Девушка, влюблённая в меня

      Я провожу в каюте Армина ещё немного времени, достаточно, чтобы допить чай и не напрягать его своим присутствием. Перед уходом произношу негромкое:       — Если захочешь поговорить, приходи.       На что Армин кивает с благодарной улыбкой, а я не могу не улыбнуться в ответ. Мне кажется, с этого момента мы подписали мировое соглашение, и теперь мне становится чуточку легче. Я возвращаюсь в свою каюту и ложусь спать, этой ночью меня не мучают кошмары.       На завтрак иду в приподнятом настроение. Пик смотрит на меня чуть насмешливо, а я делаю вид, что не понимаю её взглядов. Неужели, у меня всё на лице написано? Стоит быть чуть осмотрительнее, словно до меня с Армином ещё кому-то может быть дело. Смешно.       Во время завтрака то и дело поглядываю на Армина, что уже входит в привычку и совсем мне не нравится, но ничего не могу с собой поделать. У него тронутая мягким загаром кожа, золотистые волосы и голубые-голубые глаза. Им хочется любоваться бесконечно долго, но завтрак продходит к концу, а я наивну жду, что он захочет поговорить именно в эту минуту и даже ёрзаю от нетерпения на стуле, но… Армин уходит. Я утешаю себя, что ещё не вечер.       Мы остаёмся с Пик вдвоём.       — Как всё прошло? — интересуется она, подливая себе и мне ещё чая. Этот не такой вкусный и насыщенный, как тот, что я пила у Армина.       — Нормально? — отвечаю я и задумываюсь, ведь нормально же, правда?       — О чём говорили? Или вам было не до разговоров? — уже смеётся Пик, получая мой мрачный взгляд в ответ. — Ладно, не горячись, я понимаю, что до этого вам ещё далеко.       — Особо ни о чём. Вспомнили пару моментов из прошлого, — я вздохнула, подпирая щёку рукой, понимая, что всё ещё топчусь на месте. Будь я, как Пик, то давно бы смогла разговорить Армина, но я понятия не имею, о чём нам разговаривать, кроме как о тех дня, что отдаются жгучей болью на сердце.       — Не переживай, начало уже положено.       Я киваю, соглашаясь. Да, начало уже положено. Только вот проходит ещё несколько дней, а я так и не поговорила с Армином. Наверное, ему это не нужно. Злюсь на саму себя и на свои ожидания и кричу в подушку.       Эй, Энни, а кто говорил, что будет легко?       В таком положении меня находит Пик и присвистывает.       — Всё так плохо?       — Не спрашивай, — бурчу я.       Фингер садится рядом и касается моего плеча, говорит мягко, как с маленьким ребёнком.       — Попробуй сама пригласить его на чай, я уверена, что он не откажет.       — Нет.       Моя неуверенность твердит, что он непременно откажет, оставив меня в ещё большем болоте, где я есть сейчас. И тогда я точно сойду с корабля на первой же остановке и пешком направлюсь в Марли.       — В детстве ты была более упрямая.       — В детстве моей целью было надрать Райнеру зад.       — И у тебя это отлично получалось, — улыбнулась Пик.       Я улыбнулась в ответ и посмотрела на девушку, кто бы мог подумать, что спустя долгие годы мы… сблизимся. И станем кем-то вроде подруг. Очень необычное чувство, но такое необходимое, а ещё понимание, что ты можешь кому-то выговориться без страха быть обсмеянной или непонятой. Пускай наша дружба ещё очень хрупкая и осторожная, но я рада, что смогла открыться Пик.       Болтали мы ещё долго: вспоминали детство, тренировки, первую миссию, обсуждали мальчишек и строили хлипкие планы на будущее. Пик рассказала, что подумывает пойти преподавать в школу, а если не получится, то устроится в библиотеку. Я же всё ещё находилась в поиске себя, не понимая, чего хочу и чего жду от жизни. Моя самая большая цель выполнена — я вернулась домой, как и обещала, а потом… Потом, наверное, попробую наладить отношения с отцом.       Пик уходит к себе, когда время переваливает далеко за полночь, а я снова остаюсь в одиночестве в окружение четырёх стен. Спать совсем не хочется, поэтому я накидываю на плечи вязаную кофту и решаю немного прогуляться. Море этой ночью спокойное, но устрашающе тёмное, если долго вглядываться в его глубокие воды, то… мороз пробегает по коже. Однако, я всё равно не могу отвезти взгляд от темноты, пытаясь разглядеть, что же прячется за ней. Я крепче сжимаю железные перила, вдыхая полной грудью солёный воздух, и слегка наклоняюсь вперёд.       — Энни! — я вздрагиваю, услышав взволнованный голос Армина. — Ты же не собиралась… ничего делать?       Я глупо моргаю, раскрыв широко глаза, и вжимаюсь лопатками в перила. Мне нужна минута, чтобы осмыслить происходящее и нахмуриться.       — Я не собираюсь прыгать, Армин, — говорю немного недовольно. Вот почему он появляется каждый раз тогда, когда я ожидаю этого меньше всего?       — Я… просто последние дни… ты выглядела грустной, — последнюю фразу Армин произнёс уже спокойно, — и я… в темноте мне показалось, что ты вот-вот упадёшь за борт.       — И поэтому ты решил перебудить весь корабль? — усмехнулась я, выгибая бровь, пока в голове крутилась мысль, что Армин переживал за меня!       Он обо всех переживает.       Поправила я тут же себя, чтобы в очередной раз не захлебнуться розовыми мечтами.       — Я… не подумал об этом.       — Не такой уж ты и гениальный, Армин Арлерт.       — Пожалуй, я совсем не гениальный, — улыбнулся он.       Поднялся сильный порыв ветра, я сильнее закуталась в кофту, не отводя взгляда от лица Армина. Он смотрел на меня в ответ. Мне оставалось лишь догадываться, что сейчас происходит у него в голове, ведь его взгляд… согревал. Я облизала вмиг пересохшие губы, судорожно соображая, какую тему для разговора придумать, но в голове было так пусто, что мне оставалось лишь дышать через раз.       — …здесь холодно, — как-то тихо произнёс Армин, делая шаг ко мне. Он коснулся моей холодной руки, провёл большим пальцем по сухим костяшкам. — Может чаю?       Я кивнула, не веря своим ушам. Что здесь вообще происходит?       Армин пошёл вперёд, спрятав руки в карманы брюк. Я положила ладони на свои пылающие щёки, делая глубокий вдох, и поспешила следом за ним. Наверное, ещё никогда я так сильно не радовалась своей бессонице.       В каюте Армина было тепло, одиноко горела лампа на письменном столе, погружая комнату в мягкий полумрак. Я скромно села на край кровати, как и в тот раз.       — Почему ты не спишь? — осторожно спрашиваю я.       — Слишком много мыслей в голове, порой они сводят меня с ума, вот и приходится загружать себя работой, — Армин кивает на свой стол и передаёт мне чашку с чаем. — А ты?       Он присаживается рядом, но более свободно и открыто, прислоняясь спиной к стене.       — Кошмары. Мне редко, когда удаётся спокойно проспать до утра.       — Мне тоже они иногда снятся, — глухо произносит Армин, — поделишься?       Я мнусь, ведь не знаю, как рассказать о том, что меня мучает, как рассказать о том, что в последние дни я всё чаще и чаще вижу его лицо, перекошенное от ненависти, и которое я безжалостно втаптываю в землю. Но рядом со мной Армин, тот Армин, который никогда не осудит. Делаю глоток чая и начинаю не громко:       — Разное. Иногда мне снится, что я снова заточила себя в кристалл, что мы так и не смогли остановить Эрена, что вокруг не осталось совсем никого, — мой голос обрывается, словно я снова оказываюсь в одном из кошмаров, — иногда мне снишься ты.       — Я? — тихо, но удивлённо спрашивает Армин.       — Глупые сны.       — Ты… тоже мне иногда снишься, — признаётся он, — а раньше… почти каждую ночь.        Я оборачиваюсь, встречаясь взглядом с его. Пальцы крепче сжимают чашку, а сердце делает кульбит. Его щёки едва уловимо покраснели, а глаза… глаза потемнели, став глубого синего цвета. Я подалась немного вперёд, не понимая, что делаю и зачем, но Армин наклонился в ответ. Наши лица были так волнительно близко к друг другу, что я могла рассмотреть россыпь мелких веснушек на его щеках, светлые ресницы… и крошечные трещинки на губах.       Аромат брусники забился в лёгкие. Я снова облизала пересохшие губы и… почувствовала это. Армин невесомо накрыл мои губы своими, словно бабочка села на цветок. Я перестала дышать, наслаждаясь этим нежным, совсем невинным прикосновением.       — Прости, — прошептал Армин, отстраняясь.       Я кивнула, трясущимися пальцами поставила чашку на тумбочку и сбежала.