И они встретились снова через две тысячи лет

Понтия раскрыла глаза, и, повернувшись на другой бок, чуть не свалилась с дивана. «Черт» —подумала она. На шум и возню в комнату заглянул Иешуа, волосы которого были мокрыми после душа и от этого завивались сильнее, чем обычно. Банга следом забежал в комнату и по-хозяйски улегся на ковре. Уже не глядя взяв блузу, она сказала: — Чуть не упала, только утро, а приключения начались. — Пойдем завтракать? Я там кашу приготовил, по времени вроде успеваем поесть спокойно. — молодой человек оперся плечом о дверной косяк, и, видя, что собеседница кивнула, направился на кухню. Уже на кухне женщина спросила: — Ты знаешь какие-нибудь секты, которые наказывают священников, которые посещают бордели и носят красные маски? — Надо подумать. Флоренция времен Савонаролы закрыла свои бордели, и там обличали народ. Мы же про христианство говорим? — Да — Больше я и не вспомню. Красный традиционно считают цветом войны и крови, а желтые цветом ненависти и презрения. — Угу, значит война, ненависть и презрения. Боже мой! Я сойду с ума, сил моих больше нет. Подумаешь, избил кто-то Каифу! У нас куча мужей бьют жен, и никто по кабинетам губернаторов не бегают, а стоило бы. А тут, сходили расследовать преступление, чтобы осудить преступников по закону в незаконный бордель. Это уже просто невозможно, они меня убивают морально, вот уйду в отпуск, закроюсь в квартире и буду лежать, и никого не пущу. Нет, тебя пущу, и, может быть Афрания— женщина откинулась на спинку стула и чуть-чуть на нем качнулась. —Вот мало мне этого, так еще и племянница приезжает. Почему мои родственники думают, что если я не могу родить своих детей, то мне нужно сдавать чужих? — Они хотят тебе помочь и восполнить то, чего у тебя не может быть? — Иешуа робко посмотрел на девушку. Обычно после таких слов собеседники крутят у виска и говорят, что он не от мира сего. — Если бы— Понтия приняла бы за издевку ото всех, кроме него. Га-Ноцри по своей природе, видимо, был просто не способен на издевки и тычки в чью-то сторону, но при всей своей доброте мог уверенно отстоять свою позицию. —Но я буду так думать, чтобы мне было легче. — Понтия чуть наклонила голову в сторону собеседника. — Когда приезжает племянница? — Пока не знаю, наверное, через два дня. — Ты же знаешь, что я всегда готов помочь в случае чего. — Разумеется, — женщина зачерпнула последнюю ложку каши и отправила в рот. — Каша очень вкусная, спасибо. Пойдем, а то опоздаем. Банга, лужайка в твоем распоряжении. На работе дела тоже ожидаемо не исчезли. Их только прибавилось. Помимо того, что начальник департамента туризма наконец-то выздоровел, так еще и Каифа потом придут со следователем. «Черт меня дернул взять дело под личный контроль.» —думала Понтия, разбирая очередную бумагу— «Нет, это уже просто невозможно, эта работа меня доконает, кто так ведет следствие, так же не пишут. И где показания вчерашнего свидетеля». Ее размышления прервала вошедшая Низа. «К вам начальник департамента туризма» —коротко доложила та. Понтия мотнула головой, показывая, что пусть заходит Начальник департамента, Станислав Петрович, представлял собой зрелище, мягко сказать, жалкое. Это был тучный мужчина лет пятидесяти с залысинами на голове, лицо имел на редкость кривое и покрытое бородавками. Некое подобие бороды росло клочками, и смотрелось явно не так, как хотел владелец. Ноги его тряслись, и сам он то и дело багровел от волнения. Вел себя крайне странно, то и дело норовя подсесть к ней, взять за руку, долго бросал многозначительные взгляды, от которых становилось противно. Спина женщины покрылась неприятными мурашками и потом, и она поторопила его с чтением доклада. Зачитав ничем не примечательный доклад, и, как это часто бывает, свалив всю вину в растрате средств на прошлого губернатора, поспешно ретировался в каком-то возбужденном состоянии. Понтия выдохнула, и решила, что, перерыв ей жизненно необходим, и вышла прогуляться. Часовой обеденный перерыв она решила потратить на ходьбу на свежем воздухе, ибо после последнего посетителя аппетит ожидаемо пропал. Не успела она пройти и половину пути, как ей пришло от Иешуа сообщение о том, что надо встретиться, и он узнал информацию, которая может помочь их расследованию. Запрыгнув в первый на ее пути автобус, Понтия была у университета спустя двадцать минут, попутно ей пришло сообщение от брата, который сообщал, что Сара сломала руку и пока приехать не сможет. Увидев на крыльце Иешуа, девушка заторопилась подняться по ступенькам, два раза чуть не упала, затем наступила на свои шнурки и подвернула ногу, и наконец поднялась. Иешуа, все это время смотрящий в ту сторону, откуда должен был приходить автобус, если бы она поехала сюда с работы, обернулся, когда почувствовал, что нечто за него основательно схватилось и держится, а еще тяжело дышит. Нечто оказалось Понтией, которая зашнуровывала треклятый кроссовок. — Привет, не проще будет нагнуться и завязать — Не проще—она рвано выдохнула и сдавленно прошипела под нос ругательства— у меня спину заклинило, не могу нагнуться. — Ох, беда. И часто у тебя так? — С определенной периодичностью—женщина в очередной раз попыталась дотянуться до шнурков, но наклонилась и чуть не упала. — Если ты еще и расшибешься, то точно лучше не станет—Иешуа присел на корточки—Дама позволит завязать ей шнурки? —Да, но ты меня смущаешь, обычно люди так делают, когда ухаживают за кем-то —А я может и ухаживаю—пробормотал он себе под нос, а чуть громче добавил—Лучше быть смущенной, чем со сломанной рукой или ногой, или спиной. Пойдем, и найдем лавочку. Сидеть можешь? — Вполне. Что там у тебя? — Я узнал от Левия, что у Каифы после воскресной литургии проходит некое собрание узкого круга прямо в храме. Я подумал, может это будет иметь отношение к произошедшему. —Я хотела узнать, у вас есть какие-то объединения студентов, настроенные радикально — Это тебе не ко мне, а к Вару — К кому? — К Вару, я вас познакомлю, постараюсь организовать вам встречу. Напишу, как получится. О, вон он и идет. Я пойду? — Иди, удачи. Паника накатила внезапной удушающей петлей. Она схватила липкими длинными пальцами и не отпускала. Понтия была готова убежать домой, закрыться там и сидеть. Ей было очень страшно. До головокружений и дрожи в руках. Она выдыхает. Закрыть глаза и считать: раз-два, три-четыре, раз-два, три-четыре. Подумать о чем-то хорошем. Вспомнить приятное. Вот они с Иешуа считают книгу на чердаке, вот Банга носится по лужайке, пока они поедают капусту, она первый раз пришла в клуб, ей двадцать пять, и она собирается оторваться по полной, её венчание расстроилось, к несчастью матушки, и, частично, ее собственному. Открыть глаза. Отбросить волосы от лица. Поправить потекший от невольно выступивших слез тональный крем. Она снова губернатор. У нее есть обязанности, и они никуда не денутся. Дверь с грохотом открылась, и в неё забежал Каифа, за ним зашел следователь —Можно войти, госпожа губернатор? —Вы уже вошли, епископ, зачем спрашиваете? — женщина повернулась к следователю—вам стало что-нибудь известно? —Возможно. По описаниям свидетелей, обвиняемые могут быть студентами. Также на месте преступления мы нашли ключи. По нашим предположениям они принадлежат кому-то из студентов, живущих в общежитиях. —Почему именно студентам? У нас в городе есть общежития, где они не живут. — Ключи для студенческих общежитий сделаны по одному образцу, чтобы в случае чего любую дверь можно было бы открыть, это еще советская задумка — Или подбросить улики, никакого личного пространства. Это осложняет дело. Мы не знаем, снимали ли копии с ключей. Сколько людей могли подобрать случайно выпавшие ключи? Мы не можем судить кого-то на основании того, чьи ключи. — Я понимаю, но…—следователь был перебит Каифой — Вы должны закрыть дело как можно скорее! Такое отношение к служителю церкви недопустимо! Вы не можете оставить все так! Вы должны наказать виновника как можно скорее! — Именно, епископ, виновного, а его мы не знаем. — Может вы так активно лезет в это дело потому что вам есть, кого покрывать? — Если вы хотите сказать, то имейте смелость заявить об этом прямо, а не прятаться за намеками — Понтия закатила глаза и откинула голову на спинку кресла. «Черт, как же голова болит» —думала она — Хочу — Давайте—женщина с трудом распахнула глаза и перевела взгляд на его высокопреосвященство — Раз вы не желаете продолжать, то я закончу речь, которую вы прервали. Я считаю, что нужно получить информацию о том, где, когда и кем были сняты копии с ключей. Проверьте студентов, узнайте, у кого есть личные мотивы для ненависти к епископу, и не тащите всех без разбора на допрос. Думаю, лишний ажиотаж нам ни к чему. — Простите, но как мы должны найти владельцев ключей? Это невозможно. Их слишком много. — Да? Но участников недавнего митинга вы как-то нашли. С этим тоже справитесь. Я уверенна, это более чем возможно. Я понимаю, какая колоссальная работа вам предстоит, и заранее благодарю вас. — Вы не можете просить мужчину в таком тоне— возмутился Каифа — А кто сказал, что я прошу. Я требую задействовать имеющиеся у нас ресурсы во благо. Это все? — Да, мы пойдем—следователь метнул на епископа взгляд— Спасибо за то, что приняли нас. — Не стоит благодарности, это моя работа. Не прошло и пяти минут, как дверь открылась снова. Глава департамента туризма держал в руке цветы и бутылку вино. Выглядел он престранно. Глаза лихорадочно блестели, одновременно с этим у него тряслись руки. Он походил на крысу, что забилась в угол и пытается укусить кота. Только сейчас у Понтии закралась мысль, что он может быть не здоров. И этот взгляд. Полный безумия, страха и, желания? Ей стало дурно и душно, она подняла глаза и спросила: — Станислав Петрович, что-то случилось? У нас с вами не была назначена еще одна встреча. — Я подумал, что мы с вами неверно начали. — Он подошел ближе. Понтия инстинктивно отодвинулась дальше. — Вы молодая и красивая девушка — Он подошел еще ближе. Понтия отодвинула кресло и встала из-за стола. — Вы же не могли вызвать меня к себе просто так, верно? Все мы знаем, как женщины получают место в нашем государстве. А я тоже в самом рассвете сил и прекрасен. — Вы несете какой-то бред, я вас вызвала, чтобы получить доклад о ваших статьях расхода, не более. Предупреждаю, если подойдете ближе, я вас ударю. — А вы любите полунамеки, да? — Он потянулся к ней. Понтия среагировала быстрее и сильнее, чем ей хотелось бы. Через минуту Станислав Петрович полулежал на столе и держался за разбитый нос, затем он встал и хотел было что-то сказать, но ему не дали — А теперь слушай меня очень внимательно. Если еще раз ты полезешь ко мне или к кому-то еще, то я тебя посажу на максимальный срок, ясно? Опыт имеется. А теперь пошел отсюда вон! «Я ударила человека» — подумала Понтия — «Я защищалась, но я не хотела, это рефлекторно, оно само. Если он на меня заявление напишет, то все точно не в мою пользу будет. У нас такое в пользу жертвы не решается.» Она стала ходить по комнате, желая, чтобы ощущение того, что ее сейчас задушат, пропало. Руки затряслись, и вся комната тоже. Ей показалось, что она сейчас упадет. Прижаться спиной к шкафу и сползти по нему вниз. Закрыть глаза и считать. Считать не получается, мысли и цифры путаются. Встать, подойти к окну, открыть его, дышать. «Все твои страдания могут кончиться сейчас. Наклонись чуть сильнее, и все. Высоты хватить, чтобы убиться. Там не будет страшно, стыдно, там никто не будет чувствовать себя виноватым.» — говорили ей ее мысли. — Вы же сейчас упадете. — Низа появилась как будто из-под земли. — Принеси воды. Успокойтесь, все хорошо, давайте сядем. У вас есть какие-то лекарства с собой. — Да, там в сумке. Давай сюда. — Понтия не глядя положила таблетку под язык. — Что случилось? — Он домогался меня и поплатился за это носом. — Станислав Петрович? — Он, чтоб его черти взяли — Не волнуйтесь, на вас он заявление точно не напишет, ему бы самому не попасть под суд. Не удивляйтесь, если к вам придет Каифа завтра, они близкие друзья. — Близкие друзья, говоришь? Афраний — Понтия, устало сжав вески повернулась к мужчине — Можете узнать, какие собрания проходят по воскресеньям в храме, где Каифа ведет проповеди? — Разумеется, завтра или послезавтра все будет. — Низа, я могу попросить узнать сколько у епископа таких близких друзей? — Смогу. Вам бы пойти домой, уж очень вы плохо выглядите, да и ваш друг вас ждет внизу. — Иешуа? — Да — Я пойду, он обещал помочь с нашим непростым делом. Удачи вам и мне в поисках. Выбежав на улицу, Понтия почувствовала облегчение. Иешуа как всегда сидел на лавочке и ждал ее. Увидев ее, он замахал руками. С полуулыбкой женщина пошла к нему. Идя к общежитию, Понтия услышала с десяток историй о объединениях в университете и собраниях в храме. Основное можно было обрисовать в нескольких словах. Среди студентов есть объединение, которое Каифу просто ненавидит, причин узнать не удалось, но мотив сугубо личный. Сам епископ каждое воскресенье устраивал в храме «дополнительные» проповеди для узкого круга лиц. И самой Понтии как-то необходимо туда попасть. Легко сказать, её и на порог храма не пустят. Каифа ее просто ненавидит. Ясность мог внести друг Иешуа, Матвей, который посещал проповеди каждое воскресенье, а еще Вар, если его получится застать тоже бы помог. Задумавшаяся Понтия и не заметила, как перед ней замаячил столб. Вместо удара она почувствовала, что ее мягко потянули влево. — Ты решила врезаться в столб? Это плохая идея, с какой стороны не посмотри. О чем ты задумалась, дочь моя? — Иешуа попытался спародировать голос Каифы — О, падре, я задумалась о том, что, кажется это все связано. Закрытые проповеди, которые проводит епископ и нападение на него же. Да и место сомнительное. Нужно узнать больше о том доме удовольствий. — Думаешь, Каифу избили из-за того, что происходит на тех проповедях? — Возможно В общежитии было, как и всегда, шумно. Мимо Понтии три раза пронеслась одна и та же девушка с чайником. Молодой человек с какими-то банками. Кто-то вопил о том, что потерял чашку Петри. Иешуа во всей это суматохе смотрелся гармонично и спокойно. Понтия же наоборот ощущала себя максимально некомфортно. После того, как она три раза чуть в кого-то не врезалась, ее спутник взял ее за руку и целенаправленно потянул через толпу к лестнице. Спустя пару минут она оказалась уже у дверей знакомой комнаты. Иешуа, заглянув и убедившись, что никто не спит, громко сказал: — Матвей, мы пришли, ты обещал нам рассказать про собрания в храме. — Во-первых, не ей, а тебе. А во-вторых, почему ты все время говоришь про вас вместе? Как парочка влюбленных, ей Богу — пробурчал Матвей. — Ей— он мотнул головой в сторону Понтии — чисто из политических убеждений не расскажу. Она опять все выставит против его преосвященства. — Матвей— начал было Иешуа, но его перебила Понтия — Ничего страшного, я подожду в коридоре, в этом нет проблем. Понтия уселась на нагретый солнцем пол в коридоре. Стоять после двух панических атак было слишком утомительно. Она прижалась головой к стене и под бормотание из-за двери задремала.