Непревзойдённые

Чуя скользит языком по ключицам, не может не улыбаться, когда обхатывает губами кадык под хриплое мычание. Дазаю это нравится, лежать с разведёнными в стороны ногами и тягуче медленно ласкать себя рукой, когда Чуя уделяет внимание телу выше: слабо и поочерёдно оттягивает соски зубами, облизывается и снова припадает к переливающим пятнам на шее. Движения резкие, но с тем же нежные, осторожные. Накахара знает, где и как будет лучше, где надо надавить или сжать, где нужно коснуться аккуратно, чтобы услышать ещё один прерывистый вздох. Он накрывает руку, шепчет на ухо, чтобы Осаму был медленнее, сам ведёт чужую ладонь так, как нравится. Дазай смотрит куда угодно, но не на него. Изредка закатывает глаза, откидывает голову, вжимает её в плечи или просто опускает веки. Пальцы сомкнулись у основания члена, вынуждая выгнуться в спине. — Ещё медленнее, Осаму, — мочку задевает кончиком языка и опускает руку ниже, к ягодице, грубо сжав мягкую кожу. Младший чуть ли не задыхается, часто моргая, чтобы слёзы покатились по щекам. — Так хорошо? — Прекрасно, — закинув ноги сверху, обнимает за шею и заставляет уткнуться в свою, тяжело дыша. — Но Чуя всегда издевается. — Отпусти ноги и дай мне закончить, — мягко целует, а Дазай с улыбкой послушно выполняет требуемое, снова согнув колени и наблюдая, как парень опускается ниже.