Китовые сказки о павлине

Он стоит в кабинете Пульчинеллы, ждёт его. Ходит туда сюда, не может найти себе место, беспокоится после того, как собрание закончилось. Что всё это значит? Зачем весь этот сбор информации? неужели и вправду всё ведёт к не очень хорошим действиям? Ему срочно нужны ответы!!! Его сердце ужасно вьётся, как ураган, посылает сигналы тревоги по всему телу. Он всё не мог успокоиться, а ведь как ему стоит действовать? Сердцу не прикажешь, да и никак не попрёшь... А главное то ещё то, что именно его вновь отправляют туда, снова... Как ему отвертеться от этого? Почему же не могут отправить кого-нибудь другого? Кого угодно, но не его! Да разве сможет он отказаться? Вряд-ли. Он ходит и ходит, всё переживает и переживает. В один момент, ноги будто бы покидают его, и они вновь начинают косить во все стороны. Он садится на стул, ведь силы его покинули в ненужную минуту, а после чего хватается за голову. Он впивается пальцами в кожу головы, а затем грубо сжимает собственные волосы, вжимая челюсти в друг друга. Он готов вырвать себе волосы прямо здесь и сейчас, ведь не знает как с этим бороться, не знает куда девать стресс и переживания. Хотелось курить. — Сука, да чтож я такой идиот то... — хмурясь от собственного гнева, на самого себя, он начинает бить себя по голове, что на самом деле делает не специально, скулы сводит, а зубы аж начинают скрипеть. А кто ему поможет? Кто спасёт его от этой странной реакции? Никто. У него нет настолько близких друзей, которым он сможет рассказать всё то, что давит его сердце и душу. Как же хотелось уже сбросить этот каменный груз с плечей и вдохнуть полной грудью, радоваться свободе и независимости. Следом, он продолжает себя упрекать. — Чтож я такой козёл то, а? Втрескался в хер пойми кого, а теперь мучаюсь, даже... Даже не могу... Не могу работу спокойно выполнять... — говорить становиться трудно, голос дрожит. Он понимает, что находится на развилке, только вот, по какой тропинке ему пойти? Скорее всего, можно копнуть ещё глубже и понять то, что на самом деле он не выбирает дорогу, его поставили на одну, его ведут по одной, и даже если он свернёт в другую сторону, дорога приведёт в ту же самую точку. Факт того, что ему скорее всего прийдётся снова уехать заставлял его испытать сильное горе, ведь он вновь оставит своих малышей одних. Они по нему так скучают, так плачут, их сердечки так надрываются. Он себе не может этого простить, он не может их бросить снова, но походу, прийдётся... А что ему остаётся делать с Кэйей? Он приедет, как и говорил, вернётся, но будет ли всё таки же тепло и мило? Да и кто приезжает за объятиями спустя больше пол года? Они ведь даже письмами не обменивались! Как же дурно от этих всех новых только что испечённых проблем. Ему отправляться стоит прямо сейчас, или попозже? Может ли он задержаться дома ещё на немного? У него вообще есть выбор или нет?! Скорее всего, размышлять об этом сейчас бесполезно, это логично, лучше задуматься о чем-то другом, тем более, пока что, он ждёт Пульчинеллу, который вроде как улизнул на личные переговоры с Пьеро. Он отпускает свои волосы, успокаивается и смотрит уже в одну точку, согнув спину, оставаясь лохматым. Он просто существовал в моменте, ни одна мысль не стала его посещать, он просто кусок биомассы в пространстве, без мыслей и чувств. Продлилось это состояние статуи недолго, ведь послышались торопливые отчётливые шаги в этот кабинет. Дверь открывается и старый эльф проходит в свой кабинет, не ожидая увидеть здесь Тарталью. — Чайльд, ты что тут делаешь? — он подошёл поближе и стал рассматривать состояние молодого парня. — почему опять я? — он поднимает голову, взгляд его хмурый, даже грозный. — почему никто другой не может побывать в Мондштандте, вместо меня? — он сжимает кисти в кулаки, напрягая их, но не собирается ничего делать, ни крушить, ни бить. — Пьеро видит в тебе потенциал, что ты не просто мальчишка, а действительно предвестник, способный на такие миссии. — мэр говорит прямо, взгляд его оставался каменным, но не то чтобы бесчувственный, скорее просто спокойным. — в чём дело? Почему ты так реагируешь на полученное задание? — это был весьма точный и щекотливый вопрос. Молодая кровь кипит, но всё равно, ком подступает к горлу. Хотелось проглотить этот ком и продолжить разговаривать так, как ни в чем не бывало. Хотелось действительно не иметь причины на это состояние... Он не сможет же сказать, что там просто есть кое кто, к кому он боиться возвращаться. Однако, почему же он боиться, раз дал слово вернуться? Наверное, это всё из за того, как они разошлись. От воспоминания становилось неловко. — Что ты молчишь? — Цыплёнок спрашивает прямо, более того, он начинает щуриться, пытаясь понять, в чём дело, почему на него молча так смотрят. — Ничего. — он снова опускает голову, а затем встаёт, отойдя от стула. Неловко как-то сидеть, когда кто-то другой стоит. Эта ситуация казалась поистине странной. Это поведение... Трудно поверить, что Чайльд собирается избегать Кэйю, а вот, вдруг правда начнёт так делать? Начнёт, он уверен, он не готов столкнуться с ним после того, как они разошлись, после того, что он подсмотрел в кабинете Альбедо. — когда я должен отправляться? — он уже забивает на все эти волнения, на этот страх, он просто уже смирился, что надо так надо. — Сейчас в море буря, по этому как минимум только через две недели, пока морские разведчики не убедятся, что море в спокойствии. — Пульчинелла подходит к стулу и садится за свой рабочий стол, на котором было куча всяких бумаг, а так же был органайзер, в одном отсеке были конверты, а во втором бумага для письма. — прекрасно. — он смирился, но на самом деле, в его голове кое что щёлкнуло. Синие, бездонные глаза устремили свой взгляд на этот самый органайзер. Такое большое количество конвертов и листов для написания кому-нибудь послания. Может ли он попросить, воспользоваться этим? Он давно желал уже написать весточку в Мондштандт, правда, кто её сейчас доставит, если в море шум? Наверное, найдут какой-нибудь способ. Почта работает поди быстрее, чем перевозка значительных пассажиров. Он всё ещё смотрит, чем смущает предвестника номером выше. — тебе что-то нужно? — он поворачивается к нему, выражение лица его выдавало интерес. — Да, я могу написать письмо? — Он уже смягчился. Смотрит на ситуацию более трезвыми, спокойными глазами. Раз уж он смирился, да и тем более, переосмыслил кое какую вещь, то почему-то бы ему и в правду не написать письмо прямо сейчас? Цыплёнок долго думает, а затем отвечает, вставая с места и уступая стул. — Ну, можно, — он отводит рукой в сторону стула, приглашая рыжеволосого присесть. — прошу. — после чего он куда-то отходит к зеркалу, вроде как причесать свои усы. Аякс мигом садится за стол и аккуратно берёт лист бумаги, на котором начинает писать послание. Он долго продумывал каждое предложение, чтобы они звучали красиво и скользко, чтобы текст не нагружался и в то же время не размывался. Он старался поместить всю суть на листке. Писал он красивым почерком, разборчивым и аккуратным. В груди его созревает вдохновение и он начинает хлестать текст по всему листу, выражая свои эмоции во внутрь этого послания. Он писал с таком мотивацией, что готов был прямо сейчас пешком пойти до города свободы и там отдать Капитану письмо в руки. Завитушка за завитушкой, запятая за запятой и в конечном итоге наконец-то наступает точка. Он написал последнее предложение и стал перечитывать это сообщение, в котором были вложены мысли, воспоминания, чувства. Он вложил в это письмо душу, но вложит ли он столько же труда при встрече? Кто знает, его мотив сейчас странный, достаточно не благоприятный, ведь избегать того, кому ты пишешь трогательное письмо достаточно бестактно. При встрече он буквально станет эгоистом, если посмеет сбежать от взгляда Альбериха. Но зачем-то, он всё таки породил текст на этот белый свет. Конечно, он мог отказаться от такой авантюры, в виде написания письма, но что-то его всё таки подтолкнуло на свершение этого действия. Если он всё таки отправит письмо, приедет, а затем сбежит с глаз долой, то станет полнейшим глупцом! Ведь как так можно поступать? Да никак. Он думает ещё пару секунд, а затем, снизу пишет "От Чайльда, для Кэйи А.". Всё, он сделал своё дело, письмо написано, осталось его только красиво упаковать в конвертик и отдать почтальону. Он вновь тянет руку к органайзеру, только уже в сторону конвертов, берет один и аккуратно вкладывает в него новоиспечённое письмо. Осталось его запечатать, но под рукой ни клея, но воска, ничего... Слюнями что-ли заклеить язычок конверта, или чем? Самому искать что-то на чужом столе было бесполезно, по этому он спрашивает об этом старого эльфа. — Ам... А что-то по типу воска есть? Или какая-нибудь альтернатива ему? Чтобы письмо запечатать. — он даже на секунду обернулся, чтобы подсмотреть, что творит Цыплёнок у зеркала. Пока тот увлечённо протирал свои очки, он тут же отвечает на вопрос. — снизу в ящике. — что именно, не сказано, остаётся загадкой, пока нижний ящик не выдвинут. Тарталья опускает руку и тянет за круглую ручку и открывает маленькую дверцу шкафчика, в котором был целый набор воска, спичек и печатей. — спасибо — и он следом берёт одну глубокую маленькую ложечку, к которой он берёт кубики воска, а там же захватил и коробок спичек. Механизм простой, просто закинуть в ложечку кубики воска, а потом снизу нагреть дно ложечки спичкой, чтобы воск расплавился. Так всё Чайльд и делает, данный процесс его даже увлекает и раззадоривает. Он ловит некую атмосферу от создания письма. Он зажигает спичку, которую потом подносит под дно ложечки, а потом ждёт. Воск сразу же начал постепенно плавиться. Это очень хороший воск, густой, как раз подходящий для создания кляксы-замка, запечатывающий письмо. Наконец-то расстопив кубики полностью, ложечку слегка наклоняют и жидкий воск потихоньку вытекает на нужный участок письма, где был кончик шляпки конвертика. После того, как восковая клякса была нанесена, Аякс берёт печать и ставит её на воск, чуть чуть ждёт, а затем аккуратно убирает и любуется результатом. Конечно, он не впервые оформляет письмо, но всё таки, приятно видеть такой очаровательный исход. Он встаёт со стула, хватает письмо, а затем очень вдохновенно говорит. — Я побегу домой, мне ещё письмо надо будет отдать в срочном порядке. — он сразу рванул к выходу из кабинета. — До свидания, Чайльд. — Пульчинелла наконец-то мог присесть на своё родное место. — Прощайте! — и он выскочил за дверь, побежав прочь из Зимнего дворца. Так всё таки, что же переосмыслил Чайльд? Суть в том, что он не сдаст Альбериха, ни при каких обстоятельствах, но если в Мондштандт отправиться кто-нибудь другой, то тот обязательно высосет их всех всё, что сможет, и тогда уж вся организация фатуи снова представится перед миром, как что-то ужасное, репутация будет снова подбита. К тому же, Аякс не знает точных намерений организации, походу, он пропустил этот момент, из за того, что опоздал на собрание... Он перестал переживать, хоть и прекрасно понимал, что всё идёт не просто так, ведь стоит только задуматься, а зачем Снежной так много информации? Неужели, они не доверяют Мондштандту? Как минимум, он сделает всё возможное, чтобы не навредить ни одному жителю, и уж точно никакого вреда Альбериху... Скорее всего, для дальнейшего сотрудничества требуется куда больше информации, но каким путём она будет добыта? Не очень к сожалению хорошим. Он понимает это, это он должен поехать, а не кто-то другой, он спасёт и репутацию и отношения с мондштандцами и всё остальное. Он сделает всё, что у него есть в силах, другой лишь только усугубит ситуацию, он в этом уверен. В глубине души, он искренне надеется, что Капитан прочитает это послание, действительно прочитает и сохранит, а не увидит имя отправителя и разорвёт бумагу в клочья. Всё таки, они очень долго вновь не виделись, а теперь судьба их снова сводит, будто бы они обещаны друг другу, связаны узами. И вот, наш молодой предвестник уже бежал по улице, под ногами хрустит снег, а в глаза летят снежинки. Пока есть время, он должен успеть отдать письмо. Бежал он со всех ног, бежал так же, как тогда, когда Кэйа угодил в капкан, в тот день он молил всех архонтов чтобы успеть. Он успел. Сейчас он тоже должен успеть. Он успеет. Путь становился всё короче и короче, а цель всё ближе и ближе, он уже выдыхается, но продолжает бежать, попозже отдохнёт, когда пойдёт домой, а сейчас он просто не имеет права не успеть до почты. От куда такая спешка? Успеть до чего спрашивается? Мотив его действий знает только он, но чуть в том, что чем раньше он отдаст письмо, тем лучше, тем раньше оно прийдёт одноглазому. Он хочет просто отдать как можно быстрее, отдать раньше, чем он отправится, отдать, а только потом уйти домой. Он бежал и наконец-то добегает до почтового участка, куда он мигом вбегает и тут ему на радость, очереди нет! Он подбегает к организатору и торопливо начинает вести диалог. — Здравствуйте, мне срочно нужно передать это письмо в Мондштандт. — он старался отдышаться, но в то же время не быть запыханным, чтобы не портить о себе впечатление. — Как обычно? — организатор уже не в первый раз видит эту ситуацию, когда одиннадцатый предвестник шлёт письмо в город свободы. Тут то Тарталья начинает улыбаться, показывая зубы, а затем говорит. — Да, как всегда. — это значит, что его письмо точно попадёт туда, куда надо, как и предыдущие.