот вот выпрыгнет из груди. Он сказал самому себе в ту ночь, пол года назад, что влюбился, но что за глупость? Подумал бы он. Ведь никогда не чувствовал он таких нежных чувств, от куда ему знать это? Но упомянули бы ему хоть кто-то другого, он и бровью не поведёт, но Альберих... Совсем другой, такой манящий, как магнит, притягивает к себе. Он такой славный и смазливый мужчина, что так охото его... Обнять. Губы начинают гореть, от желания столкнуться с губами Капитана, которого нет рядом. От этого чувства Аякс начинает грызть их в кровь, грызть с злобой и в то же время со страхом. Семья не примет его, если узнает о его проблеме. Его легче будет отпинать, да сказать что он "не мужик и не баба!". Что же делать? — Да нахер ты мне сдался?! — он совсем не успокаивается, он кричит на взрыд, зная, что здесь его никто не услышит. Совсем не фильтруя слова, он швыряет всё, что ещё не успел швырнуть. Из глаз начинают течь слёзы, которые он так отчаянно пытался сдержать. В конце концов, он успокаивается, смотрит на хаос, который сотворил, медленно сползает по стенке на пол и садится. Ему ничего не остаётся сделать, кроме как проплакаться. Когда он последний раз плакал? Он и сам не помнит... Ничего не помнит, бездна всё затмила... Он просто боится лишиться своей семьи из за их взглядов. Что если он никогда не увидит Тевкра, если его маленькая тайна всплывёт в кругу семьи? Представлять страшно. Они ждут от него невесту, когда на самом деле он горячо дышит в сторону мужчины. Да, он влюблен, уже очень давно, его любовь притихла на пол года, но дай ей повод и она снова запоёт. Он бьёт себя по груди и всхлипывает, пытается перебить это мучительное и в тоже время мягкое чувство. Он вспомнил всё от и до о Кэйе, абсолютно всё, что знал. Бледные руки начинают вытирать рыжие реснички от слёз, сильно расстирая веки. Но это не поможет, перед ним, в его закрытых глазах начала формироваться фигура высокого, широкоплечего мужчины, с синими волосами и повязкой на одном глазу. Она была на правом глазу, он помнит. Отойдя от этой истерики, он начинает рассматривать уже с трезвым разумом комнату, точнее то, что он с ней сделал. Благо он не разворотил весь дом, который ему сдали с полным в глазах доверием. Потихоньку он встаёт, всё ещё шмыгая носиком, и начинает убираться. Вернул на место стол, поставил шкаф, поднял книги и другие вещи. Он боится признаться в своих чувствах самому себе. За то, он выплеснул всё, что таилось в нём всё это время. Единственное, что не ушло, это сжимающая сила, где-то внутри него, не ясно от чего вызванная. Поднимая книги, он поднял как раз ту сказку. Взглянул на неё, рассмотрел и пролистал быстренько все страницы. Он дочитал эту сказку Тевкру. Он помнит, каков там конец. Хороший финал, счастливый, конец, который аж довёл младшего брата до слёз. Взяв книгу с собой, он выходит обратно на балкон и достает из кармана пачку сигарет. Закурив, перед ним всё расплылось. Жизнь стала краше, хотя бы чуть-чуть. Сигаретный дым заполняет лёгкие, забирая проблемы и тревоги на какой-то промежуток времени себе. Он хотел вспомнить голос и запах Кэйи, но не мог. Сигареты не освеживали память. Он вспоминает их последнюю встречу, когда они обнялись. Это ведь было так мило и тепло. А ведь на самом деле они обнимались под дождём, крепко прижавшись грудными клетками друг к дружке. Как же это было романтично... Чайльд начинает понимать, что такое романтика в его жизни. Он теперь понимает, какого это чувствовать симпатию к человеку, пускай и его пола. Медленно, но верно он начинает принимать себя. Любовь прекрасна во всех её проявлениях - наверное, это действительно так. Эта фраза его зацепила, и он сейчас лишь думает, ведь не всё так и плохо, да? Любовь прекрасна... Вот только почует ли эту симпатию к нему Альберих? Аж сердце начинает ныть от этой мысли. Стоит поглубже покопаться в себе и тогда, он обязательно найдёт ответы на все все вопросы, касающиеся его тела и собственных чувств. Ему становится самому себе стыдно, за то, что выкрикнул ранее, ведь судьбе не прикажешь, он уже давно засмотрелся на Капитана, ещё в их самую самую первую встречу. Интересно, как ему так легко удалось принять самого себя так быстро? Может, он просто перенервничал, ведь его семья явно этого не примет. Говорить об однополых чувствах в Снежной постыдное дело, грязь. Но кому какая разница, кто с кем романтику строит? Вот и Аякс теперь не понимает этого кипения в сторону таких людей и их отношений. — Кэйа Кэйа... Чтож ты мне на голову то скинуться решил?... — Его голос ласков, хоть он и говорит сам с собой, но от этого легче становится, хоть и сам с собой наедине. Здесь же он продолжает свою мысль. — Мой милый и ненаглядный, почему я к тебе не пришёл, увидеть тебя хоть одним глазком... — Он не знает теперь, что делать, в Мондштандт он не пойдёт уж точно, его позвали, а он даже не написал никакого письма в ответ. В голову лезут всякие милые прозвища, которыми он бы тайно хотел называть своего уже всем сердцем любимого... Друга? Кто же он ему теперь? Он остался ему товарищем, но душевно, он для него становится потихоньку возлюбленным, чьё сердце пока под замком, а может и не откроется для юного предвестника... В этот момент зарождается мысль, а может ему цветы подарить курьером? В знак извинения за молчание... Хороший ли это подарок, в виде извинения? Он медленно выкуривает сигарету и думает, как быть, как извиниться и как разобраться со своими чувствами. Ведь как знать, Кэйа единственный ли мужчина которого сможет полюбить Аякс? Может, этот вихрь снова сможет утихнуть... Аякс смог бы полюбить всем сердцем Кэйю, если бы это не означало полюбить парня. Сейчас он борется с принятием себя. Может быть, это стихнет.***
Альберих грустит. Сильно грустит. В голове голоса, они ему шепчут. Схватив лёгкое опьянение, он уже ушел домой, заплатив. Ему казалось будто бы Альбедо шептал ему на ухо, горячо и страстно. Это было так странно, даже очень странно, непривычно. Синевласый мужчина был наполовину обнажен и валялся на кровати один на один со своими мыслями. Холодок по спине оставил свой поцелуй вдоль позвоночника, что там аж образовался мокрый след от пота. Ему плохо от страстей, которые он слышит, он не хочет, не может. Снова переживать что-то подобное для него стресс. Прошло пол года, после связи с библиотекаршей, но ему всё ещё боязно поверить хоть кому-то. Его начинает тошнит, от то ли воображаемой, то ли неизвестно от куда подозрительной страсти, доносящийся до его ушных раковин. Он просто хочет, чтобы это прекратилось, лечь спать и проспать большую часть дня, который он всё равно очень лениво проведёт. В голове возникает ещё и голос Лизы. Он прокручивает воспомирания, от которых ему горестно. Он уже не знает куда себя деть, не может пошевельнуться, устал. — хватит, я не могу уже... — он измучен, не может так больше продолжать свою жизнь, но вынужден. Голос Альбедо вновь проникает в разум. Он уже не был страстным, был огорченным, грустным. — это не твоя вина, всё это не твоя вина. — слова, в которые Кэйе будет очень трудно поверить. Почему он это слышит? Неужели он уже теряет рассудок? Неужели алкоголь так повлиял? Кого бы он сейчас не вспомнил по голосу, он не вспомнит только родных родителей, о которых уже забыл лет десять назад. Его память вычеркнула их из его жизни, будто их никогда и не было. И на сегодняшний день, его взрослой жизни, ничто не заставило его вспомнить о них, хотя бы слегка, хотя бы что-нибудь. Он не помнит лица матери, не помнит голоса отца. Он не помнит ничего и даже не вспомнит сейчас. А его любил кто-нибудь так сильно, что готов бы был умереть за него? Вспоминал бы по ночам и желал бы общего будущего? Поди никто. Интересно ведь однако, Капитан многое сделал для города, он очень почитаемый человек в городе свободы, но лично ему не повезло. Это его наказание? Наверное, судьба решила, что он будет наказан именно так за все свои грехи. Всё стихло, разум никто не заговаривал больше. Это было странное явление, на самом деле пугающее, но он слишком устал, чтобы сейчас как то трезво оценить ситуацию. Но тишина длилась не долго он услышал последний голосок, после которого его резко начало клонить в сон. — ты заслуживаешь счастья — этот высказывание ему ласково журчал более звонкий, юношеский голосок. Он сразу узнал кто это - Чайльд. После этого настигла тишина, тишина и только. Тишина была везде, и в сердце и в голове и в доме. Он быстро заснул в тишине, провалившись в глубокий сон.