Девушка, влюблённая в меня

      Я не нахожу Армина ни в банкетном зале, ни в саду и от досады пинаю маленький камушек. Вся моя решимость тает на глазах, а потому решаю вернуться в свою комнату и лечь спать — мой долг посла на сегодня выполнен. Но уснуть сразу не получается, мои мысли расползаются на кучки, и я не знаю, за какую ухватиться. С одной стороны мир, который заново строится на костях и пепле, с другой — личная трагикомедия, как мне кажется, придуманная мной же. Обнимаю одеяло, представляя на его месте Армина и крепко зажмуриваюсь, напрягаясь, словно кто-то может залезть в голову и прочитать мои мысли.       Когда-то Армин любил меня, плевать, что не по своей воле, а я… Я учусь любить его сейчас, любить его нового, неизвестного. И грею себя надеждой, что однажды он сможет полюбить меня вновь, полюбить своим сердцем. С этой мыслью, я засыпаю.       Сплю беспокойно, окунаясь в мир кошмаров. В этот раз мне снится Гул — огненно-красное небо, запах дыма и нескончаемый грохот, от которого даже трудно стоять на ногах. Я вижу, как Колосы топчут важных для меня людей: сначала отец оказывается под громадной ступнёй титана, за ним Хитч, умоляющая спасти её, и Армин… я тяну к нему руку, и когда наши пальцы почти соприкасаются, мир вокруг начинает вращаться. Я вижу изумрудную траву, слышу пение соловьёв. Мир перед моими глазами такой большой и открытый, а я снова в форме титана — неуязвимая и безжалостная. Замечаю Армина в зелёном плаще, развевающимся от сильного порыва ветра, словно крылья. Я улыбаюсь и с наслаждением вдавливаю его в землю.       Меня будит Пик, она что-то шепчет, кажется, гладит меня по голове, пока я пытаюсь вернуться в реальность и отдышаться. Сон был настолько ярким и живым, что мне с трудом хватает сил остаться на месте, а не побежать в комнату Армина, чтобы проверить жив ли он.       — Выпей, — Пик протягивает мне стакан с прохладной водой. Пью жадно большими глотками, уверяя себя, что всё позади.       — Спасибо.       Я откидываю со лба мокрую чёлку и ложусь обратно, понимая, что больше не смогу заснуть — слишком страшно.       — Расскажешь, что тебя так напугало? — осторожно интересуется Фингер, открывая окно.       — Мне снилось, что все мои близкие погибли. а в конце, — я закрываю глаза, — я раздавила Армина.       — Потому что ты винишь себя за прошлые ошибки, но все мы лишь выполняли приказ, если бы я знала, каков будет итог, то никогда бы не пошла в армию.       — Я знаю. Знаю.       Но внутренним демонам этого не объяснишь. До утра я ворочаюсь в кровати, так и не сомкнув глаз. Во время завтрака незаметно кошусь на Армина и ковыряюсь ложкой в каше, мне так хочется прикоснуться к нему, убедиться, что он живой, поймать его улыбку — добрую, мягкую, обещающую, что впредь всё будет хорошо. Мне хочется почувствовать его объятия, я уверена, что они — самое безопасное место во всём мире.       Но Армин быстро доедает свой завтрак и куда-то уходит, оставляя после себя пустоту. Я глупо моргаю, уставившись на его стул, и ухожу следом, так и не поев.       Через час наш корабль отправляется дальше.       После обеда начинается дождь — мелкий и противный. Я закрываюсь в своей каюте и решаю написать отцу письмо, чтобы он не волновался. Получается криво и сухо, ведь мы с ним никогда не были близки, да и говорить красивыми фразами я совсем не умею. Запечатав конверт, я принимаю любимое лежачее положение на койке и начинаю заниматься самокопанием. Память меня возвращает на многие годы назад, в те дни, когда жизнь казалась чуточку… проще. В те дни, когда грань между долгом и жизнью стиралась до тонкой меловой линии.       В те дни Армин был робким мальчишкой, неуклюжим, но очень умным. По вечерам возле общего костра он рассказывал удивительные истории про выдуманный мир за стеной. Эрен слушал его, широко открыв рот, и верил каждому слову. Кто-то открыто смеялся, уверяя, что за стенами ничего нет, а я… Я сидела вдали ото всех и заслушивалась его историями, просто потому что. Потому что мне хотелось этого, да, верно. Никто ведь не мог залезть в мою голову и прочитать мои настоящие желания.       Неужели, уже тогда моё сердце тянулось к его голосу?       На ужин Армин не приходит. Я разочарованно поджимаю губы, ведь мне так хотелось увидеть его. Тогда Пик всучивает мне в руки поднос с едой и громко просит отнести его в каюту Армина. Я хочу возмутиться, ведь одно дело наблюдать издалека, а другое встретиться лицом к лицу, но на меня все смотрят, и я соглашаюсь, бросив на Фингер недовольный взгляд. Она лишь незаметно подмигивает мне.       Палуба ещё мокрая после дождя, я аккуратно ступаю, чтобы не упасть, хотя с другой стороны это будет отличным поводом сбежать. Так, Энни, соберись! Держу поднос одной рукой и робко стучу в дверь, прежде чем войти. Армин сидит за рабочим столом, погрязший в бумагах. У него спутанные волосы и следы от чернил на щеке, неприлично расстёгнутая рубашка и… А дальше я уже не смотрю, ощущая, как сильно горят мои щёки.       — Привет, — как-то тихо произношу я, вжимаясь спиной в дверь.       Армин удивлённо моргает и подскакивает с места, чтобы забрать у меня поднос.       — Что-то я заработался, спасибо большое, — бормочет он скороговоркой, а я ни черта не слышу, жадно вдыхая его запах.       Соберись, Леонхарт, не хватало ещё упасть в обморок.       — Да не за что, — я отвожу взгляд, ибо Армин стоит всё ещё слишком близко ко мне. Нас разделяет лишь один несчастный поднос. Надо уходить, срочно, пока он не услышал, как громко бьётся моё сердце. Надо уходить… надо…       — Хочешь чай?       — Хочу.       …согласиться. Бл…       Мысленно прикусываю язык, ведь приличные девушки не выражаются, как сапожники. Армин улыбается и отходит к небольшому столику. Я прошмыгиваю к койке и скромно присаживаюсь на самый край, не понимая, что происходит. А ещё я впервые в его комнате. Осматриваюсь вокруг, отмечая огромное количество книг, карту на стене, какие-то безделушки из других стран и ракушки на столе.       Его комната мало чем отличается от моей, но… она пропитана Армином, его внутренним миром.       — Энни, я хотел перед тобой извиниться, — негромко говорит он, заваривая чай.       — Извиниться?       — За ту ночь, когда не заметил тебя. Ты подумала, что я говорю с тобой, а я…       — Забей, Армин, — я равнодушно пожимаю плечами, — я сама всё надумала.       — И всё же прости.       Я вздыхаю и киваю головой, в очередной раз поражаясь его добротой и стремлением взять всю вину на себя.       — Раньше ты начинал разговор точно таким же способом, а я не могла тебе ответить. А после… после мы больше не разговаривали. Наверное, я скучаю по тому времени, когда ты вываливал на меня кучу информации и сбегал, получая нагоняй от Хитч, — усмехаюсь я.       — Да, прости и за это тоже, — Армин подаёт мне чай, пахнущий брусникой. — Я не помню, почему начал это делать. Сначала мне хотелось получить ответы, а потом… потом почему-то каждый раз оказывался возле тебя.       — Ну… мне хотя бы было не скучно, — я улыбаюсь, поднося чашку к губам.       Армин присаживается рядом, мы неторопливо пьём чай и молчим. Молчание это другое. Оно правильное и комфортное, а ещё тёплое и спокойное. Все страхи и сомнения остались где-то за стенами этой каюты, спрятались в вихре морских волн. Я вспоминаю слова Пик о том, как работает память титанов, и утешаю себя надеждами, что тогда Армин мог запутаться в своих мыслях и поверить, что действительно влюблён в меня только из-за воспоминаний Бертольда. На деле...       Я думаю, что Армин влюбился в воспоминания Бертольда.