This Stitched Together Sadness // Эта сшитая вместе печаль

Летать с Эндрю никогда не доставляло удовольствия. После первых нескольких попыток мать Нила попыталась ограничить количество полетов, которые они совершали, еще больше, чем раньше. Если только они не отчаянно хотели уложиться в срок или уехать за границу, это доставляло больше хлопот и риска, чем того стоило. Она также выписала рецепт на несколько легких успокоительных, когда поняла, что боязнь высоты Эндрю не была желанием привлечь к себе внимание или чем-то таким, что она могла бы выбить из него. Эндрю любил водить машину, поэтому они ездили больше. Таким образом, к их поддельным документам тоже меньше внимания. Но Ваймак оплатил их билеты из Аризоны в Южную Каролину, поэтому они вылетают, чтобы их забрали. Ваймак держал их в курсе ситуации, и благодаря юридическим вопросам Эндрю их встретят тренер Ваймак и офицер полиции. Наверное, хорошо, что Эндрю тихо дышал и дремал на плече у Нила большую часть полета, доверяя Нилу прикрывать его спину в течение нескольких часов, как бы он этого ни ненавидел, иначе он бы тоже завелся из-за этого. Пройдет некоторое время, пока Эндрю будет готов нормально разговаривать, но Нил проведет его по региону Северной части штата. Это не тот аэропорт, в котором он бывал раньше, но в нем есть что-то тревожно знакомое, точно так же, как все аэропорты кажутся похожими. Они направляются в зал прилета, и нетрудно заметить ожидающего Ваймака. Мужчина рядом с ним настолько очевидный полицейский, что сердце Нила учащенно бьется, но он продолжает нежно держать Эндрю за рукав. — Ах, Пиггинс, — выдыхает Эндрю. Нил оглядывается на него. «Он из Окленда». — О, здорово, — бормочет Нил. Пиггинс, или как там его на самом деле зовут, пристально смотрит на Эндрю, когда они приближаются. Ваймак встает перед ним, засунув руки в карманы. «Значит, вы, ребята, справились. Нужно остановиться у пункта выдачи багажа, или это всё, что у вас есть?» Он бросает взгляд на спортивную сумку Нила и рюкзак Эндрю. Нил крепче сжимает ремень, и Эндрю теснее прижимается к его спине. Даже если в таком состоянии он мало что может сделать, его постоянное, надежное присутствие позади Нила — это всё. — Это всё, — говорит Нил. — Мы путешествуем налегке. — Хорошо, — говорит Ваймак, затем кивает полицейскому. — Это офицер Хиггинс. Я думаю, вы с ним знаете друг друга, Эндрю. Эндрю кивает, а Хиггинс хмурится. «Ты в порядке, Эндрю?» — Он плохо переносит полёты, — говорит Нил. — Он должен полностью проснуться в течение часа. Хиггинс не выглядит убежденным, но Ваймак уже уходит, поэтому Нил следует за ним, а Эндрю следует сзади. Хиггинс следует позади. Нил знает, как это выглядит для него. Обеспокоенный, подозрительный полицейский ищет доказательства преступления или, по крайней мере, достаточное количество обстоятельств, на которые он мог бы опереться в повествовании; Эндрю накачан наркотиками и притих в общественном месте, а Нил водит его за нос после полудесятилетнего отсутствия. Как легко он мог предположить, что Нил накачивает его наркотиками, чтобы заставить замолчать и не позволить устроить сцену. К несчастью для его выдумки, Эндрю скоро придет в себя настолько, что сможет вести полноценный разговор и, вероятно, скажет ему, куда он может засунуть свои теории. Они проходят через парковку для кратковременного пребывания, и пара молча забирается на заднее сиденье машины Ваймака. Эндрю опускается на плечо Нила и закрывает глаза, но то, как он теребит край своего рукава, словно ища ножи, которых сейчас там нет, говорит о том, что он не собирается засыпать после последнего приема лекарств. — Итак, мы решили, что это будет проще и комфортнее сделать у меня дома, а не в полицейском участке, — говорит Ваймак, когда они трогаются в путь. Нил кивает, зная, что Хиггинс все это время наблюдает за ними в зеркало. — Тебе придется разбираться с дерьмом Кевина повсюду. Он останется со мной, пока общежития снова не откроются, но кузены должны пригласить его на корт прямо сейчас. Ты останешься с ними у Эбби. Она медсестра команды. Это не идеально, но у меня есть комната только для одного, и я подумал, что вы двое не захотите жить отдельно или с Кевином. — Спасибо, — тихо говорит Нил. Ваймак уже рассказал им всё это, но приятно получить подтверждение. И Нилу удается не напрягаться при упоминании кузенов. Если только в этом году у него не появится еще пара двоюродных братьев, таких же, как он и Эндрю, он имеет в виду Аарона Миньярда и Николаса Хеммика. Семья Эндрю. — Ники довольно хороший парень, — объясняет Ваймак. — Может быть, немного властным и громким. Ни за что не заткнется, но по большей части безобиден. Как возбудимая собака, которая любит прыгать на людей. И ты уже встречался с Аароном, Джостен, но это был не лучший день, чтобы застать его врасплох. Он сварливый и немного грубоватый, но он неплохой парень. С ними не должно быть проблем, но если вам, ребята, трудно жить друг с другом, дайте мне знать, и я смогу уговорить их переехать к ним в Колумбию. — Почему они остаются, если живут в Колумбии? — говорит Нил. — Ближе к корту, — отвечает он. — Я не думаю, что Ники это волнует, но Кевин и Аарон проводят на корте странные часы. Я перестал следить за их приходом и уходом, поэтому у них обоих есть ключи. Если вы хотите попрактиковаться перед началом летней предсезонки, вам, вероятно, придется делить корт с кем-нибудь из них. Нил кивает. Он не совсем удивлен, что Кевин остается, если Аарон остается, эти двое, кажется, почти не отходят друг от друга, насколько могут судить СМИ Экси — теорий заговора предостаточно — и Аарон — один из лучших бэклайнеров в NCAA, так что неудивительно, что он уходит продолжать практиковаться. Но то, что они проводят часы на корте отдельно друг от друга, — это что-то новенькое. Он ожидал, что они будут тренироваться вместе. — Кевин хочет, чтобы ты появился на корте как можно скорее, — продолжает он. — Мне пришлось подкупить идиотов, чтобы они продержали его достаточно долго, чтобы сделать это. Он хотел, чтобы Аарон забрал тебя и привез прямо к нему. — Аарона, похоже, не нужно было сильно убеждать, — говорит Хиггинс, впервые отводя взгляд от Нила и Эндрю. — Я помню, когда он говорил мне, что ненавидит экси, это было просто средство для достижения цели. Ваймак кивает, хотя Нил не уверен, для какой цели Экси может быть средством. Может быть, стипендия, которую Аарон получил благодаря этому? «Ты хорошо познакомишься с ними обоими. Тебе нужно много работать, и Кевин пригласит их поиграть с тобой. Нам предстоит проделать большую работу, чтобы вывести тебя на новый уровень. Миллпорт действительно рисковал с тобой». — Миллпорт был настолько мал, что они не могли позволить себе быть привередливыми, — отвечает Нил. — Это был выбор: я или ничего. Просто появился в нужное время в нужном месте. — И теперь у вас есть мы. Удача действительно на вашей стороне. Нил не уверен, удача это или нет, он не думает, что ему когда-либо везло, но все равно кивает. Ваймак подъезжает к многоквартирному дому в двадцати минутах езды от аэропорта. Это в основном тихое путешествие, Ваймак рассказывает ему о таких вещах, как правила поведения в кампусе и на стадионе, которым нужно следовать летом, и правила проживания с Эбби. Она кажется милой, даже если Нил не уверен, стоит ли жить с женщиной, которую он никогда не встречал. Особенно с медсестрой. Она, вероятно, будет суетиться и волноваться. И это без дополнительных забот о жизни с Аароном и Ники и о том, что это может сделать с Эндрю. Эндрю должен снова стать Эндрю. Его мать действительно убила бы его, если бы все еще была рядом. Подозрения Нила о том, что Эндрю был гораздо более осведомлен, чем показывал, подтверждаются, когда он встает и хватает свою сумку так, что Нилу не приходится его будить. Он перекидывает рюкзак через плечо, выскальзывая из машины, а Нил цепляется за ремень своей спортивной сумки. Ваймак машет рукой на здание, бормоча «дом, милый дом», и ведет их через парадные двери. Хиггинс все еще наблюдает сзади, как Нил ведет Эндрю за рукав. Они поднимаются на седьмой этаж, Эндрю прижимается к нему всем весом во время поездки на лифте, и Нил рад этому. Им никогда не нравилось находиться на верхних этажах, оттуда труднее сбежать, и это может вызвать у Эндрю боязнь высоты. Проверка окон на верхних этажах всегда вызывала у Эндрю легкую тошноту, и он терпеть не мог внешние пожарные лестницы. Он называл их «шаткими смертельными ловушками». Когда Ваймак открывает дверь в квартиру 724, Нил внезапно очень радуется, что здесь остановился Кевин, а не он. Он не знает, на что будет похожа жизнь с Эбби и кузеном, но, даже переступив порог, он испытывает непреодолимое чувство неправильности. Это ловушка. Оказаться в такой ловушке с мужчинами, которые по возрасту годятся ему в отцы, и с Эндрю, который все еще не до конца осознает это, похоже на то, что он идет навстречу своей смерти. Его отец может прятаться в одной из задних комнат. Все это может быть ловушкой. Удивительно, но первым выходит Эндрю, увлекая Нила за собой через порог. Они следуют за Ваймаком в гостиную. Что-то в этом беспорядке странно успокаивает. Диван убран, одеяла беспорядочно засунуты в ящик журнального столика, в то время как все остальные поверхности завалены бумагами, кофейными кружками и пепельницами. Это похоже на дом человека, работающего круглые сутки без всякой причины, кроме преданности делу и страсти. Это не та стерильная чистота, которую всегда соблюдали его родители. Не оставляя следов своих преступлений или присутствия. Это дом. Обжитый дом. — Немного кофе поможет тебе проснуться, Эндрю? — зовет Ваймак, направляясь на кухню. — Только если у тебя будет достаточно сливок и сахара, чтобы заставить его выпить, — отвечает Нил. — Господи. А тебе? — Черный. Эндрю плюхается на диван с их сумками у ног, в то время как Нил следует за Ваймаком, чтобы посмотреть, как он готовит кофе. Возможно, это немного параноидально, но он пока не совсем ему доверяет. Ваймак замечает его пристальный взгляд, затем пожимает плечами и указывает на кофейник и кружки. — Не стесняйся, малыш, с меня хватит вас, проблемных отродий, чтобы знать правила игры. — Спасибо. Так что Нил вместо этого варит кофе и позволяет Ваймаку приготовить себе и Хиггинсу. Когда они возвращаются в гостиную, Хиггинс освобождает кресло и с любопытством наблюдает за Эндрю. Такой взгляд выводит Нила из себя, и обычно он вставал между Эндрю и Хиггинсом. Мысль о том, что он будет уязвим рядом с пожилым человеком, вызывает у него тошноту, но им нужно убедить этого полицейского, что не было никакого преступления, которое он мог бы расследовать, чтобы он ушел. Поэтому вместо этого он заставляет себя просто сесть рядом с Эндрю и подать ему кофе. — Нил Джостен, не так ли? — спрашивает Хиггинс, оглядывая его. Эндрю закидывает ноги на кофейный столик и тихонько дует на свой кофе, прежде чем выпить. Пока он уязвим, работа Нила — следить за всеми и вся. Хиггинс наблюдает с блокнотом и ручкой. Нил кивает один раз. «И это только вы с Эндрю?» Нил хмурится, глядя на свой кофе. Они говорили о том, как много нужно рассказывать любому полицейскому, с которым им придется иметь дело, и Ваймак пообещал сохранить в тайне то, что они ему рассказали, но то, что Хиггинс знает Эндрю, делает его немного более осторожным. Он был бы счастливее, если бы Эндрю был более внимателен и помогал ему. — Моя мать умерла в прошлом году, — говорит он отрывисто. — Я никогда не встречал своего отца. Хиггинс хмурится, вероятно, из-за враждебности. Он действительно ожидал, что они будут рады его видеть и поспешат всё ему рассказать? Ему повезло, что Нил ему что-то рассказывает. «И она присматривала за тобой и Эндрю до прошлого года?» — Да. — И вы просто продолжали жить вместе, вместо того чтобы получать какую-либо поддержку? — Мне уже было восемнадцать, и даже если бы мне не было, Эндрю присматривал за мной. — И вы сказали, что Эндрю плохо летает, — говорит Хиггинс. — Значит, он принимает лекарства? — У нас есть рецепт, — говорит Нил. — У него серьезные приступы тревоги, поэтому мама купила ему лекарство. — Что я должен сказать, чтобы ты убрался, свинья Хиггинс? — бормочет Эндрю в свой кофе. Хиггинс хмурится на него. «Прошло шесть лет, Эндрю». Эндрю жестом показывает ему, чтобы он продолжал, и он вздыхает. «Хорошо. Что произошло в тот день, когда ты исчез?» — Касс и Ричард уехали в город, — говорит он, уставившись на кружку. Нил ненавидит отсутствующий взгляд в его глазах. Вероятно, отчасти из-за лекарств Эндрю может говорить об этом так спокойно. Дрейк повел меня в лесной парк дальше по дороге, чтобы отправиться в поход. Я подождал, пока он скроется из виду, затем сошел с тропинки в лес и побежал. Пальцы Нила крепче сжимают кружку, он отпивает из нее, чтобы унять дрожь. Ему потребовалось много времени, чтобы понять, что Эндрю делал в лесу и о чем они с матерью на самом деле говорили. Долгое время он предполагал, что Дрейк похож на своего отца, вспыльчивый и жестокий, и интересуется ножами. Выяснение правды пошатнуло его и без того слабую веру в человечество. Он заслуживал того, чтобы его подставили. Было ли это вообще подставой для него? Он действительно совершил преступление. — И почему же ты решил сбежать, Эндрю? — Это неважно, — бормочет Эндрю. — Один из Спиров причинил тебе боль? — спрашивает Хиггинс. Эндрю просто бросает на него равнодушный взгляд. — Хорошо. Когда и как вы познакомились с Нилом и его матерью? — Пару месяцев назад. Я добирался автостопом. Я собирался угнать ее машину. Она поймала меня, увидела, в каком я состоянии, разрешила мне остаться с ними в ее гостиничном номере. Она поняла, когда я сказал, что мне не нужна полиция. Сказала, что я могу поехать с ними в соседний город, где я смогу сам найти дорогу, куда бы я ни направлялся. В итоге я остался — И миссис Джостен умерла? — Рак печени. Хиггинс выдыхает через нос. Он явно не верит в эту историю, но мало что может сказать, чтобы опровергнуть ее. И вряд ли он может обвинить мертвую женщину в том, что она скрывала Эндрю от его семьи. Во всяком случае, миссис Джостен обвинят в том, что Эндрю так долго отсутствовал, и действительно, какое это имеет значение? Призрак женщины, которой даже не существует. — Если ты избегал возвращения в приемную семью или к Спирам, почему не дал кому-нибудь знать, что с тобой всё в порядке, когда тебе исполнилось восемнадцать? Эндрю пожимает плечами, ясность возвращается вместе с резкостью в его тоне и жесткостью в глазах. «Кого бы это волновало? Никто не заявил о моем исчезновении. Никому не было дела». Этого Нил боялся больше всего. Отношения Эндрю и Мэри были воинственными и неустойчивыми. Они не ладили. Но Нил знает, что они любили друг друга. Так же, как он знает, что его мать любила его, несмотря на свою тактику. Она всего лишь хотела обезопасить их. Эндрю был опустошен, когда она умерла. Он не разговаривал несколько дней. Теперь он узнает, сколько лжи она ему наговорила и заставила Нила пообещать, что он тоже никогда ему не расскажет. — Она тебе это сказала? — тихо спрашивает Хиггинс. — Ты действительно в это веришь? Нилу не нравится, что Хиггинс на самом деле звучит расстроенным из-за этого. Эндрю прищуривает глаза. Он не знает, признак ли это, что он тоже не верит в это, или это влияет на него. Когда он прекращает принимать лекарства, он может быть немного непредсказуемым и эмоциональным. — Есть сайты о пропавших без вести, — говорит Эндрю. — Она отвела меня в библиотеку, чтобы проверить компьютер. Никто не сообщил о моем исчезновении. Кого волнует, что еще один ребенок в приемной семье ускользает из-под контроля? Одним досье на их столах стало меньше. — Мне так жаль, Эндрю, — говорит Хиггинс с тяжелым вздохом. — Ваше дело рассматривалось как убийство. Эндрю замирает. Нил знал, что так и будет, но при виде того, как Эндрю опускает свою кружку на кофейный столик, его все еще подташнивает. — Что? — Они нашли улики, указывающие на твое убийство, — медленно и мягко произносит Хиггинс. — Мне действительно нужно, чтобы ты рассказал мне, что произошло в тот день, когда ты пропал, Эндрю. — Это не... Он сжимает челюсть и скрежещет зубами, его взгляд скользит по Нилу. Нил смотрит в ответ. На самом деле не от него зависит, скажет Эндрю Хиггинсу правду или нет. Он не думает, что Эндрю тоже знает, что делать. Итак, вместо этого Нил поворачивает разговор, вместо того чтобы наблюдать за его борьбой. — Что случилось с семьей Эндрю? А расследование убийства? Хиггинс смотрит на него, едва скрывая удивление, затем медленно кивает. Понимает он или нет, Нил сказать не мог, но он соглашается с этим. «Поскольку ваше тело так и не было найдено, было решено, что доказать убийство будет слишком сложно. Любой адвокат защиты мог бы аргументировать обоснованные сомнения, указав, что вы могли быть живы, но крови было недостаточно, чтобы с уверенностью сказать, что вы истекли кровью. Свидетельством чему является то, что вы сейчас стоите перед нами. Однако ответной реакции было достаточно, чтобы Спиры лишились возможности снова выступать». Плечи Эндрю расслабляются, и Хиггинс явно замечает это. «И люди искали вас. Тренер Ваймак, вы не возражаете...» Ваймак кивает и выходит из комнаты. Эндрю хмуро наблюдает за ним, а когда возвращается, у него в руках альбом для вырезок. Он кладет его перед ними на кофейный столик. Нил наклоняется вперед, но Эндрю этого не делает. — Когда я это делаю, это папка сталкера, — бормочет Нил. Эндрю бросает на него взгляд, и Нил медленно подносит альбом поближе, чтобы Эндрю мог видеть. И как только Эндрю замечает это, он, очевидно, не может отвести взгляд. Нил кладет книгу себе на колени, чтобы Эндрю было видно страницу. Неудивительно, что тренер Ваймак ведет альбом с позитивными статьями о своей команде и игроках, но это отчасти так. Что еще более важно, страница, на которой он открыт, содержит несколько статей за начало прошлого года. И самое заметное — фотография Аарона после игры, на которой он проводит рукой по влажным волосам, шлем свисает с ракетки, разговаривает с Мэттом Бойдом, рядом со статьей, в которой говорится, что защитники Лисов потенциально могут изменить свою судьбу в этом сезоне. — Его зовут Аарон, — медленно и осторожно произносит Хиггинс. — Аарон Миньярд. Он твой брат-близнец. — Да ни хрена себе, — отвечает Эндрю. Его голос дрожит. — Я это вижу. — Он не переставал искать тебя с тех пор, как узнал о тебе, — говорит он. Эндрю не отводит взгляда от статей и Аарона. — Я подумал, что это ты. Я привел его и расспросил. У вас двоих одинаковые очаровательные характеры. Ты бы видел, как он разговаривал с Касс. По крайней мере, до тех пор, пока не приехала твоя мать, чтобы все прояснить. Эндрю вскидывает голову. «Она оставила его?» — Да. Боюсь, она умерла несколько лет назад. Если бы я знал тогда то, что знаю сейчас, я бы не позволил ему вернуться к ней. Конечно, зная то, что я знаю сейчас, я бы тоже не позволил тебе уйти со Спиром. Но Аарон продолжал ходить к Дрейку... «Что?» Кулаки Эндрю сжимают альбом для вырезок, глаза широко раскрыты, лицо бледное. Нил опускает голову. Он знает, что творится в голове Эндрю, — воображает, что то, через что он прошел, причинило вред его брату-близнецу, что, возможно, Аарон позволил бы Дрейку что-то сделать с ним и хранил молчание в надежде выяснить, что случилось с Эндрю. «Нет. Нет, ты не можешь позволить ему... Зачем ты позволил ему это сделать, если думал, что знаешь...» Он кладет книгу обратно на кофейный столик и выходит, оставляя Нила смотреть ему вслед. Ваймак вздыхает, а Хиггинс идет за Эндрю. Шаги замирают прямо за дверью. Эндрю, вероятно, меряет шагами холл. — Эндрю, — говорит Хиггинс. — Скажи мне. Тебе не нужно говорить ничего, кроме «да» или «нет». Подвергались ли вы сексуальному насилию? Следует долгая молчаливая пауза, затем глухой удар и прерывающийся голос Эндрю. — Да. — Так вот почему ты сбежал? — Да. — В тот день? — Да. — От Дрейка? — ...да... Он звучит таким измученным и сломленным. Нил ничего так не хочет, как успокоить эту боль, но он не знает, как. С тех пор как умерла его мать, между ними образовалась какая-то пропасть. Она бы не позволила Эндрю так себя вести. Всё было бы улажено резким шлепком и требованием повзрослеть и держать рот на замке, а Нил приложил бы лед к любым следам, которые она оставила. Хотя она не позволила бы им быть здесь. — Мне так жаль, Эндрю. Но я обещаю, он никогда больше не причинит тебе вреда. — Если я дам показания, верно? Вам, копам, это нравится — мне стоит только сказать вам, и всё прекратится, затем я должен рассказать следующему человеку и еще одному человеку, а потом я должен сидеть в суде и рассказывать всему миру, и пусть какой-нибудь адвокат защиты разорвет меня на куски, скажет, что я солгал, или я это заслужил. И тогда, если мне повезет, люди наконец-то поверят мне. — Нет. Нет, Эндрю. Ты можешь заявить об этом, если хочешь. Ты можешь провести свой день в суде и рассказать всем, что он с тобой сделал, но ты не обязан. У нас было достаточно улик. Дрейк был арестован. Нил тоже это знал. Ему жаль, что он не мог рассказать Эндрю. Он не знает, насколько тот разозлится, что он скрыл это от него. Его мать следила за ситуацией так тщательно, как только могла, следя за тем, чтобы Эндрю никогда не узнал, какой переполох он вызвал. Что они действительно обвинили его брата в убийстве, так что фактически все поверили, что Эндрю мертв, и знали о жестоком обращении с Эндрю. Как после предполагаемого убийства Эндрю были опрошены другие дети из дома Спиров. Нил не помнит всех деталей, и в то время он их не понимал, но он знает, что Дрейк Спир заключил какую-то сделку и был приговорен к десяти годам тюремного заключения, и отрицал каждый вздох, когда-либо касавшийся Эндрю. Однако он помнит по какой-то причине, которую не может объяснить, разницу между мистером и миссис Спир. В то время как миссис Спир оплакивала Дрейка, заявляла о его невиновности и решительно заявляла, что он никогда бы не причинил вреда Эндрю, мистер Спир никогда не говорил о своем сыне, лишь постоянно напоминая прессе, что Эндрю был жертвой и им нужно сосредоточиться на нем. Нил ненавидел их за то, что они позволили Эндрю пройти через то, что он сделал, но мистера Спира он ненавидел немного меньше за это. — Его посадили? — говорит Эндрю. — Но Аарон ходит к нему? — Каждый год на твой день рождения, — отвечает Хиггинс. — Я отвожу его туда и жду снаружи. Он никогда не позволяет мне пойти с ним. Он всегда потрясен, когда возвращается, но все равно ходит каждый год. — Зачем? — Спросить Дрейка, что он с тобой сделал. Спросить его, где твое тело, чтобы они могли похоронить тебя должным образом, если ничего другого не останется. Нил хмурится. Воспоминание о едком дыме, подступающем к горлу, и жаре обжигающего пламени. Достойные похороны. Он задается вопросом, заботило ли это его мать. Если да, то разве она не должна была вернуться к своей семье в Великобританию? Что бы она сделала с его телом, если бы он умер? Что насчет Эндрю? Тихие шаги возвращаются, и Эндрю выходит из-за спинки дивана, чтобы снова сесть рядом с Нилом. Он не смотрит на него, даже когда входит Хиггинс. Как много Эндрю подозревает, что Нил знал и утаил от него? Вместо этого он бросает взгляд на Ваймака, который наблюдает за ним с беспокойством, но, к счастью, без жалости. — Тебя волнует, курю ли я? Ваймак просто пододвигает пепельницу через стол, и Эндрю кивает, выуживая из сумки пачку сигарет и зажигалку. «Этого достаточно, чтобы закрыть твое дело, верно, Пиггинс? Формальности выполнены, и я могу вернуться к игнорированию тебя». — Этого достаточно, — отвечает Хиггинс. — Я знаю, где вас найти, если нам понадобится что-то еще. Спиры сообщат, что дело закрыто и вы в безопасности, но больше ничего. То же самое с вашей биологической семьей. Если только ты не хочешь, чтобы я рассказал им что-нибудь еще. — Очевидно, когда тебя объявят в составе, информация все равно всплывет, — говорит Ваймак. — Биологическая семья, — говорит Эндрю. — Кто это, кроме моего двойника? — Ваш отец неизвестен, — говорит он. — Ваша мать, Тильда Миньярд, мертва. Ее брат, Лютер Хеммик, живет в Колумбии со своей женой Марией. Их сын, твой двоюродный брат Ники Хеммик — еще один защитник Лисов. Он был опекуном Аарона после смерти твоей матери. — Не тетя и дядя? — спрашивает Нил. Он знал об этом, Экси-сплетни любили слишком глубоко копаться в этих историях, особенно после того, как Кевин присоединился к Лисам, и Нил, возможно, присматривал за семьей Эндрю в своих собственных целях. Однако его всегда удивляло, как мальчик, едва старше Аарона, получил опеку. «Почему? Что с ними не так?» — Ничего, насколько я мог судить, — отвечает он, но Ваймак хмурится. Эндрю тоже замечает это и поворачивается к Ваймаку. «Что с ними не так?» — Они убежденно консервативны и очень религиозны, — говорит Ваймак. Нил хмурится. «Что это по-английски и почему это плохо?» — Он имеет в виду, что они фанатики, — отвечает Эндрю. — У нас хорошие гены, да? — Вы также должны знать, — говорит Хиггинс, — что, хотя никто не собирается официально сообщать Дрейку Спиру, он узнает, что вас нашли. Есть шанс, что его адвокаты попытаются использовать то, что вы живы и здоровы, как своего рода основание для повторного рассмотрения его дела. Я сомневаюсь, что это сработает, но я не юрист и я знаю, что это, вероятно, вызовет переполох. Я хочу, чтобы вы были готовы к этому. Эндрю кивает, откидываясь на спинку дивана и попивая свой, вероятно, чуть теплый кофе. Хиггинс задерживается, чтобы ответить еще на несколько вопросов, прежде чем оставить свой номер и уйти. Ваймак — немного пугающий мужчина средних лет, который напоминает ему отца, но, по крайней мере, он не полицейский. Он защищал их секреты. Он явно не сказал Хиггинсу ничего сверх строго необходимого, чтобы обеспечить им юридическую защиту. Он заслужил, чтобы Нил, по крайней мере, был немного менее настороже. Совсем чуть-чуть. — Для протокола, — говорит Ваймак, — когда Эрнандес прислал мне записи Джостена, мне даже в голову не приходило, что я случайно воссоединю вашу семью. Итак, знаете, я не хочу, чтобы вы, идиоты, думали, что я это спланировал или что-то в этом роде. Во всяком случае, это рискует испортить мою линию обороны. — Эндрю — потрясающий вратарь, — говорит Нил. — Он не испортит вашу линию, пока играет так, как хочет. — Меня беспокоит не это, — говорит он, кивая на Эндрю. — Я не знаю, какие у тебя дурацкие привычки, чтобы беспокоиться о тебе, но я знаю более чем достаточно, чтобы беспокоиться о другом и о том, что произойдет, если он сойдет с катушек. — Хиггинс сказал так, будто Аарон хочет увидеть Эндрю. — О, он знает, но нет простого способа представить это. И, к сожалению для меня, мои идиоты-бэклайнеры живут в задних карманах друг у друга и эмоционально взаимозависимы. Если вы запустите одного, вся линия защиты развалится. И у двоих из них есть очень опасные механизмы выживания, к которым я не хочу, чтобы они прибегали. Нил хмурится на него, и Ваймак вздыхает, кивая на заметку в альбоме. «У меня два лучших защитника в лиге, малыш. Как вы думаете, почему это так?» Нил хмурится, читая статью. «Никто другой не стал бы рисковать». — Правильно. — Он вздыхает и качает головой. — Ну, я собираюсь провести большую часть дня на встречах с ERC, комитетом, правлением и всеми остальными. Вы будете анонимны до начала сезона, но это не остановит людей от раздражения. Хочешь, я подброшу тебя к Эбби и дам тебе освоиться, или ты хочешь, чтобы я отвез тебя в суд, чтобы познакомиться с идиотами? Нил бросает взгляд на Эндрю, взгляд которого снова нашел фотографию Аарона в статье. Итак, Нил поднимает взгляд на Ваймака. Ему не терпится выйти на корт и поиграть, но, вероятно, лучше позволить Эндрю встретиться с ним в ситуации, когда ни у кого нет ракетки для экси в руках. Вероятно, сначала лучше выяснить, где они должны остановиться. — Я думаю, в доме Эбби, — говорит он, и Эндрю кивает. — Ты уже доказал, что умнее половины команды. Пошли, дети. Он выпроваживает их, не потрудившись прибраться, и состояние его квартиры теперь приобретает гораздо больше смысла. Они вместе забираются на заднее сиденье машины Ваймака, и Нил не совсем уверен, лучше это или хуже, что Эндрю полностью откажется от своих лекарств, когда впервые встретится с Аароном и Никки. Эндрю, вероятно, не хотел бы ничего, кроме полной осведомленности, но Нил не уверен, что это самое безопасное. Его мать не позволила бы этому случиться. Она бы не позволила Эндрю быть Эндрю, настояла бы на том, чтобы он принимал больше лекарств, чтобы вести себя тихо и невозмутимо, взяла бы всё под свой полный контроль и заставила бы Эндрю делать это именно так, как она хотела, ради всеобщей безопасности. Нил никогда не был способен быть таким строгим и контролирующим, как она. Такого рода отношения никогда не казались правильными между ним и Эндрю. Нил знает Эбигейл Уинфилд, медсестру команды. Она числится в реестре персонала Лисов, и Нил достаточно часто наблюдал, как она спешит на корт во время своего исследования с момента подписания контракта. Оставаться с ней — это совсем другое дело. Они подъезжают к ее дому, всего в пяти минутах езды от кампуса, и Эндрю идет впереди Нила. Ваймак впускает их в дом Эбби, даже не постучавшись, и Эбби выглядывает из кухни. Она улыбается, и Эндрю прижимает Нила ближе к своей спине. — Вы, должно быть, Нил и Эндрю, — говорит она. Ее взгляд не задерживается на Эндрю, и Нил благодарен за это. Он думает, что раздувание из мухи слона сделает все еще сложнее. Эндрю внезапно оказывается близнецом. Он понятия не имеет, как он собирается с этим справиться. — Я Эбби, ваша временная домовладелица. Дайте мне знать, если вам вообще что-нибудь понадобится. Ты остаешься, Дэвид? — Мне нужно присутствовать на встречах, — отвечает Ваймак. — Они все твои. Я буду на стадионе, если понадоблюсь тебе. Она отмахивается от него, и Ваймак, не дожидаясь, выходит обратно за дверь и исчезает, а затем снова появляется в дверном проеме. — Эй! Доу или Миньярд? Если я собираюсь провести следующие пять лет, проклиная твое имя, то это вполне может быть правильным. Эндрю моргает, глядя на него. Очевидно, что о таком вопросе он вообще не думал. «Доу. Я дам тебе знать, если что-то изменится». А потом Ваймак снова исчез. — Хорошо, — говорит Эбби. — Давайте я покажу вам ваши комнаты и дам вам устроиться. Вы уже обедали? — Нет, — говорит Нил. — Мы путешествовали большую часть дня. — Тогда я приготовлю вам что-нибудь поесть, — говорит она, ведя их в комнату с двумя односпальными кроватями. — Аарон и Ники остановились дальше по коридору. Не стесняйтесь спускаться, когда устроитесь. Она закрывает за собой дверь, и Нил ждет у двери, слушая, как удаляются ее шаги, в то время как Эндрю осматривает комнату, проверяя, нет ли охраны. Есть только одна дверь и одно окно, через которые они могли бы сбежать. Здесь не так много мест, где можно спрятаться, но и для кого-то еще тоже не так много мест, где можно спрятаться. — Чисто, — говорит Эндрю. Нил выдыхает, его плечи расслабляются, а сердцебиение успокаивается. Если Эндрю говорит, что всё чисто, значит, так оно и есть, или кто-то приложил нечеловеческие усилия, чтобы скрыть свою слежку. Его мать учила Эндрю всему, строго и безжалостно, воспитывая его защитником Нила. Нил думает, что именно поэтому она позволила Нилу заняться травмами Эндрю. Она редко делала это сама, а когда делала, это были самые тяжелые раны, и она была далека от нежности. На протяжении многих лет Нил временами задавался вопросом, не было ли всё это частью плана, направленного на то, чтобы привязать Эндрю к себе на верность. — Как ты с этим справляешься? — тихо спрашивает Нил. Эндрю оглядывается на него, затем кладет рюкзак и садится на кровать. «Эта кровать. Убедись, что ты у стены». — Эндрю... — Если я скажу тебе, что это слишком опасно, мы уйдем, — продолжает он. — Никаких вопросов, никаких споров, мы уходим. Нил открывает рот, чтобы возразить: неужели Эндрю действительно собирается просто уйти от своей семьи ради Нила? Семьи, которую он никогда не знал, и теперь у него есть шанс? Его отец охотится только за Нилом. Если бы Нил сбежал и оставил Эндрю, он был бы в безопасности. Эндрю хватает его за лямку спортивной сумки и подтаскивает ближе к кровати, становясь прямо перед ним. Молчаливое требование ответа. «Я знаю». Эндрю кивает и отпускает свою сумку. Нил, однако, не отстраняется, просто опускает сумку на пол. Он не знает, как убедить Эндрю поговорить с ним. Его пальцы подергиваются. Его мать схватила бы Эндрю за волосы и потребовала ответов. Конечно, она бы напомнила ему о своих обещаниях. Она бы напомнила Эндрю, в чем заключается его работа, и оценила, представляют ли Аарон и Ники угрозу для этого. Это то, что он должен делать? Стал бы Эндрю разговаривать с ним, если бы он потребовал этого, а не попросил? Эндрю замирает – почему–то еще более неподвижно, чем раньше, - когда Нил хватает его за волосы. Не так сильно, как это сделала бы его мать, но достаточно, чтобы удержать. Достаточно, чтобы откинуть голову Эндрю назад и поднять подбородок, чтобы встретиться взглядом с Нилом. Его лицо такое же пустое, как и всегда, но глаза закрыты и холодны. — С Аароном будут проблемы? — говорит Нил. — Нет, — отвечает Эндрю. — Скажи мне, что ты чувствуешь по этому поводу, — приказывает он. — Я зол, что ты ничего мне об этом не сказал, — говорит он. Нил кивает. — Ты знал и позволил мне думать, что никому нет до этого дела. Ты не сказал мне об аресте Дрейка. Ты не сказал мне об Аароне. — Она заставила меня пообещать не делать этого. Ты бы бросил нас, если бы узнал, — Эндрю сжимает челюсти. — Отпусти, пока я не сломал тебе запястье. — Мы оба знаем, что ты бы этого не сделал. — Отпусти в любом случае. Нил отпускает. Его мать бы этого не сделала. Она бы дала ему пощечину и сильнее дернула за волосы за угрозы и требования. Это не его дело. Не его право. Может быть, Нил слишком мягок с Эндрю, она, конечно, говорила об этом достаточно часто, но от одной мысли о том, чтобы поднять руку на Эндрю, у него сводит живот. — Есть еще какие-нибудь секреты, которые она заставила тебя пообещать сохранить? — говорит Эндрю. Нил хмурится. «Я не могу сказать тебе, если обещал этого не делать». — Не «какие», — говорит он. — Просто существуют ли они. — Ой. В таком случае, да. Несколько. Губы Эндрю опускаются, а глаза темнеют, но он больше ничего не говорит по этому поводу. Нил воображает, что Эндрю доверили несколько секретов, которые он тоже никогда не рассказывал Нилу. У его матери было много секретов. Вероятно, она считала некоторые из них проверкой на верность. Эндрю, вероятно, испытывает тот же ужасный конфликт, что и он. Или, может быть, Нил просто надеется, что это так. Каждый секрет, утаенный от Эндрю, ощущается как предательство, но обещание хранить тайну тоже нельзя нарушить. — Под кроватью есть пара расшатанных половиц, — наконец говорит Эндрю. — Положи папку туда и давай спустимся. Нил кивает, достает папку из спортивной сумки и роется под кроватью в поисках расшатанных половиц. Эндрю встает с кровати, и Нил выпрямляется, обнаружив, что он ждет его у двери. Пора познакомиться с Эбби как следует. — Если ты еще раз так схватишь меня за волосы, не спросив, я действительно сломаю тебе запястье, Абрам. Нил резко останавливается, и Эндрю открывает дверь. — Эндрю- — Ты не она, не думай, что я позволю тебе вести себя как она. Нил кивает, но следует за ним по коридору. Он знал, что Эндрю действительно скучал по Мэри. С тех пор все стало так сложно. В Миллпорте Эндрю взял все под контроль, а Нил был слишком погружен в свое горе, чтобы думать о споре. Теперь все перепуталось. Без своей матери, которая следит за порядком, и не в состоянии сделать это сам, Нил не уверен, в каком положении они находятся. Что, если Эндрю действительно бросит его? — Эндрю... — Я обещал защищать тебя, не так ли? — шипит Эндрю, когда Нил догоняет его. Эбби на кухне, улыбается, когда они приближаются. «Все, что я сделал, чтобы защитить тебя, не смей теперь сомневаться во мне». Нил вздыхает и кивает: «Я не буду. Не буду. Я доверяю тебе». — Не забывай об этом.

***

Оцепенение было частью жизни Эндрю более десяти лет. Кто-то много лет назад, когда люди все еще думали, что его стоит спасать, назвал это апатией. Ребенок его возраста не должен быть таким безразличным к жизни. Это было неправильно. Жаль, что это всё, что им хотелось сказать. Они были достаточно заботливы, чтобы сказать, что это неправильно, но недостаточно, чтобы на самом деле посмотреть на него и на то, что заставило его оцепенеть. Он задается вопросом, чувствует ли это Абрам — или не чувствует — прямо сейчас. Боль настолько неприятна и переполняет ваше тело и разум, что вы перестаете чувствовать всё вместе. Мэри Хэтфорд мертва. Она умерла, выкрикивая имя Эндрю, вцепившись в его волосы до самого конца. Пока он не разжал ее пальцы, чтобы он мог двигаться. Она знала, что умирает. Он не уверен, когда она это осознала. Он не уверен, когда Абрам понял, что она прощается. Он уверен, что Абрам не понимает, что она говорила на последнем издыхании. — Прощай, мама, — шепчет Эндрю. Последний секрет между ними. Не оглядывайся назад. — Ты сможешь справиться с этим? — говорит он, поворачиваясь к Абраму. Он пристально смотрит на Мэри. Когда он пытается сдвинуть ее с сиденья, засохшая кровь отрывается от винила, как липучка. «Абрам!» Абрам резко поворачивает к нему голову, и Эндрю обходит машину сзади, собирая их сумки. Он достает из багажника канистры с бензином для экстренных случаев и вываливает их на песок. Он припарковал их всего в нескольких футах от полосы прибоя, а у дорожки есть телефон-автомат. Не сбавляй скорость. — Абрам, — его глаза остекленели, но Эндрю отворачивается, забирая их сумки вверх по тропинке. — Разберись с этим. — Хорошо, — ответил он. Эндрю кивает, когда тот наконец начинает двигаться, и оставляет его у костра Мэри. Он подходит к дорожке и останавливается у телефона-автомата. Мэри никогда не доверяла ему ту же информацию, что и Абраму. Предполагалось, что он никогда не узнает о Стюарте Хэтфорде или контактах, спрятанных в папках. Но Эндрю также никогда не доверял Мэри знание своей памяти. Он уделил достаточно внимания тем нескольким фрагментам, которые увидел мельком, чтобы легко вспомнить и расшифровать нужный ему номер. И никому не доверяй. Жар от разгорающегося костра ощущается даже с того места, где стоит Эндрю, ожидая подключения линии. Он наблюдает за Абрамом на пляже, ему есть на чем сосредоточиться, пока он перекладывает припасы из сумки Мэри в их сумку. Он сидит и смотрит, как пламя поглощает Мэри и их прошлое, как будто весь остальной мир сгорел вместе с ней. — Алло? В голосе сильный акцент и, если Эндрю правильно помнит часовые пояса, утренняя сонливость. — Стюарт Хэтфорд? — Эндрю говорит. — Кто его ищет? — отвечает он. Будь кем угодно, только не самим собой. — Меня зовут Дэниел. Я звоню, чтобы сообщить тебе, что Мэри Хэтфорд мертва. — Черт возьми, — шипит Стюарт. — Кто ты такой, парень? Где Натаниэль? — В данный момент наблюдаю за ее погребальным костром, — отвечает Эндрю. — Она заставила меня пообещать защищать его. Он бы не позвонил сам, и она была бы в ярости, если бы узнала, что я звоню. — Неважно, мальчик, где ты? Найди безопасное место и оставайся на месте. — Не могу. Нужно максимально использовать то преимущество, которое у нас есть в отношении Натана. Я просто подумал, что будет правильно сообщить тебе. Кто-то должен знать, что она жила и умерла. Кто-то настоящий. Повисает пауза, и Эндрю следует повесить трубку, но он ждет, какой аргумент Стюарт захочет привести в следующий раз. «Кто-нибудь узнает, что ты жил и умер, парень?» — Что-то должно быть живым, чтобы умереть. Он вешает трубку и снова переводит взгляд на огонь и фигуру Абрама на его фоне. Мэри была мертва задолго до того, как ее тело сдалось. Но ведь он тоже уже мертв, не так ли? Они были мертвы столько, сколько знали друг друга. Ходячие трупы, которые еще не перестали двигаться. Это момент, когда ты хочешь жить, и это конец для таких людей, как они. Эндрю присоединяется к Абраму, наблюдающему за пожаром. Он протягивает ему пустой рюкзак Мэри и свою спортивную сумку. Затем он бросает их последние документы в огонь на их похоронах. Прощайте, Дэниел и Крис Хенсон. Прощай, Элизабет Хенсон. И никогда не быть никем слишком долго. — Куда дальше? — шепчет Абрам. Эндрю открывает свою сумку и наугад достает пачку. Он медленно открывает ее и обнаруживает, что их ждут новые личности. Нил, Доминик и Лили Джостен. Он поднимает взгляд на Абрама. Он похож на Нила. Он кивает, в основном самому себе, затем берет складную лопату, закидывает рюкзак на плечи и начинает спускаться с трибун. Абрам догоняет его полчаса спустя и идет в ногу с ним. Эндрю оглядывается и видит тлеющие обломки машины, но продолжает идти. Абрам прижимает к груди сумку Мэри. Все еще пахнет дымом, горящей плотью и химическими пожарами. Это обжигает горло Эндрю, но вместо того, чтобы сосредоточиться на этом, он хватает сигарету из ее пачки, а не из своей, и закуривает. Они идут пешком большую часть часа, пока не оказываются почти вне поля зрения машины, в нескольких милях дальше по пляжу, и по очереди копают могилу Мэри. — Эндрю, — шепчет Абрам, когда Эндрю начинает уходить. Он останавливается, чтобы оглянуться на Абрама, который только что снова начал заделывать дыру. — Эндрю, что теперь? Эндрю мгновение молча смотрит на него, затем отворачивается и идет по пляжу к дороге. Что за глупый вопрос. Они находят машину. Они отправляются в путь. Они выполняют свои обещания. Эндрю защищает Абрама. Что еще есть?