***
***
Маленький Кэйа сидел на дереве и всматривался своим единственным открытым глазом куда-то далеко. Сила ветра образовывала шум и заставляла шумно шептаться листья. В руках у малыша была самодельная рогатка, которая вот-вот скоро себя изживет. Он смотрит далеко, куда-то очень далеко. Что скрывается за этим "далеко" ? Отец однажды сказал ему, что он последняя надежда, и где-то там далеко их родина. Благо, малыш Кэйа этого не вспоминает во взрослой жизни. Здесь его глаз ещё не травмирован, но так же скрыт за тканью. Он был в лёгких шортах, в которых ему жара нипочём. Залез на дерево он случайно, что-то его заинтересовало, вот и полез. Он же тоже когда-то был ребёнком. Как тут раздаётся женский голос. — Кэйа! Иди кушать! — Это была Аделинда. Она искала синеволосого малыша, чтобы отвести его к столу. Синие волосы, смуглый оттенок кожи, даже глаз один спрятан... Он так не похож на семью Рагнвиндеров, но всё равно, является частью их семьи. Можно даже с уверенностью сказать, что это и его семья. Точно, его любящая семья, где его воспитывают, кормят и любят. Мастер Крепус не сторонился никогда мальчишки, наоборот, относился к нему с добротой и заботой, случись что, беспокоился, называя его сыном. Он не выгораживал никого на фоне другого. Он любил и Дилюка и Кэйю как родных друг другу сыновей. Не смотря на их различия. — Кэйа, что ты тут делаешь? — горничная уже стояла под веткой, на которой сидел маленький одноглазый мальчик. А он скромно молчит . Он смотрит на неё своими большими глазами и думает, как слезть с дерева, ведь прыгать для него будет очень высоко и травматично. — Дилюк тебя заждался и Господин Крепус беспокоится, что ты не идёшь к столу, давай ко мне на руки и я тебя отнесу к ним? — она к нему с добротой, начинает тянуть руки. Совсем юный Альберих начинает тянуть вниз ножку, затем вторую, а потом с детским писком случайно соскальзывает с ветки, но его тут же хватают. Аделинда стала для него матерью, которую он не помнил. Он всегда её любил, хотя по началу боялся. Она вырастила его, всё ещё ждёт на сегодняшний день его на винокурне, скучает, возможно как по сыну. Они никогда не говорили, как видят друг друга, просто очень тепло относились друг к другу. Может быть, в то время это была просто её работа, чтобы она приглядывала за ним, но всё изменилось, сейчас то она надеется увидеть его дома, хотя уже и не должна следить. Горничная идёт в сторону дверей винокурни, прижимая к себе ребёнка. Малютка лишь скромно сидит в её руках. Его скромность была отличительной чертой его личности в детстве. Так же его ярый ум, который всё ещё остаётся с ним и помогает преодолевать препятствия, что делает его умнее некоторых других людей. Он лишь слегка обнимает её и поглядывает в сторону. Он разглядывал виноградники, рабочих, всякие коробки, повозку с лошадями. Это ли его дом? Когда-то давно, его тут ждали каждый день. Его воспитали в стенах этого дома, называли родным, этого поди достаточно, чтобы считать так. Хоть с Дилюком у него сейчас отношения лучше, но нить натянутости присутствовала. Аделинда всё ещё ждёт его... Мама ждёт своего ребёнка. Говорить, что она ему мать, слишком громко, но Кэйа её действительно таковой считал в детстве, да и сейчас так. Именно она ему дала материнскую любовь. И он ей за это благодарен. — ты чего такой грустный? — она снова с ним разговаривает, не получая ответа. Что ему ей отвечать? Ничего, он не может сейчас ответить, а лишь подсматривает на вид сбоку. Смотрит, как они преодолевают ступеньки и подходят к большим входным дверям. Его ждут, только уже не здесь. Он напоследок обнимает Аделинду покрепче, жмурится и начинает ощущать пробуждение. Всё это был сон. Он снова в реальном времени, в своём теле, одетый. Обычно, он предпочитает раздеться перед сном, но вчера он так вымотался на работе, что свалился прям в одежде. А ведь в этой одежде ему пора вставать и отправляться на работу. Чувствовался отвратительный дискомфорт, будто его как пружинку всю ночь растягивали и сильно стягивали, выкручивали в разные стороны, что тело ужасно ломит на утро. Конечно, тело не расслабилось, от слоёв одежды. Но что уж остаётся делать? Вставать и идти помятым. Он еле как встаёт, шатается, как ласточка в ветряном потоке. Пару раз покрутившись туловищем туда сюда, хрустнув костями, он ринулся мигом в ванную комнату, чтобы привести в порядок свой оттёкший вид. Уже в ванной, он обливает лицо водой. Его преследует мысль, будто не зря ему приснилась Аделинда. Ведь главное, ни Дилюк, ни Крепус, а именно горничная... Может, это знак? Может, она скучает настолько сильно, что уже и во снах приходит? Наверное, следует именно сегодня зайти к ней. Он вытирает лицо полотенцем, быстренько чистит зубы и убегает из ванной комнаты. Забегая обратно в спальню, он всё таки решает переодеться, накинул другую рубашку и другие брюки. Как новенький. Так же он приводит в порядок и волосы. Берет расчёску, специально самую удобную для него и самую хорошую для его волос, и заботливо начинает прочесывать свои синие локоны. Он чувствует себя уже чуть лучше, осталось только использовать дезодорант, духи, поправить внешний образ и уйти со спокойной душой. Вот только, он не успеет покушать... Выполнив свои базовые действия каждого его дня, тем самым выполнив ритуал преображения, он выходит из комнаты и направляется к выходу из дома. Он так быстро собрался, что даже сам удивлён. Ему не с кем прощаться, или не кому что-то готовить, не кого провожать. Он быстро всё сделал и ушел, как всегда. Накинув сапоги на ноги, он так же накидывает на себя куртку, ведь сегодня холоднее, чем было до этого. Зима приближается. Она не такая холодная, как в Снежной, где это явление практически постоянное, но всё равно, холод присутствует. Он уходит, закрывая дом на замок. Идёт в штаб Ордо фавониус. Сегодня больше людей, чем обычно, даже намного больше. Он чувствует себя, как в муравейнике... Но всё равно, Капитан идёт спокойной походной на работу, ведь у него сейчас нет выбора. В один момент он замечает знакомую фигуру сбоку от него, куда-то торопящуюся, чуть ли не в бегстве. Не привлечь внимание одноглазого это не могло и он поворачивает голову в сторону этого человека. Это был Дилюк, который куда-то торопился, интересно куда? Они не пересеклись взглядами, не поздоровались, поди Рагнвиндер даже не заметил Альбериха, в прочем, это и не особо то и важная мелочь в утреннее время, перед работой, когда ужасно хочется валяться в теплой постели и ничего не делать. Тем более, красноволосый торопится, наверное, гуманнее будет не отвлекать его от спешки? Пока Кэйа размышлял, магнат скрылся из виду, что и требовалось ожидать от такого короткого промежутка времени. Через парочку каменных ступенек, Капитан вот вот бы преодолел лестницу и прямой дорогой дошёл бы до штаба, но его окликнула коллега. — Кэйа! — женский голос, не особо звонкий, но и не тихий, скорее строгий. Кэйа поворачивается в сторону зова и видит перед собой голубоволосую девушку. Эолу что-то выдавало и было ясно, что она хотела пересечься с Капитаном специально. — Здравствуй? — он не понял надобности окликивать, они могли бы пересечься в процессе дня, но почему-то именно сейчас ему пришлось остановить свой маршрут и составить диалог. — Здравствуй, ты к Джинн? — Ясно, у нее есть что-то сказать скорее всего. От сладковатый, почти выветревшихся духов Эолы немного вскружило голову и захотелось спать крепким сном, но надо держать себя в руках, по этому синевласый сразу отвечает ей на вопрос. — Собирался, а что-то не так? — Он смотрит на неё сонными глазами, складывает руки на груди и ожидает чего-нибудь сверхественного. — Дело в том, что Джинн ушла на вылазку, что-то срочное случилось, подробностей не сказала, оставила меня за главную. — Она и сама выглядит немного сонной, но куда бодрее, чем Альберих. Эола вместо Джинн? Что-то тут не ясное, как так, если Кэйа правая рука Магистра? Что за дела? Это очень подозрительно. Одноглазый начинает хмурится, опускает голову, начиная выглядывать из подобия. Руки его сжимают собственные предплечья. Это не злость, скорее больше недоверие к словам Лоуренс. Мышцы лица сохраняют спокойствие, хотя предчувствие говорило, что они вот вот задёргаются. — да? А чтож она такое решение приняла? Вроде бы, я её главный помощник, разве нет, м? — Всё прямо и чётко, а что ему ещё следует сказать, когда такие дела в Ордо фавониус происходят? — Вот именно, ты её помощник, по этому, она предпочла сослать тебя тоже на вылазку, прошвырнуться вдоль границ Мондштандта с Ли Юэ. — Она уже заметила, как напряжён её коллега, по этому говорит всю правду, быстро и чётко, без лишних слов. — Интересно, — Он перестаёт смотреть на неё, лишь хмуро думал об ситуации. Что-то случилось? Ибо ради чего такие вылазки? Чтож, раз ему передали поручение, значит следует выполнить. Следом он заканчивает собственную мысль. — чтож, ладно, я тогда отправлюсь сразу же, чтобы раньше закончить? — скорее всего он забредёт на несколько дней проверять границы. Чтож, лучше идти сейчас, чтобы вернуться раньше. — Конечно, я пойду по своим делам, прощай. — она ему слабо кинула, развернулась и ушла. Он тихо попрощался, не ожидая, что его услышат, а затем развернулся, направившись в сторону ворот из Мондштандта. Так много людей, именно сегодня. Но ведь сегодня обычный день? Люди идут на работу, как и всегда, идут завтракают в забегаловке. Погода была не сморщенной серой массой, а открывала прекрасные эстетичные виды на осень. Давно такой очаровательной погоды не было. Сразу так спокойно, теперь охото влиться в эту осеннюю атмосферу, стать её частью. Очень так прекрасна! Солнце начинает светить в глаза и немного печь, а под ногами шуршат листья, которые ещё не убрали. Деревья все были рыжие, все до одного. Такие рыженькие, золотистые, как... Чайльд. Почему-то Кэйа вновь вспоминает о друге, которые не пришёл, из за которого его заразила бессонница, не желавшая его покидать. Неужто всё это правда зря? Эти ожидания... В литературе есть такое понятие, как "лишний человек". Человек, который не может найти своё место в обществе, не способен самореализоваться. Теперь Альберих так же сейчас себя чувствует. Не одиноким, скорее лишним. Он не может влиться в компанию на постоянной основе, не может найти своего человека, а вместе со всем этим, менять что-то в жизни не хватает сил. И всё равно, смотря на золотые наряды деревьев, он испытывает хоть какой-то позитив. Ну и что, что они напоминают рыжую макушку предвестника? Тарталья не пришёл и вряд-ли прийдёт, это было его решение, приходить или нет, теперь только лишь остаётся заниматься своими делами дальше, оставаться в своём течении, не впадая в другое. Проходя середину моста, Капитан замечает необычного человека. Одет он был в какую-то форму скорее всего, точно не обычную одежду, в которой можно бы было выйти прогуляться по улице. В руках этого индивида был букет цветов. Это были лилии. Особо внимания на него одноглазый не собирался обращать, но в итоге внимание обратили на него, ведь этот человек мигом подскочил к нему и обратился с уважением. — Господин Кэйа Альберих? — Человек явно не мондштандец, скорее посланный кем-то. — Да, я, в чём дело? — образовывается странная ситуация, да ещё и рано утром. Синие корни волос начинают немного вставать дыбом, от того что называют по имени и фамилии неизвестный человек, явно из чужих краев. — Вам попросили передать, прошу, просто возьмите. — Таинственный человек протягивает букет, вкладывая его буквально в руки Кэйи, вызывая у него удивленную реакцию. Сразу же этот человек проходит мимо и уходит, ничего больше не сказав. Походу, это был курьер. Иначе, кто так приносит цветы, говоря о том, что их кто-то передал? Таких моментов в жизни одноглазого ещё не было, он очень удивлён, даже остолбенел после такого! Что ему делать с цветами? А главное, от кого? Лилии очень резкий цветок, не подойдёт для аллергиков и очень чувствительных людей к запахам, но у цветков были удалены тычинки, из за чего их аромат был не так уж и силён. Букет был завёрнут в красивую бумажную обёртку. Выглядит дорого. К букету была прикреплена бирка, на которой скрывалась информация об отправителе. От Ч. Для К. Чайльд... Сразу было ясно, что это был именно он, по вложенному письму между цветами. В письме гласилось следующее: "Дорогой мой друг! Я ужасно прошу прощения за то, что не явился в Мондштандт. Надеюсь, ты не расстроился. Я слишком занят сейчас, но я с радостью бы пришёл! Если ты всё ещё хочешь видеть меня, то прошу, пришли мне письмо об этом. Буду ждать... Чайльд." Ох уж этот предвестник. Он ещё имеет наглость слать цветы через курьера, а не сам лично? Было бы куда убедительнее, если бы он явился лично, тогда бы поверить в то, что он был бы рад встрече можно было. Но что остаётся теперь делать, судить его и обнимать букет? Так ещё и лилии, а вдруг аллергия... Но что-то заставляет Кэйю перестать сердиться на Аякса, а наоборот, растопить свои чувства к нему. Внутренне он понимает, что скорее всего, рыжик не станет брать на себя ответственность за свои хоть и мелкие, но грешные дела, как например этот букет и обещание, что будет ждать, а сам на деле не явится. Хотя, может Капитан его просто слишком плохо пока знает?... Стоит ли верить? В любом случае, букет девать сейчас не куда. Разворачиваться домой не охото. Единственная мысль, это прийти на винокурню рассвет. Может быть, там отдаст их Аделинде, чтобы не таскать за собой. Да и цветы, хоть и прекрасны, но зачем? Похоже больше не на извинение, а на романтический жест. Но каждый смотрит на это как хочет, верно? Вот и Кэйа решает пока не забивать этим голову и отправляется дальше.***
Остальная часть дороги была тихая и умиротворённая. Синевласый даже успел за весь оставшийся маршрут пригреться к букету, но нет, пора ступить на каменные ступеньки, которые ему приснились, и продолжить то, чего не случилось во сне - зайти домой... Он стесняется туда заходить, но всё равно, зная что Дилюка сейчас нет на винокурне и он где-то в стенах Мондштандта, Кэйа стучит коротко пару раз. Дверь ему сразу же открывает женщина, которая его вырастила, как мать. — Ох, Кэйа? — Аделинда удивлена, очень, она не ожидала, что он возьмёт и прийдёт без предупреждения. — Здравствуй, Аделинда — Он тепло улыбается, ощущая атмосферу дома, в который ему что-то не даёт зайти. Горничная выходит к нему, глаза ее блестят, она рада его видеть и начинает улыбаться. Она так сильно хотела бы, чтобы он заходил к ним почаще... — Ты мимо, или к нам? — голос её немного взволнован, в глубине души, она надеется, что он останется, хотя бы на немного. — Мимо, мимо, возьми. — Он отдает в женские руки букет, перед этим оторвав по дороге бирку и письмо, а то получается очень эгоистично. Наверное, это и так не правильный поступок, передаривать букет? Но пускай лучше букет будет в других, заботливых руках, чем где-то выброшенный, или чахнувший дома. У него даже вазы не найдётся для этих цветов, а оставлять их доживать свои деньки в плохих условиях жалко, очень жалко... Лучше уж так, чем никак. — Спасибо, какие красивые, — она взяла цветы, очень удивлена, смущена и обрадована. Тут же она предлагает то, о чём не смогла бы молчать. — Кэй, зайдешь на чай? Как раз я только что доготовила. — Смотрит она всё такими же блестящими глазами. Становится неловко, немного страшно. Он чувствует себя не очень хорошо в этой ситуации, ведь хозяин дома не знает о его приходе, хотя тот был бы на самом деле и не против, если Альберих посетит винокурню снова и снова. — Да нет, спасибо, мне уже пора. — Слегка топчется на месте, чувствуя холодную дорожку пота на спине. Аделинда понимает, в чем дело, она говорит сразу и самое главное чётко для понимания. — Господин Дилюк не против будет, ведь это и твой дом. — Эта фраза меняет внутренний мир Кэйи. Только что он задумывался, а его ли это дом сейчас, а в итоге получает такой ответ, на свой немой вопрос. Неизвестная сила слегка толкает его в спину и он смотря на взволнованным Аделинду, надеющуюся на свои ожидания, отвечает то, от чего она будто бы ещё сильнее засияла, чем до этого. — Хорошо, давай зайду тогда уж, на чай. И он проходит в этот дом, чего не успел сделать во сне.